Серый рассвет

глава 1  

1950, пригород Каира. Какой здесь все-таки дерьмовый климат – пыльный ветер, который кажется стал частью жизни. Серая пыль на серых улицах. Серые дома. Кажется, даже рассветы здесь серые.  

Я сижу во дворе нашего дома, на ящике из-под фруктов. Господи. Это я еще жаловалась на жизнь в Берлине. тогда, в 1944... Теперь я понимаю – тогда у меня было все. Я любила, и любили меня. И ничем не обременяли – не то что сейчас.  

Плюс еще косо смотрят соседи. Когда должна была родиться малышка Клэр и пришлось искать машину чтобы ехать в американский госпиталь, я отчетливо услышала "Нацистская шлюха", Курт потом клялся что я ослышалась. Эти роды пошли с осложнениями и-снова кесарево, еще один шрам поверх предыдущего. И потом, при выписке, напутствие Вам детей уже хватит, вы должны понять-рубец не только снаружи, могут быть большие осложнения. Будьте благоразумны.  

Боже, как я тогда рыдала. Курт, не разобравшись, отвесил мне пару пощечин-потом я еще долго всхлипывала, прежде чем он позволил мне успокоиться обычным нашим способом. Звенит пряжка ремня, я обхватываю ртом его член. Туда-обратно... "Детка, тебе это до сих пор не надоело, ты как раньше заводишься не с пол-, а с четверть оборота. " Потом Курт все-таки говорит мне "Я не понимаю, что уж так то расстраиваться, у нас двое замечательных детей. Ну и куда больше, солить их что ли". О, Курт. Ты не понимаешь-мне хотелось еще детей, в этот раз только твоих, только наших с тобой. Но нельзя значит нельзя.  

Я дотягиваюсь до ведерка со льдом. Водка и грейпфрутовый сок.  

глава 2  

Никакого коньяка теперь. Клэрис, куколка, с тобой больше не играют.  

Малышка Клэр упала во дворе, Курти ее поднимает. Я не встаю с ящика "Гляди за ней получше, миленький, она ж тебе сестра". Клэр ревет, Курти дает ей подзатыльник, потом обнимает- "Давай успокойся, вечером будет сладкое. "  

Вечером на столе будет как обычно печенье из американской лавки, поэтому у Клэр не возникает вопроса об обстоятельствах получения сладкого.  

Мы перебрались сюда еще 4 года назад. работы у Курта мало, прямо скажем едва на жизнь хватает. Новый дом, ничем не лучше старого, новая работа... Я знаю. Курту непросто. С 1940. когда в одном из боев он лишился глаза, его лицо перечеркивает черная повязка, как перечеркнутая жизнь.  

Когда речь заходит о том, чтобы подыскать работу мне, Курт всегда говорит "Не хочу чтоб ты зарабатывала, шляясь по барам".  

О. Курт. Иногда мне кажется, что это я испортила ему жизнь. Иногда – нет. Он ведь до сих пор считает, что это Макс был первым в моей жизни. Что это он сделал меня такой, какая я есть.  

Мы познакомились с Максом в Берне, и да, Курт спрашивал его об этом, и Макс честно ответил что он мне помог в плохих обстоятельствах.  

Они были не такими уж плохими, эти обстоятельства.  

Мой первый мужчина, прежде чем войти в меня, защелкнул на мне наручники и заставил сказать, что я чувствую и насколько сильно хочу его. И потом мне ничего так неудержимо не хотелось, как этого резкого. сводящего с ума ощущения, когда мужчина чувствует что ты желаешь его гораздо сильнее чем он предполагал...  

В Берне я остановилась в небольшой гостинице. В моих вещах среди прочего – рекомендации. Очень хорошие рекомендации, чтобы устроиться на хорошую работу.  

Я сейчас вообще не хочу на работу. То чего я хочу – в этой же гостинице, этажом ниже, остубаф СС. Форма СС сидит на нем как влитая. И какой он молодой, интересно сколько ему лет. Явно больше чем нам понадобится чтобы договориться...  

Я недолго думаю – встретив его на лестничной площадке, роняю из сумки все содержимое. Он помогает собрать. Мои документы – он задерживает их в руках, и я обхватываю его руки своими. Мы смотрим друг другу в глаза. Между моих ног разгорается пожар и потушить его сейчас может только он. Сумка снова приземляется на пол.  

Я говорю "Пожалуйста, оберштурбманнфюрер... " Он отрицательно качает головой и кладет на мои губы два пальца: – "Гюнтер". Вот его пальцы у меня во рту, он вдвигает их, и я ласкаю их языком. Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене.  

Мимо проходят постояльцы – какой шок! Остубаф задирает мне юбку, ощупывает грудь. Да, ему нравится. А я... Я готова принять его прямо сейчас.  

Какие-то правила, выдуманные теми, кого я никогда не видела...  

Я хочу этого прямо сейчас. И – я вижу – Гюнтер хочет не меньше меня.  

