Записки маньяка

— Умоляю! Отпусти меня! Я сделал всё! — кричал парнишка с экрана.  

— Нет, — ответил ему хриплый голос. — Ты сделал далеко не всё. Ты лиш-ш-шь выжил, а этого, сам понимаеш-ш-шь, недостаточно, чтобы заслужить пощ-щ-щаду. У меня более высокие требования, и ты им, к сожалению, не соответствуешь. Хи-хи-хи.  

Убийца отодвинул микрофон от края стола и нажал одну из многочисленных кнопок на пульте, мигавшем разноцветными огоньками и освещающим дубовый столик и большую часть комнаты. На его лице не промелькнуло ни единой эмоции, хотя внутренний голос беззвучно кричал и возмущался: «Не то! Не так! Это не оно! ». Последняя жертва получила сильнейший удар током, что, впрочем, было отнюдь не оригинальной и вовсе не изобретательной смертью, а самой неинтересной и одной из наиболее часто используемых различными маньяками и беспринципными серийными убийцами, заманивающими любого в свой милый и абсолютно безопасный домик в лесу, доверху заполненый разнообразнейшими смертельными ловушками, не оставляющими загнанной в угол жертве даже малейшего шанса на выживание, но тот молодой человек не заслужил даже этого, но и жить ему уже нельзя было позволить не столько из принципов, сколько из каких-то логических умозаключений, так что жалеть об уже сделанном выборе в любом случае не стоило. Пульт ещё некоторое время помигал лампочками, а затем погас.  

— Сегодня было скучновато, Скарлетт, — зевнуло существо, упав в кресло, и откинулось на спинку, закинув ногу на ногу.  

Трудно было даже представить, что когда-то давно оно было человеком, частью общества, и занимало в нём определённую нишу, играло свою роль, которую ему назначили какие-то высшие силы. Будто и не прошли когда-то давно те детские годы, наполненные ничем не обоснованной, простой радостью и желанием жить. В нём больше не осталось ничего, что напоминало бы об ушедших светлых деньках, когда абсолютно всё шло своим чередом, было просто и понятно, а будущее казалось невозможно представить таким, каким оно оказалось.  

На плече у существа сидел большой попугай с весьма впечатляющими длинными алыми перьями и пустыми чёрными глазами. Наклонив голову, питомец всматривался в некогда голубые глаза, ныне скрытые под слоем грязи и налипших сальных волос, покрытых внушительным слоем пыли.  

— Они были слиш-ш-шком глупыми, — продолжало недовольно шептать существо, не сводя глаз с картины на стене напротив. — Не разгадали даже половины загадок. За такое их следовало бы убить! Хи-хи-хи.  

Его голос пробирал до костей и, скорее, был похож на змеиное шипение, а не на шёпот. Оно рассмеялось, но волна возмущения эхом прокатилась внутри него, оставив неприятный осадочек на остатках души убийцы. Попугай захлопал крыльями и перелетел на каминную полку.  

— Зачем же ты так, Скарлетт? — ласково заурчал маньяк.  

Существо поднялось и аккуратно проскользило к своему питомцу, не оставив после себя никаких следов на пушистом ворсе ковра. Усадив того на плечо, оно обернулось, чтобы в очередной раз полюбоваться своим логовом.  

