Возрожденный из пепла. Часть 2. Ясный сокол

Полет закончился неожиданно, когда Ивар почувствовал, что попал в гибкую вибрирующую сеть, ячейки которой тут же занялись ярким веселым пламенем. В полу беспамятстве он лежал, осознавая, как кто-то носится вокруг него с проклятиями, пытаясь сбить огонь песком. Он хотел позвать на помощь, но язык не слушался, и он был вынужден молча ждать, что произойдет дальше. Окончательно впавший в панику спаситель, похоже принял решение, как можно скорее избавиться от его присутствия. Участок горящей сети отсоединился от общего полотна, и Ивар почувствовал, как снова падает в черную бездну. Сработало чувство самосохранения, что было сил он, уцепился за первую попавшуюся под руку веревку и завис, раскачиваясь, над пропастью. Сперва все было тихо, но вскоре сверху послышалось легкое шебуршание, и на голову посыпался песок вперемешку с мелкими камушками. Веревку подергали, будто пытаясь стряхнуть его вниз, но он держался мертвой хваткой.  

– Эй, соколик, ты живой там? – послышался скрипучий голос.  

Язык был другой, но все слова были знакомы. Ивар промычал что-то в ответ и поднял голову, силясь рассмотреть своего спасителя, но только алое марево колыхалось перед его глазами. С кряхтеньем и невразумительным бормотаньем его довольно бодро потащили наверх. Еще немного, и он уже почувствовал край уступа на уровне груди. Туман перед глазами понемногу рассеивался, и в пещерном полумраке он разглядел свое отражение в шести черных зеркалах, над которыми торчала какая-то растительность наподобие взлохмаченного чуба. Немного привыкнув к освещению, Ивар попытался разглядеть, кто же держит конец веревки, и тут вдруг, что-то оборвалось у него в душе, и даже сердце на секунду остановилось от леденящего страха. Он держался за довольно толстую паутинную нить, исчезающую в волосатых лапах огромного паука размером с небольшую лошадку пони. Он смотрел в шесть черных паучьих глаз, которые он принял за зеркала, и крик ужаса застыл в его горле, а руки сами разжались, но паутина крепко прилипла к ладоням, удерживая его на весу.  

– Что, соколик, напужался? – со скрипучим хихиканьем поинтересовалось гигантское паукообразное и последним рывком втянуло свою жертву на поверхность.  

Ивар отпрянул в страхе к самому краю пропасти.  

– Эй-эй, потише дергайся! Свалишься ведь опять! Мне что тебя тут целый день вытаскивать прикажешь? – паук шустро забегал по своей сети над пропастью, деловито латая проделанную пришельцем дыру.  

– Аа.. Эмм… Здравствуйте... – неуверенно промямлил Ивар, пытаясь сообразить как нужно действовать в создавшейся ситуации.  

Судьба его еще ни разу не сводила с говорящими пауками-мутантами. Больше всего, конечно, хотелось вскочить и убежать, но ноги не слушались. Паук на секунду притормозил свою активность, повернулся и уставился на него во все глаза.  

– Хе, – ехидно хмыкнул он. – Ну, здравствуй, коли не шутишь. Звать то тебя как, соколик?  

– Ивар.  

– Имя то какое-то ненашенское, – сварливо буркнул паук и снова принялся носиться взад вперед по своей паутине. – Падают тут как снег на голову! Сплошные убытки от вас…  

Был он изрядно волосат, белесые волоски на головогруди торчали в разные стороны, создавая впечатление порядочно взлохмаченной прически, а на брюшке виднелся ярко-белый рисунок в виде мальтийского креста.  

– Извините, – Ивар вдруг почувствовал себя виноватым, – я не хотел, я это... случайно…  

– Кхе! Случайно! – возмущенно передразнило его гигантское паукообразное и в мгновение ока оказалось прямо рядом с ним.  

Сердце Ивара снова екнуло от страха при виде этого монстра так близко. Инстинктивно он отпрянул еще немного назад и едва не свалился в пропасть, если бы паук не ухватил его вовремя за ногу.  

– Эй-эй, полегче, соколик. Так и свалится недолго. – чудовище подтянуло его к себе поближе.  

Ивар в ужасе зажмурил глаза.  

– Да, не бойся ты, дурья башка! Я вашего брата не кушаю, не сваренье у меня от огненной крови. Прасковьей меня зовут, по-простому, стало быть, Прошка. Будем знакомы, значит.  

– Очень приятно! – выдохнул с облегчением Ивар и вытер холодный пот со лба.  

– Куда путь, стало быть, держишь? – вежливо поинтересовалась Прасковья.  

