Грустный ужастик. Аглая

Легкая коляска небесного цвета, запряженная парой послушных каурых лошадок, неторопливо катила по пыльному просёлку, убегающему серой змейкой через поле в берёзовую рощицу. Было утро. Лето. Июль. Дневная жара ещё не разгорелась. Ехать было довольно комфортно.  

– Поспеем, – сказал в никуда никому кучер Ерофеич.  

Он имел ввиду знойный полдень, а поспеть до этого полдня они должны были в барскую усадьбу в селе Заброды что под Рязанью. Ему никто не ответил. Ерофич тихо обернулся, посмотрел назад в коляску, подумал "спит, поди" и сладко зевнул себе.  

В коляске, небрежно развалившись в подушках, ехал молодой человек. Звали его Александр Васильевич Сухарев двадцати трёх годков от роду. Молодой человек был "столичной штучкой" и направлялся он из Москвы к своей матушке в родное гнездо, из которого как вылетел три года назад, так и ни разу больше не был. Столичная жизнь с незатейливой службой и беспутным времяпровождением в основном на матушкины денежки очень даже нравилась нашему герою. Приглядимся к нему поближе пока он прикрыл ясные очи с целью вздремнуть.  

Александр был очень привлекателен. Густые, немного вьющиеся светло-русые волосы обрамляли красивое лицо с правильными чертами и совершенно чистой матовой кожей с небольшим румянцем, свойственным здоровой молодости, необремененной практически никакими бытовыми и иными заботами. Одет Александр был, прямо скажем, изысканно – модно и дорого (добрейшая матушка не стесняла любимого Сашеньку в средствах ни в коей мере). Такими же модными были и манеры молодого щёголя, которым он ловко обучился, не вылезая со светских тусовок. В те времена модным было пренебрежение ко всему окружающему, показное безразличие, выражающееся в скучающих позах, скользящих равнодушных взглядах, немногословной речи, порой подчёркнутой ленности во всём облике. Наш Александр так въехал в свою роль, так сжился с нею, что не мог выйти из неё даже сейчас, когда рядом никого не было и не перед кем было ломать комедию, только широкая сгорбленная спина Ерофеича маячила впереди.  

Александр вышел из дремотного состояния и тут же принялся скучать. Томным взглядом он смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Они не вызывали у него абсолютно никаких чувств. Александр не любил созерцание природы, тем более деревенской.  

Ехал он, можно сказать, не по собственной воле, а по принуждению. Матушка давно зазывала его в родные пенаты. Саша отнекивался, находил веские причины и не ехал. Теперь же матушка пристала в сыну конкретно, сославшись на важные дела по части наследства, не применула намекнуть и на хворое самочувствие. Короче, и так, и сяк матушка добилась согласия сынка в скором времени быть.  

Теперь Александр ехал и, глядя на поразительно скучные, по его мнению, пейзажи всё больше и больше грустнел и расстраивался. "Надо сразу оговорить с маменькой сроки моей ссылки в эту чёртову глушь. Дня три, ну пять от силы, не более... Скажусь, дела, мол, дела неотложные... И никаких уступок, а-то знаю я маменьку... А вдруг она впрямь больна? О, Господи! Страшно подумать, сколько ж мне тогда тут торчать? Просто с ума можно съехать, как противно всё вокруг... И я тут... Невероятно! Завтра Щербаковы бал дают... Сонечка будет... Кити... Мари... Боже! И всё мимо меня! Аж плакать охота... "  

Такие несладкие мысли роились в голове молодого человека и сильно печалили его.  

– Барин, – донесся до Александра голос кучера, – мобыть, Ляксандр Василич, в рощице-то остановимся?  

– Зачем это? – лениво спросил Александр.  

– Так ведь это... благостно... птах послухать... уж дюжа благостно... это...  

– Выдумал же чего! Какие птахи? Поторапливайся!  

– Хмм... я думал угодить. Как знаете, барин, ваша воля, хмм...  