Мы в третий раз собираем содержимое сумки. Он обнимает меня за плечи "Идем ко мне" В это время его окликают снизу, из холла "Гюнтер, ты идешь или тебя не ждать? " Он перегибается через перила "Нет, увидимся вечером, я спущусь в бар. "  

глава 3  

Гюнтер щелкает ключом от номера. как будто защелкивая на мне наручники. Начинает раздевать меня, и скоро на мне не остается ничего кроме золотого католического крестика и улыбки, невинной и обещающей. Вдруг он спрашивает "У тебя уже были мужчины? " Я отвечаю "У меня был мой парень, а моим настоящим мужчиной будешь ты. "  

Я опускаюсь перед ним на колени, но он поднимает меня "Это на сладкое. "  

Я стою перед ним, чуть подав вперед грудь, соски напряглись и встали. ему ведь нравится? Да, ему очень нравится. Я немного раздвигаю ноги – там внизу так гладко, я не оставляю даже узкую вертикальную дорожку. Я хочу сейчас, чтобы он увидел мое нарастающее возбуждение. как набухает и увеличивается вход, приоткрывается – для него.  

Теперь и он начинает раздеваться, "Ты прелесть. Сколько тебе все-таки лет? " " А сколько нужно? "  

Он небрежно сдвигает вещи со стола. "Как ты хочешь для начала? " Я устраиваюсь спиной на столе, раздвинув ноги, "Ну как хочешь, детка, спина-то твоя. "  

Когда его член оказывается во мне – я кончаю в ту же секунду. Я вскрикиваю, волны сокращений сжимают вход, сжимают его член, как морской прибой, две, три, четыре мощные волны.  

Гюнтер наклоняется ко мне "Мы что, куда-то торопимся? " Он хочет узнать мое имя. Я отвечаю, что он может называть меня как ему нравится. Он двигается во мне, он говорит "Ну хорошо, сладкая, давай посмотрим сколько раз ты еще сделаешь мне приятно". Я еще больше раскрываюсь навстречу ему, скрещиваю щиколотки за его плечами. Гюнтер замедляет темп, потом снова убыстряет- вот он, третий оргазм, и четвертый, я начинаю стонать уже неудержимо, да, мне хорошо с тобой! Остубаф выходит из меня, я соскальзываю на пол, встаю на колени, беру в рот его член – глубже, глубже,  

еще пара движений и он кончает – я глотаю, сейчас мне нужно именно это. меня накрывает заключительный оргазм.  

я подбираю языком мельчайшие капельки, о боже какой ты сладкий.  

глава 4  

Вечером мы все-таки спускаемся в бар. Я повисла на плече Гюнтера – ноги просто не идут. Гюнтер говорит "Ничего, сейчас дозаправка и через пару часов можно на новый круг. Что будешь пить? " "Голубую лагуну. " если у них есть кюрасао". Когда мы проходим мимо стойки, портье укоризненно говорит "Зачем вы ее так напоили. остубаф. у нас приличное заведение, ей есть хотя бы 16? "  

"Я еще трезвая".  

"Это легко исправить. "  

В баре уже ждут друзья Гюнтера, они оценивающе оглядывают меня. Я усаживаюсь на стул, Гюнтер гладит меня по щеке "Что хочет моя маленькая девочка? " "Твоя маленькая девочка очень хочет глоточек джинчику. "  

Джина у них нет, и я прошу "Голубую лагуну". Одна, две "Голубые лагуны". Холодная горечь. Пусть будет холодно и горько, как в тот вечер, когда я поняла что больше не увижу его – моего Руди, моего первого мужчину, который открыл для меня тот мир где наручники освобождают.  

Гюнтер заботливо говорит мне "Не пей больше, иначе ты не почувствуешь меня как следует".  

Товарищи шутят "Эй Гюнтер, тебе не помочь? "  

"Я еще сам не наигрался, а вы можете пойти к девочкам. "  

Потом мы снова поднимаемся в его номер. И засыпаем тесно обнявшись. Я так прижимаюсь к нему, как будто его хотят у меня отнять.  

Мы просыпаемся около 5 утра, Гюнтер вспоминает что у него вечером поезд.  

"Не будем терять время. "  

О женском теле ему известно даже больше чем Руди. В начале шестого утра я бужу криками и стонами пол-гостиницы.  

"Гюнтер, да мне бы и в голову не пришло, что обычным членом можно такое делать... "  

Один раз, два, три... "Я уже три раза кончила, а ты? Что-то со мной не так? "  

В ответ его член снова оказывается у меня во рту. О боже, да Какой же ты сладкий.  

Ближе к вечеру мы с Гюнтером стоим в холле.  

"Если бы не война... Я бы не расстался с тобой так быстро. "  

В холл заходит мужчина за 40. Очень красивый, виски серебрятся как инеем. Он в штатском, но по осанке, по манере держаться – видно что военный. Наверняка из СД., Он подходит к нам – он остановился в этой же гостинице, наверняка видел нас в баре. Он вежливо и вместе с тем твердо говорит, представляясь Гюнтеру "Любое обучение не стоит начинать так радикально, остубаф. Столько народу не выспалось". И, уже привлекая меня к себе "Вы ведь не будете возражать, остубаф? "  

Никто не возражает СД, это некоторым образом небезопасно.  

Макс уводит меня в другую гостиницу, там гораздо шикарней. Макс наливает мне коньяк и спрашивает "Ты хочешь остаться со мной? "  

глава 5  

1953. пригород Каира.  

Серые дни, серая пыль. серая жизнь. В баре около аэродрома – новый владелец, он же бармен по совместительству. Тоже – подделанные документы. 3-й список, кого особенно не разыскивали. Бывший оберштурмбаннфюрер. Дитрих. Работал в Биркенау. С Куртом они сразу не то чтобы не поладили, но... Даже не знаю...  

Зато знаю совершенно точно – Дит сходу начал заглядываться на меня.  

