Ироничный детективчик "Мистификасьон"

"Мистификасьон" – так Борис охарактеризовал нынешнее утро.  

Не, ну действительно. Необычные странности начались с ранья. Самое главное, Борису совершенно было некогда разбираться в этих пречудесных странностях. Он вроде как бы начинал вспоминать свершившуюся странность и даже делал попытку осознать её, как тут же странность исчезла, растворяясь в каком-то тумане, задвинутая на задний план событиями, которыми был насыщен этот четверг, то есть обычный рабочий день Бориса. Ежедневная "летучка" – эдакое скоренькое собраньице практически ни о чём – закончилась, и Борис позволил себе расстегнуть накрахмаленный  ворот белоснежной рубашки пониже, врубить кондер посильнее и развалиться на супер удобном диване в своём кабинете. Первое, что он подумал, на фига эти бесполезные ежедневные сборища, отменить их что ли. И тут же возразил сам себе. Ни в коем случае! Он, став главой довольно крупной и успешной фирмы, сам придумал начинать каждый рабочий день такими вот мини совещаниями. И теперь, даже понимая, что, как правило, они не приносили совершенно никакой пользы для дела, а были пустой тратой драгоценного рабочего времени, Борис не собирался ничего менять. Иначе это будет выглядеть по крайней мере не солидно. Опять же Борису нравилось, что его подчинённые боятся опоздать, переживают и нервничают в дороге, застряв в какой-нибудь пробке, а потом с жутко виноватым видом, шепча что – то невнятное предстают пред его Борисовы строгие очи, боясь оторвать от пола свои глазенки. Провинившиеся школьники да и только. Борис самодовольно ухмыльнулся и вспомнил... Вспомнил.  

Точно. Было совсем рано. За окном едва рассвело. Он проснулся от того, что Сонька, в смысле его жена София, хотя по сути Сонька, Сонька она  и есть, прошептала ему в ухо: "Пошли... " Вот тогда Борис открыл глаза и уставился в дисплей электронного будильника. Сколько там было? 3-54? Точно. Он ещё подумал, что нет и четырёх утра и какого чёрта Сонька нашептывает ему в ухо в такую рань. И куда, твою мать, "Пошли"? Борис озлился на Соньку и решил выпинать её хоть и рань несусветная и хоть она и пытается приучить его называть её София. Борис развернулся к жене, но Соньки не оказалось ни на кровати, ни в его спальне вообще. "Мистификасьон! " Он плюхнулся снова на подушку и закрыл глаза. А ведь как явно Сонька шепнула ему в ухо. Он даже почувствовал, как её белобрысый локон коснулся уха. А запах... абсолютно реальный сладко-конфетный запах из Сонькиного рта. Интересно, запах может присниться? Наверное, может, ему же приснился. Потом Борис вспомнил, что у него завтра важная встреча и желательно быть в отличной форме. Он выбросил наваждение с Сонькой из головы и заснул.  

Утром Борис встал, как обычно, по будильнику. Мельком вспомнил ранний утренний эпизод, быстренько задвинув его в тигули дальней памяти как ненужное барахло и поспешил в душ. Стоя под колкими струями довольно холодной воды Борис продумывал, как будет строить свою речь на переговорах. Он не сомневался в успехе, так как не сомневался в себе. Да! Он заставит этих упертых "козлов" подписать  неимоверно выгодный для фирмы Бориса договор. Ледяные струи колотили по плечам. Он заставит их, заставит, не будь он Борис Хлебников!  

– Доктор, доктор!  

Борис резко завернул кран, отдернул шторку, прислушался. Послышалось? Или кто-то действительно звал, кажется, доктора.  

– Доктор! – голос старческий, женский и не Сонькин.  

Что за фигня! Откуда доктор, какой доктор?  

Борис наскоро промокнулся  полотенцем и напялил обьемистый махровый халат. Вышел из ванны. На кухне, где должна была возиться в это время Сонька, никого. В столовой тоже. Она что, проспала идиотка?! А завтрак? Борис решительно направился в гостинную. Пусто. Неужели это она звала доктора, на кой? Ей плохо? Не может быть. Соньке не может быть плохо. Она же стожильная Сонька. Неожиданно Борису пришла в голову нелепая мысль. Соньке не может быть плохо, а как насчёт Софии? Фу, ты, блин! Какая дребедень!  

