Другое сокровище

Игнат услышал, как за окном загремела цепь, это Жук кинулся от будки к забору. Следом за лязгом цепи раздался грозный лай. – Идёт сука, — сплюнув на пол, злобно прошипел мужчина. Отодвинул угол тюли, посмотрел в окно. – Чтоб ты сдох! – сорвалось из его уст.  

По дорожке, выложенной потрескавшейся плиткой, шёл к своему дому, бодрой походкой, сосед Юрка. Раньше, Юрий Васильков и Игнат Зубков были закадычными друзьями. Но, в девяностых замутив общий бизнес, навеки рассорились, и вот уже почти тридцать лет «топор войны» был отрыт, «трубка мира» покрылась плесенью, и пауки оплели её многократным толстым слоем паутины. Партнёры в своё время не сошлись во мнениях. Игнат хотел на вырученные деньги с продажи ворованной в колхозе меди, купить самогонный аппарат, а Юрка, отправившись в райцентр за вожделенной покупкой, купил там у какого-то алкаша, карту сокровищ. На карте была нарисована их деревня, овраг и дерево. Когда Наполеоновские войска отступали, говорилось там, всё награбленное золото французы зарыли в их деревне.  

Игнат, нужно сказать, очень засомневался в правильности вложения общих с партнёром средств. Но Юрка был очень убедителен, говорил, — сам подумай, если бы я у кого другого купил, то могли бы обмануть. А тут, этого алкаша все знают. Если бы он кого обманывал, то его уже давно прибили бы.  

– А откуда она у него? – Игнат с сомнением смотрел на друга, — он же бухает каждый день как не в себя?  

– Ты знаешь, кем он был? Профессором! Он свою библиотеку продаёт, за эти деньги и пьёт. Так вот, в одной из книг, он эту карту и обнаружил.  

– А чё сам тогда не копает?  

– Ты его видел? У него сил на один раз поссать... а ты говоришь – копать.  

– Всё равно, мутно это как-то. Лучше бы аппарат купили. Как там говорят – «лучше хрен в руках, чем птица где-то там», или что-то созвучное, только, как-то по-другому. Но суть ты уловил.  

– Да ладно, не парься! Вот увидишь, клад найдём, разбогатеем. Я себе сразу «мерина» шестисотого возьму. Дом построю с бассейном, Надька вернётся. Эх... заживём!  

– А если не найдём? – с сомнением в голосе спросил Игнат.  

– Как это не найдём? А кто тогда найдёт? Вот смотри, овраг видишь? Вот тут — вот дерево, — он ткнул указательным пальцем в карту. – Только не знаю, на какой глубине золото зарыто.  

– Так это, может, Лёху попросим? У него в МТС «рачок» есть на базе трактора «Беларусь».  

– Ты дурак, что ли? Тогда клад на троих придётся делить. Нафиг он нам? Лопаты возьмём, и за ночь выкопаем. – ничуть не сомневаясь в своих силах заявил Юрка.  

На другой день, вооружившись лопатами и фонарём, кладоискатели отправились искать сокровища на край деревни у старого оврага. Прошагав по колючему кустарнику из облепихи не один километр, друзья прибыли изрядно измотанные. Тем более что перед этим, весь день просидели у приехавшего из города следователя, который расследовал, кто же спёр все медные кабеля со склада. – А я тебе говорю, — тяжело дыша, пробираясь сквозь заросли, говорил Юрка, — если бы мы аппарат купили, то этот очкастый нас бы на раз выпас. Спросил бы: откуда это у вас «бабосы» на самогонный аппарат? А так, у нас ничего нет, и мы не пьяные. Значит, и денег у нас нет, и медь мы не крали. Понятно? Он же дурень не догоняет, что мы инвестировали в будущее! Вот откопаем золото, будем как люди в шезлонгах, коктейли через трубочку сосать.  

– Смотри, как бы чё другое ни пришлось сосать, если ни фига не найдём, — хмуря брови ответил Игнат.  