Вечером я сижу во дворе, на ступеньках дома. Собираюсь уходить – конечно, в бар. больше ведь пойти тут некуда. Курти сам приготовил ужин, сварил кашу. А посолить забыл. Малышка Клэр кривит губы – "Я это есть не стану! "Курти повторяет слова отца – "Да ты вспомни 1944! " Клэр размышляет над названной цифрой, но каша от этого вкусней не становится. Курти сыплет в тарелку сестры сахар – одна щепотка, две щепотки. Клэр отталкивает тарелку, она не любит сладкое. Курти наматывает на руку ее светлые локоны, Клэр начинает есть, заливаясь при этом слезами.  

"Миленький, с девочками все-таки по другому надо договариваться. Я ухожу, вернусь через пару часов. "  

В баре гремит музыка и полно американцев. Я подхожу к стойке, меня предлагают угостить сразу двое. Я отрицательно качаю головой. "Дит, можно "Голубую лагуну"? Только я забыла дома деньги".  

Дит окидывает меня взглядом, от которого внутри сразу становится тепло. И в ногах появляется какая-то слабость.  

"За счет заведения".  

Накануне он сказал мне "Ты все равно ко мне придешь, сладкая. Когда будешь готова. "  

Я не стала долго размышлять, кто долго торгуется – у того цена падает. Я прихожу к нему в следующий же вечер.  

Я допиваю свою "Голубую лагуну", Дит вопросительно смотрит на меня, держа в руках бутылку с голубым кюрасао. "Нет, мне хватит".  

На лице Дита появляется такое знакомое мне выражение ничем не прикрытого желания. Как когда то у Курта. Похоже. одной "Лагуны"все таки недостаточно... Лицо Дита смягчается, и чуть разглаживаются жесткие складки у рта. Я приподнимаюсь – "Дит... "  

Дитрих свистом подзывает мальчишку-помощника – "а ну за стойку, и коктейли без меня не делай, остолопина. "  

Он ведет меня в заднюю комнату, шум из бара сюда доносится как далекий прибой. Старая мебель, ящики бутылок, какие-то коробки. Дит шагает ко мне. Одна пощечина, вторая. Я опускаюсь на пол – "Господи, Дит. "  

Дитрих сжимает пальцы в кулак на моем затылке, запустив руку в волосы. Расстегивает брюки. " Дит, позволь мне... "  

"Ты этого хочешь? Ну так это нужно заслужить. "  

Мы вдвоем опускаемся на пол. Воздух колеблют отзвуки музыки. Ну же, Дит. Что я еще должна сделать?  

Дитрих входит в меня – и приостанавливается. Я начинаю стонать, "Ну же, Дит. я хочу тебя! "  

"Скажи это снова"  

"Я хочу тебя, Дит"  

"Громче! " Музыка за стеной как раз смолкла. "Я хочу тебя! " В баре что-то разбивается с стеклянным звоном, музыка снова начинает греметь, Дит рвется в меня с такой силой, как будто ждал этого всю жизнь. Мои стоны и вскрики громче. громче, Дитрих зажимает мне рот рукой. Туда-обратно. Шум музыки перекрывает рев двигателей, самолет заходит на посадку, по небу чертят лучи прожекторов. Наконец, Дит со вздохом выходит из меня, я тут же нагибаюсь, его член у меня во рту, Дит кончает – "Да, сладкая! "  

Я поднимаюсь – "Здесь есть еще выход прямо на улицу? " "Нет, сладкая. И надеюсь что Курт не зашел после рейса пропустить стаканчик. "  

Не стоит играть с огнем, Клэр, куколка. Под стойкой у Дитриха лежит его личный парабеллум. "Вальтер-38" – это серьезно.  

У Курта – "Вальтер ПП". Но в моем случае размер вряд ли будет иметь значение.  

Мы выходим в бар – я чуть впереди, Дитрих провожает меня к выходу. Американцы начинают хлопать, кто-то даже свистит. Дит шепчет мне – "Приходи за добавкой, все за счет заведения", и уже мальчишке-помощнику – "За разбитое вычту из жалованья".  

глава 6  

Я прихожу домой раньше, чем Курт. Дети спят. Курт заходит, обо что-то спотыкается. "Черт, Клэр, уберись уже в этом сарае. Видит бог, своих дел у тебя немного. "  

Да, Курт. Он, похоже, снова нетрезвый. В который раз за последнее время. И если его не было в баре Дитриха, то... Я обнимаю его. Чувствую запах чужих духов.  

"Курт. "  

"Ну чего еще? "  

"Я люблю тебя. "  

"Люби, что ж теперь делать. "  

Я раздеваюсь, чтобы лечь спать. Спим мы вообще без одежды-ночи здесь жаркие. Нагибаюсь, чтобы оправить постель. Курт кладет руки мне на бедра. О. Курт. Как у тебя это было-там, откуда ты пришел?  

Я поворачиваюсь к нему. -"Ну-ка давай я тебя угощу, моя сладкая. "Я беру рукой сквозь натянувшуюся ткань брюк его напрягшийся член – "А скольких ты сегодня успел угостить вот этим? "  

счастье мужчины – "я хочу", счастье женщины – "он хочет". Это Ницше, Макс говорил мне.  

Я стою на коленях перед своим мужчиной, мне плевать с кем он там был, сейчас мы вместе и всю жизнь могли бы быть вместе – авантюристами, неудачниками, последним отребьем – но вместе.  

