Фантастический ужастик. Жестокое далёко

Дикий холод сковал всё вокруг и его самого. Фан подтянул непослушные ноги так, что колени почти уперлись в подбородок, обхватил себя такими же непослушными  руками и замер. Фан замерзал. Нещадно. Неотвратимо. Неминуемо.............  

И всё же он не осознавал до конца свою кончину, хотя смерть буквально захватила его своими мерзкими прогнившими клешнями. Вон как близко она подкралась к Фану. Кривляется, скалится, чудит, паясничает... Знает, что победила. Почти. Почти победила. Подожди, вонючая старушенция! Не так всё просто складывается для тебя пока жив человеческий мозг у, казалось бы, умершего человека. Слабенький, отупевший, полуразрушенный... но... живой. Мозг думает, мыслит, прикидывает, соображает и, собственно, не даёт покоя Фану, поэтому он пока живёт.  

Фан пошевелился, расправил скрюченные, затекшие конечности. Сел. Трудно и больно. Мышц на тщедушенм теле почти не осталось, а на одних костях перемещаться больно... да уж.......  

Который раз тоскливой волной накатили воспоминания...  

События последних кошмарных лет развивались по классическому сценарию. Разве мог Фан представить себе, что то, о чём наперебой предупреждали и предсказывали учёные всех хрен знает каких мастей и наук, станет самой реалистичной реальностью. Наверное, человек так устроен, что ему хоть кол на голове теши... Господи, какая невыносимая острая боль! Неужели кто-то действительно начал тесать злосчастный  кол на его и без того больной башке? Это подло так поступать! Фан обхватил голову руками и закричал от невыносимой боли, вернее зарычал. Правда, беззвучно. Просто хватал широко  разинутым ртом ледяной воздух и задыхался. В какой-то момент он, не осознавая того, прикусил себе язык. Кровь потекла на дрожащие губы и подбородок, превращаясь тут же в сосульки. Фан отламывал их и, поднося к глазам с расширенным зрачками, с каким-то странным интересом рассматривал кровавые ледышки, находя их довольно привлекательными... Боль затихла также резко, как пришла.  

Итак, о чем он думал до того, как его пронзила жуткая боль?... Ах, да, да, да... Человек устроен так, что ему всегда кажется, что именно с ним ничего не случится подобного... Случится с кем угодно близко или далеко, но не с ним. Он будет сторонним наблюдателем. Будет страшно, дико, умопомрачительно, но всё это со стороны. К чему это он? Фан напряг мозги.  

А! Ну, да! Когда Фан вполглаза и вполуха смотрел и слушал все эти научные выкладки по телеку или, от нечего делать, в интернете, он даже близко не мог себе представить, что окажется прямым участником предполагаемых гибельных последствий ядерной катастрофы...  

Ага, точно. Теперь разрозненные мысли-пазлы сложились! Ядерная катастрофа! Она родимая! Фан как бы даже обрадовался и поерзал на месте, причинив себе боль в том месте, где когда-то были прилично накачанные ягодицы. Нет, конечно, обрадовался он не тому факту, что на Земле произошла ядерная катастрофа, а тому, что он это как бы забыл, а теперь вспомнил и  восстановил в памяти....  

Фан начал вспоминать.  

В самом начале третьего тысячелетия на Земле случилась-таки ядерная война, Фан чуть не подумал долгожданная. Или чуть раньше? Нет-нет, это было после того, как весь мир самозабвенно с гиканьем и сногсшибательными салюта и отпраздновал 3000 лет своего существования. Сумасшедшая, красивая дата! Счастье и радость переполняли сердца всех землян. Все любили всех. Казалось, любовь эта будет вечной, и никто никогда никого...  

Ан нет! Рано радовались. Прошло несколько лет после всеобщих праздников планетарного масштаба, и на тебе, здрасте! Задрались две сверхдержавы. Обе ядерные, мощные, своенравные. Одно обидное слово за другое, и вот уже выперли дипломатов с обеих сторон. А там и к красным кнопкам шаловливые пальцы потянулись. Страсти накалялись, ярость закипала, щёлкнуть по наглому носу ой, как хотелось. И?.. Короче, бабахнуло! А с другой стороны в обратку, только посильнее. А первые от себя ещё прибавили... Пинг-понг, туды-сюды! Очухались, когда уже полпланеты разман... ли. Поздно уже.  