Спина Ерофеича стала жутко недовольной. "Хрыч старый, – ругался про себя Александр, – на фига мне твои рощицы с птахами, ну, на фига... пень трухлявый... пошёл ты... "  

Под такие мысли нашего героя коляска въехала в поле с подсолнечником. Растеньица были ещё молодые, низкие и худенькие, головки небольшие. Выглядели они как яркие  жёлтые ромашки солнечно и радостно. Но Александр ничего этого не замечал. Он злился на кучера, на его недовольную спину, которую видел, если смотреть вперёд. Он мысленно плюнул на эту спину и начал глядеть в сторону на подсолнухи, пытаясь успокоиться и вернуть себя в приятные мечты о балах, о милой Кити, завоевавшей его сердце в последнее время. Пусть она замужем, пусть. Но как же мила! Как же нежна! Прелесть что за штучка!  

Александр совсем было разошелся в своих мечтах, некоторые из которых были настолько смелы, что щёки его вспыхнули ярким румянцем. Как вдруг он увидел невероятное. Из густой зелени плотно стоявших кустиков подсолнечника выскочила... ни за что не поверите... огромная чёрная кошка. Просто пантера какая-то! Но так как пантеры не водятся в подсолнечниковых полях, что очевидно, значит это была всё же кошка, только невероятно больших размеров, раз в пять больше обычной домашней кошки. Кошка взглянула в сторону коляски. Глаза её сверкнули ярко зелёным светом, напугав Александра. Кошка бежала параллельно с каляской. Александр проглотил язык и не мог выдавить из себя ни звука. Так ему сделалось не по себе. Да что же это за бредятина?!  

Кошка сиганула назад в подсолнухи и скрылась. Александр стал переваривать произошедшее. "Интересно, Ерофеич это видел? Сидит сиднем, как сидел. Впечатление, что для него это или обычное дело, или он дрыхнет и ничего не видит".  

– Странно... – произнёс Александр вслух.  

– Чавой-то? – отозвался Ерофеич.  

– Ты ничего не заметил? – продолжил Александр.  

– Чавой-то? – снова отозвался Ерофеич.  

– Тавой-то! – повысил голос Александр.  

Он собрался посвятить кучера в историю с кошарой. Но не успел. Что-то тяжелое грохнуло о борт коляски сзади. Александр оглянулся и обомлел. В заднее маленькое оконце на него смотрела та самая чёрная кошка. Морда у неё была дикая, злющая, глаза полыхали зелёными сполохами, ярко красный рот раззявился, обнажив острые клыки. Кошка злобно шипела и царапала когтями по стеклу. На голове у кошки был... венок из лесных ромашек. Почему-то именно это показалось Александру самым страшным.  

Александр оцепенел. Потом, повинуясь непонятному самому себе греховному чувству, начал боязливо  отвечать на поцелуй незнакомки. Она лизнула его в губы, как будто одобряя его поступок. Александр вдруг почувствовал такую страсть, совладать с которой было невозможно. Да он и не хотел... и Александр полностью предался этой, возможно, пагубной для него страсти. Он заметил, что скованность в теле прошла. Руки его сами потянулись к любовнице, устроившейся сверху него. Александр ощутил влажными от возбуждения  ладонями кожу нежнее самого нежного шёлка. Ему хотелось гладить это прелестное тело, ощутить каждый его совершенный  изгиб, каждую сладострасную выпуклость и целовать это счастье, целовать... Сердце молодого человека то замирало, готовое вот-вот остановиться, то, наоборот, взлетало до какого-то невероятного предела, грозя разорваться на части... В какой-то момент Александру показалось, что он теряет сознание, лишается чувств от слишком сильного эмоционального возбуждения. "Пусть, пусть я умру, – мелькнула и у него сумасшедшая мысль, – только не кончайся никогда это дикое счастье! " Александр провалился в забытье...  

Проснулся наш герой-любовник поздно. Еле выполз из сонной ваты. Голова была в тумане. Тело вялое и измотанное. " Ну и сон! Однако... – подумал Александр не без смущения, вспомнив ночное эротическое сновидение. Ему стало неловко перед самим собой.  

– Айда завтракать крепким кофейком и гулять, гулять по свежему прохладному саду, – сказал он вслух.  

Александр рывком оторвался от душных пуховых подушек и спустил босые ноги на пол. Невзначай он на что-то наступил. Взглянув вниз, Александр увидел... ромашковый венок. Боже мой! Так это был не сон! Ночью у него была реальная женщина? Но кто, кто она? Ответ напрашивался сам собой – только у одной из присутствующих в доме молодых особ был венок из лесных ромашек. Этой особой была красавица Аглая. Ну и дела!  