В самом здании, которое представляло собой ветхий, но всё ещё многое способный вынести, сарай, построенный полвека назад из подручных материалов, не отличавшихся особым желанием продолжать влачить своё существование в этой глуши, было всего три комнаты: спальня и ванная, находившиеся в подвале, куда вела лестница, и та, в которой сейчас существо гладило своего пернатого питомца. Комната, освещаемая лишь парой свечек над камином, была достаточно большой, но заставленной кучей ненужного хлама, а в воздухе витал едва ощутимый привкус опасности, лёгкий аромат безумия, а стойкий запах разлагающейся плоти не покидал это место уже долгие годы. Возле одной из стен стояли четыре шкафа. На этих полках когда-то стояли книги, кем-то любимые и уважаемые, но после выброшенные на пол жестокой рукой безжалостного убийцы, а теперь на их местах расположились банки с различными органами когда-то живых, но давно убитых в особняке маньяка, людей, шкатулки с уникальными причудливыми украшениями богатых замужних или давно овдовевших леди и даже пара старинных кремневых пистолетов, оставшихся после одного сильно побитого жизнью археолога, поддавшегося на уговоры жены отдохнуть пару недель в лесу, но так и не бросившего свою любимую работу. А вышитый платок его супруги, приехавшей в город на пару недель позже, находился немного левее. Существо безразлично пробежалось взглядом по своей добыче и перешло дальше: сейчас все эти предметы не вызывали нужный эмоциональный отклик — ему необходимо было что-то другое, что-то новое, чего в этой комнате никогда раньше не было.  

На следующей стене расположились прочная деревянная дверь, ничем особым не отличавшаяся, и три полки с самыми ценными для маньяка трофеями: часами самой первой жертвы, Чарльза Беккета; трубкой детектива, расследовавшего серию убийств в этом милом лесном домике; подзорной трубой капитана, приехавшего на пару дней в деревню к матери; серебряными серьгами с огромными огранёнными рубинами одинокой старой леди с тридцатью кошками, погибшими в скором времени после кончины их заботливой хозяйки. Деревня находилась в паре часов езды, что, безусловно, шло на пользу этому странному увлечению. Постоянно в ней почти никто, кроме пары десятков людей, по уровню интеллекта вряд ли составивших бы конкуренцию картофелине, не жил, да и редкие пропажи людей, по невероятнейшему стечению обстоятельств, не вызывали абсолютно никакого резонанса, а таковые, по понятным причинам, происходили не часто, зато регулярно: примерно раз в три-четыре месяца, но местные как-то то ли привыкли к этому, то ли же попросту не обращали на столь незначительное явление внимания, но не особо его афишировали, так что репутация деревни от такого не пострадала. Существо в очередной раз рассмеялось: жертвы были разные и убийство каждой из них было чем-то невероятным и захватывающим, потрясающим и новым. Каждое такое приключение вызывало бурю эмоций и оставляло след на душе и пару шрамов на теле, если, конечно, повезло и жертва сопротивлялась достаточно, чтобы оставить яркие впечатления и слегка поцарапать кожу жестокого бездушного убийцы, но недостаточно для того, чтобы свести своего мучителя в могилу. Под полками лежало всё то, что не представляло особой ценности для маньяка. По какому-то достаточно странному совпадению, большая часть этих вещей была добыта в последних его набегах на деревню, а сейчас все они были безвкусно свалены в кучу под грязными стеклянными полками. Но и все эти предметы не были удостоены внимания: существо искало что-то совершенно, кардинально другое, что отличалось от его рутины и могло бы стать глотком свежего воздуха в этой пыльной, захламлённой комнатушке.  

У третьей стены было пусто. Именно эту белую стену существо каждый месяц чистило от паутины, в то время, как остальные давно покрылись метровым слоем пыли. Такого же внимания заслужили только часы, одиноко лежавшие на верхней полке, и сами полки, хотя за их состоянием вёлся не настолько тщательный уход. Существо извлекло из недр своего потёртого пиджака кошелёк. Развернув его, оно увидело фотографию дочери бывшего владельца данной вещицы. «Мистер Ч. Беккет» — гласила вышитая золотом надпись внутри кошелька. Существо осторожно, стараясь не повредить своими сломанными жёлтыми ногтями черно-белое фото, повесило его на стену. Его руки дрожали так сильно, что оно даже пару раз укололо острейшей булавкой, также хранившейся где-то в складках верхней одежды, костлявые пальцы, едва не повредив фотографию девушки. Сцепив зубы, оно продолжило своё дело, не позволив ужасной боли прервать этот процесс. Попугай застрекотал и впился когтями в плечо, но существо лишь зачарованно смотрело на юную мисс Беккет, игнорируя причиняемые попугаем и другими предметами неудобства.  

