ОХОТА, ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ (продолжение №3)

ОХОТА, ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ  

(продолжение №3)  

Та же ситуация: зверь в секторе обзора и дистанция приемлемая. Выстрел, но цель беспрепятственно скрылась, как и ни в чем не бывало. Обидно, промах. Возможно недостаточная концентрация, расслабился, зачесался или моргнул глаз, набежала слеза, со страха икота одолела, замерзший палец в толстой рукавице неуверенно нажал на курок, поперхнулся соплями, которые на морозе почему-то не замерзают, а наоборот, текут ручейком — да мало ли еще от чего, всякое бывает. Но, это не оправдание: укора и хлестких эпитетов со стороны товарищей не избежать.  

На всякий случай – посмотреть след, а на нем красные пятна, кровь. Подранок. Неукоснительный закон охотника: подранка надо добирать, негуманно обрекать его на долгую и мучительную смерть, все когда-то были в комсомоле и пели дурацкую песню: «Если смерти, то мгновенной…», поэтому общий сбор и погоня, не отвлекаться на других зверей, только этот несчастный. Все также – квартал за кварталом, пока не будет выходного следа.  

В загон идут два самых опытных и метких стрелка с собаками: дикий зверь опасен, а раненый вдвойне, он свиреп, готов безрассудно броситься на обидчика и растерзать его на куски. Поплотнее расстанавливаются номера, тревога и крайнее напряжение. Хорошо, если ранение в ногу — далеко не убежит, заляжет, где его и обнаружат собаки, окружат и не выпустят до прихода идущих по следу. Последние и завершат дело, останется только всем скопом выволочь добычу из чащи на просеку, а это может быть или лось, или огромный боров. Здесь тот случай, когда тяжело, но не в тягость. А, если рана небольшая, но болезненная, зверь не остановится, он исколесит весь лес, ища защиты от мучений.  

Закончился световой день, а он не найден. Спозаранку опять на поиски, но тщетно, пора уезжать, условно нескольким человекам оформляется отпуск без оплаты: благо дирекция здесь же. Они остаются на неопределенный срок с задачей: найти заброду. А, если еще какая дичь перейдет дорогу, то пусть пеняет на себя.  

Давайте, наконец, вернемся к первоначальному удачному случаю. Возбужденная, довольная, шумная ватага в начавшихся сумерках прибывает на базу, быстро выгружается и за работу: кто-то жарит печенку, кто-то варит мясо, кто-то чистит картошку, готовит стол, расставляет посуду, лавки и табуретки, всем есть дело, торопятся — невтерпеж. Но, прежде всего нужно накормить собак, им с утра не давали есть, чтоб злее и проворнее были. Они молодцы, славно поработали. Руководство тоже не сидит, сложа руки: пошло в баню, как в заповеди — каждому своё.  

Удивительные вещи там, в парилке, творятся, расскажешь на работе, не поверят: простой работяга – слесарь отхлестал по заднице самого директора. За одно и парторга, который не только не вызвал обидчика на бюро и не влепил строгача с занесением, а, наоборот, в благодарность посулил дать рекомендацию для вступления в ряды чести и совести той эпохи. Но, я отклонился.  

Отпарилось начальство, завершилась стряпня, пора на трапезу. А, какой царский стол получился: всего вволю, все натуральное, свежайшее, ароматное, аппетитное. Забываешь, что там, за порогом голодные люди уныло смотрят на талоны, набираясь сил, чтобы их отоварить скудными серыми макаронами в магазинах с пустыми сиротливыми ненужными прилавками и с длинной, негодующей, возмущенной и галдящей очередью. Невольно приходит аналогия: социализм построен в отдельно взятой стране, а тут коммунизм в отдельно взятом охотничьим домике, с его увлекательным принципом: каждому по потребности и даже по возможности, то бишь – вместимости твоей утробы – бери, что хочешь, ешь, сколько осилишь.  

Рассаживаемся в соответствии с табелем о рангах: во главе руководство, потом чины пониже, далее — остальная шушера. Спиртное тоже в том же порядке: коньяк, казенка, разбавленный спирт, самогонка. Власть бригадира закончилась, главой застолья — тамадой самозвано становится директор. Первая здравица – автору трофея. Он – герой дня, ему сторицей воздаются лестные пожелания и восторги. Следующий — егерь, это он избавил нас от слепых исканий, привел в нужное место, как не порадеть за него. Далее — руководство за внимание и постоянную заботу, в том числе об охотничьей братии. Потом уже сценарий превращался в стихию и становился непредсказуемым. Но, что удивительно, несмотря на присутствие партийного секретаря, ни разу не прозвучала здравица в честь родного и горячо любимого политбюро и его лидера — истинного и верного ленинца. Что возьмешь с непутевых бродяг- охотников, их головы зациклились на зверье, а оно далеко от политики и лакейских ритуалов чинопочитания.  

Шум, гам, все говорят одновременно, никто никого не слушает, шутки, приколы. Но тематика одна, только охотничья: где чаще бывает зверь, и как успешнее устроить облаву, кто лучший следопыт и меткий стрелок, кто как стоит на номере и кто чаще мажет и т. п. Некоторым же, очень хочется узнать: сильно ли его уважают? Другие хвастаются, превозносят до небес свои необыкновенные способности и достоинства, кто-то с пеной у рта рьяно доказывает свою значимость и правоту, хотя уже давно забыл о чем спор, кто – то льстиво чуть ли не лобызает начальство, клянясь ему в безграничной любви и верности, или заочно бранит кого-то, только ему известного. В общем, рядовая обстановка чисто мужской компании после тяжелого, напряженного, обильного на стрессовые ситуации дня и наступления желанной долгожданной расслабухи.  

