Ликантропия

— Ликантропия — интересный недуг, и очень редкий, мистер Уэллс, а Ваш случай и вовсе — уникальный. И почему же вы решили, что он связан с Вашим психическим здоровьем, а не физическим? — после долгих раздумий, наконец, спросил доктор Ньюмен. Он уже двадцать лет принимал исключительно существ, которых общество до сих пор принимает с трудом, и, порой, параноидальной осторожностью. Казалось бы, две тысячи двадцать первый год, а людей до сих пор удивляют вампиры, оборотни, феи, да даже элементарные призраки, в конце концов. А их безобидность, а иногда даже и пользу (речь идет о знаменитой эссенции, с помощью которой делают лекарства первой помощи) доказали еще, подумать только, в пятидесятых годах прошлого столетия.  

— «Ликантропия — болезнь, безусловно, физическая, но почему вы не можете себя контролировать при превращении — это уже вопрос психический». — Так сказал мой лечащий врач, и посоветовал обратиться к Вам.  

Ленард страдал от этой проблемы уже очень давно, еще будучи подростком он приучился связывать себя ночью каждый раз, как появлялись первые признаки превращения. Жаль, тогда ему никто не рассказал, что превращение всегда происходит в одну определенную ночь каждый месяц. Сейчас, он с некой ностальгией вспоминает те времена, когда только пытался нащупать противодействие своему странному и необычному недугу, когда закрывал себя в пустой квартире, заколотив окна, и на утро видел, что дверь выбита, а окна разбиты, видел трупы самых разных животных у себя дома, и чувствовал железный привкус во рту.  

Почему же… почему же это всё он помнит настолько хорошо, а все детство до сих пор остается под пеленой, под черной, непроглядной дымкой.  

— Вы не помните, когда это началось, мистер Уэллс? — спросил доктор, уже зная ответ на этот вопрос.  

— Нет, как я уже сказал, в возрасте двенадцати лет у меня «случилась» амнезия, и не прошла до сих пор. — спокойно, ответил парень. Он уже начинал жалеть, что пришел сюда. Стоило смирится, и забить на эти походы по людям в белых халатах, еще в кабинете доктора Паркса.  

— Это я помню, мистер Уэллс, меня интересует вот какой момент: часто, больные амнезией начинают вспоминать отрывки из прошлого, благодаря каким-то образам, местам, людям, у вас никогда такого не было?  

Ленард задумался. Будто нажав на кнопку перемотки, он прокрутил свою жизнь в голове, и, на первый взгляд, ничего такого не было… Но как оказалось, при повторном просмотре, что лишь на первый.  

— Знаете доктор. — заговорил он, после внушительной паузы. Ньюмен посмотрел на него с надеждой. — вообще-то…  

***  

Маленькая девочка, в белоснежном платье, и огромным, для ее габаритов, букетом цветов возвращалась домой, после ее первого выступления в театре. Вся она светилась от счастья, а желтые, словно одуванчик, волосы создавали впечатление того, что маленькое солнце спустилось на землю, и вприпрыжку шагает по улицам города. Отчасти, так и было, девочка действительно источала свет, но обычным людям, все-таки, лучше думать, что это была лишь иллюзия, лишь плот их богатого, обычно-человеческого, воображения.  

По обе стороны от маленького солнца, шагали двое родителей: статный, широкий в плечах, бородатый мужчина в костюме, и красивая, ярко-рыжая женщина в зелёном, вечернем платье. Помимо этих троих, на улице — ни души. Лишь силуэт дракона в небе напоминал о необычности сегодняшнего дня. Хеллоуин. Говорят, раньше, во времена давнишние, этот день считался праздником, но сейчас… сейчас лучше спрятаться в доме, и лечь спать пораньше, чтобы не мешать существам потусторонним развлекаться в их единственный выходной.  

Когда семья проходила мимо, уже закрытого, магазина мебели, девочка резко остановилась, и то и дело, мотая головой из стороны в сторону, будто прислушивалась к чему-то. «Там кому-то больно». — сказала девочка, тихим, еле слышным, голосом, показывая на неприметный, темный переулок за зданием. Ее отец не стал долго думать, лишь снял пиджак и отдал жене. Спустя секунду, он уже летел в переулок в виде маленького, синего светлячка. Вернулся отец с порванной рубашкой, и небольшим следом когтей на груди. На руках он нес маленького, израненного волчонка.  

***  

Ленард молча рассматривал свою правую руку, лежа на своей старой двуспальной кровати. Она уже успела покрыться серой шерстью. Парень полез рукой в рот и нащупал клыки на месте своих привычных зубов. Это состояние неопределенности, между обычной жизнью и превращением, бесило его больше всего. Три дня до полнолуния его будут доканывать эти вещи, а потом проходить еще три дня после. «Неделя мучений каждый месяц, а я ведь даже не женщина». — подумал парень, и улыбнулся. Он привстал, взял с тумбы чашку с, уже остывшим, кофе. Сделал глоток, взял таблетку снотворного, сделал еще один глоток кофе, и затем потянулся к ремням. «Пора спать». — подумал он, затягивая последний ремень, снотворное подействовало.  

