Требуется инженер. Часть Начальная. 1.Отправление

На перроне Пермского железнодорожного вокзала царила обычная суета. Пассажиры, увешанные сумками и чемоданами, встречающие, провожающие, носильщики с тележками, румяные от мороза продавцы, торгующие втридорога всякой ерундой, деловито сновали взад и вперед между прибывающими и отправляющимися составами. В этом людском муравейнике никому не было дела до худощавого молодого человека с трудом волочившего большой клетчатый чемодан к поезду дальнего следования Москва-Владивосток. Неприветливая проводница с темными от усталости кругами под глазами хмуро заглянула в его паспорт. Сверив фамилию нового пассажира со своим списком, отметила галочкой Максима Леонидовича Гайкина и пропустила означенного персонажа в вагон. С приятным трепетом в душе перед началом новой страницы своей жизни Максим поднялся по ступенькам и замешкался при входе, обернувшись, чтобы бросить прощальный взгляд на перрон.  

– Не задерживайте, гражданин, – тут же строго одернула его проводница. – Проходим, проходим на свое место.  

Максим с улыбкой глянул на нее и с удовольствием отметил, что несмотря на заметную сеточку морщинок вокруг глаз и проседь в волосах, черты лица у женщины были аристократически правильные, фигурка ладная, а ножки длинные и точеные в нарядных белых чулочках. Проследив направление взгляда молодого человека, проводница презрительно фыркнула, едва заметная усмешка искривила краешки ее губ, а в глазах зажегся недобрый огонек. Максим тут же смутился, покраснел и поспешил в свое купе под номером 3.  

Все попутчики уже были на своих местах. Ловя на себе любопытные взгляды, Максим быстро переоделся в нарядный спортивный костюм, затолкал чемодан наверх и, расстелив постельное белье, занял место на своей верхней полке. Вскоре поезд тронулся плавным движением, оттолкнув прочь привокзальную суету, и создавая в душе приятное ощущение приближения чего-то хорошего. За окном стали проплывать жилые дома и оживленные улицы большого города, обвешанные разной рекламой. Среди прочих построек выделялись супермаркеты, заправки и громадные торговые центры с площадями, до отказа заполненными припаркованными автомобилями и детскими каруселями. Здания заводов и фабрик тоже обращали на себя внимание, но только своим запустением и безжизненностью. По какому-то странному стечению обстоятельств производство материальных ценностей больше никого не интересовало. Гораздо проще и приятней оказалось торговать тем, что уже произведено без нашего участия. Созидательные силы в одночасье оказались лишними в этом городе.  

Будучи инженером Максим ощущал здесь свою ненужность постоянно. Скромная зарплата заставляла терпеть финансовые трудности, и он никак не мог обустроить свою личную жизнь. Работу свою он любил и ради сиюминутной выгоды не хотел закапывать в землю свой талант инженера. Однако, в современной жизни его знания и умения оказались не востребованы. В довершение всех бед, на заводе по производству реактивных двигателей, где он работал, объявили сокращение, и он со всеми своими талантами оказался на улице, без перспектив и надежды на будущее. Поначалу Максим приуныл и растерялся, не зная, что делать дальше. Но черная полоса в его жизни неожиданно сменилась светлой. Ему позвонил директор крупного завода из закрытого городка в Иркутской области и предложил место ведущего инженера с весьма достойным окладом. Жилье и переезд оплачивались тоже за счет предприятия, и Максим не стал тянуть со своим согласием. Воодушевленный и обнадеженный он собрал свои пожитки и отправился в путь.  

Теперь лежа на верхней полке, он благодушно наблюдал, как постепенно растворяется город в холодном осеннем тумане, а поезд понемногу набирает обороты, спеша навстречу новым горизонтам. Соседями Максима по купе было трое мужчин. Один тучный, круглолицый, румяный весельчак, расположившийся на нижнем месте справа, представился бизнесменом Володей и почти сразу выставил на стол бутылку дорогого французского коньяка.  

