Миниатюра "Майор Фройлен"

Беньямин, или Беня, Фройлен – майор полиции пребывал в середине рабочего дня на законном «перекусе» и уплетал этот «перекус» в виде забавного эскимо на палочке в шоколадной обливке. Выглядел он довольно потешно. Человек в солидной военной форме при погонах с эскимошкой в руке, которая так и норовит обсыпать красивую форму крошками рассыпучего эрзац-шоколада, а то и обляпать предательски вытекающей массой с такими ядрёными наполнителями, загустителями, стабилизаторами и красителями, что «в жисть» потом не отмоешь, выглядит завсегда уморительно смешно. Особенно, когда суматошно ловит языком это самое разваливающееся десертное чудо на палочке, а потом утирает измазанный рот, подбородок и кончик носа скомканной бумажной салфеточкой. Детский сад в форме!  

Майор приканчивал мороженко и думал о вчерашнем футбольном матче, где его команда очередной раз за сезон отвратительно продула и с треском вылетела с чемпионата. Волки позорные, козлы вонючие!  

– Фройлен, выпивкой не угостить, дорогуша? – услышал майор сбоку наглый голос с театрально подстроенным пидерским оттенком и взрыв смеха одновременно.  

Забавлялись или, вернее, издевались пацаны из Третьего отдела. Вроде не злобно так, шутки ради, но как же противненько. Майор даванул косяка в их сторону и презрительно отвернулся.  

Очередная потеха на сегодняшний день началась. Всё из-за «славной» фамилии, которой его, Беню, наградила многочисленная еврейская семейка. Вот он и съехал опять мысленно на свою «расчудесную» фамилию, думы о которой не оставляли его денно и нощно. А, если вдруг и оставляли на какое-то время, то добрые-предобрые люди напоминали ему об этом по простоте душевной или чтобы просто поржать, как сейчас, к примеру.  

Майор встал, взглянул на часы, время до конца перерыва ещё оставалось. Он снял надоедливую форменную фуражку, пригладил волосы и медленно пошёл по дорожке прилегающего к их Отделению полиции скверика.  

Майор давно привык к одиночеству. В полицию он попал случайно. Ни намёка на призвание. Опять же из-за фамилии. Эта «тварь» присутствовала везде в его жизни, всё плясало, крутилось и стрясалось благодаря или вопреки ей, его хрЕновой фамилии. Много раз он практически решался сменить её, сейчас всё это возможно было сделать без особых заморочек. И каждый раз, что-то внутри него восставало категорически против. Скорее это было не что-то, а кто-то, и этот кто-то был он сам внутри себя. Его второе Я, гордое, независимое и разумное.  

Ну, так вот. Как он стал полицейским. Наевшись досыта издевательств и унижений в школе, на выпускном Беня твердо решил: «Пойду в полицию, надену форму, получу пистолет и всех вас мудаков пересажаю! Лично, каждого! ». Никого из бывших одноклассников Беня, конечно, не пересажал в порыве мести за бесцельно прожитые мучительные школьные годы, а попав в полицию, горя хлебнул со своей незабвенной фамиличкой. Тут, как говорится, дальше – больше!  

В полиции, как известно, принято представляться при каждом случае. Представляете реакцию всех подряд, начиная от сотрудников и коллег по работе до задержанных мерзавцев-преступников, когда, лихо взяв под козырек, Беня чеканил: «Майор полиции Фройлен! ». Иногда не выдерживали самые выдержанные и насупленные «сурьёзные». Самое малое расплывались в улыбочке, а то и просто беззастенчиво хохотали в рожу. Жлобские твари! Были среди прочих и жалостливые. Только хрен редьки не слаще. К примеру, взять его непосредственного начальника. А ещё подполковник! На оперативках, когда необходимо было обратиться по службе к майору, шеф начинал заранее ёрзать жо… по кожаному креслу, типа готовиться. Потом начинал, с грустью поглядывая на майора: «Э-э-э…». Потом рожал: «Ты, майор, э-э-э… как тебя, э-э-э…». Следовала томительная пауза по Станиславскому, в течение которой буквально весь состав низко опускал головы, вперившись в крышку стола для совещаний, и раздувал трясущиеся щеки, чтобы не прыснуть. Каково было каждый раз переживать майору такое! На хрена ему такие «медвежьи услуги» от болвана-подполковника? Заканчивалось, как обычно. Жалостливый подполковник так и не решался произнести во всеуслышание его фамилию и комкал окончание: «Ну, в общем… майор…» Далее следовало указание или задание. А на фига было начинать, изощряться, корячиться? Хрен старый!  