***  

Девочка, лет десяти с виду, бегает по детской площадке. Уже вечерело, и большинство мамочек с детьми ушли домой. С этим белокурым, маленьким, светящимся созданием, как всегда, бегает ее единственный, верный друг — духоволк, существо умное, верное, и понимающее. Многие люди могли позавидовать его способности к эмпатии и мышлению, а также — способности телепортироваться вперед себя, оставляя лишь короткий, голубой след.  

За все то время, что это серое, мифическое создание живет у них с родителями дома, он ни разу не проявлял к ним агрессии. Даже оскал его зубов никто не видел. Всё, потому что, он уважал эту семью, и был благодарен им за спасение. Он сам им об этом сказал, своим, специфическим, способом.  

Однажды, он просто постучался им в головы, и попросил разрешения говорить с ними прямо в них. Речь его всегда была спокойной, и уверенной, но никогда — надменной. Хоть он и пытался казаться сильным, взрослым, и мужественным, когда говорил с ними, все равно оставался ребенком, маленьким неокрепшим волчонком, который не успел спрятаться в одну хеллоуинскую ночь, и попал к их семье. Со временем, девочка сильно привязалась к нему, и проводила с ним почти все свое время, и тот был счастлив, ему было достаточно просто играть и общаться с этим миленьким, человеческим (возможно, не совсем) созданием.  

Все так бы продолжалось и дальше, если бы духоволк, в один день, не явился к главе семейства — позже, великому, и знаменитому на весь мир волшебнику — Винсенту Хорну, со странной, и невыполнимой, на первый взгляд, просьбой… Волк хотел стать полноценным членом семьи Хорнов, хотел стать… человеком.  

***  

— Апчхи! — чихнул Ленард, сидя в кафе с его старой подругой — Лизи. До этого они пили кофе, а теперь извиняются перед персоналом и посетителями, объясняя причину внезапного обращения лица Ленарда в волчью пасть. «Это один из симптомов ликантропии, не волнуйтесь, прошлой ночью было полнолуние». — говорила девушка. «Прошу прощение». — повторял парень, и со временем все успокоились.  

— И угораздило же тебя чихнуть. — в шутку, заявила Лизи, хитро улыбаясь, и смотря прямо в глаза парню.  

— Уж прости, мой нос мне не подвластен. — с такой же улыбкой, ответил Ленард, и потянулся, зевая. Девушка, комично и со знатной долей наигранности, сделала перепуганное лицо, будто он снова частично превратился, и точно так же наиграно смотрела из стороны в сторону. Он же просто закатил глаза так же, как это делала она, каждый раз, как не была согласна с ним в споре.  

— Что там твой вчерашний марш-бросок по врачам? — спросила Лизи, возвращая тему разговора в изначальное русло.  

— Паркс мне ничего полезного так и не сказал, а вот Ньюмен, тот старый психиатр, подкинул одну интересную мысль. — ответил он.  

— Какую? «Плати мне две сотни за сеанс и будет тебе счастье»?  

— Не только эту, миледи скептик. Еще одну интересную.  

— Говори уж, интриган.  

— То, что я не контролирую ликантропию, может быть связано с моей амнезией… вернее, с тем, что я из-за нее забыл…  

— Это не такая неочевидная мысль, что бы платить за нее двести баксов.  

— Та погоди ты, не перебивай.  

— Всё молчу. — вновь, перебила Лизи, и слегка улыбнулась.  

— Он сказал, что может помочь даже фрагмент воспоминания: любой образ, знакомое место, событие из прошлого, а это уже куда проще чем вспоминать вообще все мое детство. — Ленард немного задумался, и затем, прежде чем его подруга начала вновь комментировать его слова, продолжил. — Я говорю это тебе, потому что каждый раз как мы с тобой видимся, у меня стойкое ощущение, что я знаю тебя куда больше трёх лет, но откуда оно берется, что его подпитывает — не понимаю… — голос парня, с каждым словом ставал всё тише, он все дальше уходил в собственные мысли. — не понимаю…  

***  

Винсент Хорн легко поддался на уговоры, такие авантюры он всегда любил, хоть и боялся проворачивать. Единственное, чего он боялся это слёз его собственной дочери, если с духоволком что-то случиться. Он предполагал, что самый худший исход из возможных — полу превращение. Эдакое состояние, в котором их Род уже не будет ни волком, ни человеком, чем-то посередине, а состояние «посередине», как известно всегда имеет в себе самую большую долю случайности. Род может просто стать волосатым человеком, а может безволосым волком, может стать чем-то вроде минотавра или кентавра, и тогда ему придется жить с ними в одной общине, и даже там он будет гадким утенком, что уж говорить про человеческое общество — самое агрессивное, и неприветливое из всех, общество, что закрывает глаза, и пытается не видеть всё, что непохоже на них самих, или, в худшем случае, пытается это самое непохожее… истребить. Но Род оказался слишком настойчивым, каждый день он ходил к Винсенту в кабинет и просил его об одном и том же. В конце концов, маг согласился.  

