Не детские приключения кролика Эбита

Первые годы моей жизни прошли непримечательно. Однажды облили зелёнкой, которой я нализался до синьки, спасая свою шкурку и долго отходил на жухлом сене подёргивая лапкой. Второй раз облили глицерином, но от него был только понос.  

Так бы я и жил до старости, наслаждаясь редкими выездами на природу, но дети выросли и меня со всем приданным отдали в другую семью.  

Здесь начался полный трешь, в сравнении с которым глицерин манна небесная. Я вошел в эру стервозных женщин.  

Девчонка из новой семьи, приняв меня возможно за игрушку таскала везде, где только можно было и кутала, и качала, и подкидывала. Всего этого я боялся до усрачки, посыпая ее свой путь горошком, как Гретхель хлебными крошками.  

Но прошлое так и не нашло меня. Девчонка наигравшись забросила меня в клетку. Мне дали новое имя – Эбит, возможно узрев во мне английские корни, но «р» отчего-то потерялось, и я, как показало время, стал тем, кем назвали.  

Зимой меня изредка выпускали размять ножки, и я тайно перегрыз все надежно спрятанные провода, которые обогащались новыми слоями изоленты. Даже клавиатуре, которой, досталось больше всего, удалось выжить.  

Самое удивительное было в том, что я делил территорию со старой крольчихой, довольно странной наружности: короткие уши, длинный хвост и очень пронзительный голос. Наверно боевая порода. Она кричала мяу и терлась о ноги хозяев. Ее не запирали в клетку, возможно потому, что ей не нравились провода, но нравились противные мыши. С ними она играла до потери пульса последних.  

Эта дама, будучи глубоко пенсионного возраста, принесла в подоле очаровательных крольчат, которые были абсолютно невоспитанными: лезли в клетку, кусались и пытались меня уложить на лопатки. В общем были все в отца, которого лично я не знал, но не приметил такого неподобающего поведения в их матери.  

Одна из молодых крольчат мне запала в душу. Остальных со временем разобрали, но Рыжая (так я назвая ее для себя) осталась и все еще пыталась играть со мной в догонялки, просовывала лапы в клетку, но напрочь отказывалась жевать траву или грызть провода, обожая тыквы, кабачки, дыни и арбзные корки. За огурец она могла убить любого, вставшего на ее пути к зеленой цели.  

Наступила очередная весна и разрешили недолгие прогулки на улице, где со мной пыталось играть черное чудовище с благородной пароды лабрадор, которого взяли для девчонки, но она предпочла меня. Лишь позднее я осознал, как мне невероятно повезло. Врятли бы я выжил на цепи.  

К середине лета я освоился и бесстрашно прыгал по территории, пока однажды меня не забыли в дождь. Так я начал путь экстремала. Пару раз я еще сомневался и все же принял решение – ухожу на вольные, хватит.  

Конечно меня пытались поймать, но дух морковной грядки возродил во мне все инстинкты, и я заправки петляя уходил от любой погони.  

Сначала я жил под баком, но там было сыро. Девчонка постоянно открывала кран и мой дом заливало.  

Квартирный вопрос решился, когда я нашел уютную нору под бетонными плитами, окружённую со всех сторон травой. Здесь не косили, боясь повредить ножи, так я избавился разом от всех бед: маленькой клетки, девчонки, которая все время делала попытки активной заботы, потопа и ножа.  

Это было лето любви! Рыжая крольчиха с длинным хвостом ответила мне взаимностью, и вся территория была нашим ложем.  

Люди, видя нас удивлялись. Я не мог понять, чему именно. Тому что эта амазонка мне покорилась или тому что я выбрал ее. Честно говоря, других и не было, а дух морковной возродил желание не только петлять, но и размножаться.  

Наступила осень, и Рыжая перестала меня навещать. Я не сдавался. В мои планы не входило умирать за решёткой. Даже снег не заставил меня склонить голову, но однажды меня сгубила алчность.  

Хозяйка спрятала в теплице овес, и я наведывался туда время от времени. Какая нелегкая понесла людей в очередной раз проведать меня. Это был провал всей моей миссии.  

Хозяйка подперла двери, а хозяин, приложив выдержку, помноженную на прыткость через три минуты, держал меня на руках.  

Возвращение домой было с одной стороны все же радостным – хвост был в тепле, а с другой, я познал все прелести разноцветного движения.  

Оказывается, за пару часов до моего позорного отлова, потеряв всякую надежду вновь встретится со мной они привезли другого кролика, молодого и слишком активного.  

Энерджайзер научил меня открывать головой клетку, питаться цветами и показал, что для любви нет гендерных преград. Честно говоря, он мне порядком надоел и, хвала духу морковной грядки, был изгнан вместе со своим барахлом обратно в город.  

Молодой и горячий, он был интеллектуалом, что его и сгубило. Энерджайзер точно рассчитал намеренье хозяйки согнать нас с кухонного дивана и, предотвращая ее движение, в прыжке цапнул за палец. В связи с чем был награжден шлепками кухонным полотенцем, хаотичную траекторию которого невозможно было предугадать.  

Изгнание молодого, вернуло воспоминания о Рыжей крольчихе с длинным хвостом. Она рассказала мне радостную, но в тоже время грустную весть. За время моего отсутствия, Рыжая стала мамой, но один крольчонок погиб через сутки, а второй был очень похож на меня: длинные уши, короткий хвост, приплюснутая морда и идентичный окрас. Но и он не выжил. Не дотянул до месяца пару дней. Зато две другие, благополучно выросли и покинули родные пенаты. Окочурилась и пожилая дама. Теперь ее дочь была полноправной хозяйкой апартаментов.  

Я пытался ее утешить, но ламинат, не морковная грядка и Рыжая как-то заметно подобрела. Как я не пытался, не мог к ней приноровиться.  

Возможно Энерджайзер свернул мне ориентир, а может я утратил опыт, но Рыжая была недовольна и высказала все прямо, обсосав мне подстилку.  

Я все еще не оставляю попыток реабилитироваться, а Рыжая время от времени дает мне шанс.  

Одно успокаивает меня, скоро весна и я, преподнеся духу морковной грядки жертву, вновь обрету свои силы.