Мистический рассказ Чёрная Лебедь

– Мальшик! Мальшик! – окликнули Шурку.  

Он оглянулся. На Шурку смотрела неимоверно эффектная  дамочка. Дамочка, по всей видимости, была очень богата. Шурка наметанным взглядом оценил внешний облик "мамзели". Атлас, тонкое кружево, жемчуг на шее и запястье, много-много колышущихся перьев на плечах и на шикарной шляпе с огромными полями. Всё, включая роскошные украшения из жемчуга, было чёрного цвета. В дополнение – выразительные ярко красные губы на немного бледном для южного курорта лице. Потрясающая картина! Завораживающая! С такой красоткой ему ни разу не приходилось иметь дело. Неужели она обращалась к нему? Вдруг нет. Чтобы не вляпаться, Шурка обшарил внимательным взглядом пространство вокруг себя. Никого. Из "мальшиков", кажется, только он. Дамочка смотрела на него и обращалась, соответственно, к нему. Сердце у Шурки тревожно зашлось. Неужели ему подвалил фарт? Теперь, главное, быть осторожным, не провалить дело. Для начала он решил сыграть "независимого, гордого пацана". Шурка принял соответствующую позочку. Он засунул руки в карманы широких брюк, отставил немного вперёд и влево ногу, задрал курносую носопыру и уставился прямо в тёмные глаза богатенькой особы. Типа, чё надо-то? Много тут вас таких... Он ещё хотел беспардонно цвыркнуть сквозь зубы, но не стал. Могло сорваться.  

Дамочка обхватила красными губами длинющий янтарный мундштук с тоненькой сигаретой, выпустила колечко бедно-голубого дыма. У неё были поразительно длинные ресницы, обрамляющие совершенно тёмные глаза цвета глубокого чёрного бархата. Шурка, конечно, выпендрежничал со своей независимостью и гордостью, но на самом деле жутко оробел под взглядом этих великолепных глаз. Казалось, они поглотили его целиком, засосали в свою непроглядную, черную глубину. Шурку пробила предательская дрожь. Дыхание сбилось и стало как-то не до независимости и не до гордости. Он просто весь сжурился и сник, превратился в покорную тварь, готовую на всё ради Неё, ради этой... Колдуньи. Наконец он подобрал нужное слово. Точно! Дамочка была колдунья. А, если так, то пошла она на фиг! Чур меня, чур!  

– Мальшик, добрый мальшик! – дамочка помнила его пальцем. – Поди ко мне, друшок...  

Ещё и шепелявит, подумал Шурка. Кто она? Полька, немка, чешка?.. Однозначно иностранка. Запахло валютой и Шурка подчинился, задвинув поглубже  в задницу свою напускную независимость и гордость.  

Он пробрался к дамочкиному столику, ловко лавируя между другими столами уютного приморского кафе.  

Надо собраться, мелькнуло у Шурки в голове, и не впасть окончательно в рабскую покорность, иначе прощай заработок. Но собраться не удалось. Как только он оказался рядом с дамочкой, колдовская сила взяла над его детским существом верх, и Шурка готов был сделать все, что угодно за бесплатно. Лишь бы она осталась довольна и улыбнулась ему. Вот черт! Настоящая колдунья! Чёрт, чёрт, чёрт!  

– Заработать хочешшшь? – неожиданно спросила дамочка.  

Шурка сглотнул комок, ставший поперёк горла, и кивнул.  

– Ну и хорошшшо. Ты славный мальшик. Возьми, – дамочка протянула Шурке денежку.  

Это были ооочень хорошие деньги. Сердце у Шурки радостно ёкнуло. Удача! А он боялся. Никакая она не колдунья. Классная мамзелька!  

– Передай вот это, – дамочка протянула Шурке изящную стеклянную фигурку чёрного лебедя, – вооон тому господину в сером костюме за столиком у пальмы. Хорошшшо?  

– Сделаем! – бодро ответил Шурка, вдохновленный зажатой в кулаке денежкой. – В самом лучшем виде сделаем!  

– Отлишшшно!  

– Что передать на словах?  

– Нишшшего.  

– Ответ ждать?  