— Тиш-ш-ше, Скарлетт. Мы найдём её. Мы будем искать её до самой смерти, — существо мерзко захихикало и направилось к последней стене. — Нашей или её.  

«Посмотрим, кому повезёт больше», — промелькнула едва ли не первая мысль за целую вечность.  

Камин по центру стены не горел, а вот пара свечей на каминной полке была единственным источником света во всей комнате. Кресло стояло в полуметре от него и было достаточно новым. Над камином, давно отсыревшие дрова в котором никогда и не думали поджигать, висел портрет.  

— Она будет нашей, Скарлетт. После всего, что было, она обязательно станет нашей, — прошипело создание.  

Именно этот портрет был первой вещью, которую существо принесло в своё новое жилище полжизни назад. Он изображал девушку, стоящую возле абсолютно чёрный стены. На ней было кроваво-красное платье-пальто, оставляющее открытым лишь её нездорово-бледное лицо. Печальные голубые глаза смотрели вперёд, но в них светился не юношеский азарт, а разочарование и усталость взрослой жизни, коими наполнена каждая вторая пара глаз. Острый орлиный нос, тонкие губы, всегда сложенные в причудливой ухмылке; маленькие аккуратные ушки, прикрытые длинными волосами, собранными в высокий хвост, делали данную особу если не очень, то весьма привлекательной.  

— Мы найдём тебя, Скарлетт. Мы будем вместе, — прошипело существо и резко плюхнулось в кресло. Оно принялось в очередной раз водить глазами по портрету, исследовать каждую линию, проведённую художником много лет назад.  

На полу за его спиной лежал новый ковёр, местами заляпанный чьей-то кровью, на котором стоял низкий кофейный столик, на котором, в свою очередь, расположились старый компьютер, микрофон и прочая техника, используемая существом во время каждой охоты.  

За окном ударила молния. Дождь не прекращался последний час или даже больше, но до этого сидящий в кресле на него никак не реагировал: он был слишком увлечён охотой, оказавшейся крайне сомнительным времяпрепровождением. Сейчас же существо резко вскочило и быстрым шагом направилось к двери, едва не сбив торшер, но та распахнулась, едва оно коснулось светильника.  

— Неужели ты живёшь в этом сарае? У тебя есть шикарный особняк с кучей ловушек, техники, с идеальной системой защиты от проникновения и с просторными подвалами и мастерской, а твой выбор пал на эту жалкую коробку с устаревшим хламом? Правду говорят, что технический прогресс лишил маньяков индивидуальности и изобретательности.  

— Кто говорит? — недовольно прохрипело существо и невольно попятилось в темноту.  

Женщина в плаще закрыла свой зонтик и зашла в помещение, оставив дверь нараспашку. Она чувствовала себя не гостьей в чужом доме или жертвой без надежд на светлое будущее, а хозяйкой положения.  

— Куда я могу это повесить? — спросила она, сняв с себя насквозь промокшую верхнюю одежду. — Ты же любишь порядок, верно? Не на пол же мне её бросить? Одежда мне пока ещё пригодится.  

— На вешалку, — спокойно ответило существо и дрожащей рукой указало на место рядом с полками. Оно заинтересованно рассматривало незваную гостью, освободившую свои руки от плаща и зонта, а также избавившуюся от перчаток и грязных сапог. Девушка гордо прошла к креслу, оставив за собой цепочку мокрых следов, и опустилась в него, закинув ногу на ногу.  

— Это моё место.  

— Твоё место у меня на коленях, девочка. Ты сильно изменилась с момента нашей последней встречи, дорогуша, — недовольно покачала головой гостья в кресле и повернулась к существу, всё так же пытавшемуся уйти от пристального взгляда ночной гостьи.  