– Во, гляди, вроде пришли. – Юрка остановился и уставился в карту.  

– А дерево где? – озираясь по сторонам, спросил Игнат.  

– Какое дерево?  

– Ну там на карте, вроде как дерево было нарисовано. Или я что-то путаю? – Игнат вопросительно посмотрел на друга.  

– Так, за столько лет оно сгнило давно. Это же хрен знает, когда было.  

– А когда это было?  

— Ну это... Когда мы Наполеона гнали. Помнишь?  

– Я его не гнал. Помню пил однажды, да и то, скорее всего, там «палёнка» была.  

– Да я не про того Наполеона, я про того, который Москву сжёг.  

– А её не Кутузов спалил?  

– Хрен их разберёшь, кто там кого палил и лупил. Не наши это разборки. Нам главное — теперь золото выкопать, а дальше... эх, лафа! Разбогатеем!  

Трое суток друзья с энтузиазмом копали землю, прерываясь лишь на короткий сон под открытым небом, и на перекусы, из предусмотрительно взятого с собой сала с хлебом и луком. Пили из родника, который находился на дне оврага. – Чёта мы тут как эти, из мультика, «полтора землекопа», роем землю, а ни хрена нету. Говорил я, надо было самогонный аппарат брать. Сидели бы сейчас в тепле, «первачком» шлифуясь, да чёрным хлебушком и солёным огурчиком закусывая. «У меня и колбаска сыровяленая на этот случай созрела», — мечтательно произнёс Игнат.  

Юрка тем временем внимательно всматривался в пожелтевшую от времени карту. – Короче, — сказал он, — смотри, — он ткнул в карту, — мы не там копаем. Вот тут надо.  

– Где?  

– Смотри, видишь изгиб? А мы вот тут вот... – он встал, выгнул спину, уперев кулаки в поясницу, — короче братишка, мы лоханулись. Не там яму вырыли. Надо вон туда идти, — он махнул рукой в сторону речки.  

– Охренеть, — вытаращил глаза Игнат, — там чё, такую же рыть? – под ногами красовалась огромная яма, в которую поместился бы добротный фундамент для деревенского большого дома.  

– А чё делать? Хочешь разбогатеть, придётся рыть...  

– Да пошёл ты... сам рой! Всё, я иду домой, ты мне пол суммы вернёшь, ту, что за медь выручили, карту себе оставь, и хоть всю область потом перерой.  

– С какого перепугу я должен тебе что-то возвращать? Ты с бизнес-проекта спрыгнул, а я тебя не гнал, это твой выбор, понятно? Кто упал, тот пропал. Понял? И если я золото найду, то хрен тебе с маслом, — он скрутил дулю и протянул Игнату под самый нос.  

Игнат стукнул его руку по фиге развёрнутой ладонью, убирая дулю товарища из-под своего носа, а другой, сжатой в кулак, треснул бывшего бизнес-партнёра в ухо. Завязалась драка. Закончилась она только тогда, когда, с одной стороны, был выбит передний зуб, а с другой, сломан нос.  

На том дружба соседей закончилась навсегда. Игнат всё же реализовал свою мечту, купил добротный самогонный аппарат. Пару лет всё шло прекрасно, пока не приехал участковый с другими представителями власти, и не конфисковали прибор, влепив штраф и пригрозив более суровым наказанием. Юрка, устроился работать на ферму, а в свободное время всё ходил по деревне с металлоискателем. В деревне никто не обращал на него внимания, просто смотрели, как на местного дурачка, над которым подсмеивались.  

Игнат наблюдал за своим бывшим бизнес-партнёром. Иногда сердце постанывало от мысли, — а не совершил ли я главную в своей жизни ошибку, отказавшись от совместного проекта. – думал он.  

Особенно он волновался последние пару недель, так как заметил подозрительную суету во дворе своего соседа.  

Юрка перестал ходить с металлоискателем к оврагу, не шастал как придурок по деревне в наушниках с железной палкой, а строил какой-то навес из плёнки во дворе, явно готовясь там начать раскопки, прикрыв всё от любопытных глаз. И морда сияла как дорожный знак под фарами.  

