Сказка-триллер Цветочный гномик

Фуксик был цветочный гномик. Жил он, был он в некотором Царстве-государстве, которое размещалось на прелестной полянке, покрытой сплошным ковром из всяко разных цветиков-цветочков. Правда, этот  цветочный ковёр мавритано-мексиканской расцветки бушевал на полянке всего лишь в тёплый сезон, но зато это был какой-то праздник праздников и радость радостей. С приходом осени, когда природа на полянке как-то затихала, угасала, становилась невзрачной и тусклой, а зимой вообще околевала от холодов, цветочный народ гономичьего Царства-государства уходил глубоко под землю в свои пещерки и норки, чтобы зимовать в тоске и печали по беспечным и радостным солнечным денькам и ждать, ждать, ждать... их возвращения.  

А сейчас на полянке был июль, до осени было далеко, до зимы еще дальше и наш гномик Фуксик блаженствовал на ласковом солнышке, устроившись на ярко жёлтой сердцевинке крупной лупастой ромашки, придаваясь своим незатейливым мечтам.  

Народец гономичьего Царства-государства был по своей природе крошечными человечками, милыми, забавными и совершенно беззлобными и безвредными. В Царстве-государстве все любили всех. От этой всеобщей любви гномики всё время улыбались друг другу, себе самим и окружающей природе. Замечательно! Прелестно!  

Гномики проводили время в постоянных играх, забавах, обнимашках и поцелуйчиках. Они не уставали нахваливать друг друга, отпускать комплименты при всяком удобном случае, дарить подарочки, в общем – всячески радовать и радоваться. Причём все это они делали от чистого сердца, ничуть не кривя душой. Это был их обычный образ жизни, к которому гномики привыкли за много-много поколений и не видели причин что-либо менять. Конечно, зимой на гномиков порой накатывала грусть, но они настолько сильно заряжались летним позитивом, что тоска и печалька не успевали проникать глубоко в их любвеобильные сердечки, а тут уж снова наступала весна, опять начинался праздник. Вся эта круговерть медленно кружилась в голове Фуксика. Он впадал в сладкую дрему, раскачиваясь на ромашке на теплом ветерочке.  

– Привет, дружочек Фуксик! – услышал он сквозь дрему знакомый голос.  

Фуксик узнал своего закадычного друга Василечка. Он лениво приоткрыл один глаз. Василечек сидел на соседней ромашке и открыто  улыбался ему своей очаровательной улыбкой.  

– Спишь?  

– Не-а, так дремлю немного... Что интересненького расскажешь, Василечек?  

– Интересненького?  

– Ага.  

– Иридий пошил себе новый сюртучок...  

– Да ты что?! И как он? – Фуксий широко открыл глаза и занял положение сидя.  

– Как всегда безупречно! Сидит, как влитой. Может быть на мой вкус узковаты рукава, но это всего лишь на мой вкус, в остальном безупречно.  

– А цвет?  

– Естественно лилово-фиолетовый с жёлтым кантом. Ты же знаешь Иридия, это его любимый цвет, он без него никуда.  

– Да ты что?! Я в диком восторге! Мне не терпится увидеть Иридия в его новом сюртучке. Представляю, какой он красава!  

–  Что есть, то есть.  

– Я рад за него!  

– Я тоже очень рад!  

– А я очень-очень рад!  

– А я рад очень-очень-очень!  

Друзья расхохотались и начали весело раскачиваться на своих ромашках. Казалось, каждый цветочек на полянке улыбался гномикам и радовался вместе с ними, источая нежный аромат.  

– У-у-у... З-з-з... У-у-у... – послышалось неподалёку.  

Это на полянку зарулил мохнатый батька Шмель. Он трудился в поте лица. Батька прилепендился на розовый цветок кашки и, выпустив хоботок, начал свое дело. Фуксик задорно подмигнул Василечку.  

– Бать, покатай, а бать! – разом заканючили они.  

– У-у-у... З-з-занят я... – ответил Батька-шмель, не отрываясь от цветка.  

– Ну, бать, опять занят. Ты же вчера обещал. Щас набьёшь мешки, понесешь нектар на склад и нас прокатишь, лады? – не унимались друзья.  

– У-у-угу, – согласился батька по своей простоте и доброте.  

– Уррааа!!! – завопили гномики.  

Наконец Шмель огрузился нектаром и пыльцой и, тяжело взлетев, плавно переместился на ромашку рядом с друзьями гномиками.  

– Ну, з-з-забирайтесь на спину, сорванцы. Эх, прокачу! Только, чур, держ-ж-жаться крепко и не шалить. Обещаете?  

– Обещаем! – ответили гномики, забираясь на тёплую мохнатую спину Шмеля.  

Шмель выполнил вертикальный взлёт и резко ушёл на восток, басовито гудя, подобно бомбовозу.  

Вот это был финт! Дух захватило! Гномик и непроизвольно притихли, вцепившись что есть силенок в мохнатую холку Шмеля. Набрав нужную высоту и равномерную скорость, Шмель полетел плавно и друзья гномики расслабились. Они начали оглядываться окрестности сверху. Там, внизу под ними медленно плыла земля с разноцветными полянами, зелёными перелесками, голубой узкой змейкой речки... Гномики онеменили от восторга, только пинали друг дружку, чтобы обратить внимание на какую-нибудь очередную прелесть внизу. Интересно было разглядывать Царство-государство сверху, узнавать ставшие вдруг незнакомыми родные места. Шмель закладывал уже третий вираж над полянкой, где жили гномики, деловито урча.  

– Ну, з-з-з..., будя с вас, попялились и, ж-ж-ж... будя... – ворчал Шмель, прикидываясь строгим.  

– Ещё кружочек, пожалуйста, батенька Шмелечек! – уговаривали его друзья.  

Шмель пошёл ещё на один круг. И тут случилось непредвиденное. Просто взяло и стряслось, как это бывает  в сказке. На Шмеля, мирно кружившегося импровизированным самолетиком над полянкой, вдруг наползла тёмная тень. Тело Шмеля дернулось, очень неприятно, надо сказать. Друзья гномики вздрогнули, почувствовав беду.  

– Вот хрень! – услышали они нервный бас Шмеля. – Вляпались! Дер-ж-ж-ж-ись, пацаны!!!  

Шмель круто забрал вверх. Затем начал вилять из стороны в сторону. Это было бы жутко весело и смешно, если бы не было так страшно, потому что тень понеслась за ними. Фуксик обернулся и увидел ужас. За ними неслась огромная, огроменная птица. У неё были очень злые круглые глаза оранжевого цвета с чёрной точкой посередине, которые пристально впились в свою жертву. И этой жертвой были они – батька Шмель с Фуксиком и Василечком на спине. Бедный Фуксик вдруг совершенно чётко понял, что пощады от злющей птицы-охотника не жди. Это был, скорее всего, конец, конец его маленькой гномичьей жизни. Вероятно, то же самое понял и Василечек, потому что он дико завизжал и больно укусил Фуксика за ногу. Фуксик тоже заорал больше от боли, чем от страха. Шмель, похоже, конкретно занервничал. Его мохнатое тело начало судорожно сокращаться, и он прерывисто загудел, как будто у него начал глохнуть мотор. Выглядело это примерно так: "У..... У..... У..... " вместо размеренного: "У-у-у... "   

Мало того, от нервных судог, которые напали на тело Шмеля, гномикам стало жутко трудно удерживаться на спине батьки, они сосмыгивали, готовые в любую минуту сорваться вниз.  

Гонка, тем временем, продолжалась. Злющий Птиц не собирался отставать и бросать добычу, которую он себе наметил. Ему приспичило вкусненько поужинать жирненьким насекомым с десертиком в виде двух гномиков. Птиц предпринял очередную атаку. Его чёрные крылья жутко захлопали где-то совсем рядом, клюв неимоверных размеров клацнул с душераздирающим звуком. Фуксик вдруг представил, как дикий Птиц заглотит их троих своей ненасытной глоткой, они свалятся в тёмный котлован желудка с липкими стенками, покрытыми тягучей слизью и станут медленно перевариваться, мучительно и больно умирая. Фуксик заорал! Крик его был тонок и пронзителен на грани ультразвука. Птиц отшатнулся и затряс башкой, видимо, оглох на время. Наверное, это спасло искателей приключений на свой зад. Шмель воспользовался ситуацией. Он резко взмыл вверх и так же резко упал вниз, совершенно запутав Птица, который, видимо, потерял его из виду. Но этот маневр не пришёлся на пользу гномикам. От резких перепадов они не удержались на спине Шмеля и начали падать. Фуксик потерял все ориентиры, кружась как осенний листок в воздухе. Перед тем, как потерять сознание он увидел дико выпученные глазенки Василечка и всё...  