Обильное возлияние, сытная закуска, уютная теплая обстановка и жуткая усталость берут свое, и вот уже кто-то клюнул носом прямо за столом, кто-то тихо прикорнул в уголочке, задорные крики становятся все тише и менее членораздельными, и уверенно превращаются сначала в неразборчивое бормотанье, а потом в дружный молодецкий храп до утра.  

А, оно начинается по-разному, в зависимости от результатов охоты накануне. Если трофей небольшой, вроде скромного подсвинка, то опять по полной программе, до обеда: может, повезет и тогда хватит на всех. Если же вчера был лось или хороший хряк, а то и тот и другой, хватит: жадность, как известно, кого-то сгубила. Пришло, как в армии — свободное время, каждый сам по себе. У кого остались силы — решил побродить, не торопясь по округе: может встретится зайчишка или соблазнит «патрикеевна», другие попарят косточки в бане или просто полюбуются волшебной зимней сказкой, ведь вчера в суматохе и горячке погони ничего не замечали. А, тут такая изумительная красота, покой и благодать.  

Не поверите, а один пошел по грибы и, как не удивительно, нашел их: свеженькие, замороженные опята. В том году осень была грибная, но рано выпал снег, закрыл грибы. Потом оттепель, покров опустился, вынырнули аккуратные умытые шляпки, дружно торчат на снежном насте. Притронешься – отваливаются, как стеклянные. Бери, угощайся: экзотика к общему столу. Вопреки бытующему мнению, зимний лес не мертв, он живой, полон загадок и сюрпризов.  

Пообедали, и общий сбор. Надо поделить добычу. А тут целый ритуал, образец справедливости и равноправия, никаких преимуществ и преференций, даже автору добычи, все равны, трофей — продукт коллективного труда, и каждый имеет на него одинаковое право. Несмотря на разношерстность компании, служебную и социальную субординацию, известный метод Фомы по дележу курицы, когда голова достается хозяину, шея, естественно, хозяйке, вертящей головой хозяина и т. д., не применяется: наоборот, всё в высшей степени демократично.  

Рубщик заранее разделил тушу на условно равные куски по количеству членов бригады, не забыл и то высокое руководство, которое невзгодам охоты предпочитает теплый домашний уют, но мясцо тоже очень любит и будет смертельно обижаться, если их обделят. Далее один из охотников становится спиной к рубщику. Он теперь вершитель судеб, остальные нетерпеливо стоят в сторонке, ждут. Рубщик поднимает произвольный кусок мяса и кричит: «Этот кусок кому? », вершитель называет фамилию, обладатель которой забирает предложенный кусок, и так повторяется, пока не уйдет последняя доля. К сожалению, а, может, к счастью, человечество для решения неразрешимых проблем ничего не придумало лучше, чем его величество-жребий: он справедлив, суров, добр и беспощаден одновременно. Правда, что удивительно, при этом, самый хороший и увесистый кусок почему-то всегда доставался директору, не зря говорят: если человеку в жизни везет, так везет во всем'? Видать, судьба, а, может, мистика.  

Быстрый сбор и поехали, надо засветло выехать на большак, а там несколько часов, и ты дома. Как приятно с шумом и с увесистым рюкзаком ввалиться домой, попотчевать домашних дикой свежатиной. Тебе простят то, что тебя двое суток не было дома, что ты не погулял с детьми, что не пропылесосил пол, не вынес мусор, не постирал и не погладил белье, не почистил картошку, не помыл посуду, и не сделал еще много-много дел, которые так щедро навалила на тебя благоверная, оставив себе право куховарить, иногда делать что-нибудь из выше перечисленого и рожать, и то временно. На фоне начавшейся в мире чехарды по смене полов, и эта миссия может тоже перейти к мужикам.  

Отмыться, отоспаться и на работу, а там еще долго при встрече собригадников будет звучать: «А помнишь? », «А как ты? », «А как я? » и теплый елей захватывающих воспоминаний заполонит душу. Приближается очередная пятница и все сначала: и беспокойные сборы, и дальняя дорога, и хруст снега, и сказка леса, и таинство засады, и азарт погони, и радость удачи — виват тебе охота! И так до середины января: заканчивается сезон, обитателям леса нужен покой, чтобы прийти в себя, встретить себе подобных, без помех отдаться страсти и любовным утехам, родить и вырастить потомство, чтобы не оскудела фауна наших бескрайних полей и лесов, чтобы жизнь продолжалась.  

Р. S. Если ты настолько терпеливый читатель и осилил до конца это описание сладости пережитого, не суди строго, и поверь, тут нет традиционных охотничьих баек, все так, на самом деле и было в реальности. Пойми, с возрастом червь воспоминаний просится наружу, поэтому прости и не осуждай, что так получилось, лучше не умею! Ни пуха, ни пера тебе, к черту не посылай. Охотники уже давно там, ведь они полудьявольской породы.  

И еще, каждому времени свои повадки. Тургенев в одиночестве бродил по полям в поисках сюжетов для своих охотничьих рассказов. Он – помещик и к добыче нужды не испытывал. Социализм же внес свои коррективы, мероприятие обрело признаки коллективизма и всеобщего благополучия, но трофей, как подспорье к нему, был весьма кстати. Что происходит ныне, не знаю. Оставляю это на откуп молодым авторам. Пишите, тема интересная и неисчерпаемая.