– Не надо.  

– Угу, я пошёл.  

– Чешшши.  

Дамочка улыбнулась, и Шурка чуть было не вернул ей деньги, но вовремя отвернулся от цепких чёрных глаз.  

Он быстро добрался до нужного столика и обратился к господину в сером, протягивая ему фигурку лебедя:  

– Вам просили передать.  

– Мне? Передать? Что это?  

Господин взял лебедя и повертел его в руке, с интересом разглядывая изящную фигурку. Потом он прищурил один глаз и посмотрел через прозрачноекой чёрное тело стеклянного лебедя на солнце.  

– Хмм... Интересно... Кто передал? Точно мне?  

Шурка вдруг понял, что это его день, и он может слупить ещё и здесь. Поэтому он не сбежал, выполнив задание дамочки, а продолжал стоять возле господина.  

– Вам, вам, господин хороший. Не извольте сомневаться. Вон та дама...  

Шурка указал пальцем в сторону дамочки в чёрном. Только её и след простыл, дамочка исчезла. Шурка виновато подсморкнулся и начал нелепо оправдываться  

– Она там была в шляпе с перьями и с сигареткой... Правда была. Она меня послала.  

– Хороша ль дама? Молоденькая? – спросил господин шутливым тоном.  

– Страсть, как хороша! – выпали Шурка. – Так бы и пялился весь день!  

– Ооо! – от души рассмеялся господин.  

Ему вторил его приятель, сидевший с ним за столиком.  

– Да ты, Вольдемар, пользуешься спросом у местных дам. Ах, ты ж проказник! Познакомишь?  

– Оставь, Стив! Я понятия не имею, от кого сей чудный презентец.  

– Тем интереснее интрига!  

Оба весело расхохотались. Потом господин бросил взгляд на смущённого Шурку и произнес:  

– Уважил, братец, повеселил!  

Господин протянул Шурке деньги. Небольшие, но все ж таки. Шурка схватил их и был таков.  

Потом он долго торчал на берегу моря, подставляя довольную веснушчатую мордочку солнцу, и думал о своей счастливой судьбе, по крайней мере, в сегодняшний день. Ещё он думал, стоит рассказать об этом удивительном случае своему дружку Ваське. Решил, что не стоит. Всё дело в чёрной дамочке. Почему-то очень хотелось, чтобы она была его, только его, Шуркиной тайной.  

А на следующее утро случилось ещё более удивительное, даже страшное. Шурка, как обычно вырулил на набережную сранья в надежде поживиться, как вчера. Голосистый Федька, разносчик газет уже вовсю шнырял по набережной, предлагая ранним отдыхающим свежие газеты с не менее свежими новостями.  

Завидев Шурку, подлетел к нему.  

– Слыхал новостишку? Мужик утоп ночью. Вот тебе и здрасьте!  

– Подумаешь, тоже мне новостишка, – небрежно протянул Шурка.  

Он чуть было не просказался, что вот, мол, у него вчерась новостишка случилась, похлеще утопленника, но вовремя осекся и прикусил болтливый язычок.  

– Да ты че, дурак! – продолжил Федька. – Мужик молодой, плавает зашибенно, не должен был тонуть. А тут на тебе! На убивство смахивает, сечешь? А в кулаке игрушечного лебедя нашли зажатым... Типа знак...  

– Какого лебедя? – насторожился Шурка.  

– Такого! Стекляшка в виде чёрного лебедя, понял. Поговаривают, нехороший знак это. Ну, типа метки чёрной. Ладно, бывай!  

Шурка застыл, как вкопанный. Чёрная метка?! Он что, передал тому господину под пальмой известие о предстоящей смерти?! Во, жуть-то! Это ж его могут загрести, как свидетеля. Твою ж мать! Шурка перепугался насмерть и рванул с набережной, только пятки засверкали. Ну и дела.  

Шурка не выходил на "работу" неделю. Прятался. Но все было тихо. Его никто не разыскивал. Соседи пошумели, пообсуждали нелепую смерть одного из отдыхающих и затихли. Такое почитай каждый сезон случается. Перебрал, похоже, господинчик. На хрена его в сильном  подпитии, да ещё в ночи в море понесло. Вот и доигрался. Хотя, жаль, конечно, совсем молодой был.  