Очнулся Фуксик от приятного дуновения в лицо и потрясающего аромата. "Я умер и попал в рай" – подумал Фуксик и открыл глаза. На него тоже смотрели глаза, прекрасные голубые глаза под огромными загнутыми ресницами.  

  Слава богу, вы живы! – произнес прелестнейший голосок.  

– Жив?! – удивился Фуксик и даже как будто расстроился. – Разве это не рай? Я скорее мёртв, чем жив...  

– Ну уж, нет! Вы скорее живы, чем мертвы! – возразил прелестный голосок. – Какой вы, право, смешной!  

Фуксик приподнялся и огляделся вокруг. Вот почему такой шикарный аромат вокруг – он лежал на белой розочке, весь укрытый её нежными лепестками. Напротив сидела миловидная нарядная  девушка с синими кудрявыми волосами и  длинными прозрачными крылышками за спиной. Крылышки совершали колебательные движения, обдувая Фуксику лицо.  

– Кто ты? – спросил Фуксик.  

– Мы уже на ты? – красивые голубые глазки укоризненно взглянули на Фуксика.  

– Прости, вы? – несуразно поправился Фуксик и засмущался своей неловкости.  

Девушка засмеялась переливчатым колокольчиком. У Фуксика закружилась голова, и он откинулся опять на лепестки розочки.  

– Ой, вы ещё слишком слабы, лежите, лежите, – озаботилась девушка. – Вам нужен целебный настой. Сейчас, сейчас. Даже не возражайте.  

Фуксик и не возражал, просто удивлялся. Девушка хлопнула в маленькие ладошки и к ней подлетел мальчик с такими же прозрачными крылышками и миленьким розовым личиком. В руках он держал стеклянный кувшинчик с бледно розовой жидкостью, по-видимому, это и был целебный нектар. Мальчик протянул девушке кувшинчик со словами:  

– Прошу, прекрасная Джулия!  

Крылышки его мелко затрепетали, выражая полнейшей почитание и подобострастие. Джулия наклонилась над Фуксиком. От неё шёл неимоверно приятный аромат, и у Фуксика вновь закружилась голова. Джулия велела сделать ему три глотка. Движения её были чрезвычайно плавны и легки, прикосновения нежны, взгляд трогателен. Фуксик начал погружаться в какой-то туман.  

– Вот так, – услышал он сквозь наплывающей тёплой волной сон, – теперь баиньки...  

Очнулся Фуксик с неимоверно ясной головой. Ему казалось, что он спал долго-долго и очень крепко. Он совершенно отдохнул, избавился от каких-то ненужных забот. Он выздоровел. Фкусик потянулся всем телком и бодренько встал. Огляделся. Вспомнил прекрасную девушку Джулию, которая лечила его целебным напитком на белой розе. Где же она сейчас? Без её прелестных все понимающих голубых глаз ему стало грустно. Фуксик хотел позвать Джулию, но она появилась сама в сопровождении того же послушного и исполнительного мальчугана.  

– Привет! – разулыбался Фуксик.  

– Как  вы? – спросила Джулия, слегка улыбнувшись.  

– Отлично!  

– Вот и отлично, раз отлично, – шутливо заметила Джулия.  

Мальчишка засмеялся шутке своей госпожи, Фуксик поддержал его.  

– Вам, наверное, любопытно знать, как вы здесь оказались? Но сначала, познакомимся. Я – Джулия, а это – мой верный паж и самый лучший друг Тикси.  

Джулия вопросительно взглянула на гномика.  

– Я – Фуксик, – не замедлил представиться он. – Я из Царства-государства гномов.  

Тикси весело и громко рассмеялся. Джулия строго посмотрела на него и мальчишка примолк.  

– Ну что ж, очень приятно, гном Фуксик. Добро пожаловать в страну Фей. Должна признаться, вас сюда в буквальном смысле занесло ветром. Вы свалились к нам с неба. Помните хоть что-нибудь, Фуксик?  

Фуксик задумался, напрягая память. Он свалился с неба? А как он оказался на небе? Что он там делал интересно? Как его занесло на не...? И тут Фуксик вспомнил всё, и прогулку на Шмеле и злобного Птица, несущего смерть, он даже ощутил звук хлопающих крыльев и клацанье клюва, а ещё Фуксик вспомнил крутейщий взлёт и резкое падение Шмеля, а потом собственное падение в никуда и страшные выпученные глаза Василечка. Да-да, Фуксик, вспомнил, он был не один, он был с другом Василечком. А тогда, где же он его закадычный друг? Фуксик беспомощно посмотрел на Джулию. Он боялся спросить, но спросил:  

– А где Василечек?  

– Кто? – Джулия смотрела настороженно.  

– Шмель...  

– Шмель?..  

– Шмель катал нас с Василечком на спине, он долго не соглашался, а мы каждый день... – Фуксик говорил торопливо и неразборчиво.  

Он сам понимал, что выглядит довольно странно со своей сбивчивой речью, но остановиться не мог.  

– Мы еле уговорили его, он наконец-то... Мы так радовались... Спина мохнатая... Вцепились... Весело... Внизу наше Царство-государство... (мальчик опять засмеялась и получил прутиком по попе)... Вот... Потом тень, клюв, глаз жуткий, он точно хотел жрать... Ой, простите, лопать... очень хотел... нас всех сожрать... сразу всех... Чтоб он подавился, тварь!  

– Успокойтесь, – Джулия ласково погладила Фуксик а по плечу.  

– Ага, легко сказать успокойтесь! – крикнул Фуксик. – А друга нет! Лучшего, самого-самого друга!  

Фуксик разрыдался, упал, уткнувшись в душистые лепестки. Фуксик услышал сквозь рыдания, как Джулия три раза хлопнул в ладошки. Вокруг зашуршало, зашелестело. Фуксик поднял заплаканное лицо. Вокруг Джулии в подобострастных позах, склонив головы зависли юноши и мальчики с трепещущими крылышками.  

– Рады повиноваться и исполнять, прекрасная Джулия!  

Джулия гордо вскинула головку, тряхнув копной синих кудряшек. Взгляд её голубых глаз стал холодным и надменным. Она на глазах превратилась из прелестнойдевушки-подружки в Королеву, настоящую Повелительницу. Её подданные часто-часто затрепетали прозрачными крылышками и устремили на свою Королеву подобострастные взгляды. Все, как по команде молитвенно сложили изящные ручки и застыли в рабском повиновении.  

– Та-а-ак! – Джулия обвела собравшихся наистрожайшим взглядом, под гипнотическим действием которого стоящие в первых рядах непроизвольно упали на колени. – Я говорю: Т-а-а-ак! Кто знал, что с неба упали двое и подло умолчал?  

Наступила жуткая тишина, нарушаемая только шелестом крылышек. Теперь уже все, как один покорно встали на колени, прячя взгляды под опущенными ресницами.  

– Мне что, звать Госпожу Гедеону?! – голос Джулии был страшен.  

Фуксику даже показалось, что Джулия превратилась из милой девушки в злую тётку, и он очень захотел писать. Фуксику стало по-настоящему страшно. Толпа феев разом содрогнулась и издала испуганный вздох.  

– Не надо Госпожу, не надо Гедеону, – с отчаянием начали просить феи все вместе хором.  

– Умоляйте меня! – приказала Джулия.  

Всё разом распластались ниц. Фуксику было жалко смотреть на это рабское племя, а их повелительницу Джулию, которая прикинулась перед ним простой девчонкой, он почти ненавидел за то, что она, пользуясь какой-то непонятной, но очень сильной властью над бедными феями, буквально издевалась над ними. Хуже всего было то, что он, Фуксик, был виной разыгравшейся трагедии.  

– Умоляем, умоляем, сжалься над нами, не вызывай Госпожу Гедеону! – голосили феи и простирали к Королеве свои тоненькие ручки.  

Фуксик заметил, что толпа начала входить в какой-то всеобщий транс, феи ритмично бились лбами о землю под монотонные возгласы: "Умоляем, умоляем, умоляем! "  

Джулия победоносно взирала на умоляющих и пыжилась, как показалось Фуксику, от гордости и самодовольства.  