Алекскндр скоро привёл себя в порядок и вышел к позднему, по деревенским меркам, завтраку. Все, похоже, уже откушали чаю, но ещё сидели за столом, предаваясь разговорам ни о чём. Кузины начали шутковать, подначивая братца. Он не обращал на их дурацкие колкости внимания, всецело занятый мыслями об Аглае. Та была на удивление скромна, даже застенчива, даже до дрожи в голосе и ярком румянце на щёчках. "Ага, скромняшка моя, – думал про Аглаю Александр, – ночью, однако, всё было иначе".  

– Аглаюшка, ты не приболела, детка – спросила у неё матушка, видимо, заметив несвойственное ей смятение воспитанницы.  

– Нет-нет, – быстро ответила Аглая, – так что-то... нахлынуло... может чай слишком крепкий... Я с вашего позволения пройдусь до реки, хорошо?  

– Сходи, милая, сходи, – участливо ответила матушка. – Да личико умой на роднике. Поможет.  

Александр же в этот момент подумал: "Ага, я-то догадываюсь, что смутило бедную Аглаюшку. Видела бы маменька свою любимицу ночью в постели своего сыночка... Ой!!! Нет-нет, маменьке совсем не обязательно это видеть. Как бы маменька не окачурилась, в смысле, не... " Более потребного слова для состояния маменьки Александр не подобрал, просто выругал себя за такую непростительную, хоть и мысленную, грубость по отношению к любящей его всем сердцем матушке.  

Он быстро перестал думать о маменьке. Терерь все его мысли направились на ушедшую Аглаю. "Надо догнать её там у реки, – лихорадочно соображал молодой человек, попивая мелкими глотками удивительно вкусный кофе. – Там у реки такие заросли, что никто нас не увидит. Я должен объясниться с ней насчёт пылкой ночи. Если Аглая начнёт отрицать или пудрить мне мозги... Ну, уж дудки! Тогда... Тогда возьму да и поцелую её прямо там у реки. Вот! "  

– Пойду-ка и я пройдусь, – сказал Александр как можно более беззаботным тоном.  

– К реке? – с неприкрытой издевкой спросила одна из кузин.  

– Нет, скорее в рощу. В рощу хочется...  

– А можно и мы с вами? – кузины нагло воззрились на братца.  

" На кой вы мне там, дуры? " – подумал Александр, а вслух сказал:  

– Не обижайтесь, мои славные сестрички, другой раз, ладно? Хочу один побыть на лоне, так сказать, природы...  

Александр мечтательно направил взор в сторону берёзовой рощи, куда он вовсе не собирался идти.  

Молодой человек легкой походкой зашагал через сад к роще. Выйдя за заднюю калитку в глухой части сада, Александр быстро свернул в сторону реки. Его разжигало нетерпение, и он почти бежал по тропинке, спускаясь вниз к реке. Аглая сидела на травке и задумчиво глядела на тихую воду. Она была такая маленькая и нежная в этот момент, что Александру стало жаль её почти до слёз. Он тихо подошёл и сел рядом.  

– Аглая, любовь моя, – прошептал Александр, накрыв своей ладонью её белую руку.  

– Не надо. Не теперь... – Аглая потупила взор, смахнула слезинку со щеки.  

– А когда, милая, нежная, когда?! – пылко зашептал Александр. – Я снова хочу... хочу тебя, моё счастье! Когда?!  

– Сегодня в полночь, – тихо произнесла Аглая.  

– Ты придешь ко мне?  

– Нет, ты придёшь сюда. А сейчас иди, иди...  

Она тихонько оттолкнула его выдернутой рукой.  

Александр молча ушёл, боясь что-нибудь испортить. Он весь трепетал от радости. Аглая, эта неземная женщина, назначила ему свидание. Романтичное свидание. При луне. Наверное, что-то новенькое задумала и приподнесет ему какой-нибудь залихватский сюрприз. Александр был счастлив!  