Шурка прислушивался ко всем пересудам, больше всего его интересовала фигурка чёрного лебедя в руке утопленника. Однако, про неё никто особо не распространялся, и Шурка в конце концов успокоился.  

Через неделю, когда новость вообще практически заглохла, Шурка вышел из тени и заявился на набережную. В городке начался "бархатный сезон". Погода стояла прелестная. Невыносимая летняя жарища спала. Правда, схлынул и основной поток отдыхающих. Поживиться и подзаработать с каждым днем становилось всё большей проблемой. Но шанс ещё был, и Шурка продолжал отираться по приморским  кафешкам в надежде на удачу. Иногда ему везло, иногда не очень, иногда совсем никак.  

Это случилось в среду, когда Шурка делал очередной заход по набережной в надежде, что кто-нибудь попросит выполнить его какое-нибудь маленькое заданьице за незначительно плату или вкусненькое  мороженое.  

– Мальшик, мальшик!  

Шурка застыл. Он боялся повернуться и увидеть Её, но твёрдо знал, что это Она. Она вернулась!  

– Эй, пацан! – окликнул его знакомый голос. – Хочешшшь заработать?  

Шурка обернулся на зов. Да! Она! Вся в чёрном. Красивая. В шляпе с пушистыми перьями, с сигаретой в ядовито красных губах. Чёрные маслянистые глаза вызывающе  смеются, зовут, манят, притягивают.  

– Поди ко мне, мальшик. Или боишшшься?  

– Вот ещё! Ничего не боюсь, с какой стати мне бояться, – возразил Шурка довольно развязным, презрительным тоном.  

Он решительно приблизился к дамочке.  

– Хорошшшо, смелый мальшик!  

Дамочка выпустила облако душистого дыма Шурке в нос. В носу зачесалось, и он смачно чихнул. Дамочка чудесно засмеялась.  

– Будь здрав, мой мальшик!  

Шурку поразило обращение "мой". Однако, было приятно. Он взглянул дамочке в чёрные бархатные глаза и утонул в глубоком омуте. Он сделает всё – всё, что она попросит. Ему не нужна никакая плата, только бы Она осталась довольна и... улыбнулась красными губами, а лучше всего рассмеялась своим прелестным смехом. Вот самая большая награда!  

– Хорошшшо, раз так! – сказала дамочка, как будто прочитав сокровенные Шуркины мысли. – Передашшшь это господину в полосатом костюме. Он сидит в соседнем кафе слева от входа за вторым столиком. А это тебе за работушшшку.  

Дамочка заплатила сверх всяких ожиданий. Шурка, все ещё очарованный чёрными глазами, показал несуразным жестом, что денег не надо. Дамочка тихонько засмеялась.  

– Бери, мой славный глупенький мальшик!  

Она слегка коснулась его руки своими длинными пальцами в перчатке из тончайшего чёрного гипюра. По телу Шурки пробежала дрожь. С ним что-то случилось, странное, необъяснимое, непонятное для маленького мальчишки. Это что-то было одновременно и радостным, и страшным. А ещё захотелось плакать...  

Шурка очнулся. Дамочка уже исчезла. В руке он держал стеклянную фигурку чёрного лебедя, точно такую же, как первый раз. В другом кулаке Шурка зажал приличные денежки – плату за то, что он передаст чёрного лебедя какому-то господину в соседнем кафе. Шурка направился туда.  

Безобидная игрушка, или "чёрная метка" – предвестник смерти? Шурка на мгновение остановился и пристально посмотрел на лебедя. Причём здесь он? Передать кому следует, и дело с концом. Возможно, прошлый раз было случайное совпадение. Такое бывает, ещё как бывает. Шурка решительно вошёл в соседнее кафе и сразу увидел его, франта в вычурном  полосатом костюме. На небрежно-самодовольной мордочке красовались отвратительные тонкие усики. Шурка ненавидел таких господинчиков.  

– Это вам.  

Шурка поставил лебедя на стол и быстро шмыгнул к выходу.  

