Городские совы

Шшшх….  

За жертвой неслышно скользила тень. Казалось, что это ветер шумит в ушах или деревья шуршат на ветру.  

Тот, за кем велась охота, не знал, о неотступной погоне. Он мчался на скорости 140 километров в час по пустой широкой дороге, а тень мчалась за ним. И когда внезапно сквозь слой толстой черной искусственной кожи в плечи вонзились острые как бритва, сотканные из ночных кошмаров когти, жертва даже не успела понять, что происходит.  

Мгновение спустя человек замечал, что полупрозрачные ноги его парят в десятках метрах над землей, а мотоцикл, превращаясь в маленькую точку, с обмякшим телом на сиденье уносится вдаль, навстречу неизбежному кирпичному тупику за перекрестком.  

Очень скоро ошалевшая от происходящего душа, так грубо и внезапно вырванная из привычной жизни, оказывалась под самой крышей высокого дома. Ей было темно и холодно, несмотря на то что она больше не была целым человеком. И ей было страшно. Вокруг синим небом бледнели просветы квадратных незастекленных окон, а в углах ожидали они.  

Городские совы.  

Они почти сливались со стенами и темнотой. Все, что могла видеть жертва, – плотный колеблющийся мрак, в котором раздавался странный тихий гортанный звук, а еще шорох, словно бы огромные птицы в тесноте касались друг друга крыльями.  

Но вот одна из них, та, что вела охоту, выходила на свет. И было в ней от птицы столько же, сколько от человека. Женственное тело в прежней жизни могло бы показаться жертве привлекательным, если бы не было сплошь покрыто огромными и блестящими в свете проступающей сквозь окно луны перьями. На том месте, где у людей обычно бывают ступни, у этого зверя были цепкие когтистые птичьи лапы, такие большие, что ими без труда можно было схватить человека. Под крыльями, спускающимися от самых плеч и сейчас топорщившимися в предвкушении ужина, виднелись тонкие бледные человеческие руки, изящные и нежные.  

Но больше всего внимание жертвы приковывали глаза зверя. Они были большими, яркими, словно ночные фонари, и светились тем же желтым светом, который еще недавно указывал человеку путь на широкой улице.  

Птица-зверь приближалась, и с каждым ее шагом шуршание и гортанный шепот стоявших в тени звучал все более возбужденно.  

Охотнику доставалось право первого куска. Куска души, еще недавно стремившейся куда-то вперед, в поисках острых ощущений, в поисках ответов на незаданные вопросы; еще недавно желавшей жить и чувствовать жизнь так ярко, как только это возможно.  

Для городских сов, созданных некогда энергией и мощью растущих бетонных джунглей, это было настоящее лакомство. Когда от пойманной души не останется и следа, они уснут сытыми и довольными. И весь следующий день им будут сниться хорошие сны.  

А после снова наступит ночь. И будет новая охота.