– У меня два завода и шесть магазинов, в трех городах, – сообщил он без всякого высокомерия, как бы просто для информации, намекая, как повезло остальным оказаться с ним рядом в купе.  

К бутылке коньяка он добавил из сумки несколько баночек настоящей, черной икры, швейцарский сыр, шоколад и большой пластиковый лоток со свежайшим копченым окороком, нарезанным тонкими ломтиками.  

– Что лежите, присоединяйтесь! – весело скомандовал Володя и начал переворачивать чистые стаканы на столе, как и положено, дном вниз.  

В купе возникло движение, попутчики стали доставать из своих сумок разные съестные припасы. На столе появились также краковская колбаска, сало, неизменные вареные яйца, соленые огурцы, свежая зелень и красные мясистые помидоры.  

– Сочетается ли соленое сало с французским коньяком? – усомнился со своей верхней полки щуплый белобрысый молодой менеджер Валерий, заискивающе поглядывая на бизнесмена.  

Другой попутчик, холеный брюнет средних лет, представившийся брокером Виталием, только усмехнулся:  

– С французским коньяком сочетается все, – рассудительно ответил он, – это все равно, что ехать в дорогой машине и сидеть в ней, скажем, в фуфайке. Статус владельца при этом не пострадает.  

– Хм, с другой стороны, если человек в смокинге выйдет из запорожца, хотите сказать, что его примут за нищего? – менеджер снова покосился на бизнесмена Володю. – Сомневаюсь.  

– А ты не сомневайся. Кстати, почему вы, Владимир, с вашим достатком, путешествуете поездом? – поинтересовался Виталий.  

– Рассказываю, – охотно отозвался Володя, разливая дорогой коньяк по бокалам, – Самолетами я не летаю потому, что боюсь.  

– Вот тебе раз, – перебил его Виталий, – а за границу?  

– Не летаю, совсем, – продолжил Володя, – что я там не видел за вашей границей? У меня здесь две яхты и свой санаторий в Крыму.  

Они выпили и с превеликим удовольствием закусили коньяк хрустящим ржаным хлебцем, густо смазанным осетровой икрой. Надо сказать, что Максим лишь однажды пробовал черную икру еще в детстве и совсем не помнил ее вкуса. Но, здесь, в таком количестве, это было нечто особенным, и Максим проникся уважением к бизнесмену.  

– Так, все-таки, почему поездом? – напомнил свой вопрос Виталий.  

– Да, все просто, – буркнул Володя, энергично прожевывая большой розовый кусок ветчины, – Самому за рулем, да по гололеду машину гнать хлопотно. А в поезде тепло, светло, выпить в компании можно, опять же. Уснул, проснулся и уже на месте. Разве не красота?  

– А вы что, разъезжаете один, без охраны? – изумился Виталий.  

– Я тебя умоляю, – рассмеялся Володя, закинул в рот кусок сала и с хрустом отгрыз белый стебелек у зеленого лука. – Какие охранники? Зачем? Только деньги переводить! Если захотят убить, то убьют по любому. При том сами охранники и шлепнут. Все решают деньги. А от уличной шпаны я и сам как-нибудь отобьюсь, если что.  

Он достал из кармана пиджака и продемонстрировал попутчикам компактный электрошокер.  

– На самом деле, – продолжил бизнесмен, – устал я от всего: и от прислуги, и от охраны, и от баб, да и от денег тоже…  

Он как-то грустно вздохнул и безнадежно махнул рукой.  

– Не знаю, – усомнился менеджер, – как можно устать от денег? Их же много никогда не бывает!  

– Это потому, приятель, что у тебя их никогда не было, – усмехнулся брокер, похлопав Валеру по плечу, и признался, – а я вот от работы устал. Не идут дела у меня последнее время на бирже, кризис задолбал.  

– Что ж, всяко бывает, – посочувствовал бизнесмен.  

– А ты чем занимаешься, Максим? – спросил Валера у Гайкина.  

– А я инженер, – скромно ответил Максим.  

– А кто такой инженер? – удивился менеджер, – где работаешь?  

Бизнесмен засмеялся и покачал головой, с аппетитом уплетая очередной большой кусок сала с хлебом.  