– Э, э! – услышал он за спиной удивлённый возглас. – Зачем? От кого? Вот чёрт! Паршивец...  

Ночью Шурка не спал, пялился в потолок и ждал утра. Он надеялся, что обойдётся. Не обошлось. Утром соседи зашумели, обсуждая что-то важное. Шурка притворился спящим, накрылся с головой одеялом и с ужасом слушал, как мамка рассказывала старшей сестре, что пасечник  Захар обнаружил недалеко от пасеки трупешник молодого мужчины. Похоже, тот сорвался с горы. А кой хрен его занесло ночью в горы, никому не ведомо. Странно, что в руке покойник сжимал фигурку чёрного лебедя.  

Писец! Это уже подумал бедный Шурка. Всё – таки "чёрная метка"! И передал её жертве он, "мальшик" Шурка. Он сооучастник преступления. Писе-е-ец!  

"Чёрная" дамочка обьявилась через день. Прямо на пляже, где Шурка её совсем не ждал. Он валялся на теплом песке и пялился в лазурную морскую даль. День был тихий, ласковый, море необыкновенно спокойное. Нежная дрема уже окутывала Шурку, когда он услышал тихий голос:  

– Мальшик, родной мой! Не думала, что увишшшу тебя здесь. Ошшшень рада, ошшшень!  

Она вышла из моря. Солнце играло на её обнажённых плечах, отражаясь тысячами бриллиантиков в капельках, покрывающих стройное загорелое тело. Шурка не мог, не смел отвести от дамочки глаз. Она была прекраснее прекрасного чуда. Шурка думал, что опрокинется в обморок, пока дамочка приближалась к нему. Она не побрезговала сесть прямо в песок рядом с Шуркой, игриво брызнула ему в лицо капельками с пальцев. Шурка покраснел и угнулся, тупо разглядывая сверкающие под солнцем песчинки.  

– Пошшшему не плаваешшшь? – спросила дамочка запросто. – Вода шшшикарная!  

Шурка пожал плечами. Слова застряли у него в горле, язык окостенел. Он не мог понять, что с ним творилось. Шурка чувствовал что-то особенное от близости с раздетой дамочкой и ужасно боялся смотреть на неё. Мысленно он ругал себя последними словами за то, что вёл себя, как последний лошара.  

– Не волнуйся, мальшик, – дамочка погладила тонкими пальцами по шуркиной руке.  

– Я и не волнуюсь, – задиристо произнёс Шурка, отдернув от неожиданности руку.  

– Вот и молодец, – твёрдо сказала дамочка. – У меня к тебе дело, мой смелый мальшик.  

– Ха! Чёрного лебедя передать? – осмелел вдруг от испуга Шурка.  

– Умница, мой догадливый мальшик! – дамочка придвинулась ближе. – Посмотри мне в глаза.  

От неё вкусно пахло. Шурка задрожал и поднял на дамочку глаза. В чёрных омутах плясали чертенята, опасные, дерзкие.  

– Поможешшшь мне? – чертенята весело вцепились ему в глаза.  

– Конечно, всё, что угодно! – порывисто выпалил Шурка, как клятву верности.  

Дамочка глубоко вздохнула и рассмеялась так весело, просто и красиво, что маленькое сердечко Шурки сжалось от бесконечной любви к Ней, к своей Богине.  

Он получил целых три одинаковых фигурки чёрных лебедей и инструкции, когда, где и кому передать. Шурка знал, что все трое умрут после получения "чёрных меток", но ему было почему-то наплевать. Угодить Ей, доставить Ей удовольствие, дождаться от Неё похвалы стало для него главнее всего на свете.  

Теперь Шурка засыпал и просыпался с мыслями о своей дамочке и мечтами о будущей встрече с Ней. Те трое оказались друзьями и разбились в машине, типа, превысив скорость на серпантине. Потом был ещё один, потом двое, а потом дамочка исчезла. Испарилась, пропала, сгинула. Шурка мучился и терзался от такого нежданного расставания. Он перестал хорошо есть, раздружился с пацанами, которым стало неинтересно его вечное загадочное молчание и странный пугающий взгляд в никуда.  