– Видите ли, я ищу девушку…  

– Девушку? Хм-хм… девушки тут мимо не пролетали… – задумчиво проскрипела паучиха. – Разве что…  

– Что? – в надежде встрепенулся Ивар.  

– Ну, бултыхается тут одна в озере...  

– Не могли бы вы проводить меня к ней?  

Паучиха, должно быть, в задумчивости побегала туда-сюда по пещере, но, в конце концов, приняла положительное решение.  

– Ну, ладно, хрен с тобой, пошли. Дюже интересно, куда там твоя девушка подевалась.  

Ивар с трудом поднялся на ноги и, шатаясь побрел вслед за ней, но поспеть за проворно перебирающей восемью волосатыми конечностями Прасковьей было довольно проблематично. Через пару минут он снова обнаружил себя, рассматривающим свое отражение в шести паучьих глазах. Сердце трепыхнулось где-то глубоко в пятках, когда Прасковья подхватила его своими педипальпами и закинула себе на головогрудь.  

– Так мы и через неделю до места не доберемся, – проворчала паучиха и шустро засеменила в сторону усиливающегося света.  

Впереди раздавались водяные всплески и жизнерадостный девичий смех, внушавший Ивару самые радужные надежды.  

– Пожалуйста, Проша, быстрее, – молил он в нетерпении, паучиха недовольно фыркала, но послушно прибавляла ход.  

Вот наконец за очередным поворотом показался выход из пещеры. Прасковья, не привыкшая к яркому свету, резко затормозила и стряхнула Ивара с себя самым нелюбезным образом.  

– Ну, все хорош, дальше сам двигай.  

– Спасибо, – пробормотал Ивар, поднимаясь и отряхиваясь, но паучихи уже и след простыл.  

Он двинулся туда, где серебряным колокольчиком звенел девичий смех, и сердце гулко стучало в груди от волнения. Неужели, сейчас он увидит свою Ингу? Это казалось таким невероятным, как в сказке про зазеркалье. Свежий холодный воздух пробирал до костей сквозь тонкую куртку, прожженную в нескольких местах огненными искрами. Камни под ногами стали скользкими от влаги. Ивар вышел на узкий каменистый берег, с неба крупными хлопьями падал снег, а по гладкой поверхности озера стелился густой туман. Черные лебеди грациозно скользили по изумрудной глади на мелководье, то и дело какая-нибудь из птиц с легким всплеском ныряла под воду, болтая красными лапками, чтобы через секунду показаться снова с серебристой рыбешкой, зажатой в клюве. Снежинки мягко опускались на водную гладь и тут же таяли в полной тишине, на берегу не было видно ни души. Кто мог здесь смеяться так беззаботно несколько минут назад было решительно не понятно.  

– Инга? – неуверенно позвал Ивар.  

Лебеди как по команде обернулись, вытянули свои длинные шеи и, угрожающе зашипев, двинулись в его сторону. Молодой человек невольно попятился назад, но поскользнувшись на мокрых камнях, упал навзничь, больно ударившись пятой точкой. Потирая ушибленное место, он вдруг обнаружил, что Прасковья, никуда и не думала убегать. Ловко примостившись на потолке у выхода из пещеры, она внимательно наблюдала за разворачивающимися событиями. Пестрый волосатый камуфляж делал ее практически незаметной среди камней, и даже мальтийский крест на брюшке казался просто прожилками в камне. Только глаза поблескивали возбужденно с интересом, и что-то подсказывало Ивару, что интерес этот имеет преимущественно гастрономический характер.  

Пронзительный залихватский свист прервал наступление лебединого воинства. Птицы разом поднялись на крыло и скрылись в густом тумане.  

– Кто здесь? – осторожно спросил Ивар.  

Ему стало сильно не по себе от этого места. Кто знает, каких чудовищ прячет в своих глубинах этот тихий омут? Как бы в ответ на его мысли в тумане раздался тихий плеск. Ивар весь напрягся и затаился за ближайшим валуном. Из белого марева вереницей выплывали черные лебеди один за другим, за последней парой показалась легкая лодочка, в которой сидела девушка в платье из зеркальной рыбьей чешуи. Ее длинные темно-зеленые волосы были заколоты на висках серебряными гребнями с крупными изумрудами, и с волнистых локонов тонкими струйками стекала вода. Сама мысль о купании в такую промозглую погоду заставила Ивара поежиться. Всем хороша была девица, но что-то недоброе таилось за ее красотой. Ивар обернулся на Прасковью, но та надежно спряталась в пещере и своего присутствия никак не выдавала. Девушка же с холодной враждебностью разглядывала нежданно появившегося странника, и ее взгляд не сулил ничего хорошего.  

– Кто ты таков будешь, добрый молодец? И как попал сюда? – наконец, спросила она.  

