Защита, вам слово!

Судебный процесс заканчивался. Начались прения. «Защита, вам слово! » – проговорил судья.  

Адвокат Жеребчиков, мужчина средних лет, в очках, с небольшой плешью на голове, встал, одернул костюм, бросил взгляд в сторону подсудимого, откашлялся и начал:  

– Товарищи судьи, как видно из данного уголовного процесса, на скамье подсудимых двое виновных: Рыбаков и Озеров. Интересы одного из них я представляю уже второй раз. Рыбаков помнит, за что он получал наказание первый раз. Рыбаков – худой, невзрачный, ко всему безразличный тип, тупо кивнул головой в знак согласия.  

– Защита не согласна с теми обвинениями, которые выдвигаются Рыбакову. Второй раз я защищаю этого человека, товарищи судьи. Вглядитесь в лицо подсудимого повнимательнее, и, вглядевшись, вы поймете, что этот человек случайно оказался на скамье подсудимых. Он обвиняется в том, что якобы по предварительному сговору им была совершена кража у гражданки Муркиной шестого октября и повторно восьмого декабря. Безусловно, в жизни бывают всякие парадоксы. Например, эпизод шестого октября. Ему отводится особая роль. Подсудимый Рыбаков приехал с Озеровым в общество «Москвич». Это уже участие в преступлении. Но, граждане судьи, прошу учесть, что договора о взломе гаража у подсудимых заранее не было. Не было и распределения ролей у них. Значит, роли у Рыбакова не было никакой.  

Ворованное они не делили между собой, следовательно, Рыбаков не был участником. Когда он приехал в общество «Москвич», то не спрашивал у Озерова о ворованном. Не видел, что тот брал из гаража. Запчасти были небольшого размера, и Озеров мог спрятать их в багажник незаметно.  

Потерпевшая Муркина не выдержала такой явной неправды:  

– А как же он прятал сиденья от машины, колеса, они же в багажник не поместятся, их тоже не заметил Рыбаков?!  

Реплика гражданки не смутила адвоката:  

– А мы не говорим о крупных вещах, – продолжал он. – Речь идет о маленьких вещах.  

Больших вещей Рыбаков мог не увидеть, т. к. невозможно было ему от них повернуться в машине и оглянуться назад. И прошу учесть, что Рыбаков и Озеров имели чисто дружеские отношения. Когда Озеров находился в СИЗО, то он мог опорочить Рыбакова. Это же были экстремальные условия, т. е. не совсем обычные. А что может человек наговорить в таких условиях – сами знаете. Чтобы не было юридической ошибки, которая может стать роковой для Рыбакова, надо вынести ему справедливый приговор. Повторяю: у Рыбакова не было сговора, значит, не было ни умысла, ни преступления. Следовательно, Рыбаков не виновен. Исходя из характеристики Рыбакова, а он работает санитаром в психбольнице, можно сказать, что Рыбаков – личность, случайно оказавшаяся замешанной в преступлении.  

Товарищи судьи, если вы даже и признаете роль Рыбакова как участника преступления, то все равно эта роль будет незначительной, потому что он не проявлял активности в преступлении. Ему можно применить много статей, но это, если он признает свою вину, но поскольку этого не произошло, то я считаю – вина подзащитного не доказана. Правильнее будет применить к нему акт амнистии, – вздохнул адвокат и занял свое место.  

Подсудимому Рыбакову предоставили последнее слово:  

– Я сознаю свою вину, – начал он. – Сознаю в том, что ездил с Озеровым, т. к. не знал, что из этого получится. Я ездил из чувства дружбы и солидарности.  

Муркина взорвалась:  

– А ты что не видел, когда и сиденья грузили в машину?  

– Было темно и я не мог рассмотреть, что это были именно сиденья, – не смущаясь произнес Рыбаков.  

– Прошу записать это в протокол, – потребовал адвокат.  

И суд удалился на совещание.