– Сонь! София, твою мать! Где завтрак? – как можно строже прокричал Борис по пути в Сонькину спальню.  

– Ой! Лев Карлович, здравствуйте! А Софья Павловна зовёт вас, зовёт...  

Борис обернулся на голос. Перед ним стояла незнакомая девушка и обращалась явно к нему. Борис даже оглянулся, чтобы убедиться, что за спиной не стоит какой-то Лев Карлович.  

– Постойте. Кто кого зовёт? – Борис от удивления не нашёлся, что сказать ещё.  

– Так Софья Павловна... зовёт... вас... – девушка смотрела на Бориса крайне удивлённо, даже со страхом.  

– Простите, а Лев Карлович это?.. – Борис запнулся.  

– Это... вы, доктор... – девушка перешла на шёпот.  

– Ну-тес, – Борис почему-то заговорил как заправский доктор, сам себя изрядно удивив.  

– Доктор, доктор! – снова раздался вымученный голос из Сонькиной спальни.  

Борис посмотрел на девушку. Девушка потыкала пальцем в дверь спальни. Борис покачался с пятки на носок и обратно, ещё раз внимательно посмотрел на девушку и открыл дверь спальни.  

Та, кого девушка называла Софья Павловна, лежала на Сонькиной кровати на высоких подушках с рюшами. На голове у неё был  кружевной чепец, как у барыни из старинного романа или фильма. Борис непроизвольно поклонился.  

– Доктор, наконец-то, – барыня протянула ему сухонькую ручку.  

Борису пришлось взять её за длинные худые пальцы. Ледышки, отметил про себя Борис.  

– Что случилось, голубушка Софья Павловна? – Борис не хотел, но язык сам произнёс эту чудную фразу.  

Он попытался одернуть себя и не корчить доктора. Лучше спросить, что здесь вообще происходит в спальне его жены Соньки, которая по большому счёту София.  

– Доктор, мне не можется, – полные печали глаза старой женщины смотрели на него с мольбой.  

– Простите. Не можется, это как? – спросил Борис и слегка сжал костлявые пальцы больной.  

Женщина совершенно беспомощно вздохнула, закашлялась, медленно закрыла глаза и  отвернулась от Бориса.  

– Вот так значит, – немного нервно произнёс Борис в образе новоявленного доктора.  

– Лев Карлович, ей и правда не можется, – услышал он шёпот сзади.  

Борис обернулся. Девушка утвердительно кивнула головой. Сейчас Борис заметил, что незнакомка была очень мила собой. Особенно ей шла скромная причёска – гладко зачесанные волосы светло-русого цвета были собраны в толстенную косу, перекинутую на высокую грудь. Одета девушка была в бледно розовое платьице наипростейшего фасона. Единственным украшением платья был атласный поясок почему-то зелёный. Безвкусно, подумал про поясок Борис, лучше бы он был белый. Лицо девушки было прелестно своей естественной юностью. Нежнейшая бело-розовая кожа, бровки вразлет, серо-голубые наивные глазки и очаровательный пухленький ротик... Борис вдруг застукали себя на том, что беспардонно пялится на милое создание, заставляя девушку отводить взгляд и тупить его долу.  

– Я... – начала тихонько девушка.  

– Что? – Борис не удержался и легонько коснулся нежно розовой щечки кончиками пальцев.  

Щечка тут же вспыхнула, а девушка угнула голову.  

– Так что же? – повторил Борис вопрос, с интересом наблюдая за девицей.  

Давненько не встречал таких скромниц, подумалось Борису. Хороша! Восторг!  

Вдруг у него щёлкнуло в мозгу. Откуда она здесь? Кто эта старуха в кровати его жены? Что вообще здесь происходит? Почему его называют Львом Карловичем и уповают на него как на доктора? Мистификасьон какой-то, в который раз подумал Борис.  