Фан вспомнил, как учёный люд начал предрекать всяческие постядерные припендюли. Народ планеты, выживший в ядерном кошмаре, зашёлся в истерике от предстоящего ужаса.  

Но учёные ошиблись. Все, как один. Ужас начался гораздо раньше их научных прогнозов. Это не должно было случиться при жизни Фана. Однако, случилось. Сначала земля перестала рожать. Потом быстренько наступил перекос со всеми экосистемами. Перекорячилось все на свете. Начался невообразимый мор. Голод, голод, голод... Теперь ещё и холод, холод, холод... Голод и холод – это ужас! И всему этому, оказывается, есть научное обьяснение. Только кому оно теперь, на хрен, нужно!  

Фан уронил голову на грудь. Он резко захотел спать. Спать Фан страшно боялся. Боялся не проснуться. Хотя умереть во сне был бы неплохой выход... Но... жутко хотелось жить. Жить! Жить! Жить!  

– Приветик!  

Фан вздрогнул, скривился от боли и открыл усталые глаза.  

– Кто-то сказал "Приветик" или я галюцинирую?  

Тишина. Потом тихая возня возле ног. Фан уставился в то место. Что-то или кто-то там шевелился. Живой?  

– Кто здесь, твою мать? Простите, – опомнился Фан, испугавшись, что "живой" исчезнет. – Я хотел сказать, просто "кто здесь" без" твою мать"...  

– Это я, – сказал кто-то.  

– Вы живой?  

– Вроде, да.  

– А кто вы? Покажитесь. Я вас не вижу.  

Фан боялся резко шевелиться. Не дай Бог, спугнуть незнакомого живого.  

– Конечно, конечно. Вот я!  

Фан почувствовал, как кто-то прыгнул к нему на колени и тихонько начал приближаться. Это был точно не человек. А кто же тогда? Не человек, а говорит. Фан его понимает. Ему сделалось страшно. Наверно, это прехитренная изошренная смерть решила одурачить его. Сейчас подкрадется поближе и вцепится в глотку длинными костлявыми пальцами. Ну уж дудки! Фан поднял непослушную руку и замахнулся, чтобы заехать подлой старухе по уху.  

– Вы что, будете меня хлестать?! – тоненький голосок был удивлён и жалок.  

Фан во время опустил руку. Перед ним на коленях сидел рыжий котик. Настоящий. Живой.  

– Кисааа, – выдавил из себя Фан, дальше он просто зарыдал.  

– Да, я киса. Не плачьте или я тоже...  

– Как ты выжил, Киса? – спросил Фан, лишь бы как-то поддержать разговор.  

– Не знаю. Сам себе удивляюсь. Говорят, мы котики очень живучие, ага.  

Киса подобрался близко к лицу Фана, встал на задние лапки и лизнул Фана в щёчку.  

– Плакать не надо. Плач забирает много сил.  

– Спасибо, Киса. Спасибо.  

– Вообще-то меня не Киса зовут. Хотя при определённых обстоятельствах я могу откликается на Кису. Говорят, мы котики умеем приспосабливаться.  

– Хорошо. Тогда, как тебя зовут?  

– Меня зовут Стэнли. Говорят, это очень красивое имечко для котика. Стэнли.  

– А я – Фан. Давай на ты, Стэнли.  

– Мяу, в смысле, давай. Фан, у тебя есть что-нибудь малюсенькое поесть для меня?  

– Стэнли, понимаешь ли...  

– Значит нету. Обидно, досадно, но ладно. Тогда просто позволь погреться об тебя. Я залезу к тебе под курточку и прижмусь к тебе пушистым телком. Нам вместе будет тепленько и уютненько. Да, Фан?  

– Конечно, Стэнли. Залезай.  