– Может дифирамбы, моя Королева? – шёпотом спросил один из приближенных феев, по видимому из охраны.  

– Не стоит, – также тихо ответила Джулия, даже не взглянув в его сторону. – Другой раз.  

Толпа уже рыдала, заходидась в умоляющем действе. С некоторыми случились обмороки, похоже, не от избытка чувств. Было заметно, что феи устали и обессилели, их умоляющих голоса сошли на нет, крылышки обвисли и слабо подрыгивали. Ясен пень, что Джулия тоже это заметила и решила прекратить "комедь". Хотя всё, что происходило, меньше всего напоминало комедию.  

– Ладно хватит, прекратите! – повелела Джулия.  

Послышались стоны облегчения.  

– Видите, какая у вас добрая Королева? – торжественно произнесла Джулия, сделав упор на слове "добрая".  

Ответом было восхищенное :"О! О! О! " Это всё, на что были способны феи, изнуренные почти часовой мольбой.  

– А кто же все-таки видел второго гнома? – пропищал кто-то в толпе, конечно, по простоте душевной.  

– Спасибо за подсказку, но я и сама не забыла, что надлежит все-же выяснить это, – сказала Джулия стальным голосом, так несоответствовавшим её ангельский внешности.  

– Ну, всё, сейчас начнётся по-новой, – с ужасом подумал Фуксик и присел, так как ещё сильнее захотел писать.  

– Итак... – начала Джулия, обводя всех страшным напряженным взглядом.  

"Комедь" начиналась сызнова.  

– Я знаю! – раздался вдруг звонкий голосок.  

Джулия,   удивлённо  приподняла одну бровь, повернулась в сторону голоса.  

– Подойди, герой! – велела она. – Пропустите его живо!  

Через расступившуюся толпу  к Джулии пробрался маленький мальчишка-фей.  

– Ну, рассказывай, смелый мальчик! – подбодрила пацана Джулия.  

– Он бессовестно врет! – снова раздался уже другой дрожащий голос в толпе.  

Джулия поискала глазами выскочку и, не найдя того, кто это выкрикнул, спросила первого мальчишку:  

– Ты что, врешь? Ты смеешь врать своей Королеве?!  

– Ничего я не вру! – мальчишка заплакал.  

Обильные слезы катились по его пухленьким розовым щечкам, мордочка исказилась сверхобиженной гримасой.  

– Тогда говори! – Джулия тряхнула малыша за плечико.  

– Это – Лун, – сказал пацан, не переставая плакать и без конца поддергивая сопли.  

– Лун? Ах, вот как!  

– Он сказал мне "А гномов-то двое. " Я хорошо это запомнил. Лун так и сказал, когда какал в кустах. Тогда ещё завоняло жутко противно. Бабушка говорила, что чужое говно всегда мерзко пахнет, а своё нет...  

– Давай без подробностей. Мерзость какая! Фу! – перебила его Джулия и позвала – Лун! Лун! Приведите его!  

Охрана кинулись исполнять. Луна нашли быстро, толпа отпрянула от несчастного фея, образовав зону отчуждения. Лун был постарше выдавшего его мальчишки, но тоже ещё пацаненок. Его притащили к Королеве.  

– Слушаю! – уставилась на него Джулия.  

– Говори! – не выдержал Фуксик, которому не терпелось узнать хоть что-то о своём пропавшем друге.  

– Не влезайте! – грубо оборвала его Джулия и погрозила Фуксику пальцем.  

– Как это? Речь о моем самом-самом друге! – возразил Фуксик и чуть не лишился чувств от вперившегося в него пристального взгляда  королевских глаз, ставших вдруг фиолетовыми вместо голубых, наверное, от злости.  

– Речь сейчас вовсе не о вашем самом-самом, – почти выкрикнул Джулия, – а о том, черт вас подери, что была предпринята попытка утаить от почтенной Королевы правду. Не знаю, как там у вас, у гномов в вашем дурацком Царстве-государстве (послышался заливистый смех пажа), а в нашей превосходной стране Фей – это из ряда ввон, то есть вонь...  

– Жуткая вонь... – вклинился фей-доносчик, вспомнив о своём.  

– Заткнись! – крикнула ему Джулия.  

– Заглохни, вонючка! – гаркнул охранник и отвесил мальчишке смачный подзатыльник.  

– Так тебе и надо, брехло собачье! – возрадовался Лун.  

–... из ряда В-О-Н! – закончила наконец-то Джулия свою тираду, довольно-таки обидную для Фуксика, надо сказать.  

Фуксик надул губы и отвернулся от Королевы, тихо произнеся:  

– Ээх! Я-то думал... А ты, а вы... Ээх!  

– Все просто твари тваренские! – выкрикнул Джулия. – Позвать Госпожу Гедеону! Ну я вам сейчас сделаю!  

Толпа шарахнулась из стороны в сторону и онемела. Фуксик тоже онемел со всеми заодно. Таков уж преславутый эффект толпы. Он выпучил глаза в ту сторону, куда повыпучивались глаза всех феев. Он сам превратился в рабского фея, только вместо крылышек, которых у него не было, у Фуксика мелко-мелко задрожали полы сюртучка.  

Госпожа Гедеона явилась. Она была с ног до головы в золотом и вся сияла.  

– Что опять? – устало спросила, она у Джулии.  

– Брешут!  

– Оппаньки!  

– Нагло брешут мне, своей прекрасной Королеве! У меня аж волосы потемнели и глаза стали фиолетовыми от злости!  

–Ну-ну, детка, не надо так расстраиваться, – Гедеона приобняла Джулию. – Сейчас разберёмся.  

Толпа зашелестела. Гедеона каким-то волшебным образом сменила свой золотой наряд на ярко красный.  

– В красном проще всего находить истину, – произнесла она торжественно. – Не так ли?  

Гедеона достала из пышных складок платья хрустальную палочку, нацелила её в толпу. Кончик палочки засветился голубым светом, выпустив тонкий луч. Толпа шарахнулась от него. Волшебница опять направила палочку с лучом в толпу. Феи шарахнулась от него в страхе.  

– Чего они боятся? – подумал Фуксик, – ну, луч, да луч... Что тут такого?  

Вдруг раздался душераздирающий крик. Все отпрянули от кричащего. Фуксик увидел ужасную картину. Кричал мальчишка-предатель. У него горела синим пламенем спина, вернее крылышки за спиной. Огонь приближался к одежде пацана. До Фуксика дошло, что мальчишка сейчас сгорит заживо. Он беспомощно посмотрел на Джулию. Она была ужасна в этот миг. Оскалив рот в злостной улыбке, Джулия с вожделением ждала смерти маленького фея в адском пламени. Фуксик не понял, что он делает и зачем. Он кинулся к горевшему мальчугану, срывая на бегу сюртучок, которым и начал охаживать мальчишку, сбивая пламя. Фуксику это удалось. Пацан ревел и корчился. Обрубки сгоревших крылышек торчали на спине обугленными пеньками, которые ещё продолжали дымиться. Это была страшная картина.  

– Вы, вы... – Фуксик задохнулся от возмущения.  

Он подбежал к Джулии и Гедеоне. Он сроду не знал, что умеет злиться. Там, в его родном Царстве-государстве гномов ему это было без надобности, там царили полнейшие радость и счастье и поводов злиться просто напросто не было. А тут его проняло, обуяла нестерпимая  злость. Куда-то исчез страх, переполняло отчаянное желание наказать, привлечь к ответственности за содеянное преступление... Да-да, именно, преступление! Как ещё можно было трактовать сожжение заживо маленького беззащитного ребёнка. Одним словом, Фуксик жаждал справедливого возмездия.  

– Ты – мерзкая тварь! – выкрикнул он, обращаясь то ли к Джулии, то ли к волшебнице Гедеоне.  

Толпа издала общий страшный вздох. Лицо Джулии стало мертвенно бледным. Она уставилась на Фуксика темно-зелеными глазами, волосы приобрели огненно-рыжий цвет.  

– Да она – ведьма, точно ведьма! – подумал Фуксик и задрожал. – Что ж я наделал? Мне копец!  

– Во-первых, не тыкай мне, паршивый гном! – заявила Джулия. – Твой, так сказать, подзашитный заслужил наказание ещё более суровое. Никто никогда не смеет врать своей прекрасной Королеве, то есть мне. Это понятно?  