– Я дала ей лекарства, а ей все равно не можется, – сказала девушка очаровательно виноватым голоском.  

Борис тут же забыл про мистификасьон и нацепил на себя личину доктора.  

– Скажите, милая, а что за лекарства вы ей дали? – спросил Борис деловым тоном, подобающим настоящему доктору.  

– Сейчас, – девушка удалилась из спальни.  

– Отравит она меня бестыжая, – вдруг зашептала старуха. – Умоляю, спасите!  

– Да что вы, как вас, Софья...  

– Софья Павловна, – отчётливо произнесла старушенция и подозрительно уставилась на Бориса.  

Да она не в себе, подумал Борис. У старухи мания. Она, поди, всех подозревает, будто все хотят покуситься на её дурацкую жизнь...  

– Вот, доктор, – девушка протянула Борису пузыречек с голубоватой жидкостью. – Я дала ей пять капель в водичку. Правильно?  

– Хмм... – многозначительно произнёс Борис.  

Он прочитал мудреное название на этикетке, которое не сказало ему буквально ни о чём. Борис поймал на себе взгляд двух пар глаз. Один девушкин настороженно удивлённый, другой – старушкин напряжённо испуганный. Борис стушевался и, чтобы скрыть смущение, открыл крышечку и понюхал лекарство. Запах был знакомый, но он не смог его идентифицировать конкретно.  

– Так-так-так... – сказал он, закрывая пузырёк. – Всё правильно. Пять капель в воду. Правильно!  

– Так ей всё равно не можется, – удивлённо развела девушка руками и забросила тугую косу назад.  

– Ничего-ничего... Не так всё просто, как кажется, – начал плести Борис, понимая, что не особо убедителен для доктора, каковым его считали эти две особы.  

Он начал лихорадочно соображать, чтобы ещё такое добавить значимое, весомое, но на ум ничего не шло. Борис со страхом подумал, что он на грани провала. Взгляды двух женщин молодой и старой просто вцепились в него. Палишься, палишься, Боря!  

Щелчок в мозгах мгновенно вывел его из ступора. Мистификасьон, твою ж мать! Куда меня занесло?!  

И вдруг зазвонил телефон. Борис от неожиданности уронил пузырёк с лекарством на пол.  

– Писец! – неожиданно зло выругалась старуха. – Плакали мои спасительные капельки.  

Девушка же подскочила и схватила пузыречек, зажав его в кулачок.  

–Он цел, Софья Павловна, цел! Не волнуйтесь! – девушка продемонстрировала бабке цельную скляночку с заветным лекарством, которое ей, вообще-то, не помогало.  

– На-ка-а-а-па-а-ай, – жутко противно заканючила старуха и протянула к Борису трясущиеся руки.  

– Хотите передоз? – строго вопросил Борис и с презрением отвернулся от капризной больной.  

Телефон тем временем все названивал. Борис достал из кармана мобильник и посмотрел, кто звонит. Господи!!! На проводе был референт того самого перспективного заказчика. Господи!!! У него же наиважнейшая  встреча! Как он мог забыть?! Идиот! Полный идиот! Заигрался в какого-то доктора. Кто вообще эти люди? Почему они здесь в его квартире? На хрена он с ними общается? Девица, правда, ничего так себе, розанчик, а бабусяка-то...??? Мистификасьон, черт бы его драл!  

– Слушаю, – Борис постарался придать голосу твёрдость.  

Кажется, ему это не совсем удалось, голосок предательски дрогнул.  

– Господин Хлебников! – твёрдости голоса на том конце провода можно было только позавидовать. – Мы так понимаем, что вы отказываетесь от встречи...  

– Ну зачем вы так? – упрекнул Борис собеседника. Почему он это сделал он не знал, просто у него так получилось, экспромтом. – Тут, видите ли, банальные, те самые форс-мажорные... Да-с!  

– Торнадо или оползень? – сьязвили на том конце.  

Борис представил кривую улыбочку на рожице туповатого референта явно педерастического вида. Чтобы ему такого ответить, чтобы сбить спесь?  

– Ой, как же мне не можется-а-а! – вдруг взвыла старуха и поползла куда-то вверх по подушкам.  