Перед тем как провести ритуал, духоволк сказал своей маленькой подруге, что уйдет на время от них, и, если все будет хорошо, вернется в новом обличии, но не сказал в каком, ибо сам не знал, что из него выйдет по итогу. Больше рассказывать Лизе он не решился, не хотел пугать, не хотел, чтобы девочка лишний раз переживала из-за него.  

Винсент подготовился, подобрал подходящие магические слова, прочитал абсолютно всё, что только смог найти в Интернете, о попытках превращения одних живых существ в других, и попрактиковался на их домашней рыбке. Теперь, к слову, у них по дому летал красный, с разноцветными крыльями, попугай Ара. Он врезался во все что только можно, видимо никак не мог привыкнуть к новому телу. Главным компонентом в этом обращении стала мышь, самолично пойманная Винсентом на чердаке. Она отдала жизнь за новое тело домашней рыбки, и она была бы благодарна этому серому созданию, если бы понимала хоть что-то.  

За несколько дней до проведения ритуала, маг купил молодую, живую козу в «Первом в Рокленде магазине ритуальных принадлежностей». Забавное место, его вывеска начиналась с одно стороны здания, и заканчивалась на другом, так что прочитать полное название можно было только стоя на углу здания. Поняв это, владелец решил, что лучшим решением будет не менять название, а поставить вход на том углу, из которого можно его прочитать. Мистер Конли всегда был ещё тем странным типом.  

Купленной козы должно было хватить, судя по размерам тела духоволка, но, как оказалось, этого было недостаточно.  

Ритуал начался неплохо, появившаяся магическая энергия, вытянутая из жизненной энергии козы стала менять тело волка прямо на глазах, даже смотреть на это больно, но картину делали еще страшнее — крики Рода, было видно как он мучался. Винсент понял, что дело провальное, когда в воздухе остался лишь маленький шар энергии — размером с бусинку, а Род все-ещё был покрыт шерстяным поклоном, он уже стоял на двух задних, но был сильно согнут вперёд, он уже хотел вмешаться, для такого случая он заранее подготовил заклинание, но не жертву, нельзя было убивать еще одно животное, тогда оно могло начать претендовать на тело Рода. А получеловека-полукозла не хотелось видеть никому. Винсент собирался пожертвовать своей жизненной силой, он не должен был умереть после этого, лишь, самую малось, постареть. Род вмешался раньше, его Воля пробудила его собственную силу, и шар в воздухе стал подпитываться из головы духоволка. Маг боялся сделать хоть что-то, не знал к чему это может привести.  

Дом затрясло. Походило на 5-бальное землетрясение — с потолка на Винсента начала сыпаться побелка, что означало одно — еще немного, и вся магия, собравшаяся в воздухе, могла расшатать здание настолько сильно, что без последствий они могли не обойтись.  

По всей видимости, тряска разбудила маленькую Лизи, и та, поддавшись инстинктам, пошла на источник, как было мотыльки летят на раскаленную лампу, не понимая, что ничем хорошим им это не светит. Прямо сейчас, девочка стояла в дверном проёме. Да, Винсент, несомненно, закрывал дверь, перед началом ритуала, но магия распахнула ее. Окна же, не смогли так легко отделаться, и лопнули, с диким грохотом, несколькими секундами ранее.  

Девочка, несколько мгновений, явно не понимала, что происходит, о чем говорило удивленное выражение ее лица. Но, вскоре, это самое удивление, сменилось на гримасу ужаса — она поняла, кем является чудовище, стоящее перед ней. Не зная, чем может помочь, ещё не осознавая, какой силой она, на самом деле обладает, девочка лишь крикнула:  

— Род!  

Её тело начало светиться, и, вскоре, резонировать с тем огромным сгустком магии, собравшимся в воздухе. И когда это произошло, комната озарилась выжигающим глаза светом.  

Постепенно, всё вернулось на круги своя — землетрясение прекратилось, свет сменился тьмой ночи, и Винсент вновь обрёл способность видеть, и, первым делом осмотрев комнату, он понял, что в ней не хватает объекта ритуала — Род пропал.  

***  

— Я вспомнил… – пробубнил, себе под нос, Ленард. — … вспомнил своё имя.  

— Ленард, тебя зовут Ленард. – саркастично ответила Лизи. — тебе бы к другому доктору на приём записаться.  

— Род, меня зовут Род. — посмотрев ей в глаза, продолжил парень, не обращая внимания на подкол.  

Казалось, весь гул кафе утих. Лизи сидела, и не могла подобрать слова, мысли путались, обрывки воспоминаний накладывались друг на друга. Род пытался вспомнить ещё хоть что-нибудь, не понимая, что самое главное он уже вспомнил, не понимая, почему его подруга вдруг умолкла, не проронив ни слова. Единственное, что он понимал в данный момент — Лизи очень счастлива, она буквально светиться, и этого ему хватило, чтобы осознать: они с Лизи познакомились задолго до того, как он потерял память, и этого было достаточно, чтобы он мог разделить эмоции девушки, сидящей напротив него.