– Зовут меня Ивар, – поклонился озерной диве молодой человек, – я здесь оказался случайно, сам даже точно не знаю как, застрял в паутине. Мне нужно найти свою девушку Ингу… у нее длинные черные волосы и глаза зеленые совсем как вода в вашем озере. Может быть знаете, где ее искать?  

– Может и знаем, – уклончиво ответила дива, – а тебе то она на что?  

– Ее похитили! Я должен найти ее!  

– Так ты, значит, спасать нас сюда пришел, рыцарь? – явная насмешка теперь звучала в ее голосе.  

– Именно так, – еще раз поклонился Ивар, при этом его медальон с янтарным соколом выскользнул из выреза джемпера.  

Он тут же спрятал его обратно, но это не укрылось от его собеседницы, и в ее взгляде появился живой интерес. Она тронула поводья своих лебедей, и лодочка подплыла почти к самому берегу. Лебеди решили воспользоваться паузой, выскользнули из упряжки и вышли на берег пощипать скудную травку, пробивающуюся среди камней. Ивар подошел ближе, чтобы подать ей руку, но застыл на месте, увидев, что вместо ног у девушки рыбий хвост. По-видимому, в параллельной вселенной, где он случайно оказался, водились не только гигантские говорящие пауки, но и русалки.  

– Что оробел? – рассмеялась она и поманила его к себе. – Озерной хозяйки испугался?  

– Есть немного, – признался Ивар. – ни разу не доводилось с русалками встречаться… Простите, вы же настоящая?  

Она расхохоталась до слез, шлепая хвостом по луже, набежавшей на дно лодки с ее волос, отчего брызги веером разлетались во все стороны.  

– Добро пожаловать в тридевятое царство! – русалка игриво поманила его снова. – Ну, что стоишь? Присядь со мной, потолкуем.  

Упоминание о тридевятом царстве заставило Ивара вздрогнуть. Выходит его сны все-таки имели отношение к этой параллельной реальности. Лодочка качалась всего в двух шагах от берега, но дотянуться до нее рукой было невозможно. Лезть в ледяную воду не хотелось чрезвычайно, но отказываться было не удобно, пришлось снимать ботинки и закатывать джинсы. Набрав в грудь побольше воздуха, Ивар шагнул вперед. Вопреки ожиданиям, вода оказалась теплой как парное молоко, только ноги неприятно увязали в скользком иле. Добравшись до лодочки, он подтянул ее к самому берегу и осторожно забрался внутрь, стараясь не наступить на хвост. Русалка наблюдала за его манипуляциями с веселой снисходительностью.  

– Любава меня зовут, – представилась, наконец, она.  

– Очень приятно познакомиться, – вежливо отозвался Ивар, чувствовавший себя ужасно неловко босиком с грязными ногами.  

– Скажи мне, Ивар, откуда у тебя этот талисман?  

– Его дала мне моя девушка, Инга. Внутри него лежит перо сокола. Видимо, это что-то символизирует, но я толком не знаю что именно, – Ивар вытащил медальон на свет, силуэт птицы переливался под его пальцами медовыми искрами.  

– Хм, – задумчиво хмыкнула Любава, – когда-то давно я знала мастера, который изготовил эту вещицу. Темным тоннелем он пришел в этот мир, совсем как ты, но скоро обрел здесь большую власть и вступил в союз с нашим царем. Однажды, он попросил меня благословить его силой и принес в дар чудесные зеленые камни.  

Она показала на свои изящные серебряные гребни.  

– Этот амулет хранит ту силу, о которой он просил тогда в гроте у моего озера, им не может владеть случайный человек. Я слышала, что он подарил его своему сыну, но тот погиб много лет назад, и амулет вернулся снова ко мне. Его зов пробудил меня ото сна, и я поняла, что в мире происходит что-то не так.  

– Как интересно, – усмехнулся Ивар, – я думал, это только в моем мире все как-то не так… Если эта вещь ваша, то я, конечно, верну…  

Он потянулся к замку цепочки, с сожалением собираясь снять медальон. За то недолгое время, что он его носил, сокол будто влился в его душу, и расстаться с ним стало, как оторвать часть сердца.  

– Нет, – остановила его Любава, – я хочу, чтобы ты носил мое благословение.  

– Спасибо, – с облегчением вздохнул Ивар, – но если талисман вернулся к вам, то как же он оказался у Инги?  

– В день, когда зацветает папоротник в лесу, девушки гадают на суженого при луне у моего озера, – улыбнулась Любава. – Пускают по воде венки с зажженными свечами, я и подложила его в венок твоей Инги, чтобы она нашла своего сокола.  