– Доктор, доктор, Лев Карлович! – вскрикнула девушка. – Ей совсем не можется!   Что делать – то?!  

– Господин Хлебников! Кто там у вас так страшно завывает пока мы тут уже битых полчаса торчим вас ожидаючи? Что мне передать генеральному? – сыпал вопросами референт.  

– Передайте, что я буду в течение двадцати-двадцати двух минут. Я уже в пути!  

– Лев Карлович! Вы что, собираетесь бросить меня с ней в таком состоянии? – в глазах девушки был неподдельный ужас.  

– Мне не можется-а-а! Доктор, сделайте что-нибудь! Спасите! – в глазах бабки был ещё больший ужас.  

– Прекратить истерить! – гаркнул Борис. – И тихо мне! У меня важный звонок.  

Борис набрал номер женушки, которая смоталась из дома пораньше, даже не предупредив, что у них гости. Паршивка этакая, одним словом, Сонька, блин!  

Сонька ответила после пятого раза. Борис наступил брови, погрозил женщинам пальцем и вышел из спальни. Он торопливо прошёл в кабинет, умастился в любимом громоздком кресле.  

– Сонь! – выкрикнул он практически фальцетом. – Понимаешь, тут такое...  

– София! – произнёс какой-то деревянный голос в трубке.  

– Конечно-конечно. София... прости. Я привыкну... скоро... Со-фи-я!  

– Борис, у меня планерка, люди, давай попозже.  

– Сонь, Сонь, не бросай трубку!  

– София!!!  

– Естественно София! Я от волнения... София, послушай меня внимательно.  

– Ну...  

– Ты не приготовила мне завтрак... – Борис вдруг почувствовал, что плывёт мозгами, не может сосредоточиться на главном.  

–... и что с того?  

–... и теперь я пока дома.  

– Как дома?! Ты что, ещё не на работе?! Охренел?!! Простите, господа, простите... Муж, сами понимаете...  

– Да – дома! Да – не на работе! И не надо извиняться за мужа перед всяким дерьмом!  

На том конце воцарилось очень угрожающе молчание.  

– Сонь, София?  

– У тебя всё? – голос был металл со льдом.  

– Я ещё не начинал, ты не даёшь мне сказать... Только не клади трубку... Короче. У меня в офисе прямо сейчас находятся очень важные клиенты...  

Борис замялся. Независимо от него язык не очень-то слушался и пытался перевести разговор на тему недополученного завтрака. Борису стоило огромных усилий, чтобы сосредоточиться на главной теме.  

Мистификасьон! Проклятый мистификасьон!  

–... я знал, что чумазый... – вдруг начал произносить предательский язычара фразу Табакова из известного шедевра Михалкова.  

– Что ты несёшь?!  

– Не, не, не, не слушай... сейчас, сейчас, я скажу, что надо... София, спустись ко мне в офис. Там архиважные клиенты... а ты мне даже завтрак... Ой! Сейчас не слушай...  

– Архи? – удивление в трубке. – Просто Ильич какой-то...  

– Не Ильич, а Карлович... Ой! Сейчас тоже не слушай! Займи их чем-нибудь на полчасика, как ты умеешь, лады? Я уже выезжаю... не позавтракав. Ой! Тут опять не слушай.  

– Доктор! Лев Карлович! Скорее, я с ней не справлюсь!  

У Бориса замерло сердце, рука с телефоном безвольно опустилась.  

– Борис, кто там у тебя?! Господа, прошу извинить, я ненадолго...  

– София, дуй ко мне в офис! Если ты не удержишь клиентов...  

– Которые архи? – злая ирония.  

Завтрак не готовишь, а ещё издеваешься, чуть было не выпалил в трубку Борис.  

–... настолько архи, дорогая София, что, ежели они смоются, то Мальдивы придётся отменить! Тчк! – наконец  договорил Борис.  

– Завтрак готовить – я, клиентов не упустить – я, а в ролевые игрища – наш неотразимой Борис! Шикардос!  

