Самолёт

Ты приходил всегда случайно,  

С тяжёлой ношей наперевес,  

Курил на кухне в окно печально  

Купидоном сраженный Ахиллес.  

Опять любил кого-то навеки,  

Опять кого-то любя отпустил.  

Сколько ж может в одном человеке  

Поместится последних «прости»?  

Говорил очень мало и пошло,  

Про наряды больно язвил.  

Заключал, что живёшь так же тошно,  

Зря, наверное, приходил.  

«Нет огня, в тебе, понимаешь?  

Ты как пресная, тихая топь…  

Не горишь, не искришь, раздражаешь,  

Лишь одна из безликих особ».  

А потом доставал этот горький,  

Нелюбимый тобою коньяк  

И следил чтоб до дна пила зорко  

Как отчаявшийся маньяк.  

А когда перечислив всех гадов,  

И, извергнув проклятья на мир,  

Ты лишившись своих зарядов,  

Страстно плечи ее любил.  

Всю любил ее жадно и быстро,  

Словно руки от грязи обтер.  

И, наполнив свои канистры,  

Улетел на другой костер.  

А она, провожая взглядом  

Твой неровный, слепой полёт,  

Загадала одно лишь желанье:  

«Пусть он снова ко мне придёт»