Я касаюсь языком его члена. Забираю его в рот, не прекращая двигать языком. Я дотягиваюсь до контейнера с ледяными кубиками и, подцепив один, вкладываю его в задний проход Курта – "Прошу прощения за мой французский".  

–"черт, Клэр, тебе сегодня как будто за это заплатили. "  

Теперь нужно около минуты – пока тает кубик, его член у меня во рту, я втягиваю его в себя – и отпускаю, нежно лаская языком, сдвигая складочку крайней плоти, одна рука не прекращает ласкать тугую мошонку, другая обхватила бедра. Пока тает лед – я снова возвращаюсь в свои 15, когда я впервые полюбила мужские руки, а потом горько рыдала поздним вечером, поняв, что этот мужчина навсегда исчезнет из моей жизни.  

Лед растаял. Курт вполне готов продолжать, он ставит меня на постели на колени. Кубик льда теперь получаю я – туда же. И не только льда... -"Нет, Курт! Ну больно же, и почему именно в этот раз... "  

–"Ладно тебе, без первого раза ни у кого не обходится. "... Я шепчу про себя – "Хочу быть с тобой вместе всегда, авантюристами, нацистами, последними тварями – но вместе. "  

глава 7  

В 1956 серое утро снова сменяет серый рассвет.  

Я захожу в бар. – "О, это ты. " -"Нет это мое отражение в твоем стакане".  

"Что тебе налить? "  

"Эвиан".  

"Эй Клэр, есть возможность заработать. Ваша клетка для кур еще летает? "  

"Ты об этом знаешь не хуже меня. Почему не спросишь у Курта? Самолет-то ведь его. "  

"Ты – согласна? Сразу предупреждаю, дело дерьмовое".  

"А есть еще варианты? У дерьма есть одно положительное качество – его легко убрать. "  

Дитрих задумчиво разгоняет рукой дым от сигареты. -"На меня вышел заказчик. Он кое-что делал для меня, и теперь просит кое-что сделать для него. Так, это примерно 90 отсюда... Отвезти сумки, привезти пакет. И не днем. Я знаю, у тебя нет лицензии, но ведь Курт учил тебя. "  

Да, он учил меня. И малыша Курти – с ним он летал даже больше чем со мной. И Курти выучился гораздо раньше, даром что ему всего 12. До сих пор помню вкус крови во рту, Курт разбил мне губы когда я в очередной раз не смогла переключить топливный бак на резерв.  

И стрелять на пустыре по банкам он тоже нас учил. И здесь тоже мне не тягаться с Курти... "Это не для девочек, "-утешает он меня.  

"Слушай Дит, а ты сам... "  

"Нет, милая, ты же знаешь где я работал. Там самолетов не было. Я был скорее доктором. "  

"В доктора мы поиграем потом, дай-ка карту. У всех "Фэйрчайлдов"дальность не больше 190, наш тоже не исключение. И я не уверена что смогу переключиться на резервный бак. И если придется лететь ночью... И карты я читаю плохо... Дит, 50 на 50? "  

"С тобой приятно иметь дело. И возьми с собой малыша Курти, штурманом. Вот он карты читает получше прочих. "  

"Подожди-ка, 50 на 50 это тебе и нам с Куртом, а что же твой заказчик? "  

Дитрих пожимает плечами. "Заказчик придет сюда один. И мотивация плюс пара патронов 9 на 19 гораздо лучше чем просто мотивация. Тебя это напрягает? "  

"А тебя напрягает, что ни один из твоих "пациентов"не выжил? "  

"Я так понял, что мы договорились. Аванс? Хочешь искупаться в этой твоей чертовой "Голубой лагуне? "  

"Нет. Хочу тату на спине. Ты говорил у тебя есть эта новомодная машинка, вроде пистолета с иголочкой. С твоей прежней работы. "  

"За этим придешь вечером. А пока... "Дитрих как-то отстраненно улыбается. "Закрепим нашу сделку, сладкая. "  

Мы снова в задней комнате. Я сижу на краю барного стола. Член Дитриха во мне. Его пистолет приставлен к моему лицу. Холодное прикосновение металла. Бегущие по спине мурашки.  

"Даже в мыслях не держи передумать, сладкая. "  

Не могу сказать, что его объяснение что то проясняет для меня.  

"Дит, пожалуйста... "Он наконец-то убирает пушку от моего лица и я благодарю его-"Спасибо что не убил меня. Мне бы это весь этот день испоганило. "  

Дит продолжает двигаться во мне. "Сладкая моя... Если после этого ты мне не разонравишься-тогда мы станем по-настоящему близки друг другу. Это может напугать тебя, но все будет в порядке. Тебе не придется самой иметь дело с этим парнем. "  

Произнося все это, Дит медленно двигается во мне, дразнит меня, заставляя хотеть все больше. Как приятно чувствовать его руку на своей спине. Сильную руку. Я сейчас в том состоянии, когда уже нет воли, когда полностью отдаешься своему желанию. И чтобы узнать о том, что я чувствую, ему совсем не нужно слышать об этом от меня.  

Я беру его член в рот и нахожу ритм, который ему нравится. Не прекращая движения языком, я скольжу губами вверх и вниз. Получая наслаждение. Делая все так, как ему хочется.  

И он кончает – в момент моего наивысшего возбуждения.  

И пусть все проблемы позаботятся о себе сами.  