Майор совсем расстроился и сел на лавчонку, низко опустив голову и мелко заморгав глазами. Обидно ведь! В руках он сосредоточенно крутил фуражку. Снова задумался насчет своей некультяпистой бабской фамилии. Даже не бабской, а девичей в незамужестве. Вот свезло, так свезло! Конечно, лучше, чем Закатяшкин из патрульной службы или Сруль из Управления. Да не, не лучше! Фройлен – позорнее, уродистие, стрёмнее в тысячу раз! Надо всё-таки сменить её постылую!  

Лавочка слабо скрипнула. Майор очнулся, поднял голову, посмотрел на соседа. На самый краешек эдаким воробышком умостился старичок профессорского вида из кино 40-50-х. Старомодная шляпа, седые волосюшки, редкая клинообразная бороденка, невзрачный помятый костюмчик и сандалии, скорее всего, на больных подагрических ногах. Старичок опёрся двумя сложенными крест накрест ладошками на трость, уложив на них подбородок, и прикрыл глаза.  

– Здравствуйте, – зачем-то поздоровался с незнакомцем майор.  

– А-а-а, – заскрипел дребезжащим голоском старичок. – Это вы мне, молодой человек?  

Старичок посмотрел на майора бесцветными темными глазами. Да-да. Глаза у старичка были водянистые, почти бесцветные, лишь слегонца голубоватые. И в то же время, внутри них таилась непроглядная чернота, очень даже пренеприятная, знаете ли, даже жутковатая. Майор решил быренько ретироваться, чтобы не усугублять знакомство. Ещё, чего доброго, попрёт старика-то революцию и гражданскую войну вспоминать, не отвяжешься. Он скоро поднялся, вытянулся, оправил форму, нацепил фуражку и практически сделал первый шаг, уходя. Однако, услышал стариковский козлетон:  

– Кудай-то навострился?  

– На службу, дед, на службу. Труба зовёт! Пора мне, перерыв закончился. Дела!  

– Отставить, майор! – скомандовал дед. – Служба подождёт, тем паче, шеф твой в Управу упылил, забыл что ли?  

Майор затормозил. Он, и правда забыл, подполковник его предупреждал, что после обеда его вызвали в Головное Управление. Стоп! А откуда этот немочный старикашка про это знает? Так-так-так… Интересненько… Майор уставился на деда с немым вопросам в глазах.  

– Не пялься! – осадил дед. – Я много, чего знаю. Долго живу на этом Свете.  

– Ну-ка, ну-ка… – с интересом приблизился майор к старику.  

– Садись, – указал дед глазами на место рядом с собой. – Покалякаем о том, о сём.  

– Да, некогда мне калякать… – майор отступил на шаг, не собираясь присаживаться ни с каким дедом.  

– Некогда? Даже про фамилию свою послушать не желаешь? Ну, как знаешь. Продолжай мучиться, коль на то пошло…  

Старик вознамерился встать с лавки. Майор быстро опустился рядом и ухватил деда за рукав пиджачка, удерживая его на месте. Сердце ёкнуло. В рукаве не было никакой руки. Инвалид что ли? Кисть из рукава торчала, сморщенная, худая, старенькая с выпирающими синими венками, как полагается для старичков этого возраста. А выше, по рукаву, самой руки не было. Может и была, но очень-очень худенькая. Ладно, сейчас не об этом. Что там дед про его фамилию?  

– Рассказывай, деда, – заторопил старичка майор. – Что-то слишком много ты знаешь. Как это понимать?  

– Понимай, как хочешь. Знаю и всё тут. Говорю ж тебе, живу я давно.  

– И помочь сможешь, если что? – неуверенно закинул удочку майор.  

– Да, отчего ж, не помочь человечку хорошему. Попроси только, я и помогу.  

– А как?  

– Чего как?  

– Ну, это… попросить…  

– Хорошенько…  

– Хорошенько – это как?  

– Я говорю, хорошенько подумай, а уж потом попроси.  

– Это, что за финт? Подумай, попроси… Что тут кроется?  

– Да, ничего вроде как страшного. Только, если попросишь, назад не открутишь. Ясно?  

– Ага. Я подумал, дед. Тебя в какой форме попросить? Согласно какой инструкции? Я ж служака, у меня всё чётко.  