Что она там накрутила себе в тупой башке? Дура-баба! Одно слово, Сонька! Борис отключил телефон и сосредоточиться на том, как бы незаметно смыться из квартиры, минуя двух странных гостий в Сонькиной спальне, считавших его доктором. Он приподнялся в кресле, стараясь чтобы оно не скрипнуло. Его взгляд упёрся в фотографию на письменном столе. Фотография была старинная, пожелтевшая. Откуда? Не помню такую. Борис взял фото в руки, начал разглядывать. Две похожие женщины, скорее всего сестры. Ну конечно! Слева мама, а справа... Постой, постой... Если натянуть ей на голову чепец... Черт побери, если не сказать, шьёрт побьери! Да это же Софья Львовна, которой не можилось сейчас в Сонькиной спальне. Ба! Мамина сестра тётя Соня! Как же я сразу-то... Просто затмение какое-то... Мистификасьон какой-то! Борис чуть не заплакал от такого открытия, мгновенно вспомнив розовое детство, Керчь, теплынь, золотистые персики...  

Стоп! Стоп!!! Архиважные клиенты! Ждут! Бежать! Нестись! Рвать когти! Успеть!  

Борис пробрался на цыпочках в свою спальню, надел чистую рубашку, деловой костюм, галстук. Мельком взглянул на себя в зеркало. Хорош! Никакой он не доктор, настоящий бизнесмен, у которого неплохо идут дела. Долой мистификасьон! Борис игриво подмигнул своему отражению и опять очень понравился себе. Вперёд!  

Пробираясь мимо Сонькиной спальни, Борис удивился полнейшей тишине за прикрытой дверью. Заглядывать было чрезвычайно опасно, но соблазн был настолько велик, что...  

В спальне никого не было. Правда, остались следы их пребывания. Раскуроченная постель, одна подушка с рюшками и кружевной чепец тёти Сони на полу. На прикроватной тумбочке записка под аккуратно свернутым атласным зелёным пояском.  

Сверхлаконичная фраза "До вечера". До какого вечера? Борис подошёл к окну, отдернул штору, выглянул во двор. Внизу та самая незнакомая девушка, придерживая под локоть старушку, усаживала её в такси. Уезжают куда-то... Пусть... Девушка подняла головку, помахала Борису ручкой послала воздушный поцелуйчик. Ах, проказница! Не такая уж ты и скромняжка... А ведь это... Конечно, это она... Сонечка. Его чудесная секретарша Сонечка... Блин! Да как же я мог не узнать – то сразу? Все от того, что она начала зачем-то кликать его доктором и пришпандорила ему имечко Лев Карлович.?????  

Новый щелчок в голове поставил всё на свои места. Разрозненные пазлы сложились в общую картину. Конечно! Всё было так. Тётя Соня захворала и тронулась умом. Он Борис не мог бросить сестру мамы на произвол судьбы. Не мог? Не мог! Он забрал её в свой дом, временно расположив в спальне Соньки, в смысле Софии. А как же Сонька? Она съехала на сьемную квартиру. Вот почему и не приготовила завтрак. Так, только не про завтрак... Вернись к тёте Соне. Итак, тётя Соня оказалась в постели его жены, несчастная спятившая бабка в чепце с кружавчиками... Отвлекись от кружавчиков, это не важно...  

Секретаршу Сонечку Борис уговорил побыть сделкой у больной тёти. И она согласилась? Попробовала  бы она не согласиться!  

Дальше. Тётя перестала узнавать Бориса. Правильно, она же тронулась умишком. Тогда он предстал перед ней доктором Львом Карловичем. Так он мог заходить к тёте в спальню и общаться с ней. Логично? Ну, как будто.  

Вот и весь мистификасьон! Да знал я, что чумазый не может играть на пианине. Ха!  

Вот сейчас – стоп!  

Погнали в офис. Борис вызвал по телефону водителя. Стасик домчал его до офиса с ветерком. Хороший парень, отменный водила. Надо бы ему накинуть деньжат. Потом как-нибудь, к днюхе.  

Борис ворвался в приёмную и ткнув пальцем в дверь своего кабинета спросил секретаршу Светочку:  

– Ещё там?  