Фан распахнул куртку и, когда котик юркнул к нему за пазуху, застегнул молнию. Котик долго возился под курткой, укладывался поудобнее, чмакал язычком. Не сказать, что он сильно обогрел Фана, но было до невозможности приятно. Он, Фан, не один, с ним рядом есть живое существо, котик, котеечка, киса. Сердце Фана впервые за долгие часы наполнилось радостью и любовью. Мы с кисой живы, живы, живы. Фан повторял вновь и вновь эти слова, и всё его существо наполнялось уверенностью, что вместе они выживут. Как Фан не знал, но был уверен, что так и будет. Ведь неспроста ему был послан живой тепленький  друг, который при всей своей внешней прелести ещё и умеет говорить.  

Так у Фана началась новая жизнь. Смерть откатилась куда-то далеко. Фан больше не думал о ней. Думал он в основном о том, как накормить маленького Стэнли. Фан начал искать пищу. Он целыми днями бродил по окрестностям в поисках еды для себя и Стэнли. Еды попадалось очень мало, просто крохи.  

Зато друзья заглушали голод разговорами. Болтали они обо всем. Стэнли, несмотря на то, что был молодой котик, много чего знал. Возможно, даже скорее всего, Стэнли был непревзойденный выдумщик и все истории, которые он выдавал за настоящие, были просто плодом богатого воображения Стэнли. Но как он умел их приподнести! Это были потрясающие спектакли одного актёра, и они спасали и продлевали жизнь обоим – еле живому человеку и такому же еле живому котику.....  

Но смерть вернулась. Такова её подлая сущность. Холод усиливался, превращая всё вокруг в настоящий ледник. Теперь найти хоть какое-то подобие пищи было крайне непросто. Все вокруг заледенело. Настало время, когда друзья не ели по нескольку дней вообще ни крошечки. Первым сломался Стэнли. Фан это понял по тому, что Стэнли перестал рассказывать ему свои интересные истории. Он все время спал у Фана за пазухой, даже не мурлыкая. Мурлыкать не было сил. Фан сидел неподвижно, уставившись блеклыми глазами в одну точку и медленно раскачивался.  

Неотвязная мысль, что хорошо бы заснуть и тихо не проснуться, свербила его отупевший мозг. Старуха смерть каждый день приближалась все ближе и пристально следила за Фаном своими пустыми бездонными глазницами. Но Фан не мог дать смерти взять верх именно сейчас – он должен был позаботиться о Стэнли, если не кормить, то хотя бы согревать его. Теперь он жил воспоминаниями историй-спектаклей, которые так талантливо разыгрывал перед ним Стэнли. Ещё весёлый и живой... Нет, нет! Он оговорился. Случайно. Стэнли и сейчас живой и будет весёлый.  

– Я накормлю тебя, Стэнли. Накормлю. Ты поправишься.  

Фан начал шарить безвольной рукой вокруг, чтобы найти что-нибудь острое. Под руку попался камушек с довольно острыми краями. Подойдёт, подумал Фан. Он приноровился и начал потихоньку пилить плоть на икре. Удивительно, но было совершенно не больно. Шла кровь бледно красноватого цвета, очень жидкая, как водица. Это было не важно. Фан спокойно взирал на всё это. Главное, чтобы хватило сил отпилить кусочек мяса и накормить бедного Стэнли. Ему удалось отделить небольшой кусочек. Фан понюхал его, ничего не почувствовал. Он распахнул куртку и сунул кусочек своего мяса в носик Стэнли. Без эмоций. Фан испугался. А вдруг Стэнли уже...  

– Стэнли! – отчаянно крикнул Фан.  

В углу мерзко захихикала старуха смерть.  

– Отдай! – прохрипела она, протянув костлявые руки.  

– Брысь! – с ненавистью крикнул Фан и плюнул в сторону смерти.  

Стэнли вздрогнул и открыл глаза, посмотрев на Фана совершенно безумным взглядом.  

– Стэнли, не бойся дорогой. Это я не тебе. Шляются тут всякие не по делу, людей пугают... Вот я её и попёр... Смотри, что я добыл для тебя, малыш.  

Фан протянул кусочек мяса Стэнли.  