глава 8  

Даже Рождество здесь какое-то серое, безрадостное. Островок света, музыки, смеющихся людей-бар Дитриха. Я пришла обновить свои рождественские подарки, Дит все таки набил мне тату на спине. И теперь внизу выпрыгивает из волны дельфин, такой земной и в то же время свободный в полете. Когда Дит рисовал его для меня, я думала о Курте.  

Наверху с левой стороны, ближе к плечу развернула крылья тропическая бабочка-черная, синяя, такая независимая от оков повседневности. Это-для Макса, он ведь даже не знает что к отъезду из Берлина я уже была беременна и что детей теперь двое...  

В баре гомон, звон бокалов и полно американцев. Многие в форме, это летчики, их часть неподалеку. Я пробираюсь к стойке.  

–"Привет, Дит. Скажи пожалуйста, здесь считают что я с тобой? Все на меня пялятся, но никто не подкатывает, странно. "  

–"У тебя мания величия в сочетании с манией преследования Ну да, я сказал что ты со мной. И с Куртом. Он ведь убьет любого кто не так как нужно посмотрит на его женщину. Или наоборот посмотрит именно так как нужно.."  

Господи, Курт. Надо будет прийти домой пораньше-все же праздник.  

"Эй Клэр, приехал мой заказчик, Майер, вон он сидит. Я ему сказал что ты-один из пилотов, что повезут его заказ. Что, Курт трезвый? Если да-полетит он. "  

"Я пока не знаю. "  

Дитрих достает новую пластинку для проигрывателя-"Пора знакомиться с заказчиком. Давай потанцуй, здесь все уже хорошо приняли. "Я ищу взглядом Майера-вот он сидит, чем то неуловимо отличаясь от остальных, есть в нем что то опасное, пока еще трудноразличимо..  

Я поднимаюсь-и поднимаю бокал с "Эвиан"-"Сегодня праздник, и я хочу сейчас сказать что вы все для меня значите. Я хочу поблагодарить вас за то что вы сделали для моей страны тогда, в 45-м. "  

Дитрих с трудом скрывает улыбку, протирая стаканы салфеткой.  

"Во всем плохом в моей жизни виноват нацизм и нацисты, они у нас отняли... "  

Дит отворачивается, прикрывая рот салфеткой.  

"Да они вообще все отняли и это из за них я до сих пор не знаю, где находятся США"  

Я салютую бокалом с минералкой -"За союзников! "  

Бар заполняет голос американского певца, низкий и хриплый, гудят басы-и от них подрагивают оконные стекла.  

"you load sixteen tons and what do va get  

another day ollden and deeper in dent"  

Я опираюсь руками о стойку, между поясом юбки и краем поднявшейся блузки сияет черным на светлом выпрыгивающий из воды дельфин. Я двигаю бедрами влево и вправо. Туда-обратно. Дельфин движется и снова и снова.  

Я переступаю на каблуках. Туда-обратно. Вижу краем глаза как коротко вздыхает Дитрих.  

"i load sixteen tons of number 9 coal  

and thestray boss said well a bless my soul"  

Я сбрасываю блузку, поводя плечами, теперь на свободе и тропическая бабочка. Я разворачиваюсь спиной к стойке, теперь вправо и влево движется грудь. Туда-обратно. Дит шагает ко мне. Опускает меня на колени.  

"i was born one mominwen the sundidnt shinе"  

И рывком поднимает на ноги  

"i picked up a shovel and walked to the maine"  

Дит толкает меня на свободный столик, укладывая грудью на него, я держусь за края. Дит сзади меня-1, 2, 4 резких толчка, стол сотрясается со звоном стаканов.  

"i lodect sixteen tons of number 9 coal"  

Хотя мы оба в одежде, это жутко заводит.  

"i ove my soul to the company store"  

Дит снова опускает меня на колени. Меня словно пронзает белой молнией, но бьющей снизу а не сверху. Пластинка закончилась, Дит поднимает меня, свист, хлопки, звон стаканов. Я застегиваю блузку, Дитрих улыбается-"Так себе шоу, я бы для концовки вышел с тобой за дверь-и через секунду звучит выстрел. Как тебе? ".  

"Знаешь. может быть в этот раз я зашла слишком далеко? Смотри, половина народу вышли на улицу... "  

Дитрих улыбается-"Не переживай. Охладятся-и вернутся обратно, все они представляли себя на моем месте. Они должны еще доплатить мне, за лучшей речью которую они когда либо слышали, последовало лучшее выступление которое они когда либо видели.  

Увидимся через пару дней. Привет Курту. И-с Рождеством. "  

глава 9  

Дом. милый дом. Я снова спотыкаюсь на ступеньках. Семья в сборе, похоже ждут меня.  

–"С Рождеством. "  

–"Господи, Клэр. Ты где была так поздно? "  

О, Курт. -"А я тебе потом расскажу. Есть работа-и очень скоро, за один рейс можно заработать как за год. "  

–"Ну-ну. "  

Мы усаживаемся за стол – его накрыла малышка Клэр. Пробую пирог-это они уже вдвоем с Курти постарались. Надо же, неплохо.  

–"Я не люблю сладкое, ты же знаешь, миленькая. "Взгляд Курта не предвещает хорошего, и я запихиваю в себя одну, две ложки.  