Светочка жеманно пожала плечами и не ответила. Дура! Откуда она взялась? Была ведь Сонечка, куда лучше... Ах, да она сейчас с больной тётей Соней.  

В кабинете за длиннющим столом для совещаний и важных приёмов в его законом кресле сидела Сонька. Нет сейчас она выглядела на все сто Софией. Разнеможные моднючие очки жутко шли к её серьёзному лицу. Даже сосредоточенная небольшая складочка между татуажными бровями была очень уместна. Сонька-София была в кабинете одна. Она не отрывала глаз от какого-то, видимо, очень важного документа, который внимательно изучала.  

– Они наши! – Сонька небрежно кинула бумаги на стол, и они лихо проскользив по столешницей, попали прямо в руки Борису.  

Борис сразу узнал тот договор. Она что умудрилась его подписать?! Борис был ошеломлен. Как?! В душе заскребушились какие-то смутные сомненья и неприятные подозрения. Борис отчаянно молчал, листая страницы договора. Всё так, всё правильно. Заключительная подпись, печать... Ух, ты ж!!!  

Борис подошёл к Соньке, развернул её с креслом к себе и впился губами в её алый рот.  

Потом зачем-то начал рвать на Соньке блузку. Она ведь не сопротивлялась. И вообще, она же его мужнина жена. Хотя завтрак могла бы и приготовить... Тихо-тихо, сейчас не об этом...  

– Дверь... – неуверенно простонала Сонька, с трудом высвободив губы.  

– Хрен с ней... – прохрипел Борис.  

Борис сам заварил кофе, нарезал лимончик, откупорил коньячок пока Сонька принимала душ. Они должны это отметить. Бодатые неуступчивые "козлы" были с этого дня у них в руках. Мистификасьон!!!  

После третьей порции превосходного напитка Борис разнежился, развалился на диване. Ему было благостно. Сонька посматривал на него немного удивлённо и как будто смущённо.  

– Что? – не удержался Борис.  

– Так... – ответила она. – Подумала, может нам стоит заниматься этим чаще?  

– У нас не будет столько договоров, – рассмеялся Борис и тут же испугался, что вдруг всё испортил.  

– Да уж... – Сонька тоже рассмеялась, запрокинув голову.  

У неё очень красивые зубы, просто жемчуг. Неужели свои? Борису захотелось снова поцеловать жену. Он потянулся к ней.  

– Борис, – Сонька отстранилась. – Лучше скажи, что тебя задержало? Или кто?  

Взгляд её стал холодным. Борис выставил ладонь вперёд, призывая жену не суетиться и не делать поспешных выводов.  

– Пей кофеек, – Борис плеснул в чашечку коньчку, бросил ломтик лимона, подвинул чашку Соньке. – София, со мной утром был мистификасьон... Представляешь, я совсем забыл, что у нас живёт больная тётя Соня...  

– Кто?!  

– Мамина родная сестра, моя, стало быть, тётушка по маминой линии... Она спятила, понимаешь? Ну "рухнула с дубу", ну так говорят образно... Жаль её... Она совсем меня не узнаёт, возомнила, что я её лечащий доктор, называет меня почему-то Лев Карлович, что за причуды? А Сонечка у неё сделкой. Это я попросил Сонечку, она лучше других справится с чокнутой тётей... Ты как считаешь, София?  

Сонька отхлебнула кофе, недовольно скорчилась и произнесла чётко разделяя слова:  

– Боря, твоя тётя Соня умерла... три года назад.  

– Как? Три года? А кто же... с кем же я... Зачем ты брешешь, прости, лжешь?  

– Кстати, Боря, твоя любовница Сонечка тоже  

– Что ты хочешь сказать?  

–... её лапушку машинка переехала невзначай. Уже полгода как.  

Рука Бориса дернулась, и он пролил кофе на шикарные деловые брюки.  

– Ну вооот... – беспомощно протянул Борис, указывая на тёмное пятно.  

– Быстренько замой под краном!  