Когда-то давно это существо было привлекательной юной леди, жившей в небольшом уютном особняке возле озера. Его окружал тёмный лес, скрывающий множество тайн и загадок. И однажды одна из них вырвалась наружу, круто изменив ход жизни молодой аристократки. Девушка наткнулась на распотрошенный труп во время одной из прогулок. После этого она стала часто запираться в комнате и писать коротенькие очерки с подробнейшим описанием распотрошённых тел, окровавленных оторванных рук и ног, грязных черепов, после жестокого боя украшавших заборы кровожадных захватчиков. Все годами подавляемые эмоции вышли в тот момент наружу и постарались воплотиться самыми безумными способами.  

— Ну так что? — спросила незваная гостья, грубо выхватив убийцу из раздумий и воспоминаний. — Не хочешь сесть возле моих ног? Мне будет приятно.  

— Тебе меня не подчинить, — сухо ответило существо и попыталось убрать со лба волосы, закрывавшие девушку.  

Та рассмеявшись, встала и, облокотившись на спинку кресла, потянулась вперёд и прошептала:  

— Неужели? Считаешь, что мне не победить тебя? Я уже сделала это. Настолько давно, что ты уже и не вспомнишь.  

Маньяк отпрыгнула назад и попыталась укрыться от пронзительного взгляда незнакомки. Следующая попытка избавиться от волос, закрывавших обзор, оказалась гораздо успешнее первой. Теперь стало видно лицо девушки: бледное, холодное и безжизненное, как звёзды на небе; с печальными голубыми глазами, пронзительными, заинтересованными, с капелькой превосходства над остальными и с абсолютной уверенностью в себе; с острейшим орлиным носом и с не менее острым выступающим подбородком. Взгляд проскользил вниз, не забыв приметить кроваво-красное платье, совершенно не подходящее к разыгравшейся непогоде, и тонкие губы, сложенные в причудливой ухмылке, и теперь он упирался в длинную тонкую шею, такую же болезненно бледную, как и руки.  

— Кто ты? Кто?  

— Ты знаешь это, дорогая моя, — не без удовольствия, но и не без доли разочарования, протянула гостья.  

«Высокий голос, — недовольно отметило про себя существо. — Так она шатенка? Странно... »  

— Зачем ты пришла сюда? — спросила убийца и начала двигаться вдоль стены, повторяя свой предыдущий маршрут. — Скарлетт Беккет!  

Ночная гостья рассмеялась, вернулась в кресло и уставилась на портрет.  

— А ведь получилось очень похоже. Никто не ожидал этого. Помнишь тот день? Он был прекрасен. Лучший день в твоей жизни.  

— Нет.  

— Ты его прекрасно помнишь. Зачем лжёшь мне? Зачем пытаешься обмануть себя? Но ты так сильно хочешь его забыть, так жаждешь этого. Больше, чем…  

— Нет! Я не помню день, когда ты умерла!  

— Умерла? Может и так. Тогда что я делаю здесь?  

— Убирайся! — приказала местная обитательница и, схватив с полки нож, бросилась к креслу.  

Она нависла над своей гостьей и уставилась в голубые глаза. Те самые голубые глаза, которые...  

— Убери от меня нож, моя дорогая. Ты прекрасно знаешь, как я не люблю, когда мне в лицо тычут всяким. И от горла тоже. У меня всё ещё есть принципы.  

— Он останется, — настойчиво прошипела убийца.  

Скарлетт вздохнула и крепко вцепилась в руку, державшую нож, и направила его себе в грудь.  

— Держи его так, ладно?  

Рука существа дрогнула и едва не выпустила оружие.  

— Ты же не хочешь убить меня? — рассмеялась мисс Беккет.  

— Хочу, — прошептала маньяк.  

— Так что мешает, дорогая моя?  

— Ты не заслуживаешь смерти от моей руки.  

— Очень благородно, но в тот раз тебе такая мелочь не помешала убить меня. Ты ведь давно его не проявляла. С того самого дня.  