–"Очень вкусно. А есть выпить, а то в баре сидел заказчик, и я подумала что не надо бы... "  

Курт достает бутылку хорошего коньяка. -"Ты с ума сошел, это слишком дорого для нас. " Курт улыбается мне-"Ну я кое на что рассчитываю в качестве рождественского подарка, давай попробуй. Этот точно не хуже того пойла, что давал тебе Макс. "  

И это первый раз с приезда сюда он называет его имя... Курт оглядывает нешумное застолье, и неожиданно дрогнувшим голосом говорит мне -"Ну прямо как раньше... а? "  

Для меня раньше – это Берлин 1944, мы с Куртом и Максом за столиком небольшого кафе, когда мне казалось что все еще может быть не так уж плохо. Я ведь только сейчас подумала-а насколько Курту действительно известны обстоятельства этой нашей любви втроем. Железный Айсман, гордость ваффе из личного окружения Мюллера.  

Дети убежали к соседям, хвастаться подарками. Интересно, что им Курт в этот раз подарил... Я шагаю к нему-"Курт, позволь мне... " "Успеешь еще. Давай раздевайся. "  

Я поворачиваюсь к нему обнаженной спиной-"Тебе нравится? "  

"Нравится? Ты похожа на шлюху. "  

"Курт, пожалуйста... "  

Он ставит меня в постели на колени, руки сжали грудь. Курт шепчет мне на ухо-"У меня для тебя есть еще кое-что. Кое-что чтобы сделать приятно... "Маленький тюбик лубриканта, запах какао и ванили, рука Курта скользнула мне между ягодиц.  

"О, нет! "  

"О да. Пристрелю, если будешь отбиваться слишком долго. "  

Сколько раз в жизни мне казалось, что реальности не существует и я вот-вот проснусь – уже в нормальной жизни. Клэр, куколка, для тебя-именно для тебя-это и есть нормально. Ты живешь чуть ли не в сарае, твой мужчина причиняет тебе боль-потому что ты не говоришь"нет", потому что это нравится тебе, вот что плохо. Ты даже не знаешь, кто из твоих двоих мужчин отец твоим детям, причем обоим.  

Господи, иногда я ненавижу обоих своих мужчин. Макса – за то что он не остался со мной. Курта – за то что он со мной остался.  

Ты понимаешь, что рубеж, отделяющий "тогда" от "теперь", перейден как мост. Сожги его и наблюдай, как ветер развеет пепел твоего пути к отступлению.  

После того как вседозволенность превысит некую отметку-от человека можно ждать чего угодно, он становится непредсказуемым как торнадо.  

Курт входит в меня между ягодиц-"Удовольствием нужно делиться", именно это слово"делиться"такое точное и непрекословное. Яговорю себе, что это всего лишь еще одно, что нас сближает, и было бы глупо умереть так и не попробовав...  

Нет. Мне это не нравится-ощущать, как в тебя вгоняют член, прижав коленями бедра так что ты не можешь пошевелиться, чувствовать, как твой мужчина наклоняется и говорит что если в этот раз ты не получишь удовольствие он это повторит снова. И снова.  

Думать, что он вот-вот разорвет тебя на части, ощущать боль и унижение и в то же время знать, что где то глубоко внутри есть и та часть тебя, которая хочет этого.  

Вспомнить.,где лежит то средство, которым я потом буду пользоваться всю неделю-пока на туалетной бумаге не перестанут оставаться следы крови. Он и его купил заранее... Неожиданно боль сменяет удовольствие-Курт кончает  

Я пытаюсь совместить бешеный ритм сорвавшегося в галоп сердца с более спокойным ритмом дыхания.  

–"Видишь как тебе повезло, что не приходится зарабатывать на панели. Из тебя так и не вышло хорошей жены. И хорошей шлюхи тоже. "  

О, Курт. -"Ты будешь поливать меня грязью или отнесешь в душ а потом нальешь выпить? "  

"Я люблю тебя, сладкая. "  

"И тебя с Рождеством".  

глава 10  

Я сижу в пустом баре в 5 часов утра. Через полчаса подойдет заказчик. Дитрих приносит мне кофе-"Может все-таки с сахаром? " -"Нет, я не люблю сладкое".  

–"Нет, ты любишь сладкое, "-Дит кивает на дверь в заднюю комнату. -"Хочешь сливок к кофе? "  

–"Господи, Дит! "  

Дитрих подвигает ко мне чашку и начинает с серьезным видом поить меня с ложки. Одна, две ложки... Капля падает на грудь, выступающую в треугольном вырезе и Дит слизывает ее. -"Твои соски клубничного цвета. Точно не хочешь на них сливок? "  

Дит... Ростом он ниже Курта. Темные густые волосы-уже с сединой. Курт еще с начала войны стрижется под машинку с низкой насадкой, скрывая ранние залысины.  

Дитрих... Короткий прямой нос, твердый подбородок и мягкий рот. И жесткие складки около рта. Когда он улыбается мне-это преображает его, и его глаза-такие зовущие, светло-ореховые...  

Что-то шуршит за стойкой, я вопросительно смотрю на Дита-"Малыш Курти пришел раньше тебя. Я ему сказал взять у Айсмана ПП и не высовываться. "  

Я наконец озвучиваю то что меня беспокоит:-"Слушай, Дит, у твоего заказчика номер на руке. Я увидела, когда ты меня опускал на пол во время шоу. Значит, кто-то из твоих "пациентов"все же выжил? "  

–"Напиши эти цифры на салфетке. Нет, это не мой. "  

"Дитрих, это очевидно значит, что лететь придется все же мне? Кто ж знает, кто будет встречать этот груз. И как именно. Железного Айсмана знали слишком многие. "  

Входит Майер, и Дитрих одним прыжком оказывается за стойкой. -"Ваш пилот уже здесь, Майер. "  

Майер смотрит на меня без всякой симпатии. Он говорит:-"Дитрих, вы тоже летите с нами. "  

"Исключено, в кабине всего два места. "  

Майер снова смотрит на меня:-"Обычно женщины любопытны. Ты не задаешь вопрос, что именно ты повезешь. "  

–"Надеюсь, что не бомбу. Иначе ведь и вы свои деньги не получите. "  

Майер толкает ногой одну из двух объемных, туго набитых сумок:-"Вот это".  