Джулия явно рассчитывала произвести впечатление на толпу феев, вдолбить им мысль, что она поступила исключительно справедливо. Ложь в её стране недопустима, и каждый, кто посмеет соврать, особенно своей бесценно Королеве, будет жестоко наказан, даже ребёнок. Она, Джулия, просто исполняет свой королевский долг, она защищает правду. Ей удалось подчинить толпу, тем паче, что рядом имелся великолепный инструмент убеждения в виде Госпожи Гедеоны, поигрывающей своей волшебной палочкой. Толпа пала ниц и заныла дрожащими голосами:  

– Ооо! Прекрасная Джулия! Вы самая справедливая, самая добрая, самая правдивая Королева! Ооо! Мы ваши недостойные рабы... Ооо!... – и так далее и тому подобное, бесконечные причитания, сопровождающиеся поклонами и челобитием.  

Фуксик был в шоке от такого всеобщего подобострастия и готовности пойти на любую подлость, лишь бы спасти свою шкуру и крылышки. Лицемерные феи стали ему дико омерзительны. Ему захотелось убраться из этой проклятой страны побыстрее, прорвались она пропадом! Но дальнейшие события развивались совсем не так, как ему хотелось бы. Джулия решила отомстить и погубить пошедшего супротив неё чужака-гнома.  

– Мой славный народ, мои преданные феи! – помпезно обратилась она к толпе и волосы её снова стали синими, а глаза прелестно голубыми. – Вы знаете, что правда для вашей прекрасной Королевы превыше всего. Но! К нам вкрался нечестивый враг. Он пытается навязать нам свою лживую гусную политику. Вот он!  

Джулия ткнула пальцем прямиком в сторону Фуксика и продолжила:  

– Если мы сразу не пресечем его попытки подорвать устои нашей страны, случится страшное! Самое страшное для всех нас, вы даже не представляете, какое страшное, ужаснейшее, жутчайшее!  

Толпа зашаталась и заголосила. Рыдания охватили феев. Они явно были напуганы до смерти. Фуксик стоял среди них и пялился на этот всеобщий психоз как последний дурак, не зная, что делать. Фуксик чувствовал, что назревает какая-то хрень по его душу. "Пора бы сматываться! " – мелькнула в голове здравая мысль.  

– Мы – мирный народ, но... безопасность страны и вас, мои преданные феи, обязывает предпринять вашу прекрасную Королеву превентивные меры. Госпожа Гедеона! Прошу вас...  

Фуксик понял, что ему конец, сейчас его сожгут смертоносной палочкой Гедеоны. Никто-никто не заступится за него. Сейчас в глазах феев он выглядит подлым врагом, от которого надо избавиться. Вот и всё! Зачем он полез качать справедливость? Вон, как подозрительно смотрят на него недавно дружелюбные розовощекие феи. Обступили его со всех сторон, чтобы не самог смыться. Сейчас бы Шмеля сюда с его вертикальным взлетом или на крайняк Василечка, но ни того, ни другого. Вот так Фуксик заканчивается твоя жизнь, на первом же приключении... Ээх!!! Фуксик глубоко и горько вздохнул.  

Он грустно взглянул на толпу феев. Они уже не казались ему безобидными хрупкими и существами, порхающими с цветка на цветок. Мордочки феев, недавно такие миленькие, теперь отвратительно исказились, ротики оскалились, а крылышки злобно дребезжали. "Фу, ты, какая мерзость! " – подумал Фуксик. Подчиняясь инстинкту самосохранения он решлся на отчаянный шаг.  

– Что ж вы делаете, братцы! – возопил Фуксик в толпу. – Я же за вас... Я же рисковал... Я же спасал от верной гибели... Сюртучок выбуздал, а он, между прочим, мой самый любимый, будет теперь горелкой вонять... Эта лицемрная сучка (Фуксик махнул в сторону Джулии) дурит вас, как хочет...  

Вот это он зря сказал, тут Фуксик просчитался, тут он проявил себя паршивым дипломатом. Толпа феев ахнула единым стоном.  

– Он наругался на нашу Королеву! – с ужасом произнёс кто-то.  

– Королева – самое прекрасное, что может быть на свете, а он назвал её... Оооо! Нет! – добавил другой страшным шёпотом.  

Джулия хитренько блеснув глазами, вдруг закатила их и упала в обморок. Ну, типа упала, типа в обморок. Ей представилось, что эффектнее всего будет, если толпа в едином порыве сама растерзает чужака, который позволил попереть против неё, великой прекрасной Королевы. А испепелить гнома волшебной палочкой слишком просто, слишком похоже на казнь за правду.  

Гедеона метнулась к обмякшей Джулии. Та незаметно подмигнула ей и шепнула: "Подзадорь-ка этих придурков".  

– Прекрасная Королева без чувств. На неё напал глубокий обморок. – заунывно провозгласил Гедеона, как будто увидела покойника.  

Гедеона взяла долгую паузу, взирая на обомлевшую толпу. Пауза должна была усилить трагичность момента.  

– Она не... не... не умрёт? – пропищал чей-то дрожащий голосок.  

Произнесший страшные слова фей свалился замертво от ужаса за самим же сказанное.  

– Я! – голос Гедеоны прозвучал сверхторжественно. – Я не дам ей умереть! Это будет не легко, но я сделаю это ради вас!  

Толпа бухнулась всем хором на колени и взмолилась:  

– Сделай это, всемилостливейшая Гедеона! Спаси нашу прекраснейшую Королеву! Мы не умеем без неё жить!  

Гедеона склонилась над типа безжизненной Джулией и начала проделывать над ней какие-то манипуляции, шепча невнятные типа заклинания.  

– Очухивайся помаленьку, – улучив момент, шепнула она Джулии. – Наши кажись созрели. Думаю, сейчас они сделают этого недорослика. Да сотри румянчик с лица, напусти-ка мертвенную бледность. Тебе ж, чай, хреново, ты ж чуть не сдохла от нанесенного оскорбления, тебя ж сучкой обозвали.  

Гедеона поднялась в полный рост.  

– Что, что там? – зашебуршали феи. – Как она наша прекрасная Королева?  

– Плохо. Я дам ей волшебное средство.  

Гедеона достала из сумочки маленький флакончик, продемонстрировала его толпе, высоко подняв на головой.  

– Все видете? Я спасу вашу Королеву!  

– Скорее, скорее! Дай ей это лекарство! Спаси нашу прекрасную Королеву! – феи затрепыхали крылышками, зашлись в рыданиях.  

Гедеона усмехнулась, снова наклонилась к Джулии, поднесла ей ко рту флакончик.  

– Хлебай и поднимайся через минутку, – шепнула она ей.  

– Не травонешь?  

– Дура! О чём ты  "при смерти" думаешь?  

Гедеона снова воззрилась на толпу и продолжила комедийный  спектакль.  

– Королева вкусила волшебное  снадобье, через минуту она очнется.  

Феи захлопали крылышками и ладошками.  

– Давайте порадуемся за нашу Королеву и докажем ей свою преданность и полнейшее безоговорочное подчинение, – начала направлять Гедеона толпу в нужное русло.  

– Давайте, давайте, – возрадовались феи. – Подскажи, что нам делать, как доказать?  

– Избавьтесь от него! – Гедеона ткнула пальцем в Фуксика. – Он принёс нам зло, он наругался на прекрасную Королеву! Он заслуживает смерти!  

"Да чтож такое-то? Меня опять хотят убить, – грустно подумал Фуксик. – Как мне это надоело. За что, собственно говоря? "  

Толпа фей начала наступать на него. Тут ещё Джулия очухалась и, глубоко вздохнув и заломив красивые руки, пропела отрешенным голосом:  

– Ах, что это было со мной? Ах, да, надо мной гадко и подло надругались... Но я совершенно спокойна, за меня отомстят мои справедливые подданные. Ах, как кружится голова, однако...  