Полночи бедняга дождался с трудом, чуть не свихнувшись от всяческих мыслей и представлений о будущей встрече. Наконец назначенный час настал и можно было идти к реке, что наш герой и сделал. Ночь выдалась – отпад! Глазастая луна сияла на чистом небе во всей своей полноте. Глядя на неё, становилось аж не по себе. Александр мчался по заветной тропке к реке. Сердце его, полное любви, замирало и таяло.  

Вот и река. А где же?.. Не может быть... Никого?..  

Тонкие неправдоподобно белые руки обняли Александра сзади. Он повернулся к ней. Аглая стояла перед ним во всей чу'дной красе. Кроме венка из ромашек на девушке ничего не было.  

"Колдовство! " – подумалось вдруг Александру.  

Он заключил нагую девушку в объятья. Та же нежность шелковой кожи под неспокойными руками. То же едва уловимое касание влажного язычка до его полураскрытых губ. Сладкий поцелуй до потери реальности. Умопомрачение. Они на траве, слились воедино. Луна глазеет сверху и смеётся... Ну и пусть!  

– Пора, любимый, – говорит Аглая.  

– Пора? – спрашивает Александр.  

– Ты иди, я позже. Так надо.  

– Хорошо. Когда ещё, любимая? Завтра?  

– Ненасытный. Я подумаю... Иди...  

Александр хватает её в крепкие объятья. Аглая дарит ему незабываемый поцелуй на прощанье.  

– Ещё, ещё, ещё, – хрипло шепчет, не отпуская девушку.  

Она выныривается из его рук. Быстро набрасывает на голое тело широкий белый сарафан, водружает на голову символичный ромашковый венок. В какой-то момент Александру становится немного не по себе. В свете полной луны в белой одежде Аглая выглядит прекрасной ведьмой с сияющими изумрудным блеском чарующими  глазами. Он не успевает что-либо осознать, Аглая уплывает в густые заросли высокой травы. Да-да, именно уплывает. А может плавно уходит? Что только не покажется в полнолуние...  

Александр двинулся по тропке к дому. Он задумчив. До завтра так далеко, а он желает свою Аглаю уже сейчас. Как дождаться завтрашнего свидания? Он не выдержит так долго, он рехнется!  

Александр беспомощно оглянулся. На тропинке за ним было пусто. Ему захотелось вернуться. Вернись! Поддакнула ему с неба луна. Александр пошёл назад. Сейчас он найдёт Аглаю. Он вымолет прощенье, если она обидется на него за дерзость. Он выпросит один, всего лишь один, поцелуй...  

Лодка с девичьей фигуркой медленно удалялась по лунной дорожке в сторону противоположного берега. Аглая уплывала через реку на другой берег. Зачем? Мысли заскакали сумасшедшими лошадками. Куда она? Вдруг на том берегу вспыхнул огонь. Сначала небольшой, приземистый костерок. Затем огонь стал быстро разгораться и превратился в огромный костёр, испускающий искры в тёмное небо. Что это за костер? Зачем туда плывет Аглая? Кто там ждёт её? Соперник? Ревность захлестнула Александра. Он обезумел. Нет, он не станет обнаруживать себя. Пусть Аглая думает, что он давно почивает в мягкой постельке. Александр решил тайком перебраться на тот берег и выследить Аглаю. И если... Он убьёт его, её и, конечно, себя. Всех убьёт!  

Александр скинул с себя верхнюю одежду, вошёл в реку и поплыл на тот берег. Лодка Аглаи тем временем причалила к крутому берегу. Девушка не замечала, что за ней слежка. Она спокойно поднялась в лодке. Странно, Аглая была одета в чёрное. Когда оан успела поменять белое? Неважно... Как же она выйдет на такой крутой берег? Вдруг произошло жуткое. Аглая превратилась в огромную чёрную кошку и ловко выпрыгнула в густую прибрежную траву. Александр чуть не пошёл ко дну. Он не верил своим глазам. Как такое могло быть? Что-то тут не так. Это было выше обычного человеческого понимания. Может вернуться? Ну уж нет! Пойду до конца. Выведу Аглаюшку на чистую воду! Это было совершенно безумное решение, но не надо забывать, что Александр действительно был в тот момент безумен. Безумен от любви.  

