У подножия Лысой горы

– Раз, два, три, четыре, пять, – ногу сломала опять! – раздраженно считала одна из ведьм свои шаги до дома.  

– Шесть, семь, восемь, девять, десять, – снова нам в больнице лежать вместе, – вторила ей другая ведьма, ковыляя на костылях до своего сарая, чтобы покормить гусей.  

Уже который год шла самая настоящая война между двумя ведьмами, соперничавшими между собой в колдовстве. Из-за чего началась эта «война», никто из них и вспомнить не мог. Но она продолжалась уже не первый год. Несмотря на возраст, а обеим уже было лет под семьдесят, никто не хотел уступать. Каждая считала себя умней и хитрей своей соперницы. Обе старались изо всех сил, чтобы насолить друг другу, вовлекая в свою борьбу все большее количество враждующих. Если у одной что-то не получалось, то она сразу бежала за помощью к более сильной ведьме. Та в свою очередь, стараясь помочь, не жалела ни сил, ни средств, чтобы тоже показать свое искусство. То ли у них соревнование в колдовстве было, то ли они пытались таким образом отвлечься от опостылевшей однообразной жизни, неизвестно, но пакостили друг другу основательно. Из-за этого, то одна из них ходила на костылях, то другая. Жили ведьмы в одном поселке. И хотя они и не любили встречаться друг с другом, но иногда им приходилось сталкиваться нос к носу, в результате чего кончались эти стычки не только обоюдной перепалкой, но и переломами костей, а бывало и кое-чем посерьезнее.  

– Тьфу, тьфу, тьфу, – плевалась рыжая ведьма, глядя в сторону Лысой горы, бугров, видневшихся из окна. – Как мне все надоело! Видеть этого не могу больше! Опять бугры, гора, степь, да ветер. Да еще эта зеленая кикимора ко мне привязалась, спаси меня, Господи, и помилуй! – крестилась она.  

И хотя рыжая ведьма не верила в Бога, но в церковь иногда ходила, а порой и «молилась» на иконы, доставшиеся ей по наследству от свекрови, которая когда-то занималась целительством. Из церкви ее обычно выносили вперед ногами, т. к. Богу видимо были противны ее «молитвы», но она все равно не кончала заниматься пакостными делами. Свекровь почему-то завещала свой дом не единственной дочери, а рыжей ведьме. То ли у них было что-то общее, то ли ее действительно черт попутал, но, получив долгожданное наследство "Рыжая" не только занялась колдовством, но и на приусадебном участке стала выращивать коноплю, что приносило ей своеобразный доход. Свой бизнес она строила и на регрессе, который научилась оформлять благодаря своим племянницам, работающим в правоохранительной системе секретарями. Всем же она говорила, что одна из ее племянниц – судья, а другая – прокурор. Люди верили и обращались к ней за помощью. Хотя порой, взяв с них значительную мзду, она «забывала» о сделке, оставляя их ни с чем. Совесть ее не мучила, и она продолжала скалить зубы, смеясь с доверчивых односельчан.  

– ПрЫвет! – обычно говорила она при встрече с ними. В результате чего рот у нее открывался широко и была видна не только ее верхняя челюсть, но и все зубы нижней.  

– Привет, бабуся, – отвечали ей обычно.  

– А я не бабуся, – отвечала она. – Я еще молодуся…, у меня и женихи есть!  

И действительно, новоиспеченная «невеста» почти каждый день ездила куда-то в город с сумками. Став не так давно вдовой, она заимела сразу двух любовников лет восьмидесяти.  

– А мне все равно, кто из них вперед «кони двинет», лишь бы имущество мне свое оставили, – говорила она своим знакомым при встрече.  

Вообще-то несмотря на наигранную веселость, Рыжая была страшно обозленной женщиной, впрочем, как и все ведьмы. Делая свой «бизнес» на всем, чем только можно, листая оставшиеся после свекрови старые тетради, она пробовала даже по ее примеру «лечить». Надо думать, как у нее это получалось.  

– А я не собираюсь заморачиваться, как получится, так получится! Кто с меня будет спрашивать? Не нравятся – пусть в больницу едут перелечиваются, – обычно отвечала она на вопросы любопытных.  