Всё! Толпу безмозглых феев купили с портянками, мыслил Фуксик. Феи подобрались уже близко, кое-кто уже дёргал его за полы сюртучка. Но трусливые феи боялись начинать откровенную расправу. Каждый ждал, что начнёт кто-то другой, а он потом подсобит, поэтому всё затягивалось к счастью для бедного Фуксика. Вот кто-то больно ущипнул его за попку, кто-то пнул ногой и тут же отскочил. Фуксик соображал, а не бухнуться ли ему на колени и не поползти ли с повинной к Джулии, может ножки ей облобызать? Пока он кумекал, как спастись, получил несколько приличных пинков и подзатыльников. Он почти твёрдо решил унизиться перед Джулией и подбирал слова, как начать свою повинную речь, когда услышал странное слово, произнесенное удивлённо растерянным тоном:  

– Ой! Брысь... Брысь пришёл...  

Наступила гнетущая тишина.  

– Спасайся, кто может! – взвизгнул кто – то.  

Феи бросились врассыпную. В секунду никого не осталось близко. Видимо перепуганные феи вместе с Королевой и Гедеоной попрятались под листиками и в цветочках, слышалось только слабое шуршание, как будто ветерок гулял в травке. Всё шито-крыто. Фуксик недоуменно начал озираться и думать, кто такой этот Брысь, который так напугал феев и стал его своевременным спасением. Он никого не увидел, кого бы можно было идентифицировать как Брысь. Вдруг над куртинкой веселеньких ромашек начал выростать толстый, мохнатый червяк рыжего цвета, кончик которого непрестанно вихлядся туда-сюда, выделывая всяческие кренделя и загогулины.  

– Ой, хтой-то? – спросили из ромашек и переливчато  добавили – Мрр...  

– Я гномик Фуксик, – неуверенно ответил Фуксик в ромашки и зачем-то поклонился, оставив ножку назад.  

– А куда все подевались? Я же играться припёрся, а никого...  

– Они чего-то, похоже, нашарохались, мне показалось, какого-то Брыся что ли...  

– Вот бздуны! Мрр... Трусливые обосрашки, мррр...  

– Этот Брысь, поди, жутко страшный, вот они и сдристнули в момент.  

– Ну смотри, какой я страшный!  

Из ромашек вышел толстопузый котяра. Он улыбался и приветливо махал хвостом, который гномик принял за волосатого червя. Котяра приблизился к удивленному Фуксику, развалился перед ним и начал громко муркать.  

– Ты и есть свирепый Брысь? – спросил Фуксик, непроизвольно погладив котяру по привлекательно у пузику.  

– Он самый, мур-мур-мур, – прямо-таки пропел котяра. – Похоже, я вовремя обозначился. Похоже, тебя чуть не кирдыкнули? Интересненько, за что, мррр-мяу?  

– Хрен их знает, кажется, за правду! – в сердцах ответил гномик. – Спасибо, Брысь, спас!  

– Вообще-то, меня не Брысем зовут. Это безмозглые легкокрылые меня так прозвали меж собой. Подслушали, как-то раз бабуська на меня так заругалася и приклеили мне эту дурацкую кликуху, мяв! На самом деле я – кот Дермидопулос! Кстати, это имя греческое! Прошу любить и жаловать! Я хороший, ласковый, играться люблю. Подумаешь, стрескал одного легкокрылого, ну может двух, не помню уже. А на фига над ухом жужжать, когда я сплю-отдыхаю! Ведь правда, ты ж у нас за правду! Мррр...  

– Наверное, правда, – в голосе Фуксика читалось сомнение, стоило ли трескать феев за то, что у них крылышки жужжат. Но феи его обидели, чуть не растерзали гневной толпой, и Фуксик бы зол на них, поэтому подакнул коту: – Вообще-то твоя правда, Дерми... Дерми... прости, дальше не выговаривается твоё греческое имечко!  

– Слушай, да ты мне жуть, как нравишься, – кот погладил Фуксика по щеке кончиком хвоста. – Ты – классный! Пошли, я тебе кое-что покажу. Только не отставай, приятель, нет, лучше ты мне будешь друг!  

Кот  бодро зашагал в гущу травы. Фуксик еле поспевал за ним, пыхтя и обливаясь потом.  

– Прости, но я больше не могу, устал, – Фуксик рухнул в траву, тяжело дыша.  

– Зря ты разлегся, легкокрылые повсюду. Я чую их мерзкий запашок. Отстанешь, они мигом тебя кирдыкнут, мурр... Такие падлы мстительные, только притворяются милашками.  

Фуксик подскочил, прижался к кошачей ноге, нервно начал вглядываться в траву. Никого не заметил, но чувство опасности не покидало. И тут котяра проделал фокус. Он поднял переднюю лапу, сделал пальцы веером. Из подушечек на каждом пальце стремительно выскочили острые загнутые коготки. Кот резко запустил лапу в траву.  

– Смотри, мррр...  

На двух когтях повисли два фея, в одном из них Фуксик узнал теперь уже бескрылого мальчишку, которого он спас от полного сожжения. Феи извивались и визжали:  

– Спасите, спасите, на нас Брысь напал!  

Трава вокруг только шелестела, скорее всего, это разбегались и разлетелись другие феи куда подальше, лишь бы самим не вляпаться.  

– Отпусти их, Дерми! – попросил Фуксик котяру.  

– Пшшшли вон! – кот стряхнул феев в траву. – Фу, горелым воняет, терпеть не могу! Погнали-ка дальше, что-то мы застопорились. Давай, полезай ко мне на спину, быстрее получится. Только держись крепко, я иногда на скач перехожу.  

Котяра подставил Фуксику хвост, и тот забрался на широкую мохнатую спину, вцепился, что есть мочи в рыжую шерсть. Путешествие продолжилось, надо сказать, очень благополучно для Фуксика. Сидя на широкой спине, он мог спокойно поведать котяре всю свою историю попадалова в Страну фей и, главное, о том, что потерял самого-самого друга Василечка. Котяра внимательно слушал, развернул правое ухо к спине, то есть к Фуксику.  

– Урр, мурр... – иногда издавал он многозначительные звуки.  

Вскоре кот-иноходец с гномом-наездником вырулил к аккуратному домику в яблочно-вишневом саду. Котяра резко затормозил.  

– Слушай, а я ведь знаю, куда твой дружбан запропостися, мрр...  

– Куда? – спросил Фуксик шёпотом.  

– На кудыкину г-г-г-о-о-о-р-р-р-у-у-у, – ответил кот. – Подожди, щас, щас...  

Котяра уселся в траву и начал с остервенением чесать задней лапой ухо. Ой, хорошо! Фуксик испытал эффект "извержения Везувия" и брякнулся со спины в траву.  

– Дерми, сдурел что ли? Что это было? – завопил он.  

– Прости, со мной так бывает. Называется приспичило, терпежу нету, надо почесать. Природа кошачья.  

– Мы остановились на том, что ты знаешь, куда Василечек подевался. Так куда? Только, пожалуйста, без шуточек про кудыкину гору. Мне не до смеха.  

– Его Шушера заграбастала, как пить дать.  

– Фу, какое мерзкое имя...  

– И не только имя, мяв...  

– Кто же это?  

– Крыса. Шушера – это мой злейший враг! Ух, как я её ненавижу, ух, как я на неё зол!  

Котяра растопырил усищи, ощерил рот, обнажив острые клыки, и начал озираться. Увидев поблизости дерево, подбежал к нему и начал драть ствол когтями.,приговаривая: "Вот так, вот так ненавижу! Вот так, вот так задеру мерзавку! "  

– Ладно, я понял, что Шушере не ждать пощады, – попытался Фуксик сбавить холостой воинственный пыл котяры, – делать то что, Дерми? Как Василечка спасти?  

– Вопрос вполне себе философский, – ответил котяра. – Надо поду... мрр... мать. Мать твою перемать!  

– Что ты несёшь, Дерми?! – возмутился Фуксик.  

– Слушай сюда, хоть тресни, а мне надо пофилософствовать... Мрр...  

– Опять природа кошачья? А мой друг пропадай пропадом? Хороша философия, – обиделся Фуксик.  

– Ну, хоть чуточку, хоть полчуточки, – законючил котяра и сделал Фуксику жмур хитрыми глазками. – Войди в моё нелёгкое положение, мяушки-мррр...  

После третьего гипнотического жмура Фуксик сдался.  

– Лады, пофилософствуй побырому.  

– Нее... Мне нужно сначала принять ванну, выпить чашечку кофэ...  

– Чего-чего? Ну, ты и жучара, Дерми! Ты меня разочаровал! Ты ни чем не лучше  феев с их крылышками бяк-бяк.  

Фуксик сел в траву и заплакал.  