Убийца отбросила клинок в сторону и упала на колени. Её переполняла злость, гнев пытался вырваться наружу, безумная ярость подбивала сделать нечто новое, что кардинально бы отличалось от произошедшего за прожитые годы. Хотелось плакать. Даже рыдать, уткнувшись головой в подушку. Хотелось, чтобы сзади кто-то подошёл, крепко обнял, поцеловал в макушку и прошептал: «Это всё не реально. Есть только ты и я. А люди — просто часть нашего мира, без которой он рассыпется на мелкие кусочки. Ничто этого не изменит. Мы будем вместе всегда. Обещаю».  

— Слишком ванильно для тебя. Где ты такого набралась? — фыркнула Скарлетт. — Ты же любишь совершенно другое. Тебе нравится причинять боль и страдания ни в чём не повинным людям. Ты и сама хочешь почувствовать её. По-настоящему, а не с помощью всяких... приборов? Большинство людей действительно идиоты, не способные оценить весь потенциал современных технологий. Весьма неприятненький расклад.  

— Больше нет. Это в прошлом. Она в прошлом!  

— Поэтому я здесь.  

— Я знаю.  

— Чувствуешь это?  

— Просто знаю. Этого вполне достаточно.  

Мисс Беккет принялась гладить собеседницу, сидящую возле её ног, по голове. Она наслаждалась и самим процессом, и противоречиями, целиком заполнившими голову девушки, более не желавшей делиться с ней своими мыслями, впервые поселившимися в её сознании. Несомненно, там и раньше были мысли и размышления, но они были... другими. Более примитивными, более жестокими и кровожадными, менее человечными, важными и затрагивающими какие-то фундаментальные темы, вроде смысла жизни или размышлений о переломном моменте этого самого жизненного пути.  

— Я ничего не понимаю, — прошептала маньяк.  

— Ты не создана для этого мира. Он слишком обычный для тебя. Или слишком сложный. Ему ты не нужна именно такой. Хочешь, я отведу тебя туда, где ты будешь счастлива? По-настоящему счастлива? — сладким голосом вопрошала Скарлетт, продолжая перебирать пряди собеседницы.  

— Рай? — с лёгкой усмешкой на губах и слабой надеждой глубоко в сердце произнесла убийца.  

— Нет. Рая не существует. Ты же знаешь, что это за место. Помнишь его? — с наслаждением улыбалась гостья.  

— Не хочу знать, — ещё тише зашептала хозяйка сарая.  

— Но ты его знаешь, моя дорогая. Я отведу тебя.  

— Не надо.  

— Ты хочешь этого.  

— Нет! — крикнула бывшая аристократка и уткнулась лицом в колени.  

— Ты… ты… плачешь?  

— Н-нет, — сквозь слёзы прошептала убийца, желая поскорее покончить со всем этим. Последнее изощрённое убийство и можно уходить на покой, верно?  

Скарлетт легонько поцеловала её в макушку и осторожно взяла за руки.  

Ночная гостья, сделав это, куда-то потащила собеседницу. Волосы, намокшие под сильнейшим ливнем и намертво прилипшие ко лбу, превратились в жутковатую грязную массу и полностью закрыли обзор, так что убийце многих десятков или даже пары сотен невиновных людей пришлось крепче вцепиться в руку девушки и бежать за ней, надеясь, что путь будет недолгим и безопасным.  

— Мы на месте! — торжественно объявила очаровательная мисс Беккет уже спустя какую-то пару минут. Перчатки, сапоги и зонтик остались в доме убийцы, а вот плащ неведомым образом переместился на плечи владелице.  

— Не может быть! — ахнула маньяк, с огромным трудом убирая с лица мокрые волосы. Это было невозможно: этот старый дом находился на расстоянии многих километров от того мрачного сарая, где они разговаривали.  