Вскоре случилось так, что Шурка заболел непонятно чем. Мамка с сеструхой  таскали его по врачам. Шурке назначали какие-то бесполезные лекарствия. Всё напрасно. Врачи разводили руками и успокаивали мамку фразами типа "Да-с, тяжёлый случай. Шизофрения, правда, тишайшая, но это она самая, а может и нет, да-с... Здесь современная медицина бессильна, да-с... "  

Отчаявшаяся мамка решилась-таки на крайние меры и сводила Шурку к бабЗине, местной ведунье. Старуха поколдовала над мальчонкой, собрав в кучу провославные молитвы, языческие обряды и ведьмины заговоры. Что-нибудь да поможет, авось, дай, Господи. Когда мамка осторожно спросила, что это за напасть и откуда, бабЗина ответила шёпотом :  

– Лучше не спрашивай.  

Как ни странно, но где-то через месячишко Шурка оклемался, воспрял духом и просветлел курносой мордочкой. Вот и славно. Воспоминания о чёрной дамочке с лебедями задвинулись куда-то далеко в тигули детской памяти. Опять же, славно. Жизнь потекла своим чередом. И снова скажем, оно и славно!  

Пролетели годы. Шурка вырос. Ему девятнадцать. Он красава и вор. Так сложилось. Шурка целыми днями ошивается по родному городу в поисках что бы стибрить, кого бы нагреть, куда бы потом сбагрить краденое, да повеселее просадить ворованое. Так и живёт, дел за гланды, но деньга кой-какая имеется.  

В то воскресное утро Шурка отирался на морском вокзальчике. Был разгар сезона, отдыхающие пёрли валом, как рыба в период нереста. Работы завались! Только успевай чистить добропорядочных, но уж очень растопыренных и беспечных граждан. Веселуха, смехота, адреналин!  

Когда Шурка услышал средь шума и гомона  разноцветный толпы "Мальшик! ", он чуть не опрокинулся. На него нахлынуло сразу.  

Шурка кинулся к Ней. С какой стати он так осмелел? Шурка поймал Её любимую руку в чёрной атласной перчатке. Сумасшедший! Что он творит?!  

– Куда ты... Вы пропали? Пошто бросила... ли меня? Я без тебя... Вас... Мне было жутко плохо! Мне и сейчас нехорошо... то есть сейчас я счастлив!  

– Мальшик мой, прости, так было надо, – она нежно погладила его свободной рукой по щеке.  

Шурка припал губами к её ладошке в блестящей атласной перчатке. Плечи его тряслись. Наш бедный Шурка плакал.  

– Пошшшли!  

Она увлекла его подальше в парк, заметив, что на них с интересом пялятся люди. Там в тени раскидистого векового дуба Шурка дал волю своим чувствам. Он сорвался с цепи, удерживающей его на почтительном расстоянии от недосягаемой "Звезды", нагло позволил осуществиться самым заветным, глубоко запрятанным в тайники его измученного сердца, мечтам. Шурка сначала бросился перед Ней на колени, обнял Её бедра, зарылся лицом в складах Её черного платья. Она стояла, прижавшись спиной к мощному морщинистому стволу, и не отталкивала пылкого влюблённого юношу, своего "мальшика". Потом Шурка поднялся, резко сорвал с Неё шляпку, боа из пушистых чёрных перьев и начал покрывать поцелуями Её шею, плечи, грудь. Она слабо застонала, но не вырвалась. Шурка добрался до Её сладостных ярко красных губ. Как бы нечаянно коснулся их своими горячими губами. На секунду застыл, ожидая приговора, и, не получив возражения, впился в этот кровавый бутон, совершенно теряя разум. Она поддалась, Она ответила ему на неумелый, но такой настоящий поцелуй. Оба задыхались и дрожали.  

Когда шуркины ласки  стали настойчивее и смелее, дыхание стало напоминать стоны и рык дикого зверя, Она уперлась руками в разгоряченную грудь Шурки и прошептала: "Потом, потом, не здесь, не сейшшшас... " Шурка угомонился, ослабил хватку.  