– Ах ты ж паразит, — думал Зубков, — у себя во дворе никак нашёл. Ну, ничо-ничо... только начни копать, если и правда так, как я думаю, то как задолбаешься, и спать пойдёшь, я в это время сам всё выкопаю, и себе клад заберу, проснёшься, а там та фига, которую ты мне в нос пихал.  

Просидев полночи без света у окна, Игнат наконец-то дождался, когда Юрка вылезет из выкопанной ямы, умоется у рукомойника и отправится в дом.  

Подождав примерно ещё один час, который тянулся как вечность, Игнат с лопатой и налобным фонариком, никем не замеченный, пробрался во двор к соседу и нырнул в начатую яму. – Ага, так вот оно значит как... ничего. Теперь-то я точно выкопаю, и себе всё заберу. – бубнил он себе под нос. – Только почему-то он узко взял, да и выкопал совсем мало. Ладно, нефиг рассуждать, копать надо. – Игнат с энтузиазмом принялся кидать лопатой землю. Откинув несколько лопат грунта в яме, что-то блеснуло под лучом фонарика. Мужчина нагнулся, и в его руке оказалась серебряная монетка. – Ух ты, здорово! Значит, точно это место тут. – последние сомнения растворились как утренний туман. Всю ночь Игнат трудился всё глубже и глубже, уходя под землю, каждый раз надеясь, что лопата вот-вот коснётся крышки сундука, наполненного драгоценностями.  

За работой и ожиданием несметных богатств Игнат не заметил, как наступило утро.  

– Доброе утро, сосед, — услышал он над собой Юркин голос, — вот спасибо тебе, что помог мне выгребную яму во дворе соорудить. А то я давно мечтал сортир из-за сарая сюда перенести, да всё руки не доходили.  

– Какой сортир? – Игнат замер от неожиданной догадки, — а ты что, не Наполеоновский клад здесь ищешь?  

– Да брось ты. Нет никакого клада, и сокровищ тут отродясь не было. Обманул меня профессор.  

– Так, а какого хрена ты тогда тут тридцать лет ищешь? – не поверил ему Игнат. – И это, — он достал из кармана серебряную монету, — гляди, я её тут нашёл.  

— Это я её здесь подбросил, знал, не вытерпишь, придёшь копать. А если хочешь, то идём в дом, я тебе покажу, что я все эти тридцать лет тут нахожу.  

Зубков выбрался из ямы, стряхнул с себя землю, и побрёл за соседом в дом.  

– Ты присядь, сейчас чаю налью, — сказал Юрий. Прошёл на кухню и стал разливать ароматный напиток по кружкам. Не оборачиваясь и несмотря на Зубкова, он заговорил. – Я же сразу, после того как мы подрались, и ты ушёл, понял, нет тут клада.  

– Так, а чего столько лет копаешь? Делать больше нечего? – ухмыльнулся Игнат. – Или это у тебя спорт такой?  

– Нет, брат. Тут другое сокровище. Вот, смотри. – он поставил кружки на стол и пошёл к комоду с выдвижными полками. Потянул за металлическую ручку и вынул из ящика толстый потрёпанный альбом.  

– Что это? – уставился Зубков на книгу.  

– Сокровища. Тут на нашей земле и французы, и немцы с румынами и наших сотни тысяч полегли. Сколько войн по нашему краю прошло. Пришли французы, наших положили и сами в нашу землю легли, а как была Франция, так до сих пор и стоит. Точно так же и с немцами, и с нашими. Людей поубивали, а страны как были, так и остались. Ничего не изменилось, кроме того, что люди погибли. А у всех этих людей были матери, отцы, братья, сёстры, дети, любимые. Вот я их, тех, о которых уже никто из посылавших их насмерть не помнит, нахожу, и как самое ценное сокровище, дарю их потомкам. За это ничего не беру, просто память о них людям возвращаю.