Александр выбрался на берег, цепляясь за космы обильной травы. Сейчас он услышал шум, голоса, много голосов. Он стал пробираться к костру, осторожно ступая босыми ногами и прячась за густыми кустами. Скрываясь в высокой траве, Александр подобрался давольно близко. То, что он увидел у костра,   пронзило его насквозь, волосы встали дыбом.  

На поляне у костра был настоящий ведмячий шабаш. Заправляла всем его Аглая. Она была главной ведьмой и правила бал. Ей поклонялись многочисленные разнаряженные существа, среди которых были очень похожие на людей. Александр помутневшим взором смотрел на пиршество и не мог оторваться какая-то колдовская сила, пропитавшая вокруг весь воздух, овладела им. Александр уже не подчинялся себе, просто смотрел и смотрел...  

Толпа, закончив ритуальное поклонение Аглае, с подношением каких-то даров, начала развлекаться. Пили много и безудержно. Потом начались бесовские пляски и игрища с раздеванием. Наконец вся орущая, кривляющаяся, беснующаяся толпа осталась голяком. Началась настоящая оргия. Александр не мог больше этого выносить. Он уткнулся лицом в росистую траву и начал буквально умирать от горя. Но это было ещё не всё. Шум мерзких возгласов немного приутих, пробежал неясный шёпоток. Александр опять поднял голову. К костру вышли три женские фигуры. Александр непроизвольно вскрикнул. Он был бы тут же рассекречен, если бы его не заглушил шум приветственных возгласов бесячей толпы. В трёх вновь появившихся женщинах Александр узнал своих кузин и матушку. Его маменька была ведьмой!!!  

Голой отвратительной ведьмой с лицом, искаженным мерзкой гримасой. Мать встала на четвереньки, приняв позу провинившейся собаки, подползла к восседающей на высоком пне-троне Аглае, и стала облизывать её ступни отвратительным длиннющим языком. Толпа иступленно завизжала. Тут же выстроилась шумная очередь желающих поприсмыкаться перед Королевой-ведьмой.  

Образ матери принял нечеткие очертания, расплылся, превратившись в туманное пятно, как впрочем и другие участники шабаша. Александр впал в тягостное забытье.  

Он очухался утром, когда солнце встало и взыграл светлый летний день. Стал ли Александр безумным после прошедшей ночи, он не понимал. Александр встал и пошёл куда глаза глядят. Одет он был в исподнее. Голова юноши была совершенно седая. Ноги привели страдальца к захудалой деревеньке. Ему встретилась сгорбленная старушка. Она внимательно присмотрелась, когда Александр сказал ей бесцветным голосом "Здравствуйте, добрая бабушка".  

– Постой, голубчик. Не ты ль молодой барин, что надысь в заброшенную усадьбу прибыл?  

– Наверное, я. Только я не помню надысь или намедни...  

– Ох, как тебя потрепало!  

– Наверное. Куда я иду не знаете?  

– Погоди-тко, бедный мой. Пошли со мной.  

Старушка привела Александра в свою развалюху. Помогла помыться, дала какую-никакую одежонку, уложила на неприглядную постель, застланную всяким тряпьем, где Александр опрокинулся, забывшись тяжким сном. Ему не снилось ничего кроме непроглядной черноты.  

На счастье Алесандру бабулька оказалась знающей травницей. Она приняла на себя заботу о молодом барине. Поила его душистыми травами, отварами каких-то палочек, ягод и даже грибов. Она подняла-таки нашего горемычного Сашу на ноги и практически вернула ему здравый ум. На седьмой день усиленного лечения, когда Александр стал уже самвставать к столу, старушка завела с ним разговор, открыв Саше удивительные тайные вещи. Вот что поведала добрейшая бабуся нашему изумленному герою.  

Оказывается барыня, то бишь Сашина матушка, умерла ещё три года назад. Дворовая прислуга клянется, что пытались сообщить будущему молодому хозяину, когда матушка занедужила. Болела она не долго, потом померла. Вроде, говорят, барыня сильно осерчала на нерадивого сына и возьми, да и подпиши завещание на свою любимицу Аглаю. Та как раз здорово укрепилась в барском поместье. Считай полной хозяйкой там стала. На барыню огромное влияние имела, и всех под себя подмяла, даром что молоденькая была. Слухи, конечно, всякие поползли... Только Аглае всё по фиг было. Завладев немалыми деньгами  и фамильными драгоценостями барыни, она быстренько смылась из поместья после похорон хозяйки. Поместье пришло в упадок, обветшало, порушилось, сгнило без присмотра-то.  