– Хорошшший мой, хорошшший, – продолжала шептать Она, гладя Шурку по растрепанным, взмокшим кудряшкам. – Мой нежный мальшик, мой сладкий зверь. Посмотри на меня, загляни мне в глаза, милый мой.  

Шурка заглянул. Что он увидел в тех двух колдовских омутах? Бездну! Чёрное, беспроглядное небытие... Было ли ему страшно? Нисколечко! Шурка готов был отдать всё, даже жизнь за эти полные чёрного зелья очи.  

– Сейчас ты пойдёшшшь на морской вокзал, – быстро заговорила дамочка, чётко произнося каждое слово, – получишшшь в камере хранения маленький сундушок, купишшшь билет на блишайшшшую экскурсию. На судне ты найдёшшшь господина в белом льняном костюме с большшшой красной розой в петлице, передашшшь ему сундушок. Ты пробудешшшь на экскурсии весь день, вечером вернешшшься ко мне. Я буду ошидать тебя, мой милый друшок... И буду сильно любить тебя...  

Шурка не удержался и кинулся к ней. Сердце его рвалось изнутри от счастья. Неужели Она любит меня? Любит? Любит! Любит!!!  

Она жестом остановила его, мило улыбнулась и ласково провела пальчиками по шуркиной щеке. Он успел поймать эти нежные пальчики и поцеловать их, плевать, что они были в перчатке.  

– Чешшши уже, – Она засмеялась серебристый смехом.  

Она помнит, помнит! Она помнит всё! Шурке сделалось беззаботно и весело от того, что он без труда  справится с заданием, а вечером, когда он вернётся... Оооо! Оооо! Чёрт побери тебя воришка Шурка!  

Она слегка подтолкнула его, и Шурка отправился на задание. Он сделал всё, как велела Она, и через полчаса оказался с маленьким сундучком на палубе прогулочного судна, которое через пять минут с группой экскурсантов, жаждущих чудных красот, вышло в открытое море.  

Господина в дорогом белоснежном льняном костюме с огромной красной розой в петлице Шурка увидел сразу. Его невозможно было не заметить. У господина всё было выпячено напоказ. Особенно наглая манера поведения в связи с состоянием нехилого подпития. Шурка решил понаблюдать за господином, а сундучок передать позже. Ранее, устроившись в тубзике, Шурка изучил сундучок. Корпус сундука был металлический с искуссной гравировкой -  причудливые веточки, завитки, тоненькие финтифлюшки, а в центре – чернёное изображение изящного лебедя. Опять лебедь! Ох, не жить тебе господинчик хороший с розочкой! Не сказать, чтобы это сильно удивило или расстроило Шурку. У него была одна великая забота – правильно сработать, угодить Ей и... обладать Ею в награду! Остальное – чушь!  

Шурка заметил, что господин Розочка, так он его окрестил, снюхался с другим господином, тоже в подпитии. Ну, что ж, как говорится, рыбак рыбака... Парочка продолжала периодически принимать по маленькой и вскоре превратилась в неразлейвода. Тем временем, судно причалило к живописному берегу, где и должна была состояться увлекательная экскурсия вглубь "таинственного острова", полного природных красот. Группа выгрузилась и, ахая и охая от изумления, почапала в тропический лес. Стоит отметить, что природа на острове была поистине замечательная – пышная, сочная зелень, крики каких-то неведанных птиц, ещё разные интересные звуки дикой природы. Действительно, очень впечатляюще! И в довершение ко всему, экскурсовод торжественно вывел группу к небольшому озерку неимоверной красоты. Тишайшая водная гладь с отраженным в ней, как в зеркале, зелёным массивом из причудливых  цветущих растений, завораживала и манила. Люди остановились, как вкопанные, и, не дыша, любовались природой. Это было здорово!  

– Смотрите, – вдруг прошептала одна девушка и показала рукой на противоположную сторону озера.  

Над озером пронёсся общий вздох восхищения. Из под густых низко склоненных фонтанообразных ветвей   какого-то дерева выплыли два величественных чёрных лебедя. Это была семейная пара – он чуть крупнее супруги, она – поменьше, сплошное изящество и совершенство. Лебеди начали кружить по поверхности. Шеи грациозно изогнуты,   крылья едва-едва расправлены, образуя бахрому из чёрных перьев.  

