Кефирные усы.

Кефирные усы.  

Пенсионер Данил Петрович Буров считал себя писателем с большой буквы.  

Писать он начал с того самого дня, как вышел на пенсию а это почитай уж года три как прошло.  

Дачи, детей, машины, гаража, домашних животных и прочей чепухи у него никогда не было и не планировалось. Заниматься ему абсолютно было нет чем, и вот что бы куда-то убить время, стал он " марать бумагу".  

Всю жизнь прожил Буров бобылём, да так и свыкся с этой долей, что не пойдёт уж под венец. Отработал честно, всю жизнь на одном месте-железной дороге. Безусым пареньком пришёл он после ПТУ, да так и пролетела его трудовая деятельность до седых волос. Начинал с помощника машиниста паровоза а завершил трудовой путь-машинистом тепловоза первого класса.  

Ух и поколесил он по стране-матушке, где он только не побывал. Средняя Азия, Дальний Восток, Поволжье, Урал... -вот вехи его трудовых будней.  

Водил он и грузовые составы и пассажирские эшелоны, всякого повидал, о чем и писал в своих нехитрых рассказах.  

Как всегда в этих его рассказах, было у него два закадычных друга. Один из его героев был проводником поезда дольнего следования а второй-машинистом.  

Имена он им придумал созвучные, Фимка и Фомка.  

Вот эти Фимка с Фомкой и попадали во всякие невероятные истории, которые наш пенсионер сочинял, красок на то не жалея.  

То роды они примут в пути, то злодеев повяжут а то и состав железнодорожный от пожара спасут, прямо Чип и Дэйл.  

Рассказы свои он направлял в местную газетенку, пытался ещё куда пристроить, но никуда их не брали и не печатали. Так что дополнительных доходов у него и не было, а расходы вот были. Приходилось с пенсии "откраивать" на бумагу, чернила и ручки. Писал он только чернильными ручками а разные там шариковые или гелиевые не признавал, капризный старикашка.  

Обычно, ставил он перед собой на стол, застеленный клетчатой клеёнчатой скатертью бутылку нежирного кефира, свою любимую кружку из фарфора и начинал творить. Нужно добавить что холодный кефир прямо из холодильника писатель пить не мог, горло у него было " слабое", ждал пока согреется напиток до комнатной температуры.  

Так произошло и в тот апрельский вечер. Кефир с кружкой на своём месте, ручки заправлены чернилами лежат на столе, рядом чистые листы бумаги.  

Тапочки одеты и согревают стариковские ноги, которые уже в не силах согреть шестидесяти восьми летняя кровь.  

Радио точка тихо передаёт классическую музыку, что то из оперы или оперетты... Тра та та – трубят трубы, бум-бум..- бьет большой барабан...  

Боом.. Боом.... бом. бом... – вторит контрабас....  

Усевшись на колченогую табуретку, наш гений принялся творить и написав на белоснежном листе – " Глава-1", поставил большую синюю кляксу чернил.  

–Проклятье! -произносит он дребезжащим голосом и добавляет-"Что б мне стало пусто! Черт подери...!  

Затем схватив бутылку с кефиром открыл её и налил в кружку, но сделал это неаккуратно, залив скатерть кефиром.  

–Чертовское отродье! Что за день такой?... и пошёл раздосадованный искать тряпку или кухонное полотенце, что бы подтереть...  

Когда вернулся он с полотенцем к кухонному столу, за ним седело двое.  

Незнакомцы вели себя странно. Тот, что был росточком поменьше, грыз ногти и между этим занятием прихлебывал громко холодный кефир из кружки Данилы Петровича. Второй, с небритым и помятым лицом, самозабвенно ковырялся в носу и вытирал козявки прямо о скатерть....  

–Позвольте! – сипло произнес хозяин квартиры-" Вы кто такие будите? Вы как сюда попали! А? "  

–Данила Петрович! Негоже, негоже то людей обижать! – тонким голосом произнёс небритый и вытер очередную казюлю жёлтого цвета о скатерть, затем добавил но уже совсем другим голосом как из громкоговорителя, низким:  

–Негоже...  

–Помилуйте... – произнес писатель, но ему даже не дали договорить. На этот раз его перебил тот, кто грыз ногти и пил его кефир из его фарфоровой кружки.  

–Не помилую, отец родной! Даже и не умоляй! -произнес он страшным шипящим змеиным голосом и вытер кефирные усы, затем добавил но уже нормальным голосом:  

–Кефир то что, не свежий?? – и злобно посмотрел изподлобья...  

–Вы... вы откуда взялись??-дрожащим голосом произнёс побледневший пенсионер....  

–Разрешите представиться! Произнес пренеприятный субчик с кефирными усами:" Фимка! "  

–И Фомка-произнес второй и подмигнул левым глазом.  

Наш пенсионер схватился за сердце и тихо осел на пол, как мешок с мукой.  

–Какие ещё Фимка и Фомка? – произнес он шёпотом.  

–А те самые! Ты чего, голова садовая, наш в разные истории вплетаешь, а?  

Мы уже подустали, совершать подвиги... Завязывай... Понял? – затем подошёл и вылил остатки кефира на плешивую голову писателя.  

Кефир холодными струйками стекал за воротник, струился тоненьким ручейком по бледному лицу и морщинистой шее....  

Так и нашли его через неделю сидящим на кухонном полу с прокисшим кефиром на седой плешивой голове. Кифер видать совсем испортился так как вонь стояла такая, хоть всех святых выноси...  

На похоронах в узком кругу, были замечены двое незнакомцев, один из которых постоянно грыз ногти а второй ковырялся в носу...  

" Видать с железки... "- решили поминавшие писателя немногочисленные соседи и пригласили незнакомцев к скромному столу.  

–От чего касатик помер то? – спросила сухонькая старушка, соседка из шестой, баб Дуня. Крестя одной рукой беззубый рот а второй проворно работая вилкой, пыталась подцепить что то из общей миски.  

–Так сердце прихватило, сердечного.. – ответила Матвеевна и выпила не чокаясь большую рюмку тёплой водки...  

Незнакомцы усевшись за стол, начали молча рубать харчи, не чокаясь пить тёпленькую горькую. Незаметно перемигивались между собой и пряча улыбку в кефирных усах они были счастливы. Счастливы от того, что наконец то, можно просто жить обыкновенной жизнью а не совершать подвиги, выдуманные сумасбродным старикашечкой.  

Конец.  

Май2020.