Тайна твоего молчания

02 июля 1883 г  

ПОМЕСТЬЕ КЕПХАМ, ГРАФСТВО БЕРКШИР, ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АНГЛИЯ  

– Мои поздравления, миледи!  

Зычный бас лорда Кэттера разносится по лужайке, заставляя дрожать фарфоровые вазы, заполненные цветами.  

– Благодарю, – негромко отвечает Беатрис, протягивая руку для поцелуя.  

Девушка, склоняет голову с лёгкой улыбкой. Краснеет. Мясистые пальцы лорда Кэттера тепло и жирно обволакивают её маленькую кисть. Когда он отходит, Беатрис тайком вытирает руку в белой кружевной перчатке о подол платья.  

Здесь так много гостей...  

Женские наряды всех цветов радуги бабочками порхают между чёрно-сине-коричневыми островками мужчин. Всюду витает смесь цветочных запахов. Солнце заставляет глаза щуриться, кожу – потеть, а серьги, кольца и колье – ослепительно сверкать. Лакеи в красных ливреях бодро снуют среди гостей. Разносят шампанское и закуски.  

Она приподнимается на цыпочки. Щурится.  

– Благослови, Господь, молодую семью! – восклицает маркиза Эвендж, её троюродная тётя. – Поздравляю, моя девочка!  

Женщина обнимает её худощавыми руками, жёсткость которых не могут скрыть даже бархатные рукава. Беатрис и так не отличается высоким ростом, а на фоне маркизы выглядит совсем коротышкой.  

– Б-благодарю, тётушка... – бормочет девушка куда-то в шею гостье.  

Дыхание перехватывает. Кажется, будто маркиза ради этой свадьбы решила скупить все парфюмерные лавки Англии.  

– Ах, леди Эвендж, – раздаётся слева низкий голос, заполняя собой всё пространство, – молю, пощадите мою жену! Вы ж так её задушите!  

Андерсон.  

Высокий, широкоплечий. На смуглой коже – ни капельки пота.  

Заслоняя солнце, которого здесь слишком много, он мягко берёт Беатрис под руку и кивает маркизе. Та, снисходительно улыбнувшись, отходит.  

– Вам следует быть посмелее, – наклонившись, негромко произносит он, – иначе эта свора Вас точно задавит. Не хотите же Вы расшаркиваться в благодарностях до вечера?  

Его полные губы изгибаются в такой улыбке, что Беатрис покрывается румянцем по самые плечи. Хорошо, что у свадебного платья высокий ворот и много кружев. Его рука – горячая и большая. Даже сквозь ткань платья.  

Музыканты, что ровными рядами выстроились на краю лужайки, меняют мелодию. Голова сладко кружится.  

– В-вечером запланирована п-поездка на озеро, милорд... – дрожащим голосом бормочет она, опустив глаза.  

Андерсон, её новоиспечённый муж, молчит. Беатрис не смеет смотреть на него, но продолжает, уже смелее.  

– Наше озеро поистине прекрасно, Вам обязательно...  

– Прошу меня простить, – нетерпеливо прерывает он, – гости ждут моего внимания.  

Чёрный бархатный рукав ловко расстаётся с белым кружевным. Слишком быстро. Широкими шагами виконт Андерсон Лайонелл Пейдж пересекает лужайку, попутно успевая отвешивать поклоны и улыбаться. К Беатрис, кажется, кто-то обращается, но девушка лишь стоит, закусив губу.  

Ещё больше краснеет. Сзади по шее струйка пота коварно пробирается под корсет и лиф.  

Наверно, не стоило нести эту чушь про озеро...  

– Беатрис, да что с тобой? – шипит на ухо женский голос. – Совсем от любви голову потеряла? Тебя гости ждут.  

Девушка вздрагивает.  

Ханна, её старшая сестра, стоит вплотную, поигрывая алым веером из павлиньих перьев. На фоне её бордового платья свадебный наряд Беатрис выглядит ещё белее. Ещё чище.  

– А?.. Ханна, я...  

– Ты – хозяйка сегодняшнего праздника, – строго кивает на противоположный край лужайки, – так что, будь добра, не опозорь нашу семью. Бери пример с мужа.  

Рядом с Андерсоном, обмахиваясь бледно-розовым веером, стоит девушка. Стройная. Она выглядит одновременно скромно и соблазнительно. Длинные рыжие локоны затейливо уложены и выгодно оттеняют розовое атласное платье. Девушка смеётся. Кокетливо складывает губки бантиком. Касается веером плеча Андерсона.  

От вида его ответной улыбки Беатрис чувствует странную тяжесть в районе груди.  

– Э-это... если не ошибаюсь... – она потирает руки, стараясь не смотреть на них.  

– А? Графиня, – устало вздыхает Ханна, – Кэрол Валентайн Смит. Господь милостивый, Беатрис! Ты так и не запомнила гостей на собственной свадьбе...  

Андерсон, наклонившись к леди Смит, как недавно к жене, что-то говорит. Солнечные блики играют на её бриллиантовом колье. Окружают ореолом их обоих.  

Беатрис делает шаг, но останавливается.  

