Отсюда — до порога.

Гермодвери медленно, со скрипом, отпирались. Сигнала к выходу не было, хотя сирены перестали выть слишком давно. Плановая проверка чересчур задерживалась, обеспокоенные жители желали знать, в чём дело.  

— Всё закончилось? — в унисон вторили осипшие голоса.  

В блоке было относительно чисто: ни чёрной жижи, ни следов живности. Свежая гарь на стенах, бурые пятна да горячий воздух были свидетелями работы ликвидаторов — или бойни.  

Бациллы спокойствия распространялись быстро: шёпот сходил на нет, слышались разговоры и бурное обсуждение ситуации.  

Двое рабочих с опаской прошли к казарменным ячейкам. Все двери заперты. На осторожный стук не было ответа. Через какое-то время в гермы ликвидаторов барабанили все, кому не лень. Стучали, кричали — ничего.  

— Куда они?.. — тут и там слышались голоса. — Почему их нет? ни проверки, ни оповещений.  

— Синячат, поди. — старики смелели, слышалось ворчание. — Или к шлюхам в НбДУсЛ83(бп) поехали.  

— Да как же так?! Устав ведь…  

— Помню, помню, циклов десять назад, кто же тогда был… Очкарик с Сухим, что ли. Такое же разгильдяйство.  

— Да, бывало, но не после самосбора. — недоумевал кто-то. — Да и сами видите-с…  

— А мы как? Нам куда?  

— Товарищи, у меня дети на учёбе. Через два блока, в шесть ноль три — не знаете, у них тоже было?  

— И склад закрыли, суки.  

— У меня муж на заводе ещё…  

— Я тоже с первой смены не жрамши.  

— Тихо; слышите? — голоса умолкли.  

Со стороны выхода гулко гремело. Ещё немного, и в канонаде стал различим неровный бой подкованных сапог по лестнице.  

— Возвращаются. ГСС благослови, возвращаются! — в голосах чувствовалось облегчение. — А мы про них… А они не сбегали.  

— Я сразу говорил — всё нормально.  

В проёме выросла фигура в стандартном комплекте защиты. На голове — противогаз, судя по хрипам, фильтр сильно засорился. За спиной — баллоны, руки шарили по застёжкам комбинезона и ремням, будто заново изучали. Труба огнемёта где-то позади билась о пол, волочилась за шлангом. Шипел сжатый воздух из неплотно закрученных вентилей.  

Нетвёрдым шагом фигура проковыляла к толпе.  

— Кто такие? Где ликвидация? — сквозь хрипы, глухо донеслось из-под маски. Защитное стекло не позволяло увидеть взгляд.  

— Как, а вы не отсюда? Подкрепление, что ли?  

— Да что же творится… — одна из женщин заплакала.  

— Отвечать. На. Вопрос. — рука потянулась к кобуре на поясе.  

— Да нету наших-то. Самосбор вот закончился, почитай смена прошла уж. Мы сами и вышли. Гена первым, потом остальных обстучал — все подтянулись… — ответил за всех пожилой рабочий с плавильни.  

— Все вышли? — тон незнакомца был странным.  

— Так точно. Казармы заперты, шут его знает. Наши, жители, стало быть, вот они все. Вы откуда будете, товарищ?  

— И ликвидаторов нет? — в приглушенном голосе чувствовалась усмешка.  

— Да ну что мы повторяем: нету их! Казармы заперты, никто не отвечает, сталбыть — закрыли и убрались куда-то. — толпа нервничала не меньше рабочего. — Ниху… то есть совсем нету никого. Будто пропали.  

— Хорошо… — Рука потянулась к противогазу. — Это хорошо.  

Незнакомец стягивал маску нарочито медленно. Так, чтобы все вокруг имели честь разглядеть изъеденное язвами и волдырями чернеющее лицо, отсутствующие губы и пустые белки глаз в сетке лопнувших сосудов; но главное — струйки чёрной слизи, непрерывно стекающие из глазниц и пасти.  

Несколько капель слизи упало на пол.  

— А теперь… — произнесло существо.  

Кап-кап-кап.  

— Отсюда — до порога. — уголки пасти поднимались всё выше.  

Крик. Другой.  

— Славим бога.  

Грохот на лестнице. Лампа у прохода замерцала и погасла, но новые фигуры, шагающие всё той же нетвёрдой походкой, высветить успела.  

Толпа превратилась в безумное животное.  

— Чернобога.