У Шурки зашлось сердце. Он вдруг чётко понял, что его дамочка, поразительно смахивает на чёрную лебедь. Всё в этой дикой птице напоминало ему о Ней. Он, не отрываясь, смотрел на птиц и практически слышал: "Мой милый мальшик... "  

Вдруг Шурку пронзила такая щемящая тоска, такая тёмная печаль, такое ощущение неминуемого близкого конца, что слезы сами брызнули из глаз. Он устыдился своей слабости и, дабы спрятать слезы от посторонних глаз, отошёл вглубь леса, спрятавшись за деревья. Непрошенные слезы все ещё душили его, когда Шурка услышал рядом негромкий говор. Кто-то беседовал, не замечая его за завесой густо сплетенных ветвей растений. Шурка прислушался и стал различать слова.  

– Ну, что, видал? – голос явно принадлежал господину Розочка, и был он отнюдь не пьяный.  

– Дааа, хороши! – восторженно ответил другой, в котором Шурка без труда узнал кореша господина Розочки.  

– То-то! Теперь ясно, что они водятся здесь, и мы их сцапаем!  

– Ох, и сложная задача!  

– Ничуть! Я имею ввиду, что не такая уж и сложная. Я уже договорился с капитаном. Знаешь, хорошие денежки творят чудеса. Капитан этой посудины доставит нас ночью обратно сюда. Приманка уже на месте, сети тоже. Всё будет чики-пики! Я всё сделаю сам, ты мне только слегка подсобишь, понял? Зато какой куш ожидает нас! Большой куш, огромный! Тот человек платит щедро за чёрных лебедей, я тебе говорю.  

– Сколько?  

– Поверь, отлично!  

– И всё же?  

– Нууу...  

– Какова моя доля?  

– Двадцать процентов. Это хорошие деньги. Нал и сразу...  

– Чегооо?! Я, наверное, ослышался? Повтори.  

– Двадцать пять...  

– Сорок пять!  

– Сдурел?! Тридцать.  

Шурка до конца слушал препирательства браконьеров. Ему было мерзко и противно до рвоты. Ещё ему было страшно. Сегодня ночью готовилось настоящее преступление против прекрасных птиц. Нет уж! Он не даст ему свершиться! Он помешает коварный планам. Шурка вдруг вспомнил про сундучок. Да всё уже  итак предначертано! Ай, да Лебедь! Она всё знала заранее и решила наказать сволочей. Поделом им подлецам! Пошли, паскуды, в тартарары! Поскорее бы на борт и всучить сундучок по назначению...  

–... тебе это не кажется странным? – разговор, оказывается, продолжался.  

– А то, что все, кто пытался поймать чёрных лебедей, каким-то странным образом окочуривались?  

– Брось, просто фатальные совпадения. Такого дерьма в жизни хватает.  

– Не верю я ни в какие совпадения. Странно всё это. И потом фигурки чёрных лебедей...  

– Уймись. Выдумки журналюк. Они любят напускать мистику. Коньюктурщики...  

– Ладно. Договорились. Пошли к группе. Пора домой.  

Парочка удалилась, шурша кустами. Выждав немного, Шурка тоже двинулся из чащи и примкнул к общей группе, направлявшейся на судно. Все были возбуждены от полученных впечатлений. Больше всего обсуждали, конечно, чёрных лебедей. Шурка заметил, что те двое опять превратились в беспардонных выпивох, от которых шарахались дамы и с презрением отворачивались добропорядочные господа.  

На палубе Шурка улучшил момент и вручил сундучок господину Розочке. Тот растопырил ноги и театральной покачивался с сундучком в руках, удивленный взгляд вопрошал: "Это мне? От кого? За что? ".  

– От тайной поклонницы, – сказал Шурка заговорщичским тоном. – Моя миссия – просто передать. Всё.  