Они находились в старом особняке, где когда-то выросли, где прошли их не слишком счастливые, но самые важные годы, создавшие их именно такими. В воспоминаниях всё выглядело иначе: светлый дом, наполненный жизнерадостными людьми, вечно куда-то спешащими и постоянно разносящими по нему самые разнообразные и временами абсолютно нелепые слухи. А сейчас он выглядел... пустым, заброшенным и... мёртвым. Пыль и грязь на покосившихся окнах, трухлявые деревяшки, дырки в самых неожиданных местах. Разодранные занавески легонько покачивались на ветру. Коридоры были непривычно пусты, а звенящая тишина, отражающая эхом каждый вдох, дававшийся с трудом, не так пугала, сколько медленно сводила с ума, проникая в самую глубь подсознания. Сухой спёртый воздух постепенно наполнял лёгкие, заменяя собой грозовую свежесть. Девушка стояла и пыталась справиться с обрушившимся на неё ураганом воспоминаний. Перед глазами то и дело мелькали обрывки прошлой жизни, вызывая бурю эмоций каждой секундой. «Это не моя жизнь, — твердила она про себя. — Я другая. Та Скарлетт Беккет мертва! Её больше нет в живых! »  

— Пойдём, — весело бросила ей спутница, не забыв задеть плечом и уронить на холодную пыльную бетонную плиту.  

Буркнув что-то невнятное, убийца последовала за ней. Петляя по лабиринту пустых коридоров, они пришли в ванную комнату.  

— Зачем мы здесь? — прохрипело существо: все приходившие в голову мысли не особо-то радовали.  

— Раздевайся, — полностью проигнорировав вопрос, скомандовала девушка и скинула с себя пальто, оставшись только в нижнем белье.  

— Зачем? — все с тем же безразличием в голосе и без надежды на хоть какую-либо реакцию со стороны собеседницы продолжила маньяк.  

— Примешь душ, — на этот раз соизволила ответить мисс Беккет.  

Она силой запихнула существо в душевую кабину и включила воду. Убийца пыталась сопротивляться: она кричала, царапала ногтями пространство вокруг себя, но быстро сдалась: вода струилась по её телу, даря очищение коже и давая возможность подумать над всем, что произошло сегодня. Скинув с себя насквозь промокшую грязную одежду, пропитавшуюся духом всех убийств, произошедших в доме, она прислонилась к холодной плитке и убрала волосы вперёд, открыв взору своей спутницы исполосованную спину. Та смотрела на свою замеревшую любовь, так легко ей подчинившуюся, и печально улыбалась: слишком просто и скучно всё произошло. Существовало такое множество интересных вариантов развития событий, что произошедший в реальности сложно было и назвать вариантом, ведь, по сути, он был лишь крошечной вероятностью, которая и сработала.  

Скинув с себя последнюю одежду, она беззвучно проскользнула в кабинку, бесцеремонно выбросив из неё всё лишнее. Девушка грубо прижала убийцу к холодной стене и стала целовать её шею, изредка используя зубы. Вода стекала по двум горячим, возбуждённым телам, унося прочь всю грязь и ужасы прошедших лет.  

Скарлетт обняла её и стала водить руками по животу партнёрши, поднимаясь, чтобы поласкать грудь, и спускаясь ниже, надеясь получить что-то большее, при этом не прекращая оставлять на её шее слабые укусы, но маньяк не отвечала на все эти действия. Скарлетт понемногу начинала злиться, но от намеченного плана отступать не собиралась. Теперь происходящее нравилось ей гораздо больше: с каждой минутой становилось всё интересней и удовольствие от удовлетворённого желания нарастало. Она отстранилась от девушки и дала ей возможность повернуться лицом к хозяйке особняка и положения.  

— Что ты делаешь? — слабо осознавая происходящее прохрипела маньяк, ставшая жертвой, беззащитной овечкой, узницей в пустом доме.  

Вместо ответа она получила жаркий поцелуй, втянувший обеих с головой, и руки, нежно исследующие выступающие кости. Мягкие кончики пальцев стремились прикоснуться к каждому сантиметру белой кожи горячо любимой девушки. Хищница сдерживала себя изо всех сил, но желание, подавляемое слишком долго, наконец-то вырвалось на волю неконтролируемым потоком эмоций. Она снова прижалась к когда-то самому важному человеку в жизни и впилась в её губы.  