– Это... что это? – спросил Стэнли шёпотом.  

– Мясушко. Съешь и станешь здоровым.  

– Мясушко? Это вкусно?  

Фан с ужасом заметил, что Стэнли даже не удосужился понюхать еду. Ему было все равно. Он умирал. Умирал! Фан зарыдал. Правда, рыдать ему было не чем. Он просто издавал какие-то дикие звуки.  

Стэнли вдруг отчаянно подскочил и вцепится коготками Фану в шею.  

– Прости, прости, прости, – быстро заговорил он, тараща на Фана безумные глаза, сделавшиеся совершенно чёрными. – Я солгал тебе, соврал, сбрехал... Мяааа!!!  

– Стэнли, успокойся, – попробовал уговорить котика Фан. – Не хочешь, не ешь. Просто ложись и спи...  

– Я не хочу умереть последним брехуном...  

– Тогда признайся и тебе станет легче, – сказал Фан, вытаскивая коготки из своей шеи. – Только знай, я уже простил тебя за всё, в чем бы ты не признался.  

– Хорошо, я признаюсь, – Стэнли часто задышал, захрипел.  

Телко его вдруг обмякло и стало оседать. У Фана не было сил удерживать котика навесу. Лёжа поперёк коленей Фана, Стэнли вытянулся как натянутая струна и одеревенел.  

– Нееет! – заорал Фан.  

Стэнли ещё раз дёрнулся и прошептал:  

– Меня зовут не Стэнли...  

– А как? – тоже прошептал Фан.  

Почему-то ему показалось, что это очень важно сейчас. Старуха смерть прыснула в кулак. Она стояла, совсем рядом, согнувшись к Стэнли близко-близко.  

– Ну-ка, ну-ка, – с издевкой  прошамкала она.  

– Пошла вон, – тихо, но твёрдо сказал Фан и плюнул на подлую. Та зашипела и отскочила.  

– Как? – повторил вопрос Фан.  

– Не поверишь, – сказал Стэнли и тяжело вздохнул, – меня зовут Расти...  

Стэнли, который Расти, протяжно выдохнул. Это был последний выдох в его кошачьей жизни. Выдумщик и фантазер котик оставался верен самому себе до конца.  

– Расти? Расти! Ну, конечно, конечно, Расти. Мой очаровательный, умненький Расти. Я так и буду тебя звать, малыш. Мне не трудно. Мне очень даже нра...............  

Их обнаружили то ли в конце ночи, то ли ранним утром, а может в начале нового кошмарного дня, зародившегосям на погибшей некогда цветущей планете. Интернациональная группа учёных из немногих выживших нашла-таки способ спасти остатки человечества Земли. Не обошлось без связи с инопланетными цивилизациями, которые благосклонно согласились помочь перебросить эти самые остатки на пустующие, но вполне пригодные для какого-никакого проживания существ, подобных землянам, маленькие разрозненные планетки.  

Жаль, как жаль, что Фан и Стэнли, который Расти, не дотянули до этого момента. Совсем чуть-чуть...........  

– Этого нет, кончился, – констатировал один из группы спасения, склонившись над Фаном.  

Он закрыл человеку, похожему на скелет обесцвеченные глаза. Его внимание привлекло что-то пушистое и рыжее, зажатое у человека в руке. Спасатель попробовал разжать скрюченные пальцы. Не тут – то было. Хватка была мёртвой....  

– Что тут? – с любопытством спросил его другой из группы.  

– Да, вот, вцепился в кусок лисьего меха. Намертво. Зачем? Странно...  

– Ничего странного. В этом кошмаре и ужасе люди цеплялись за что угодно...  

– Слушай...  

– Да...  

– Если удастся выжить, давай сделаем всё, чтобы эта страсть не повторилась.  

– Согласен. Что это? – Спасатель оглянулся на странный, очень неприятный звук. – Как будто кто-то засмеялся. Ты слышал? И вроде чёрная тень мелькнула у вон той стены... И холодом потянуло. Жуть!  

– Ага. Пошли проверим и сматываемся. Не нравится мне всё это мёртвое царство.