Правда, после смерти барыни в хозяйском доме стало происходить плохое, ну, нехорошее, типа бесовщина началась. Тёмный, бедный, запуганный деревенский народ стал страшно бояться барской усадьбы. То ли сами себя накрутили выдумками разными, то ли правда там жуть происходила, только  дом с усадьбой люди стали обходить стороной, а про Аглаю – исключительно с оглядкой, шёпотом и крестясь. Так то!  

В воскресенье бабулька отвела Александра на погост, где указала  могилку его матушки. Саша нарвал на ближнем лугу букетик полевых цветочков. Были там и колокольчики, и незабудки, и лютики, и гвоздички, и ещё какие-то беленькие и сиреневые нежные цветики. Только ромашек не было. Их Саша ненавидел. Ненавидел он и свое дворянское гнездо, которое предстало перед ним сейчас полнейшей развалюхой в непроходимых дебрях дикой растительности. Усадьбу ему также показала издали старушка. Где были его глаза? Кто щаставил его видеть всё в другом свете? Ясно, что она... Про Аглаю Александр старался не думать. Страшно!  

Вскоре сосед, добрый старикан Фомич, отвёз Александра в город. Саша вернулся в Москву, но не вернулся на службу. Он испросил ещё дополнительный отпуск и заперся отшельником в доме. Александр не бывал в свете, забросил друзей, никого не принимал. О бывшем весельчаке Александре Васильевиче Сухареве судачили везде и всюду. Поговаривали разное, в основном сходились в том, что малый после деревни тронулся умом из-за несчастной любви. После многократных неудачных попыток вернуть Александра в лоно беззаботной разгульной жизни, друзья обиженно отвернулись от него. Дамы, конечно, жалели о потере записного красавчика, с коим можно было не только пофлиртовать, но и кое-что большее замутить... Очень, очень хорош был во всех отношениях...  

Где-то через месяц, когда стали было стихать страсти по Сухареву, Александр вновь заставил свет обсуждать свою персону. Он вдруг женился. Избранницей стала дочь давольно значительного чина. Правда, страшненькая лицом и гораздо старше жениха. Да и в женихах-то ходил наш герой недолго. Свадьбу справили быстро. Ещё быстрее Александр получил приличное место на государственной  

службе (не исключено, что благодаря высокопоставленному  тестю). И всё бы ничего, но... Опять не заладилось – скандал за скандалом в семье молодых. Развод. Штатскую службу Александр оставил, а поступил почему-то  на военную и вскорости упылил в действующую армию, кажется, на Кавказ, где, по непроверенным слухам, погиб. Но не в бою и не от шальной пули, как случается, а на дурацкой дуэли. Рассказывают, случилось вот что.  

Как-то тамошние офицеры затеяли от нечего делать пикник. Были там и дамы, одна из которых сплела милый веночек из полевых ромашек и кокетливо нацепила его на свою хоть и глупенькую, но прелестную головку. Увидев эту дамочку в венке, Алесандр подскочил, как ужаленный, и завопил: "Ведьма, ведьма! ". Мало того, он ещё запустил в неё деревяшкой, попавшейся ему под руку. Деревяха, слава Богу, задела даму вскользь, но мужа её задела конкретно. Взбешенный обиженный за свою ненаглядную, хоть она и крайне глупа, женушку муж всеприлюдно бросил обидчику вызов.  

Дуэль состоялась на рассвете. Александр стрелял в воздух. Муж глупой дамы прямо в Александра. Он точно прицелился, бесстрастно взвёл курок и хладнокровно (??? ) влепил Саше пулю аккурат в живот (а чтобы побольнее бешенному сволочуге было! ).  

Смертельно раненого Александра доставили в лазарет, где он через сутки скончался в бреду и страшных муках. Последними словами на его сухих растресканных губах были: "Аглая... любимая... нежная... моя... Аглая! Люб...... лююю... "