– Так вы действительно знаете ее! – взволновано воскликнул Ивар, сердце его снова взволнованно забилось, когда он услышал, что сокол — это символ суженного.  

– Знаю, конечно. Она дочь Константина Щедрого – здешнего царя.  

– Ох, я так и думал, что она не простой крови.  

– Да, рыцарь, ее кровь — ее благословение и ее проклятье. Только настоящий мужчина, знающий, чего он действительно хочет и готовый бороться за свое счастье, сможет заполучить ее в жены. Знаешь ли ты чего хочешь, Ивар?  

– Да, госпожа! – уверенно ответил молодой человек.  

– Готов ли ты к суровым испытаниям, что уготовила для тебя судьба?  

– Да, госпожа! – снова, не раздумывая ответил он.  

– Хорошо! – одобрительно кивнула хозяйка озера. – Тогда я помогу тебе.  

Тут на берегу произошел конфликт, прервавший мирную беседу Любавы и Ивара. Лебеди подняли невообразимый шум у входа в пещеру. В общей кутерьме и хлопанье крыльев сначала было не разобрать, что происходит. Тут из окружения вырвалась Прасковья, неудачно атаковавшая одну из птиц, и заметалась между камней, пытаясь прорваться обратно в пещеру. Разъяренные не на шутку лебеди блокировали путь к отступлению и так и норовили выклевать ей глаза.  

– Прошка! Ах, ты противная тварь! Вот кто моих птиц таскает! – вне себя от гнева крикнула Любава.  

– Ай! Ой! Спасите! Бес попутал! – вопила паучиха только успевая уворачиваться от лебединых клювов. – Матушка, не губи! Я тебе еще пригожусь!  

– Пригодишься? На что же ты мне пригодишься? – ехидно поинтересовалась Любава, с явным удовольствием наблюдая за побоищем.  

– Любую службу сослужу! Только отзови ты своих гусей проклятых!  

– Любую значит, говоришь? – недобро усмехнулась Любава, не торопясь вмешиваться в потасовку.  

– Да, да, мамой клянусь! Ай!  

Одному из лебедей удалось вырвать приличный клок волос из паучьего брюшка.  

– Ну, что ж... Так и быть, – смилостивилась Любава и громко свистнула.  

Лебеди как по команде поднялись на крыло и дружно скрылись в тумане, только черные перья продолжали тихо кружиться в воздухе как хлопья пепла.  

– Уфф, – облегченно выдохнула Прасковья. – Благодарствую, матушка! Век не забуду! Всю жизнь твою доброту вспоминать буду и все такое прочее…  

Бормоча это все она потихоньку пятилась все ближе и ближе к своему убежищу, потом вдруг шустро обернулась и рванула со всех ног к спасительной пещере, но тут же отскочила обратно, будто наткнувшись на невидимую преграду.  

– Конечно, будешь помнить, – усмехнулась Любава, наблюдая за ее перемещениями. – Уж, я позабочусь, чтоб ты не скоро забыла!  

– Дык-ить, матушка, ну, что ты в самом деле, взъелася? – снова засуетилась Прошка. – Ну, подумаешь, гусь, что у тебя гусей что ли мало? Стадо то прореживать надобно, не то они все твое озеро заполонят…  

– Я тебе покажу прореживать! А ну, подойди поближе?  

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась Прасковья, на всякий случай прячась за прибрежным валуном.  

– Иди, тебе говорят! – прикрикнула Любава. – Не то сейчас как свистну, силой приволокут.  

– Ну, зачем, как чуть что, так сразу свистну! Иду я, иду уже… – паучиха нехотя показалась из своего укрытия и засеменила к лодочке. – Ну, вот она я, а крику то было...  

– Полезай сюда, – последовал еще один приказ.  

Прошка нерешительно помялась на берегу, но на этот раз спорить не стала и кое-как разместилась на корме позади хозяйки. Любава снова свистнула, и тут же послышался шум крыльев, с силой рассекающих воздух. Лебеди один за другим вынырнули из молочно-белой пелены, на лету подхватили свою упряжку и резво понесли лодочку к другому берегу. Ивару только оставалось с грустью наблюдать, как медленно исчезают из вида оставленные на берегу ботинки.  

Некоторое время они плыли в густом тумане, где едва различались даже очертания рядом сидящих спутников, и только шесть черных как ночь Прошкиных глаз отчетливо выделялись на общем фоне. Паучиха заметно нервничала, но разговоры заводить в непосредственной близости от лебедей опасалась. Понемногу плотная пелена начала рассеиваться, и из нее начали проступать очертания крон вековых сосен. С легким всплеском лебеди опустились на воду и сбавили ход, верный признак того, что берег был уже близко.