– Первое. Подумал хорошенько?  

– Вроде, да.  

– А без вроде…  

– Да!  

– Второе. Проси в произвольной форме, но с чувствием.  

– Это как? Не понял что-то.  

– На колени встань передо мною.  

– Ну, ты, дед, загнул! Какие колени, 21 век на дворе.  

– Как знаешь, я пошёл. Видимо не очень-то ты своей фамильцей сыт по горло…  

– Стой, дедусь, стой! Ой, как сыт!  

– Тогда, чего ж, кобенишся? Мутату разводишь…  

– Больше не буду.  

– То-то.  

– Значит так, – сказал майор, опускаясь перед старичком на колени. – Прошу, избавь меня от моей дурацкой фамилии, чтобы дальше она мою жизнь не отравляла. Так?  

– Ну, примерно… Сейчас подкорректируем и всё.  

– Давай корректируй, пока колени не отвалились.  

– Ага. После слова «прошу» добавь «… тебя, мой Повелитель». Далее, слово «дурацкой» заменишь на «теперешней» и четко назовешь свою фамилию, Фройлен, насколько я соображаю в поп-музыке. Кусок фразы про то, как фамилия тебе жизнь отравляет, забудь, а скажешь буквально следующее напоследок: «…все права по смене которой я передаю моему Повелителю, которому целиком доверяю и подчиняюсь». Ясно? Повтори.  

– Что-то здесь не так, дед. Что-то мне не нравится…  

– А, всё, майор, не открутишь назад.  

– Почему это?  

– Так ты ж подумал хорошенько. Я ж тебя тупорылого предупреждал!  

– Перестань собачиться, дед! Что за дела?  

– Пока никаких. За исключением того, что ты, мудачок, уже подумал хорошенько.  

– Пошёл ты! – крикнул майор в сердцах и встал с колен.  

Майор отряхнул брюки и решительно двинулся прочь от несуразного деда.  

– Не выйдет. Договор со мной дорогого стоит. Я тебе не хухры-мухры! Со мной не забалуешь!  

Майор вдруг с ужасом увидел свой табельный пистолет в руках у деда. Сам дед стоял напротив него и упирался дулом пистолета майору в грудь. Как он переместился со спины вперед, майор не понял и не поверил бы своим глазам.  

– Лапки кверху! Чтобы я видел. Вот так. И без шуток. СтрЕльну без особого предупреждения. Ясно?  

Майору пришлось подчиниться, так как он увидел, что дед вполне профессионально снял пистолет с предохранителя и взвел курок. Чёрные глаза деда смотрели в самую глубину души майора и приводили её в трепет и ужас. Майор заметил, что голос деда больше не дребезжал противненько и по-стариковски. Дед чётко отдавал приказания.  

– На колени, тварь ничтожная. Проси согласно моему скорректированному тексту.  

Майор молчал, не имея возможности шевельнуть пересохшим языком. Дуло пистолета переместилось в середину майорского лба. Язык отлип от нёба, и майор заговорил:  

– Прошу тебя, мой Повелитель…  

– Громче! – прикрикнул дед и ударил дулом по лбу майора.  

–… мой Повелитель, избавь меня от моей теперешней фамилии Фройлен…  

Майор замолчал, напряженно глядя в стальное холодное дуло.  

– Ну! Давай, давай дальше, «все права…» – злобно подсказал дед.  

– Дедусь, может не надо дальше? – буквально захныкал майор, понимая, что шутки кончились, и он совершает сейчас что-то страшное и роковое для себя.  

– Майор, мне, конечно, приятно, что я – дедусь, но девять граммов свинца ты в свой тупой лобешник сейчас заработаешь. Не понимаю, чего я с тобой до сих пор цацкаюсь? – выпалил дед на взводе и с силой сунул дуло пистолета майору в приоткрытый, искривленный страхом рот, едва не выбив передние зубы.  

– …все права по смене которой я передаю моему Повелителю, которому целиком доверяю и подчиняюсь! Доволен?  

– Ну, да.  

– Что теперь?  

– Теперь – узнаешь…  

Дед исчез, как сквозь землю провалился. Майор завертелся на одном месте, ища бешеными глазами чёртова деда.  

– Что узнаю? Дед, что узнаю? Провались ты совсем, падла!  