Борис засеменил в санузел. Он замыл пятно, умылся сам и уставился на себя в зеркало. Там отражался совершенно несчастный человек, плохо понимающий, что с ним происходит. Да, нет же, нет! Они же были там в Сонькиной спальне. Живые. Тётя Соня чудила, а Сонечка называла его доктором... Там ещё чепец на полу... Борис рванулся к Соньке.  

– Сонь! Послушай...  

– София!  

– Да, пошла ты!  

– София!  

– Выслушай меня! Мне страшно!  

– София!  

– Хорошо. София. Поехали домой, там подушки в дурацких рюшечках и чепец в идиотских кружавчиках... Поехали, сама увидишь...  

Спальня Соньки была аккуратно прибрана, как всегда. Всё на месте чин-чинарем. Никаких рюшечек, кружавчиков, чепца и прочего, что могло бы указать на недавнее присутствие здесь тёти Сони либо скромной девушки с нереально красивой русской косой.  

Борис устало опустила рядом с кроватью на пол. Мистификасьон, вяло подумалось ему очередной раз и очень захотелось спать.  

– Выпей вот это, Борь, – жена протянула Борису яркую желтенькую пилюлю и стакан с водой.  

Пилюля была слащавая, а вода горькая. Бррр!  

Минут через десять мебель в спальне поплыла, начала терять свои чёткие формы. Шкаф исказился, тумбочка задергалась и плавно переместилась в другое место, дверь пошла волнами, стены тоже совершали колебательные движения... Борис попробовал встать и уйти из этого кошмара к себе в спальню. Там он ляжет и поспит. Поспит и всё наладится. Всё наладится, когда он поспит. Сонька сделает ему завтрак, хотя наверное, уже обед, а может даже ужин... Главное, договор и "козлы" у них на крючке... А весь этот треклятый мистификасьон – полнейшая ерун...  

Борис очнулся от качки и какого-то равномерного гудения. Голова кружилась. Зачем ещё и качать? А уж монотонно гудеть вообще жесть. Борис хотел почесать ужасно засвербивший левый глаз, но не смог поднять руку. Он удивился. Приоткрыл глаза и... ничего не понял. Похоже, его куда-то везут??? В скорой??? Что со мной?!! Борис рванулся, бесполезно. Его приковали, прикрутил, спеленали!!! Ааааа!!!!  

– Доктор! Лев Карлович! – страшно испуганный голос Соньки.  

– Вижу, вижу. Спокойно. Соня, быстро успокоительное!  

Борис отметил про себя, не слишком ли много сегодня вокруг него Сонь. Кто они такие? Живые? Мёртвые? Почему только Сони? Почему, почему, почему... Спать...  

– Ему тут будет хорошо. София Сергеевна, не переживайте так.  

– Да как же не переживать... Вас как зовут?  

– Софушка, то есть Соня, это меня бабушка Софушкой называет.  

– Выходит мы тезки... Интересно...  

– Сонька, падла! Куда ты меня законопатила? Сука! Аааа!!!  

– Доктор! Лев...  

– Карлыч! Отшпиль меня, я зашибу эту мразь!  

– Ой, как страшно!  

– Соня, не растопыривайся! Быстро успокоительный!  

– Лечу, бегу!  

Спать, спать, спать... Вот посплю и устрою вам... только посплю сначала... а потом зашибу... всех... потом...  

– Лев Карлович, спасибо вам! Я... так благодарна... – Сонька всхлипнула.  

– Ну-ну, не стоит плакать, голубушка. Вам сейчас силы нужны и нервы. Случай неординарный. Не хочу вас пугать, но должен признаться, случай сложный, требующий длительного лечения... Кстати, откуда вы узнали о нашей клинике. Мы вообще-то рекламу не даём, не светимся, так сказать. Ну, вы понимаете... Да-с.  

– Знакомая подсказала, у неё тут муж лечился. Очень-очень довольна Наденька.  

– Наденька? Случаем не Иванцова её фамилия?  

– Она.  

– Ох, и сложный был пациент, я вам доложу. Но вытянули, вытянули. Работать, конечно, он после курса лечения не смог, но зато жив! А это знаете не мало, да-с, не мало.  

– Лев Карлович, это вам за труды, за отзывчивость... Простите, слезы сами...  