К паре подходит седовласый мужчина. Столь же высокий, как и Андерсон, он одет в коричневый фрак с алой бутоньеркой. Граф Пейдж, его отец и новоявленный свёкор Беатрис. Хмурясь, он кладёт морщинистую руку на плечо сына, натянуто улыбается леди Смит и что-то произносит. Графиня, усмехнувшись, отходит. Андерсон гневно смотрит на отца, но тот, ответив не менее жёстким взглядом, что-то шепчет сыну на ухо.  

Прямо в этот момент, будто чувствуя её внимание, новоявленный муж поворачивается к Беатрис. Даже с такого расстояния взгляд обжигает холодом. За всё время их знакомства он ни разу так на неё не смотрел.  

Вмиг выражение его лица меняется. Он галантно улыбается и кивает ей – вновь прекрасный, желанный Андерсон. Любимый.  

Беатрис неловко приседает в реверансе.  

– Ид-дём, Ханна! – преувеличенно бодро оборачивается она к сестре, почти хватая под руку. – Гости не должны ждать!  

По спине, несмотря на июльское солнце, пробегает холодок.  

23 августа 1902 г  

ПОМЕСТЬЕ ИКРЭНСИ, ГРАФСТВО ГЛОСТЕРШИР, ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АНГЛИЯ  

Андерсон Лайонелл Пейдж, сорока двух лет от роду, устало откидывается на спинку массивного кресла. Владелец поместья Икрэнси раздражённо смотрит на листы бумаги, покрывающие почти всю поверхность огромного стола, обитого зелёным сукном. В который раз за вечер наклоняется, всматривается в цифры.  

Доходы, расходы... Расписание визитов в Глостершир. Письма, на которые нужно было ответить ещё вчера.  

Сколько их здесь?  

Мужчина проводит рукой по бороде и пышным чёрным усам. Затягивается сигарой, добавляя ещё больше дыма к сизой пелене, окутывающей кабинет. Прикрывает глаза. Облизывается. Не глядя, протягивает руку за спину, нащупывает верёвочку из золотистых нитей. Когда дёргает, где-то в недрах дома раздаётся слабый звон.  

Пока ждёт, вновь откидывается на кресле. Снимает тёмно-коричневый пиджак и медленно расстёгивает жилет песочного цвета. Смакует каждое движение.  

На последней пуговице в дверь стучатся.  

– Заходи, – бросает Андерсон, выпуская облачко дыма.  

В кабинет бесшумно заходит девушка. Приседает в реверансе  

– Милорд? – негромко произносит, опустив взгляд и разглаживая кружевной передник.  

– Ты опоздала, Нэнси! – строго смеряет он её взглядом.  

– П-простите, милорд... – всё так же, не поднимая глаз, шепчет служанка.  

Непослушная прядь рыжих волос выбивается из-под накрахмаленного чепчика. Всё портят только веснушки.  

Андерсон вздыхает.  

– Что толку от извинений, если ты не делаешь свою работу? За что я плачу тебе, Нэнси?  

Наконец, она решается поднять голову. В зелёных глазах стоят слёзы, руки по-прежнему теребят передник. Мужчина указывает сигарой куда-то возле стола, на блестящий паркет.  

– Как я могу работать в таких условиях? А, ну, взгляни, во что превратился мой кабинет.  

С каждым словом его голос становится мягче. Слаще. Когда дрожащая Нэнси подходит ближе, силясь рассмотреть несуществующее пятно, Андерсон резко обнимает её за талию и усаживает на колени.  

– Милорд, прошу, не...  

– Ты самая нерадивая горничная, Нэнси, – воркует он, большим пальцем утирая слёзы с веснушчатой щеки, – а, знаешь, что бывает с нерадивыми го... Ай, чёрт!  

Мужчина резко вскакивает, опрокидывая кресло. Нэнси валится на пол. Причина столь резкой перемены настроения – горящая свеча, секунду назад выпавшая из подсвечника. Андерсон судорожно хлопает пиджаком по штанине. Там – дым и тлеющая ткань.  

– Пр-роклятье! – рычит он. – Чего вылупилась, дрянная девка?! Живо неси костюм!  

– Да, милорд! – всхлипывает Нэнси, поднимаясь, скользя по паркету и путаясь в юбке.  

Когда она убегает, Андерсон в недоумении разглядывает подсвечник, стоящий на середине стола, в окружении бумаг. Пламя оставшихся семи свечей горит ровно, создавая вокруг стола призрачно-жёлтый круг.  

Несущуюся по коридору Нэнси вновь останавливают, на этот раз почти у лестницы.  

– Что случилось?  

Женский голос. Тревожный.  

– Всё в порядке, миледи! – кланяется горничная, почти пригибаясь к земле.  

Невысокая полноватая женщина, прихрамывая, медленно подходит ближе. Шаркает туфлями по доскам. Домашнее платье без корсета лишь подчёркивает то, насколько фигура леди Пейдж (или, как её называют слуги, леди Беатрис) далека от идеальной. Бледная кожа. Круги под глазами резко выделяются на фоне тёмного платья.  

– Нэнси, я слышала крики, – сжав тонкие губы, женщина поправляет чепец.  

Горничная замирает, не в силах противиться пристальному взгляду синих глаз.