Дит говорит безразличным голосом:-"Итоговую сумму сразу делите на три, она-пилот".  

Майер пожимает плечами:-"Не вижу причин увеличивать вашу долю, Дитрих Тео Альдольфер, по которому плачет виселица еще с Нюрнберга. Притворялся доктором и очень любил снимать на камеру ход экспериментов. Ты будешь работать на моих условиях и ты будешь молчать. "  

Я поправляю волосы. 50 на 50? Да, и шансы что все обойдется, тоже 50 на 50-либо обойдется, либо нет.  

Майер одним движением берет в захват мою шею, в другой руке у него"беретта".  

–"Что вы от меня-то хотите, я вообще ничего не знаю. "  

"А тебе и не нужно ничего знать – ничего, кроме правильных ответов на мои вопросы. Все остальное предоставь мне. Я профессионал. "  

То, что происходит дальше-происходит почти одновременно, Дитрих тянется за своим 38-м под стойку, Майер стреляет в его сторону-грохот выстрела, звон стекла. Затем Майер неожиданно дергается-и оседает на пол. Пуля из ПП малыша Курти пробила ему затылок.  

Сколько крови на полу. Дит снова перепрыгивает стойку:"Клэр, запри дверь и давай приберись тут, через час придут посетители. Курти, поможешь мне упаковаться. Эй Клэр, Курт все еще трезвый? Если да, пусть заправляет самолет и берет в диспетчерской карту. Полетите до Хургады".  

–"Я не буду тут убираться! "  

Дитрих заносит руку-но ее перехватывает малыш Курти. И твердо говорит мне:"Ты сейчас уберешься. Ну в том случае, если хочешь сохранить голову на плечах. "  

Ладно. Это не первая грязь в моей жизни...  

Уже смеркается, когда мы приходим к ангару-я и малыш Курти. Айсман уже ждет нас. -"Садиться будете тоже на крайнюю полосу. Курти, в кабине штурмгевер, сразу переведешь на очередь. И, Клэр, если их будет больше двух человек-не нужно стремиться стать историей. То, что вы привезете, будет стоить гораздо дороже денег не только для меня и Дитриха. "  

Затем он кивает на меня малышу Курти:-"Пригляди за ней как следует".  

Потянуть рычаг газа, ногу на педаль, повернуть выключатель-вот он, крайний слева, так, зажигание, "Фэйрчайлд"вздрагивает, так, левая педаль, выруливать к ветру...  

За весь полет мы обмениваемся едва ли десятком слов, Курти не сводит взгляда с приборов и слава богу не произносит вслух"Господи, Клэр, да хоть на что-нибудь ты годишься или нет. "  

Курти смотрит на карту:"Мы должны быть уже на месте, сделай пару кругов. "Вот оно-внизу вспыхивают фары автомобиля. Один, два, три раза.... -"Где Майер? "Я в ответ спрашиваю:-"Здесь все? "-"Если ты про деньги, то да. А что еще? "  

Я твердо выдерживаю его взгляд:-"У нас договоренность с Майером. Его посредник не тот, за кого себя выдает. И Майер не смог полететь--если Альдольфер поймет что-то раньше времени, потом его можно будет искать в Эквадоре или Тимбукту. "Бинго! Он кивает, и я пододвигаю к себе объемный, тяжелый пакет.  

Около машины-еще один мужчина. Запах хорошей сигары. Я спрашиваю:"Ваш партнер не угостит меня"-подношу два пальца ко рту, он кивает-"иди". Я подхожу к машине. Он выходит. Я наклоняюсь и щелкаю зажигалкой-как яркий сигнал в ночной темноте. Считаю до 5 и опускаюсь на землю.  

Нет, я все-таки недооценила малыша Курти, две очереди сливаются почти в одну. Мужчина около автомобиля падает-и следом оседает на землю в 10 шагах второй. Малыш Курти подходит ко мне:"Забирай пакет и иди в кабину, я сейчас. "За моей спиной-еще два одиночных выстрела. Ну понятно, он же собирался не пульс им проверять.... Потянуть рычаг газа, ногу на педаль, повернуть крайний слева выключатель, нажать кнопку зажигания. Пропеллер превращается в крутящийся диск. Теперь нажать левую педаль. Курти сует мне в рот леденец:-"Это самые кислые. Тебя не тошнит? Выруливай против ветра. "Двигаю штурвал вперед, газ прибавлен, самолет берет разбег. Штурвал на себя. Взлетаем.  

Звездная ночь. Успокаивающее гудение мотора в 200 лошадок. Курти подсвечивает карту фонариком:"Поднимай до двух тысяч. Ты как, нормально? "  

"-Курти, пожалуйста... Я иногда бываю такой стервой. Но часто для женщины это-единственный способ выжить. "  

–"Я не сержусь на тебя. Ты никогда не лезла в мое воспитание и я тебе благодарен. И я знаю, что было в Берлине до моего рождения. "  

Люди знают-и значит, люди говорят. Их не заставить держать язык за зубами, потому что времена, когда никто не смел совать свой нос в твои личные дела, давно прошли.  