– Временно нигде, – вздохнул Максим, – сократили меня. Вот, еду на новое место работы. Какой-то крупный завод в Шаморах открыли. Не слыхали?  

Попутчики переглянулись, и все как один неопределенно пожали плечами.  

– Не думал, что на заводах есть инженеры, – продолжал удивляться Валера.  

– Ну, а кто, по-твоему, производит машины, которыми ты торгуешь в своем автосалоне. Не на деревьях же они растут? – усмехнулся бизнесмен.  

– Автомобили собирают роботы, – ответил Валера.  

– Инженер – это старший менеджер, только не у вас в автосалоне, а на заводе, – попытался разъяснить на понятном ему языке Виталий.  

Максим не стал ничего объяснять. Ему было понятно, что современные менеджеры не имеют никакого представления о труде рабочих и инженеров. Им совершенно безразлично откуда берутся товары в их торговых центрах. С таким же успехом они могли бы расти и на деревьях.  

Тут дверь в купе резко отъехала в сторону и на пороге показалась проводница.  

– Приготовьте, пожалуйста, документы, граждане, – сухо сказала она и присела напротив Максима, элегантно закинув ногу на ногу.  

Краешек ее форменной юбки при этом слегка задрался, открывая обзору узкую полоску кружевного борта чулка, изысканно украшенного серебристой нитью будто тонким морозным узором. Максим невольно залюбовался стройными ножками проводницы, но заметив на себе ее строгий насмешливый взгляд, снова смутился и поспешил протянуть ей паспорт. Пока она переписывала данные, он обратил внимание на бирку с именем на ее форменной куртке. Железнодорожную фею звали Екатерина Гудкова. Наконец, с формальностями было покончено, и проводница поднялась с места, собираясь уходить.  

– Катенька, детка, чай четыре раза сюда нам сделай, пожалуйста, – фамильярно распорядился бизнесмен.  

Женщина обернулась, так будто ее сзади ошпарили кипятком.  

– Кому Катенька, а кому и Екатерина Семеновна, – холодно произнесла она, обдав презрением всю их маленькую мужскую компанию. – Титан в конце коридора, не графья, чай. Сами нальете.  

У Володи от неожиданности отвисла челюсть, а Виталий поперхнулся своим бутербродом и закашлялся.  

– Не, ну, вы слыхали? – возмутился бизнесмен сразу, как только за ней захлопнулась дверь в купе. – Какая-то выдра облезлая мне здесь хамить будет? Да, я ей быстро разгон устрою сейчас! Вот пожалуюсь начальнику поезда, и пусть он ей вставит по самое не балуйся, чтоб мало не показалось.  

– Правильно, правильно, – одобрил Виталий. – Таких лечить надо, а то ишь, коза драная, своими кружевами тут сверкает ходит, а слова ей не скажи.  

– А ножки-то у этой стервы ничего, – сально ухмыльнулся Валера. – Такой и я бы вставить не отказался.  

Он залпом опрокинул остатки своего коньяка, должно быть для храбрости. Володя с Виталием расхохотались в ответ.  

– Я гляжу, у тебя, Валерка, не только нормальных денег никогда не было, но и телок тоже, – заметил бизнесмен.  

– Чего это вдруг? – удивился тот.  

– Да, разве ж, нормальный мужик на такую загнанную клячу позарится? – задыхаясь от хохота, выдавил Виталий.  

– Ох-ох-ох, понимали бы чего, кабаны зажравшиеся, – рассмеялся и Валера и добавил со знанием дела. – Чем стерва злее, тем в постели горячее.  

Максима от всех этих замечаний неприятно коробило, он тоже залпом опустошил свой стакан и поднялся с места.  

– Да, будет вам из-за всякой ерунды кипеш поднимать, – примирительно буркнул он. – Давайте ваши стаканы, я сейчас сам схожу за чаем. Делов то на копейку.  