Майор увидел на земле свой пистолет, торопливо поднял его, заглянул внутрь, пули в стволе не было, резко достал обойму, ни одной пули. Дед сбрехал, ломал комедь, издевался над ним всё это время! Ах, ты ж! Розыгрыш? Жестокая шутка? Возможно, за ними наблюдали из кустов. Возможно, снимали на мобильники. Запустят по соцсетям, и будут огребать лайки. Блин! Надо же так влипнуть!  

Майор рванул из сквера. Только не на работу, ни под каким видам. Там наверняка уже ржач стоит на всё отделение. Он оказался на виадуке. Остановился, прислоняясь к пыльному чугунному парапету. Его тошнило. Он наклонился и вырвал прямо на проходящий под мостом поезд. Что ж он натворил-то? Как он мог так повестись? Треклятая фамилия добила его! Майор не заметил, как оказался на середине моста. Опять перевесился. Теперь его стошнило в темную воду водохранилища. Он тяжело дышал. Заметил, что рыдает и воет. Звонок мобильного вернул его в действительность. На проводе был подполковник, и он не мог не ответить.  

– Слушаю, – произнес майор в трубку совершенно чужим голосом.  

– Майор… э-э-э… это ты?  

– Да, я.  

– Ты чего себе вытворяешь?!  

Майор промолчал.  

– Молчишь? На кой хрен, ты это затеял?  

Майор молчал.  

– Ладно, помолчи. Беня, что ты утворил? – вдруг по-отечески сказал подполковник.  

Майор решил отозваться.  

– А, что я утворил, Василий Степанович?  

– Издеваешься? На хрена ты сменил фамилию?  

– Я? Сменил? – глаза у майора чуть не выпали из орбит.  

– Нам уже из Кадров твои личные документы переслали с изменённой фамилией.  

– Василь… Иваныч… дорогой, я быстро, я щас, к вам, бегу… – совсем не по Уставу затараторил майор.  

Он плакал, стоя на мосту и улыбался, как дурак. Дед переименовал его, избавил от позора, стыда, былых унижений. Теперь он – нормальный человек. С нормальной фамилией. Подполковник позлится, поматерится, да и примет его с новой фамилией. Ребята тоже немного поёрничают и забудут. Он станет для всех привычным майором…??? А как его теперь зовут? Интересно, на что способна фантазия его Спасителя дедка из скверика? Мой Повелитель… Да, хрен с ним! Пусть будет Повелитель! Обещание-то выполнил. Молодчина, дед!  

Майор вдруг вспомнил, что у него в нагрудном кармане удостоверение майора полиции. Он торопливо начал расстегивать пуговицу. Извлек красную книжицу и осторожно открыл. Интересно, как вас теперь величать Беньямин… На нужной строчке была вписана совершенно другая незнакомая ему двойная фамилия. Беня ослеп, оглох, лишился ума, его парализовало. Так можно было оценить состояние майора в этот момент. Корочка выпала у Бени из ослабевших рук и упала в дорожную пыль. Майор бросил мобильник в воду. Тот полетел строго вниз и шлепнулся, взметнув столбик брызг.  

– А от меня будет больше, – вяло подумал майор. – Смешно…  

Майор резко перебросил тело через парапет. Он умер от разрыва сердца, не долетев до воды. Беня не испытал мук асфиксии, захлёбываясь мутной водой. Хотя бы здесь ему повезло.  

Народ, собравшийся на месте погибшего майора, суетился, говорил нелепости и высказывал дурацкие предположения. Девушка в модных драных джинсиках на коленках и коротюсенькой маечке первой увидела красную корочку служебного удостоверения майора. Она подняла его и открыла.  

– Девка-Целко Бениамин Маркович, майор, – прочитала она про себя.  

Девушка чуть не захохотала и хотела зачитать этот прикол всем. Но вспомнила, что случилось с майором, и прикусила язычок. Она быстро спрятала удостоверение в боковой кармашек рюкзачка и торопливо зашагала домой. Ей стало жутко жалко майора с его более чем странной фамилией. Дома она долго разглядывала маленькую фотку, вклеенную в удостоверение.  

«Красивое лицо… Я могла бы подружиться с этим майором и даже больше, чем подружиться. Я могла бы его полюбить и выйти за него замуж. Жаль, что мы не встретились раньше. А фамилия? Да, что фамилия! Ничего фамилия не значит, когда люди любят друг друга! ».  

Так думала хорошая девочка Светка по фамилии Хренморжова.