Курти снова поворачивается ко мне:"Удерживай к ветру... Они оба – арийцы, офицеры СС, преданные идеалам рейха. И никто не виноват, что рейх окончил свои дни именно так. И не будем больше это обсуждать. "  

Где-то на полдороге поднимается сильный ветер. Обшивка отзывается протестующей дрожью, двигатель вдруг закашливается с перебоями. -"Переключай на резервный. Вот же, вот здесь. "  

Нас сносит ветром, слишком резкие порывы.  

Внизу-посадочные огни. Повернуть ручку верньера, убрать газ. Штурвал вниз. Господи, благослови низкую центровку"Фэйрчалда". Хорошо бы еще и камеру не проколоть. Штурвал на себя. Колеса подпрыгивают, нас встряхивает,  

пробежав еще немного, самолет останавливается.  

глава 11  

 ... "Дит, ты говорил с Курти о нас с Максом? " Дитрих глубоко затягивается сигаретой – и затем безжалостно ломает её в пепельнице.  

"Чтож, кто задаёт конкретные вопросы – всегда рискует получить на них конкретные ответы, я ведь знал его ещё до войны, твоего Макса. Мы даже вместе в теннис играли. " Дит гладит меня по голове – "Всё так сложно, сладкая. у тебя замечательный парень. Сразу видно, что не ты его воспитывала. И как бы я не относился к Курту – вот такого отношения он точно не заслужил. Хотел спросить тебя – почему ты всё-таки со мной? "  

– "Курт... он до сих пор заводит меня. И не представляю что бы я без него делала... "  

Дитрих вздыхает – "Ну теперь понятно. Исчерпывающее объяснение. " Я спрашиваю – "Дит, а что было там, в тех сумках? архивные документы? "  

Дит кивает на улицу – над пустырём у крайних домов плывёт серый дым. -"Сейчас это не более чем пыль. Ты сказала спасибо Курти? " -"И не услышала от него пожалуйста".  

"Привыкай. Его воспитал настоящий мужчина, а не игрушечный... "  

Входная дверь резко открывается – и мир переворачивается с ног на голову. Сердце пропускает удар переходя с галопа на шаг. На пороге стоит Макс. -"Клэр... я заходил к тебе домой, увидел твоих детей – и сразу понял что не ошибся адресом. Ты стала ещё красивей... прости меня. Ты ведь до сих пор не знаешь где находится Европа? "  

–"В той же стороне где Кайзерштрассе. "  

–"Я ведь приехал за тобой. Я хотел сказать тебе кое что. То что со мной происходит не вызвано ни добротой, ни благотворительностью, ни чувством долга. То что сейчас происходит не связано даже с тем фактом, что ты ведёшь здесь такую тяжёлую жизнь. Я просто люблю тебя. Может твой сын всё таки от меня? я ведь знаю – Курт так и не женился на тебе. Завтра мы с тобой можем оказаться в новой жизни. "  

Я слышу себя как со стороны -"Если в этой жизни не будет Курта-убей все мои завтра. Курт сделал для меня слишком много и потерял тоже слишком много. Такой процент даже Национальный банк не насчитает. И как я могу верить тебе, Макс? Через столько лет... "  

Дит застыл на противоположном конце стойки, я не вижу его рук, они под стойкой, там же где его 38-й... я глубоко вздыхаю и говорю – " Макс, тебе лучше уехать. И всем лучше... "  

–"Эй Клэр. У тебя на щеках осень... " я вытираю слёзы тыльной стороной ладони – "Клэр... Ты выглядишь так, как будто обронила себя где-то по дороге. Ты жалеешь что не уехала с ним? "  

–"А о чём жалеешь ты? звук взведённого затвора я ни с чем не спутаю. И с каких это пор ты так заботишься об Айсмане? "  

Дит обнимает меня – "Идём ко мне. Никаких больше кладовок, угостишь меня кофе. А я тебя сливками... "  

Дома у Дита порядка гораздо больше чем у меня. Хотя понятно – один живёт. Подходит поздороваться пушистая голубоглазая кошка. Дит раздевает меня. Его взгляд – такой тревожащий, сексуальный взгляд светло ореховых глаз. Он входит в меня. Он внутри меня. Я снова ощущаю себя полноценным человеком.  

На самом деле молодым ты перестаёшь быть в 30, а не в 40. Просто после 30 ты начинаешь это понимать...  

–"Нет, Дит, не в меня! " – "С меня уже хватит твоих "не в меня". Мы взрослые люди, сладкая, и ты ещё вполне... "  

– "Слушай, а может мне уехать с тобой? например в Америку... "  

–"Конечно. Если ты сперва оденешься. "  

–"Дит, ты похож на мужчину из душещипательного романа – такой не звонит тебе в четыре часа утра, пьяный в дрова и с предложением начать всё сначала. "  

–"А ты – ты похожа на Цирцею... эта богиня получала удовольствие, превращая мужчин в свиней. "  

Серый рассвет. Я сижу за кухонным столом с чашкой кофе. Для коньяка ещё явно рано – хотя кто это сказал? А тот, кто сказал мне что ты можешь делать то что хочешь, забыл упомянуть, что в результате ты платишь, и платишь. И в конце концов, одиночество может оказаться не окончательной ценой. Этих серых рассветов в твоей жизни будет столько, сколько захочешь ты сама.