Комната

Вспышка. Ослепительный белый свет, выжигающий глаза. Звон, проникающий в глубину мозга. А потом темнота...  

С трудом разлепляю тяжелые веки. Мутно, всё расплывается. Надо проморгаться. Так, что это? Серая стена, обвалившиеся куски штукатурки на полу. Где я?  

Шорох справа.  

Пытаюсь повернуть голову, но шею и затылок пронзает боль. Тошнит, комната начинает кружиться перед глазами. Хочу протереть глаза, но руки связаны. Веревка больно впивается в кожу, обдирает. Всем корпусом поворачиваюсь на шорох. Прислонившись к стене, на полу ворочается человеческая фигура. Темно, углы теряются во мраке. Вроде, женщина?  

– Кхе-кхе... – кашляет она, поднимаясь, – Что за черт...  

Кто она? Где я? Как я здесь оказался? И почему у неё в руке нож?!  

Невысокая, с длинными темными волосами. Потрепанное серое пальто висит на ней мешком, скрывая фигуру. Шея повязана цветным шарфом. В правой руке зажат нож, на который она внимательно смотрит. Быстро поднимает взгляд на меня.  

– Ты кто? – произносит сиплым голосом.  

– А?  

Всё, что могу выдавить, инстинктивно вжавшись спиной во что-то холодное. Уж больно свирепый у неё взгляд. Чувствую, что ноги тоже связаны, лодыжки затекли. Женщина раздраженно отбрасывает нож и подступает ближе. Почти вплотную. Сальные волосы касаются моего лица, а от запаха сигарет хочется кашлять.  

– Ты кто? – громче спрашивает она, хмурясь, — Это че за место?  

– Н-не знаю...  

Динь-дилинь-динь!  

От пиликанья мы невольно подпрыгнули и синхронно повернулись на звук. Из темноты медленно выступила еще одна фигура. Девушка лет шестнадцати, в синем пиджаке и юбке до колен прижимает руку к груди и исподлобья смотрит на нас. В руке у неё зажат пиликающий телефон.  

– Что... мне делать?  

Бледная, испуганная, она протягивает нам телефон дрожащей рукой. Рваные колготки, замызганные ботинки. Короткие растрепанные волосы. Здесь, что, одни бомжи собрались?  

Комната плохо освещена, но за спиной девушки можно разглядеть дверь. Металлическая, с круглой ручкой. Нас заперли? Телефон продолжает пиликать. Женщина, наконец, отступила на шаг, и я различил запах плесени и сырости. Помещение явно нежилое.  

– А ты еще кто такая? – теперь она коршуном склонилась над девушкой.  

– К-кейт, – смотрит на эту бабу, как кролик на удава, не выпуская телефон, – Что мне делать?  

– Что делать, что делать! Отвечай, давай! – раздраженно крикнула женщина, махнув рукой.  

Девушка вздрогнула и растерянно посмотрела на неё, всё так же держа аппарат в руках.  

– Дай сюда! – женщина вырвала телефон, нажимая кнопку, – Да! Алло! Кто это? Алло, вы меня слышите? Что происходит? Где мы?  

Пауза.  

– Что значит «ждать»?! Эй!  

Отбрасывает телефон в сторону, как и нож. С глухим стуком он катится к противоположной стене. Все стены здесь – серые, с потеками сырости и кусками штукатурки.  

– Что сказали? – нервно осведомился я, боясь гневной реакции.  

– Да ничего! Мужик там какой-то, сказал «ждать». Вот и всё. Чёрт, ничего не понимаю!  

Она со злости пнула то, к чему я прислонился. Это оказался металлический ящик, похожий на сейф. Отползая, я услышал протяжный металлический гул.  

– Я Энди, – я решил собрать больше информации, – Я возвращался домой с университета. Помню удар по затылку... И вот я здесь. А вы что помните?  

– Барбосса, – неохотно отозвалась женщина, косясь карими глазами и спрятав руки в карманы, – Легла спать вчера вечером. Проснулась уже здесь.  

– Ты спишь в одежде? – недоверчиво спросил я.  

– Да, мать твою! Привычка! Что-то имеешь против?  

– Нет-нет, все нормально, – инстинктивно я опять прижался к сейфу.  

– А ты чего здесь забыла? – Барбосса развернулась к девушке.  

– Не знаю... – Кейт обхватила себя руками и сгорбилась, – Я была в школе... Мы обедали, а потом я заснула...  

– И вот ты здесь, – помог я ей закончить.  

Она торопливо кивнула.  

– Надо выбираться отсюда, – Барбосса решительно направилась к двери.  

Толкнула. Подергала ручку. Толкнула еще.  

– Чёрт, чёрт, чёрт!  

Мягкие подошвы кроссовок не оставляли на блестящей поверхности ни следа. Как я и предполагал, нас заперли. Кроме троих испуганных человек, ножа, телефона и сейфа, в комнате не было ничего. Закопченная лампочка висела под потолком. Окон тоже не было.  

– Что ты делаешь? – спросил я Кейт, двумя пальцами тыкающую на кнопки телефона, – Ты ж его сломаешь.  

– Сломаю? Как? – она перестала тыкать, но разглядывала вещь с любопытством, – А где здесь провод?  

– Какой, нахрен, провод, это ж сотовый? – пробурчала Барбосса, садясь на пол возле двери, – Хотя, судя по твоим тряпкам, ты, кроме пейджера, ничего в руках не держала?  

Женщина грубо хохотнула. Девушка уставилась на неё, замерев.  

– Какого пейджера?  

– Какой сейчас год? – спросил я, бледнея от внезапной догадки.  

– Тыща девятьсот девяносто шестой, какой же еще, – подозрительно оглядела меня Барбосса.  

– Семидесятый, – растерянно пролепетала Кейт, – Тысяча девятьсот семидесятый...  

Я вспомнил, что вчера, 9 апреля 2019 года, мне исполнилось двадцать лет...