Шурка отошёл подальше, исподтишка наблюдал. Парочка продолжала колобродить на палубе. А Шурка думал, что случится, когда господин Розочка откроет сундучок. В любом случае, господину Розочке придётся отложить ночную поездку на остров. Наверняка, Она продумала всё до мелочей. Судя по прошлым разам, сбоев никогда не было. Что же Она придумала на этот раз? Маленький сундучок, совсем мизерный... Возможно там хранится ключ от номера в гостинице, где потом свершится это... Или записка о тайном  свидании, куда он обязательно поскачет, а по пути нарвётся на... Прекрасные чёрные лебеди останутся жить в своём доме-озере и будут жить долго и счастливо...  

А где состоится его предстоящее любовное свидание? Как всё будет? Он не ловкач в любовных забавах, не так часто приходилось... Ну и пусть! Пусть все идёт своим чередом. Надеюсь, я не разачарую Её. Первое, что я спрошу у Неё после... ну, после того... как Её зовут. У Неё, наверняка, прекрасное имя. Простое, но редкое. Ну, скажем,...  

– Отстань, я сам! – услышал Шурка грубый возглас, прервавший его рассуждения.  

Господин Розочка и его дружок рвали друг у друга из рук маленький сундучок.  

– Я просто помочь...  

– Не надо! Отстань! Это слишком личное! Отдай!  

– Тогда открой сам! Не съем я твоё личное! Посмотрю и всё. Интересно же...  

Наблюдать за ними было смешно и в то же время любопытно. Шурке захотелось досмотреть до конца, а лучше увидеть, что там внутри. Он придвинулся поближе к месту действия. Парочке удалось привлечь внимание окружающих. Самые любопытные уже образовали круг, в центре которого бились над каким-то сундучком два "пьяных" господина. Многие находили это  довольно забавным. В толпе послышались подбадривающие возгласы. Неожиданно Шурка ощутил необьяснимую тревогу и печаль. А вдруг там смерть? Для всех! Нет, нет! Этого не может быть! Она не посмеет так со мной! Она любит и ждёт меня! Смешные дураки... Однако господин Розочка начинает открывать сундучок... Может предупредить его?  

– Идиот, не открывай! Не смеее... й!  

Дальше Шурка попал в настоящий синематограф с замедленной съёмкой. Он чётко видел, как открылась крышечка сундучка, слышал как с треском что-то щёлкнуло внутри и, кажется, брызнула какая-то мутная жидкость из маленькой ампулки. Он увидел страшно выпученные глаза господина Розочки, молящие кого-то о пощаде. Чего он так испугался? Подумаешь ампулка, это ведь ничего не зна... Жидкость зловеще зашипела "шшшшш... шшшшш".  

Взрыв был жуткой силы. Судно встало вертикально. Душераздирающие крики, стоны, вопли, вой откуда-то из поднебесья. Потом разорваные в клочья тела начали сыпаться в море. Ничего не понимающие, оглушенные взрывом выжившие продолжали дико вопить и взывать...  

Шурка распластался на поверхности, широко разбросив руки и ноги, которых у него уже не было. Он смотрел в высокое небо. Оттуда к нему спускалась Она – прекрасная Чёрная Лебедь. Она зависла над ним, обняла своими чёрными крыльями и удерживала на поверхности. Чёрные нежнейшие перышки щекотали его щеки. Как же хорошо! Только больно, очень больно везде... Шурка поморщился и... увидел Её чудесные глаза. Почему-то он не отражался в них. Ну и что. Она смотрела на него тихо и печально. Она любит меня!  

– Мальшик мой, милый мальшик! Пойдём со мной. Там не будет больно.  

– Как тебя зовут? Мне надо знать.  

Она улыбнулась и не ответила. Да и правда, подумал Шурка, это ведь совсем не важно знать имя. Она просто Любимая.  

– Пойдём со мной на небо, мой мальшик.  

Шурка стал вдруг лёгким-прелёгким, просто невесомым. Она протянула ему чёрное крыло, и они взмыли в прозрачное небо.  

– А зачем нам на небо? Люби меня здесь.  

Она загадочно улыбнулась.  

– Там на небе я буду любить тебя, мой мальшик. Вешшшно...  

– Вечно, Любимая?  

– Вешшш-шшшно...