День рождения перевозчика. Глава 18. Трудный день.

Глава 18. Трудный день.  

Утром мы втроем прибыли, как было условлено в семь тридцать, к автосервису. Борин мерин стоял на площадке перед въездными воротами. Винтик и Шпунтик на этот раз четко выполнили указания. Здесь же был и Виктор. Боря бросился к нему, мы же с Димой остались курить в сторонке. Судя по активной жестикуляции Бори и унылому виду Витюши, переговоры высоких сторон проходили далеко не в теплой, дружественной обстановке, как обычно пишут в газетах.  

Появился мастер. Витя с Пашей кинулись к нему и стали что-то ему говорить, часто хватаясь за голову и прижимая руки к груди. Мастер отрицательно качал головой. При виде этого, сердца наши замирали. Было ясно – мастер не хочет или не может браться за эту, прямо скажем, говенную работу. Переговоры продолжались. Наконец, мастер махнул рукой и кивнул. Согласился. По виду братьев было видно, что они готовы целовать ему руки.  

Младшенький мгновенно слинял из поля нашего зрения, больше мы его не видели. Виктор с Борей подошли к нам.  

– Еле уговорил, – радостно сообщил Виктор.  

– Да ты герой, – в тон ему ответил Дима, но тот, похоже, не уловил иронии.  

Вышел слесарь, загнал машину внутрь сервиса. Для нас потекли мучительные часы ожидания. Уезжать оттуда мы не решились и все время ожидания провели, сидя на диване в зале ожидания, прогуливаясь по площадке перед зданием и, до горечи во рту, куря и запивая бесчисленные сигареты, бесчисленным же количеством чашек кофе.  

В который уже раз стали рассчитывать время.  

– Паром у нас в семнадцать сорок пять. До Травемюнде отсюда без малого пятьсот километров. По их дорогам это часа четыре с половиной. Это если не будет по дороге пробок, ничего не случится и не останавливаться, чтобы кое-кто пописал или покакал. – Подсчитывал Дима, косясь на Борю. – Так что ты Боря поди заранее опростайся. Если, дай Бог, тачку твою немчура починит, лететь нам надо, как стреле, выпущенной из лука.  

Я с удивлением взглянул на него, услышал непривычно пафосный оборот из его уст.  

– Да ты, Дим, прямо Баян. Кот Баюн какой-то.  

– А что? Я, глядишь, еще былину сложу про эти наши приключения.  

– Былина – это хорошо, машину бы починили только.  

Мы в сотый уже, наверное, раз с надеждой глянули в сторону ремзоны.  

Двенадцать часов. Ничего. Дальше счет для нас пошел уже на минуты. Теперь, тянущееся до этого, как резина, время полетело в ураганном темпе. Двенадцать десять. Ничего. Двенадцать двадцать. Двенадцать тридцать. Двенадцать тридцать пять. Двенадцать сорок.  

Наконец, в двенадцать сорок пять нас позвал мастер. Я напряг все свое умение и внимание, чтобы не пропустить из его речи ни одного слова и понять, по возможности, все правильно.  

– Значит так, – начал мастер, – Нам удалось отключить сигнализацию и восстановить проводку. Не буду ничего говорить о мастере, который пытался установить ее, я бы его повесил. («Я тоже» – подумал я, но говорить ничего не стал) На нормальную установку уже нет времени. Надеюсь, вы сможете сделать это в Москве, я слышал, у вас уже есть наши фирменные станции обслуживания. Главное машина заводится, и компьютер не выдает ошибок. Думаю, до дома вы доедете.  

Мы горячо поблагодарили его. Боря побежал в кассу оплачивать работу, а мы вышли на улицу и, в который уже раз, закурили в ожидании его.  

– Ну что, Семен. Появилась надежда на благополучный исход. – Дима глубоко затянулся. – Правда, расслабляться еще рано. Времени у нас в обрез. Это ж мы считали просто – от города до города. А представь. Приехали мы в этот Травемюнде. А где там порт? Как туда проехать? Сколько времени занимает оформление? Помнишь, как мы с тобой тогда на самолет в Дюссельдорф опоздали? Мы когда приехали, самолет еще не взлетел, а куки – регистрация уже закончилась.  

