Второе сословие

… и когда догорел старый римский очаг,  

и уму перед силой пришлось потесниться,  

мир держался на пастырских грубых речах,  

на холодном железе и мощной деснице.  

В те суровые дни никого не спасал  

ни солид золотой, ни закон бесхребетный.  

Каждый был своему господину вассал,  

добровольно прикованный цепью обета.  

И на этих цепях перебросив свой мост  

над потоками крови к монаршим наградам,  

вы, дворяне, орлами из каменных гнёзд  

в цепких лапах держали и веси, и грады.  

Но скажите, сеньоры – сомнение есть –  

чародеи меча и волшебники лютни,  

как у вас пресловутая верность и честь  

сочеталась с разгулом бессовестных трутней?  

Вы стояли на мессе средь белого дня,  

а ночами тайком поклонялись Астарте.  

Вы, с единственной дамой помолвку храня,  

у крестьянок и прачек плодили бастардов.  

Но зато среди адского пекла пустынь,  

на тяжёлом и неотвратимом галопе,  

как вонзались вы клином в ряды сарацин,  

насадив по две туши на длинные копья!  

А на званом пиру, осушив в три глотка  

добрый кубок хозяйский, и спев серенаду,  

торопились поднять паутинку платка  

и терялись под женским смеющимся взглядом.  

Всё меняется в мире, и вот, наконец,  

перед троном поднявшись с колен понемногу,  

осмелевший, отъевшийся, крепкий купец  

вас толкнул на обочину с торной дороги.  

Над конфузом заржали наживы рабы,  

приподняв свои морды на миг от корыта.  

Ваша спесь изумлённо взвилась на дыбы –  

и тельцу золотому легла под копыта.