В семнадцать

Не идём, а спешим: мы не пара, а просто знакомые,  

но в упрямой надежде ещё что-то шепчет: «пока».  

Я тобой только жив, а тебе хорошо ли, спокойно ли?  

Или просто досадно и тягостно, или – никак?  

Разговор ни о чём – не растопишь им лёд отчуждения.  

Не сорваться ль сейчас, и не крикнуть (гордыни восторг! ),  

что не надо совсем, не хочу твоего снисхождения,  

если нет – значит, нет: вырву с корнем из сердца росток.  

Вырву с корнем из сердца? Вот эти движения плавные?  

Этот с искоркой взгляд, от которого не оградит  

разговор ни о чём? – обо всём кроме самого главного,  

что мучительно-пламенной болью разлито в груди.