— Расслабься, — шепнула Скарлетт, едва на пару секунд оторвавшись от убийцы. — Мы давно уже такого не делали. Слишком давно.  

Она переходила дальше, давая волю рукам и воображению. Душ был не лучшим местом для подобных занятий, но пока приходилось довольствоваться этим. Кровать имела массу преимуществ перед холодной кабинкой, да и на ней можно было воплотить в жизнь куда более смелые, безумные и разнообразные варианты с использованием и посторонних предметов, хранившихся в шкафчике неподалёку. Жертва тоже поддалась искушению, но, к большому разочарованию хозяйки положения, пальцы остановились только на внешней стороне ног, неуверенно поглаживая нежную кожу, и дальше двигаться явно не собирались. Ей всё было мало, но со временем возбуждение достигло пика и уступило место наслаждению, наполнявшему каждую клеточку двух белых тел. Они обе выдохнули от переполнявших эмоций и немного отстранились друг от друга. Голубые глаза маньяка светились преданностью и желанием подчиняться своей Госпоже, Повелительнице во всём. В них не осталось места для слёз, голова шла кругом, ноги подкосились, заставив девушку упасть на руки Хозяйке.  

— Определённо, — усмехнулась она и погладила обнажённую грудь гостьи особняка.  

Легонько коснувшись щеки девушки, она вышла из душа и направилась к стопке полотенец, оставив партнёршу саму.  

Девушка отвернулась и закрыла лицо руками, пытаясь привести мысли в порядок. Скарлетт незаметно выскользнула из комнаты и скрылась за соседней дверью.  

«Я плохой человек, но могу ли я после прошедших лет вообще называть себя человеком? Я убивала людей без причины, забирала их вещи, чтобы помнить. О чём? Но сейчас у меня появилась возможность выйти из этого порочного круга, влиться в общество, стать его частью. Заслужила ли я второй шанс? Разве я имею право начать жизнь заново? Унесёт ли вода всё с собой или проблемы навсегда нависли надо мной? Я человек и смогу быть им всегда! Но кто такие люди? Зло, разрушающее мир? Творцы, изменяющие реальность с помощью мысли? Кто я такая? Почему у меня появился шанс всё исправить? Благодаря кому я могу выйти из тени и снова стать человеком? Справлюсь ли я с миром, который всегда был мне чужд? Сколько будет боли и страданий? Ответит ли мне кто-нибудь на мои вопросы? Какая моя цель? Нужно ли мне быть человеком? Почему она пришла? Зачем? Кто её послал? Я не смогу снова стать человеком без… без… без своей… без неё. Я смогу? Быть человеком слишком сложно… Но неужели я чем-то заслужила это… этот дар? Или всё же проклятье? Зачем? Я снова жива или это лишь сон? Мёртвый сон в моей голове… Я человек? »  

Мысли рождались в мозгу одна за другой, задавая всё новые вопросы, оставляя их без ответов. Разве можно оставить в прошлом такую жизнь? Разве можно забыть всё и стать другим человеком, начать всё с начала, с чистого листа?  

Тёплая вода уносила с собой все проблемы и тяжесть сотни убийств, камнем висевшую на душе. С этого момента маньяк остаётся в доме с ловушками, а в мир приходит Мэри Брикс, подруга покойной Скарлетт Беккет. Решено! Из душа выйдет не та девушка, которую в него силой запихнули. Мэри и Скарлетт будут любить друг друга до конца жизни, которую они пройдут вместе.  

Мэри, полная решимости создать своё уютное гнёздышко вместе с любимой, вышла из душа. Теперь можно начать всё с самого начала в том старом доме, где уже давно никто не жил. Теперь она стала самым настоящим человеком, а не тем жалким существом без души, в которого превратилась за эти годы. На душе было тяжело, но лучик надежды всё же смог пробиться сквозь плотные облака разочарования от жизни.  

— Скарлетт? — неуверенно позвала Мэри.  