Да и что было с нее спрашивать, если ее не интересовала судьба собственных детей. Пропавший без вести много лет назад старший сын, приснившись, иногда напоминал ей о себе, но она быстро забывала об этом.  

– Захочет вернуться – приедет, а раз не возвращается – значит у него все хорошо, – смеясь, отвечала она на вопросы любопытных.  

Кроме него у нее было еще два сына. Ребята жили своей жизнью. Может это и судьба. А может, действительно, дети расплачиваются за грехи своих родителей. Только не всех родителей заботит судьба детей. Во всяком случае Рыжей было глубоко наплевать на их жизнь, и единственное, что ее волновало – это собственная судьба, которую она всячески пыталась устроить.  

Но и на «старуху бывает проруха». Однажды, проснувшись и подойдя по своему обычаю к зеркалу, Рыжая обнаружила у себя на носу перья. Они росли прямо из носа и торчали в разные стороны. Ведьма попыталась их выдернуть, но на их месте тут же вырастали новые. Личная жизнь катилась ко всем чертям. Схватившись за голову и не зная, что делать, она поехала в городскую больницу, прикрывая нос платком. Врачи отказывались лечить «больную», пугаясь ее вида. Такого они еще в своей практике не встречали. Смотревший ее врач «ухо-горло-нос», увидев растущие на носу перья, так отпрыгнул в сторону, что растерял половину своих инструментов.  

В больнице Рыжая встретилась со своей соперницей – Тасей, которая стояла в очереди к травматологу. Наградив друг друга «комплиментами» и чуть не подравшись, ведьмы разбежались в разные стороны. У обеих оставался один выход – просить помощи у более знающих мастериц. И каждая поехала к своему мастеру.  

– У Таськи ведьмы сильней, – жаловалась Рыжая сочувствующим знакомым. – У нее нога прошла, а у меня нос до сих пор не проходит. Что я с ним только не делала, даже брила! Ничего не помогает!  

Нос у Рыжей действительно был весь распухший и красный от того, что она постоянно выдергивала с него перья. Даже восьмидесятилетние женихи отказывались с ней встречаться, поэтому она сама липла ко всем сельским мужикам, пытаясь оседлать их в автобусе или приставая на остановках.  

– Эй, друг, дай я у тебя на коленочках попрыгаю, а то давно не прыгала, соскучилась уже! – кричала она обычно на весь автобус, улыбаясь, как Чеширский кот.  

Некоторые поддавались ее «обаянию», не зная, что у нее, но присмотревшись, отпрыгивали в сторону. Такого к себе отношения Рыжая простить уже не могла. Надо было что-то делать, и у нее созрел свой план мщения. Скоро должна была приехать сестра ее соперницы. Но поскольку той ехать было некуда, т. к. родители давно умерли, а родная сестра не отличалась приветливостью, Рыжая решила заманить ее к себе. Даже сам черт не смог бы придумать лучшего плана мести. Сестра Таси гостила у дальних родственников в соседней деревне. Пригласив ее как-то раз к себе в гости, Рыжая начала всем жаловаться, что та ее «обожГрала». Сплетни с каждым днем обрастали все большими подробностями. Такого даже Тася выдержать не могла, и они снова поругались. Временное перемирие наступило лишь после того, когда сын одной из ведьм попал в автомобильную катастрофу.  

Рыжая все обдумывала новый план мести и никак не могла придумать что-нибудь стоящее. Но тут вмешался его Величество случай. Один из родственников ее соперницы решил повезти свою молодую жену отдохнуть на море. Она напросилась поехать вместе с ними, пользуясь тем, что парень был слишком доверчивый и безотказный. Пока сын Рыжей ведьмы лежал в реанимации, его «мама» уехала расслабляться на моря с родственниками своей соперницы. Там она попутно обдумывала план мести, воплощая его постепенно в жизнь. В итоге, вернувшаяся с морей семейная пара быстро «разлетелась» в разные стороны.  

На каком столбе ведьмы вели счет своим победам и поражениям, неизвестно, но беспощадная «война» эта длится до сих пор. Поэтому в п. Ольховатка можно встретить одну из них на костылях…или в травматологическом отделении городской больницы…  

– Раз, два, три, четыре, пять…Кто следующий?