– Вот ты, Максимка, не прав, – наставительно заметил Володя и подлил еще коньяка. – Тут дело в принципе. Кто платит, тот и заказывает музыку. Мы за билет заплатили, значит нас надо обслуживать по полной программе, и запросы наши удовлетворять. Разве я не прав?  

Он сунул стакан с коньяком обратно Максиму в руку и жестом пригласил сесть, тот нехотя повиновался. В сущности, бизнесмен в чем-то был прав. Времена беспросветного советского хамства давно канули в прошлое, но и унижать человека за деньги тоже никому не позволено. Впрочем, об этом все чаще теперь забывают, ведь деньги решают все.  

– А как думаешь, Володя, за сколько Екатерина Семеновна мои запросы согласится удовлетворить? Пятнашки хватит? – гоготнул Валера, у которого совсем, должно быть, распалилось воображение.  

– Да, за десятку вся твоя будет, – заверил его бизнесмен.  

– Зуб даю, что и за пятерку даст, – возразил ему брокер.  

– Ну, ставки сделаны, ставок больше нет, – рассмеялся Володя. – Чья оценка будет ближе к теме, возьмет весь банк. Максим – свидетель.  

Прежде чем Максим собрался с мыслями, чтобы что-либо возразить, они сбросились по пять тысяч рублей, выпили за успех предприятия, и Валера храбро пошел на абордаж. После его ухода Максим потерял всякий интерес к застольной беседе, залез на свою полку и уставился в окно. Поезд уже набрал полную скорость и бодро стучал колесами по рельсам, рассекая холодный осенний туман. Мимо проплывали березы, елки и густые кусты боярышника с гроздьями бордовых ягод на почти голых ветках. Кое-где зеленые насаждения украшали нарядные белые и розовые ленты. Приглядевшись, Максим с удивлением опознал в них дамские чулки, похожие на те, что обтягивали ножки Екатерины Семеновны.  

– Странно, – подумал инженер. – Откуда они тут взялись в таких количествах? Неужели проводницы так засоряют окружающую среду? А может быть они здесь на деревьях растут?  

Последняя догадка заставила его улыбнуться. Ветер трепал чулочно-носочную продукцию на зеленых насаждениях вдоль железнодорожного полотна, но что-то неестественное было в колебаниях материи. Максим никак не мог уловить что именно, пока один из чулок не сорвался с ветки и не полетел вслед за поездом, извиваясь как сперматозоид. Тут Гайкина осенило, капроновые изделия были живые! Они изгибались на ветвях как змеи и, нацеливаясь на окна вагонов, старались вырваться из цепких лап растительности.  

Освободившийся чулок, отчаянно вихляя, тем временем догнал вагон, кружевным бортиком прилепился к форточке и принялся егозить, стараясь пролезть в щель. Через некоторое время ему таки удалось просочиться, и с внутренней стороны форточки показался кусочек кружева. Максим ухватился за него и втянул к себе весь чулок. Оказавшись в руках, тот тут же угомонился, свернувшись мягким шелковым комочком. Прочность капрона вызывала восхищение, после такого опасного пути на нем не было не только ни единой дырочки или затяжки, но даже и пятнышка. Кружевной бортик украшала филигранная серебряная вязь. Максим залюбовался причудливым узором, теперь ему представилась возможность как следует рассмотреть его. Он провел пальцем по шелковистой поверхности, кружево было очень тонким и невероятно приятным на ощупь.  

– Надо же, какая прелесть, – вдруг подумалось ему.  

И тут он разглядел буквы в серебряном узоре, округлые и с затейливыми завитушками они походили на арабскую вязь, но слова, которые из них складывались все были узнаваемые: «Кружевом заворожу, пеленой окутаю. Все мозги запорошу и следы запутаю»  

– Прямо заклинание какое-то, да и только, – усмехнулся про себя Максим, поднял голову и уставился в зеркало.  

Его отражение в зазеркалье сладко почивало, раскинувшись на всю верхнюю полку. Нижние пассажиры тоже дремали утомленные беседой и возлияниями. Сексуально озабоченный менеджер все еще отсутствовал. Тут поезд ощутимо тряхнуло, инженер вздрогнул и проснулся.