«Куки» было одним из любимых Диминых словечек. Услышал он его в детстве и вот, что об этом рассказывал. Как-то бабушка повела его в поликлинику – то ли приболел он, то ли прививку сделать, то ли еще по какой причине. Не суть. Заводит она его в кабинет. Там врач сидит. Обращается к Диме:  

– Здравствуй, мальчик.  

А Дима молчит. «Не знаю, – говорит, – что со мной происходит, но молчу и все тут. Причем, понимаю, что надо отвечать, а вот уперся – и молчу».  

– Как тебя зовут?  

В ответ – молчание.  

– Ты говорить-то умеешь?  

То же самое.  

Ну, врач еще пару минут попытался Диму разговорить, но – безрезультатно. Вот он бабке Диминой и говорит:  

– Бабуль. А ребеночек-то у вас того… Куки.  

С тех пор это словечко и привязалось к Диме. Да и ко мне, кстати, после этого его рассказа тоже.  

Вскоре мы выбрались из Дюссельдорфа, свернули на автобан, и Боря, что есть мочи, пришпорил чудо германского автопрома. Направление держали на город Мюнстер.  

С заднего сиденья раздался негромкий хлопок и шипение – это Дима откупорил баночку захваченного в дорогу пива. Настроение его заметно улучшилось, напряжение отпускало, он с удовольствием прихлебывал пиво, закусывая жареными орешками, которые он выуживал из целлофанового пакетика.  

– Дима, ты только обивку там не испачкай. Поаккуратнее давай. – От вчерашнего отчаяния, граничащего с безумием у Бори не осталось и следа. Тон был резкий, назидательный.  

К моему удивлению, Дима не стал ввязываться в дрязги. Настроение у него было благодушное, тянуло поговорить и он, проигнорировав Борино замечание, начал издалека.  

– Слышь, Семен. А правда, что у экзальтированных дамочек и нервно неуравновешенных хлюпиков от нервного срыва косоглазие случается? Причем, помнится мне, шары у них к носу уезжают. Бывает один, а бывает, что и оба. Ты поглядывай, как там наш хасид себя чувствует. У него ж вчера фляга нехерово так свистела – сейчас зенки к переносице съедутся, и ага – привезет нас на встречку, под фуру какую-нибудь. С него станется.  

– Здесь бетонные отбойники разделительные. – Буркнул Боря.  

– Тогда ладно, успокоил. А представьте – останавливает, к примеру, нас полицай. Подходит. Боря стекло опускает, поворачивает к нему свое табло, а глазки у него на кончик собственного носа смотрят. Полицай в салон заглянет, а я пену изо рта пущу, а ты, Семен, для смеха, обоссаться можешь. И все мы при этом обаятельно улыбаемся. Что он делать будет?..  

– Дима, не отвлекай меня, пожалуйста, своими глупыми разговорами. Я и так в напряжении, а скорость громадная. – Голос Бори звучал назидательно и строго.  

Стрелка спидометра действительно перевалила отметку в 200 километров в час.  

– Смотри ка ты. Вчера дурак дураком был, а сейчас, вишь ты, ожил, заважничал.  

Однако задевать Борю перестал, и вскоре сзади раздалось его мерное посапывание. Я несколько раз предлагал Боре подменить его за рулем, но он каждый раз отказывался, хотя по его просьбе водительские удостоверения мы с Димой с собой захватили. Помня, сколько переживаний за последнее время выпало на Борину долю, и учитывая бессонную минувшую ночь, я не рисковал засыпать, а постоянно поглядывал на него, боясь, как бы усталость не сморила бедолагу, и он не заснул за рулем. Последствия могли быть для нас действительно печальными.  

Миновали Мюнстер, остался в стороне Бремен. Мы проехали уже больше половины пути. Но и время летело неумолимо. Стрелки часов показывали четвертый час, а до цели было еще, ох, как далеко.