На её зов никто не ответил, так что девушка подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя. Первое, что бросилось в глаза — необычайная худоба и выступающие кости. За ней последовала нездорово бледная кожа и хищные голубые глаза. От физических проблем избавиться было даже проще, чем от накопившегося клубка психических расстройств, но всё это требовало внимания и времени. Вспомнив внешность Скарлетт, она усмехнулась. Та казалась более живой и здоровой, хотя и сильная худоба, и нездоровая бледная кожа также имелись в наличии, но кости не выступали, и вечно холодные руки постоянно не дрожали, а ноги не подкашивались при каждом удобном лишь им случае. Мисс Беккет была жестокой и расчётливой, хладнокровной и бездушной, высокомерной и лицемерной, что, впрочем, абсолютно ей не мешало получать удовольствие от жизни и наслаждаться самыми разными событиями. Она была обладательницей каменного сердца, открытого только одному существу.  

Девушка быстро отыскала полотенце и одежду. Похоже, Скарлетт позаботилась обо всём. Мэри улыбнулась. Гроза за окном стихла, и взошло солнце. С крыши падали последние капли, смутно напоминающие о недавнем стихийном бедствии, так скоро вылетевшем из памяти.  

— Скарлетт! — ещё раз позвала Мэри и вышла из ванной.  

Коридор по-прежнему был пуст, но вся пыль из него исчезла, а из окон падал солнечный свет. Уже целые занавески покачивались от лёгкого ветерка, паутина растаяла, как снег весной, засохшие растения в горшках снова наполнились жизнью, как всегда бывает после ухода холодной, безжизненной попы в прошлое. Правда, слишком яркий свет, проходивший сквозь чистые окна, сначала сильно мешал, но потом глаза приспособились к нему, что, впрочем, заняло довольно таки много времени, так как в ванной всё время было темно. Точнее, там царил приятный полумрак, который так любил хранить в себе чужие тайны. Соседняя дверь была приоткрыта, что не укрылось от взгляда девушки. Она бесшумно проскользнула внутрь и зажгла свет.  

— Нет! — закричала она, наткнувшись на труп горячо любимой подруги, лежавший в луже крови. Тело было ещё тёплым, а возле руки Скарлетт лежал нож. Она лежала на животе, так что волосы закрывали лицо.  

Мэри упала на колени и зарыдала. Внутри что-то хрустнуло, сломалось под напором чувств. Больше не было смысла ни в чём. Сначала текли горячие слёзы. Затем они стали холодными, а потом и вовсе закончились. Девушка рыдала, а мир вокруг неё снова рушился. Во второй раз это было гораздо больнее: люди не ценят того, что имеют, пока это не потеряют.  

— Кто это сделал? — кричала Мэри, стоя на коленях. — Кто посмел убить тебя? Я отомщу подлецу!  

На столе лежала записка, гласившая: «Я».  

Девушка в последний раз дотронулась губами до лба подруги и начала носиться по комнате, безумно хохоча и хватая всё подряд, чтобы уронить это на следующем же круге.  

— Ты заслужила это, Скарлетт, — прошипел высокий мерзкий голос.  

Девушка безумно хохотала и размахивала ножом, забравшим у неё жизнь. Она скинула с себя платье, обнаруженное в ванной и побежала на улицу по лабиринту коридоров. Казалось, что вскрылись старые раны, зажившие шрамы снова начали болеть, разум окончательно погиб, оставив лишь место вечному безумию и бессмысленному сумасшествию.  

— Ты заслужила это, Скарлетт, — повторил всё тот же голос.  

— Я? — безумно хохотала девушка.  

— Сделай это! — приказывал голос.  

— Я?  

— Отомсти!  

— Ты не подчинишь меня себе! Я свободна! — кричала безумная Скарлетт, устремившись к реке.  

Ветки хлестали её по рукам и лицу, оставляя следы; иголки кололи босые ноги и, падая с деревьев, застревали в мокрых волосах.  

— Прощай, Скарлетт.  

Солнце село, оставив после себя лишь тьму, поглотившую дом и девушку, сломавшуюся под грузом проблем.