– Что ты, что ты, – котяра обнял Фуксика мягким хвостом, заговорил вкрадчиво, на полутонах, немного гнусавя, – да я рядом не стоял с легкокрылыми. Я знаешь какой?  

– Какой? – спросил или подумал Фуксик, засыпая от сладкого кошачьего голоса.  

– Дермидопулос сказал – Дермидопулос сделал! Вот я какой!  

Котяра плотнее затянул петлю своего хвоста вокруг Фуксика. Фуксику стало ещё теплее и уютнее, глаза у него сомкнулись. Фуксик заснул.  

– Во-во, поспи немножко, пока я это... пофилософствую... мррр... мррр... мррр... – котяра монотонно заурчал.  

Фуксик очнулся от сильного пинка в спину.  

– Всё, погнали, у нас на повестке дня подвиг! Чего растопырился, лезь на спину! Вперёд! Нас ждут великие дела! Спасение самого-самого лучшего друга моего друга – это не хухры-мухры!  

Фуксик удивлённо хлопал глазками, пытаясь врубиться, кто он, где он и о чем вещает рыжий мохнорылый оратор напротив.  

Но у котяры видимо ни на шутку свербило в одном месте. Он подцепил Фуксика хвостом и забросил его к себе на спину. Фуксик машинально вцепился в жёсткую шерсть на загривке, когда котяра с лёгкостью и ловкостью непревзойденного паркурщика начал спускаться с крыши домика в саду. С крыши домика? Как он там очутился, думал Фуксик? Ответа не было. Видимо, опять фантастические проделки котяры. Они оказались на земле. Кот выложил свой план, сначала А, он был полностью готов, а разработка запасного плана  Б близилась к завершению. Все было продумано до мелочей.  

– Это я тебе как гениальный стратег говорю, – не замедлил похвастаться котяра, блеснув отчаянным зеленоватым огоньком в глазах.  

Фуксик незаметно усмехнулся над выпендрежем кота. Тем временем котяра фамильярно пнул Фуксика, уже, кстати не первый раз, но он был гениальный стратег и мог себе такое позволить.  

– Смотри, видишь в фундаменте домика у самой земли дыра, – указал лапой кот.  

– Ага, вижу.  

– Так вот, у нас имеется дыра... мррр... Там глубокая нора, в той норе во тьме печальной, гроб качается хрустальный... – заунывно нараспев заговорил котяра, раскачиваясь из стороны в сторону.  

– Чего ты опять несёшь? – пнул Фуксик кота.  

Тот встрепенулся, затряс башкой, сбрасывал с себя невидимые чара.  

– Чего-то подзадумался над вечным, – оправдывался он. – Начнём сначала.  .... дыра...  

– Я вижу дыру! – озлился Фуксик. – Дальше!  

– Ты это... не ори, мяууу... Орать не надо!  

– Сдвинься с дыры, Дерми!  

Фуксик ущипнул котяру за кончик хвоста.  

– Мяя-а-а-а!!! – истошно заорал котяра.  

– Я же еле дотронулся. Чего ж тебя проняло-то так? – удивился Фуксик, поглаживая ущипленное место.  

– Понимаешь, это одно из самых интимных мест. Его никто, понимаешь, никто не должен касаться...  

– Одно из? А что, есть еще? Это я интересуюсь, чтоб не коснуться ненароком...  

– Есть, но не про твою честь! – отрезал котяра.  

– Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось знать... – Фуксик обиженно отвернулся.  

– Хорошо, я покажу его, вот сейчас усядусь поудобнее на копчик, подниму строго вертикально заднюю ногу и ты уви..., – котяра не закончил. – Вот она! Тсс! Замри!  

– Кто, где? – Фуксик вперился в темноту, которая успела накрыть сад и домик, пока они препирались с котярой.  

– Шушера собственной персоной. – голос котяры стал странным, мягкий хвост сделался пружиной, на спине и холке поднялась гряда из шерсти. – Только не торопись, торопиться не надо.  

Толстая жопка котяры заегозила, глаза уставились в намеченную точку и загорелись изумрудами. Но появившаяся остренькая  усатая мордочка крысы неожиданно спряталась внутрь дыры.  

Котяра размяк, приняв свой нормальный вид.  

– Одно из двух, – быстро заговорил он, – или Шушера что-то заподозрила, или она кого-то ждёт и высунулась посмотреть, не пришёл ли этот кто-то...  

– Ага.  

– По-любому, это результат, – продолжил котяра.  

– Какой же? – решил уточнить Фуксик.  

– Теперь мы точно знаем, что это норка, вернее дырка в норку приннадлежит премерзкой Шушеры.  

– Ты что, был не уверен?  

Котяра зарезал, он нечаянно прокололся, статус гениального стратега был под угрозой. Фуксик пристально смотрел на котяру, ожидая ответ, котяра прятал взгляд за прижмуренными веками.  

– Ах, вот оно что... – Фуксик вознамерился ткнуть хвастливого хвоста ого мордой об стол.  

– Тихо! Заглохни! Идут!  

Кот попятился в высокую траву, увлекая за собой Фуксика. Действительно, послышалось тихое шуршание в траве сбоку и с газона к домику вылетели две фигурки. Их не трудно было узнать. Это были Джулия и Гедеона. Они очень осторожно приблизились к дыре. Опустились на землю прямо перед входом, Джулия тихонько поскреблась о стенку. Появилась усатая мордочка Шушеры.  

– Мы здесь, тётушка Шушера.  

– Ш-ш-ш... Не шшшебуршшшите, свистушшшки. Кругом продажные уши и глаза. С утреца меня преследует запах вонючего Брыся, понаметил, похоже, территорию, постарался, подлючка.  

Котяра дернулся. Фуксик погладил его, котяра расслабился, заглушил в себе охотника.  

– Так значит, гном здесь? – Джулия ткнула пальцем в дыру.  

– Тута, красавица, тута. Зуб даю! – Шушера показала характерным жестом, как она даёт свой самый ценный зуб. – Вы там договорилися с бароном? Все условия сделки остаются в силе?  

– О чём это они? – не выдержал Фуксик.  

– Замолчь! – котяра наложил на любопытного Фуксика лапу, придавив его к земле.  

– Слыхали?! – испуганно произнесла Шушера, чёрные бусины её глазок вылезли из орбит, усики нервно встопорщились, пимпочка носа задергалась, пытаясь уловить запах опасности.  

– Всё тихо, тётушка Шушера, ты перестраховываешься, – пренебрежительно сказала Джулия. – Продолжим наши переговоры.  

– Барон хочет сбить обозначенную ранее цену, – делов-то встряла в разговор Гедеона.  

– Нее... Слухать ничего не желаю. Это крайняя цена, я от неё не отступлюся. Это ему не лягушка какая или червяк склизкий, это сам гном. А гномы, как известно, работяги ещё те, справные работяги. А этот молодой, ладный, горы свернёт, ходы кротовые роя. Не, не уступлю. Крайняя цена.  

Фуксик дёрнулся под лапой кота и тот ослабил хватку. Так вот, что они задумали, соображал Фуксик, анализируя услышанное. Василечек попал каким-то образом в лапы крысы Шушеры. Это прознали Джулия и  её подруга Гедеона. А есть ещё какой-то барон, кажется, Крот, которому Шушера решила продать в рабство Василечка. Посредниками в этой безобразной сделке купли-продажи нарисовались две феи-мерзавки, ярые любительница порассуждать за правду и порядочность и даже прибегнуть к казни, если кто-то попытается попрать эти моральные устои. Сердце Фуксика полыхнуло гневом. Захотелось съездить по лицемерным рожицам двух фей, но он решил положиться на котяру, чтобы не испортить дело.  

– Ну, что ж, – поджав губки возвестила Джулия. – Мы доложим барону Кроту и вернёмся к утру.  

– Ну-ну, чишите, докладайте, не позже раннего утра жду ответ, а иначе... Короче, покупатели найдутся враз. Товар – то отменный! Чего кобениться-то?  

Недовольная мордочка исчезла в дыре. Подружки зашептались, рьяно жестикулируя руками перед злющенькими личиками друг дружки. Они спорили о чем-то своём, о каких-то "наших процентах", которых совсем не остаётся, если хренова крыса не пойдёт на уступки... Фуксик уже не слушал их перебранку. Он думал о плененном Василечеке.  