– Благодарю. Сделаем всё, что в наших силах. Крепитесь!  

Доктор ловко смахнул пухлый конверт в ящик стола. Во, даёт! Сонька потуплась, типа ничего не заметила.  

– И ещё, доктор...  

– Да-да, слушаю.  

– Вы не торопитесь с лечением. Чтоб уж наверняка. А то сами понимаете, эти недолеченные болячки... Бизнес Бориса в надёжных руках, я, собственно говоря, в курсе его дел. Так что... вполне его заменю.  

На столе появился ещё один конверт попухлее первого. Он так же благополучно исчез в ящике стола. Мистификасьон, подумала Сонька.  

Доктор поднялся из-за стола и проводил щедрую посетительницу до выхода. На губах обоих блуждали загадачные улыбки.  

Тихий вечер был чудесен. На летней веранде уютного дорогого кафе за столиком с белоснежный крахмальной скатертью сидели три женщины. Одна из них, шикарно одетая дама бальзаковского возраста, явно верховодила. Две другие – старушка и совсем молоденькая девушка – подобострастно заглядывали ей в рот.  

На краю столика в ведерке со льдом красовалась бутылка самого дорогого шампанского. Молоденький смазливый официант напряжённо наблюдал за шикарной дамой, готовый сорваться по первому её требованию – на горизонте маячили нешуточные чаевые.  

– Софья Павловна! Это ваш гонорар. Спасибо. Вы замечательно справились. Вот что значит старая русская школа. Дааа... Театр, театр... и кто-то в нём актёры...  

– Спасибо, голубушка и вам. Благодетельница, София Сергеевна! Позвольте ручку.  

– Не стоит, Софья Павловна. Ковид пока никто не отменял...  

– Ой, да-да-да... Не подумала как-то, не дотюмкала голова садовая. Ну, вы, ежели что, обращайтесь. Всегда готова помочь.  

– Сонечка, а это вам. Заслужили, заслужили. Браво!  

– Благодарю!  

Девушка встала и театрально поклонилась, нежно прижимая к груди голубой конвертик с гонораром.  

– Ну что ж, отметим? Официант! Бабахни-ка нам шампусик!  

Женщины звонко чокнулись хрусталем. Рассмеялись и отпили из бокалов.  

– Вы тут посидите ещё, я все оплатила. А мне пора, душеньки мои. Завтра трудный день – встречи, переговоры, обычная кутерьма... ещё "летучка" с утра... Бизнес, да уж, бизнес...  

– Бизнес – это вам не хухры-мухры, это вам не загримироваться под секретаршу... – девушка запнулась на полуслове, встретив пристальный взгляд шикарной дамы.  

По спине Сонечки пробежали мурашки, и она как-то сразу протрезвела после выпитого бокала шампанского, когда натолкнулась наивным глазенками на странно блеснувшие глаза покровительницы. Ох, не добрый это был блеск, хотя и молниеносный. Ох, не добрый.  

Сонька поставила пустой бокал на стол и молча пошла к выходу.  

– Что ж ты языком-то мелешь? – упрекнула девушку старая актриса, когда дама удалилась.  

– Да я как-то... не подумала... – испуганно произнесла девушка.  

– Дура ты! – отрезала старуха.  

– Подавать закуски и горячее? – спросил официант.  

Сонька красиво умастилась в крутом Борисовом джипе, махнула водителю трогать.  

Однако, эта молоденькая дурочка опасна. Сонька задумалась. Придётся... Или не стоит? Да нет, стоит. Рисковать нельзя. Особенно теперь, когда с Бориском  всё вроде более-менее уладилось.  

Очередная и опять Сонька... Надо устроить всё, как с той Борискиной шлюшкой-секретаршей. Бац! И нету.  

Бабка сама скоро окочурится, да и не такая она дура, чтобы языком болтать... А мелкую – в расход. Однозначно!  

Бизнес не должен пострадать из-за какой-то болтливой актриски, у которой вода в жо... не держится.  

В конце концов одной Сонькой больше, одной меньше...  

– Стас, у меня к тебе серьёзное дело!  

– Весь внимание, София Сергеевна!