Меж тем, забыв о конспирации, ругающиеся феи, распустил крылышки, их подняло в воздух и снесло к зарослям травы, где прятались котяра и Фуксик. Кот не замедлил воспользоваться ситуацией. Боковым зрением Фуксик увидел молниеносно метнувшуюся тень. В следующий миг его изумленному взору предстала картина, что называется, маслом. Левая лапа придавила к земле визжащую Джулию, под правой билась в агонии Гедеона. Глаза котяры горели недобрым хищным блеском. При всем уважении к гениальному стратегу Фуксику было страшно наблюдать эту сцену. С Джулией котяра расправился для начала. Он поддел её на коготь и засунул себе в рот. Что-то хряснуло, наверное, крылышки, и кот начал пережевывать добычу. У Фуксика закружилась голова, его стошнило. Он опустился на траву без сил. Старался не смотреть на котяру. Фуксик был в полном смятении. Когда за спиной снова хряснуло и кот смачно зачавкал, Фуксик не выдержал и пополз на карачках в густую траву подальше от кошмара, хотя этот кошмар был, наверное, справедливым возмездием.  

Фуксик вернулся, когда его позвал котяра протяжным мелодичный звуком: "Рррмррр... " Он вышел из гущи травы на слабых подгинающихся ногах. Котяра усердно мыл мордочку лапкой, периодически слюнявя ее розовым язычком. Ни тени смущения в ласковых миндалевидных глазах. Охотник расправился с заслуженной добычей, да ещё и попутно спас мир. Так выглядел сейчас гордый кот  

– Смотри какой мы поимели трофей, – котяра подпихнул Фуксику волшебную палочку Гедеоны. – Я уже придумал, как её использовать. Итак. Сначала выманиваем Шушеру. Эта тварь неимоверно хитрая и осторожная. Потом, угрожая ей палкой Гедеоны (кот громко отрыгнул, Фуксик чуть не вырвал), заставляем её вести тебя к месту, где она прячет Василька. Ты вьезжаешь, Фукс?  

– Стараюсь, – ответил гномик слабым голосом. – Почему меня, я не совсем хорошо себя чувствую, меня все время подташнивает...  

– Фукс, соберись в кучку! – прикрикнул котяра. – Кончай страдать! Сосредоточься на спасении самого-самого друга. Сейчас это самое важное, а не твои тошнотики. Ясно? Я бы все сделал сам, но я не пролезу в эту дыру, да и подземные крысиные лабиринты мне вряд ли по размеру. Застряну я.  

– Жрать надо меньше всё подряд, – зачем-то сказал Фуксик.  

– Ага. Вот мы как заговорили. – котяра обиженно опустил нос, но хвост надулся, увеличившись раза в три. Он нервничал.  

Помолчали томительно и грустно. Что-то разлаживалось.  

– Да, я – хищник. Да, я ем живьём всяких мелких шмокодявок. Да, у меня инстинкт охотника. Но это не тот случай. Я уничтожил опасную заразу, если хочешь, избавил мир от "чумы", я поступил жестоко, но справедливо. Жаль, что ты этого не понял. Прощай!  

Котяра низко опустил голову и поплелся в душистые заросли какой-то травы. Безвольный хвост тащился по земле. Фуксик испугался, что остался один на один с чёрной дырой, за которой томился в плену Василечек. Он рванул было за котярой, но остановился не в силах окликнуть его. Мерзкий хруст перегрызаемой живой плоти стоял у него в ушах.  

"Василечек, Василечек, весёлый, всегда радостный дружочек! Я спасу тебя, обязательно спасу, если даже меня стрямкает Шушера. А как же я спасу Василечка, если меня стрямкают? " – метались мысли в голове Фуксика. Он начал вспоминать план котяры. Для начала отыскал в траве волшебную палочку Гедеоны. Она была слюнявая. Видимо котяра заглотил Гедеону вместе с палочкой, а потом выплюнул её. Фу, ты, блин! Он обтер палочку о лист лопуха и направился к дыре. Сначала неуверенно, потом более решительно. Надо поскрестись, так делала Джулия, когда вызывала Шушеру. Это был условный сигнал. Фуксик прижался к стене у дыры и поскребся. Тишина. Он протянул палец, чтобы повторить, но тут из дырки высунулся нос, потом показались усы и напряжённый голос произнёс :  

– Кто здесь? Джулия ты?  

– Угу, – ответил Фуксик неопределенным тоном.  

– Вернулась, красавица Королэвна, я щас...  

Внутри зашуршало и крыса вышла на улицу целиком. У неё было жирное брюхо, толстая задница и отвратительный голый хвост неимоверно длины.  

– Джулия, ты где? – спросила Шушера и стала принюхиваться.  

"Сейчас она вынюхает подставу", – мелькнуло у Фуксика в голове. Надо было что-то предпринимать очень быстро. Он направил палочку на Шушеру и произнёс, стараясь, чтобы голос не дрожал:  

– Попалась? А ну-ка веди меня к гномику! Быстро, я сказал!  

Крыса дернулась спиной, медленно повернула голову в сторону Фуксика и засунула половину хвоста назад в дыру.  

– Даже не думай. Я успею раньше, – Фуксик помахал перед крысиным носом палочкой. – Знаешь, что это такое? (Шушера кивнула) Ещё одно лишнее движение, и ты – камень, обычная каменюка.  

– Если я буду камень, ты никогда его не найдёшь, а если и найдёшь, вы не выберетесь из подземного лабиринта. Как тебе такой вариантик, умник хренов?  

– А мне глубоко наср...! – осмелел вдруг Фуксик и попёр ва-банк. – Превращу тебя сейчас в кучу дерьма, а потом посмотрим. Для тебя каменюка слишком просто и легко. Будешь у меня дерьмом вонючим.  

Фуксик направил палочку на крысу.  

– Стой, стой, красава! Куда навострил? Давай потолкуем.  

– Потолкуем по дороге, веди меня к другу.  

Шушера развернулась мордой в дыру и полезла внутрь. Упираясь ей в задницу палочкой, Фуксик двинулся следом. За дырой был ход, сначала узкий, потом шире и шире. От хода вели тысячи ответвлений в разные стороны за ними угадывались другие повороты. Внутри подземного туннеля становилось все темнее. Иногда Фуксику казалось, что Шушера ходит кругами, специально путая его. Его опять затошнило и начала покруживаться голова. "Я, наверное, пропаду здесь, – подумал Фуксик, – крыса обманет меня, измотает и сожрёт, когда я упаду без сил или вместе с Василечком посадит в темницу, а потом продаст в рабство Кроту". Фуксик представил, как они работают на барона Крота, каждый день роя ему бесчисленное ходы в кромешной тьме. Они никогда не увидят солнце, там в чёрном подземелье... Ужас!  

– Фукси, я тут! – вдруг услышал он голос котяры. – Как ты там?  

Фуксик чуть не разрыдался от счастья. Котяра вернулся, он был рядом, он был с ним.  

– Нормально, Дерми! Я в порядке! – крикнул Фуксик. – Слышишь меня?  

– Слышу и жду! Мрр... – издал котяра призывный клич. – Я буду издавать периодически такие звуки, ориентируйся на них, мррр...  

– Отлично, Дерми, спасибо!  

Услышав голос котяры, Шушера замерла, но Фуксик ткнул её палочкой в задницу, и она ускорила шаг. Наконец, за одним из бесчисленных поворотов, открылась просторная пещера. Глаза Фуксика давно привыкли к полутме, так что он сразу разглядел Василечка, который был привязан верёвкой к крюку в стене. Василечек был в забытьи.  

– Василечек, дружочек мой, это я! Я нашёл тебя, держись, сейчас мы выберемся на волю.  

Василечек слабо улыбнулся. Он не совсем понимал, что происходит, может думал, что Фуксик ему просто снится. Фуксик ткнул крысу. Она шустро начала распутывать узлы на верёвке, освобождая пленника. Когда путы свалились и Василечек тоже, Шушера сказала:  

– Ну, я пошла. Бывайте здоровы.  

– Куда? Стоять! – приказал ей Фуксик.  

– Чего стоять? – огрызнулась крыса. – Договор дороже денег, я свою сторону выполнила.  

– А мне, как выбираться назад? – Фуксик старался не показывать растерянности и страха.  

Он нацелил на Шушеру палочку, которая так и наровила выскользнуть из ослабевших рук.  

– А! Дык это я подскажу! Это просто. Видишь заметки – одна вертикальная полоска, две полоски и три? Пойдёшь по трём меткам, выйдешь наружу. Только не проморгай, по трём меткам, запомни! Иначе заплутаешь и сдохнешь здесь, а мне отвечай. Я пошла.  

– Стой! – снова крикнул ей Фуксик.  

– Чего ещё?  

– Я сам не вытащу Василечка, он очень слабый, поможешь мне, поняла?  

– А не пошёл бы ты?! – возразила крыса и оскалила мелкие острые зубы, мерзко пискнув при этом.  

– Если не поможешь... – Фуксик наставил на неё палочку Гедеоны  

– То че? – вдруг осмелела крыса. – Палка-то не действует, чмо низкорослое! Посмотри, она даже не активируется, то бишь не горит голубым светом. Фуфло это, а не волшебная палка. Засунь её себе в залницу, да поглубже.. Внимательная крыса заметила подвох с волшебной палочкой. Кажется, она была права, палка не работала. Он вспомнил, что, когда Гедеона нацеливала свою палку на кого-то, то она всегда изучала голубоватый свет. Теперь же она бездействовала. Крыса мерзко улыбалась и щерилась, злобно шипела. Кажется, она хотела даже наброситься на Фуксика в удобный момент. Без палочки он был совершенно беззащитен, а котяра слишком далеко. Фуксик понял, что надо блефовать, иначе смерть.  

– Да? Уверена в этом? – нагло усмехнулся он. – Давай попробуем, дожить свой крысиный век кучей вонючего дерьма – это, знаешь ли, забавно!  

Шушера напряглась. Спокойный уверенный тон Фуксик явно смутил её.  

– Хрен с тобой, пошли назад, цепляй своего немочного мне на спину!  

Василечек был взгроможден на спину крысе, и они отправились в обратный путь. Через несколько поворотов стал слышен призывный клич котяры, который становился все ближе и ближе на радость Фуксику. Впереди показался выход. Фуксик вздохнул с облегчением.  

– Избавь меня от встречи с этим чудовищем, очень прошу! – взмолилась Шушера. – Век не забуду! Как знать, может я тебе ещё пригожусь по жизни. Всякое ведь бывает.  

– Ладно, разгружайся. Теперь уж я сам как-нибудь.  

Василечек, как ни странно, сполз с крысы сам и попытался пойти к выходу нетвердой походкой. Фуксик подхватил его, и друзья направились к свету, к выходу.  

– Эй, малой, признайся, сбрехал про палку-то? – крикнула им вдогонку Шушера.  

Фуксик рассмеялся и направил на неё палку. Крыса шарахнулась за поворот.  

Котяра помог выбраться гномам. Он прятал увлажнившиеся глаза. Василечка уложили на травку отлежаться и осознать, что он свободен. Василечек не мог надышаться свежим воздухом. Он все смотрел на розовое от встающего солнца небо и тихонько плакал. Котяра с Фуксиком устроились чуть поодаль от Василечка. Молчали. Первым не выдержал котяра, легонько хлестнув Фуксика кончиком хвоста.  

– Дерми, спасибо тебе! Если бы не ты... – Фуксик проглотил подступивший к горлу комок.  

– Да, ладно, что уж там, – заскромничал котяра непривычно для самого себя. – Прости меня, я не должен был делать это у тебя на глазах. Ну, ты понял, о чём я.  

Опять помолчали.  

Солнце быстро пошло в гору. День занимался быстро и весело.  

– Ж-ж-ж.. – закружилось вокруг друзей.  

– Батя Шмель! Ура! – заголосил Фуксик.  

– Блин, жжжуть, как вы меня нашарохали! – радостно вторил Фуксику Шмель. – Второй-то где? Чего он ревёт что ли? Вот нытик навязался на мою голову. Садитесь жжживеее, домой пора, работать, работать, работать пока солнечный день.  

Друзья гномики  вскарабкались  Шмелю на мохнатую спинку. Котяра наблюдал со стороны, не подходил. На самом деле, он боялся Шмеля, особенно его басовитое "жжжжж". С этим звуком у него были связаны очень неприятные воспоминания. По юности котяра, тогда ещё совсем котенок, затеял игрища с залетевшим на цветочную поляну шмелем. Он на всю жизнь запомнил колючую попку того шмеля, долго и мучительно болевший нос, раздувшийся до неимоверных размеров.  

– Дерми, мы обязательно встретимся ещё! – торопливо крикнул Фуксик на прощанье.  

– Мы встретимся! – слабым голосом вторил Фуксику Василечек, посылая котяре воздушные поцелуи.  

Котяра не мог говорить, слезы души и его. Он делал вид, что отмахивается от надоедливой мошкары, незаметно утирая лапой предательские проявления сентиментальности. Ещё его мучала совесть за то, что он знал правду про волшебную палочку и не предупредил Фуксика, решив, что так гномик будет смелее и попрёт напролом под, якобы, защитой чудодейственной палочки. Теперь котяра раскаивался и готов был признаться, но... Фуксик уже улетал в свое счастливое Царство-государство гномов. Шмель сделал вертикально "вверх" и застыл на секунду, давая возможность друзьям попрощаться.  

Они улыбались друг другу, одни сверху, другой снизу. Фуксик махал двумя поднятым вверх руками с  растопыренными пальчиками, а губы его что-то шептали. Котяра присмотрелся сквозь слезы, но никак не мог понять что. Потом смахнул крупные солёные капли и уставился на губы Фуксика  

– Ты знал? – шептали они.  

Котяра не мог сообразить, что ему ответить и стоит ли вообще признаваться, что он прочитал и понял вопрос по губам, понял о чем речь. Он просто с силой огрел себя по боку тугим хвостом, ощутил боль и ударил ещё раз по другому боку. Ему хотелось хлестать себя долго-долго, до рубцов.  

– Да, прости – беззвучно ответил кот, едва кивнув головой.  

Шмель заложил крутой вираж и взял заданное встроенным в его маленькую головку навигатором единственно верное направление. Он без ошибки прилетит на знакомую поляну в знакомом лесу и будет до умопомрачения трудиться весь день. Это будет ему в радость.    

Гномики притихли, как будто их и не было на спине у Шмеля. Каждый переваривал своё. Василечек обнял верного друга Фуксика. Сейчас он искренно думал, что никогда, никогда в жизни он не предаст, не подведёт его. Их дружба будет навеки вечные. Тогда Василечек не мог знать, что через несколько лет они, Фуксик и Василечек повзрослеют и влюбятся в одну и ту же белокурую девчонку-гномика. Их будет двое неразлучных друзей, а девчонка будет одна. И придётся делать выбор, и будет ревность, и будет зависть, и будет непонимание, как совместить несовместимые. В жизни такоек случается.  

Фуксик решит эту проблему один за всех троих. Он сделает вид, что равнодушен к девчонке, из-за которой будет проводить бессонные ночи, заходясь в бесполезных рыданиях и в отчаянных несбыточных мечтах быть с ней рядом.  

Фуксик так и не встретит девушку своей мечты, такую, как та, его первая любовь. Годы промчатся и сгладят остроту ощущений неразделенной любви, но всё же, всё же...  

А потом много позже уйдут друг за другом в небытие Василечек и его любимая женушка. Жуткая потеря. Фуксик думал, что никогда не отправится, ни разу не улыбнётся потом...  

Как-то на исходе лета до него дойдут страшные слухи, что умер его друг котяра Дермидопулос. Он отравился пойманной крысой. Фуксик не сомневался, что это Шушера жестоко отомстила котяре. После этой жуткой новости Фуксик надолго слег, но постепенно отправился. Правда, осталась сердечная боль и постоянная слабость. А он так мечтал слетать на Шмеле к  своему котяре...  

Теперь наш Фуксик в давольно преклонных годах. Он подолгу  просиживает на уютной веранде своего гномичьего домика, медленно раскачиваясь в кресле-качалкеке, закутавшись в любимый поношенный плед и  вспоминая, вспоминая, вспоминая...  

Если бы мы стояли, притаившись за каким-нибудь раскидистым кустом, и просто наблюдали за ним, то увидели бы, как седенький Фуксик с морщинистой мордочкой гномика-старичка шепчет в ночное небо:  

– Я люблю вас...  

Перед ним проплывают образы его самого-самого друка Василечка, любимой белокурой девушки иогромного роскошного котяры.  

Нет-нет, нам показалось, Фуксик не плачет, он улыбается им...  

–  

–  

–