Спор.

Над площадью, среди гула голосов покупателей и продавцов, хруста проезжавших телег, лая собак и ржания сотен лошадей, звон церковного колокола, звал прихожан к службе. Свет куполов храма огненной шапкой горел у самого края огромной торговой площади. Ежегодная ярмарка славного города Ярославля жила обычной жизнью. Купайте сосули... купайте сосули..- с улыбкой, подмигивая прохожим, предлагал кривой на один бок старик, держа в руках сахарные петушки. Рядом с ним сидела дородная молодуха с мешком жареных семечек, пересыпая их ладонями, подбочась и предлагая людям. – Семачки.. кому семачки... Аромат заставлял людей остановиться и полные с горкой стаканы летели в карманы, ладони и мешки. Чуть далее, в рядах, загорелые и румяные пирожки да баранки украшали полки булочника. Руки покупателя невольно тянулись к этому мучному богатству. Обыватель удивлялся многим невиданным до этого вещам, где зазевавшегося ротозея могли и обокрасть. Необъятное море народа повиновалось движению жизни, протискиваясь и задевая друг друга. Деловитые купцы, одетые в костюм с поддевкой, коротким кафтаном с застежкой на крючках, похожие на опытных капитанов в шторм, важно и степенно окидывали взглядом товар, почти не трогая его руками, предлагали приемлеемую цену. Продавец уважительно ухмылялся опыту торгового человека и зачастую соглашался. С громкими, крикливыми евреями, которые ходили большой, шумной ватагой, что само по себе представляло базар, общение крайне утомляло. Обычно, посовещавшись между собой из их толпы, выходил самый важный из евреев и спрашивал. – Ну и чего ви хочите? При этом все остальные, как саранча налетали на товар, трогая, растирая его в руках и пробуя на зуб. Продавец отвечал и тут же переговорщик предлагал ему ровно половину от цены. Естественно, это не могло устроить хозяина товара и получив отказ, они снова собирались в шумный, шипящий клубок, издалека напоминающий ядовитых змей. Ни как не можно!! – старший опять подходил к продавцу, добавив сущие копейки к цене и так продолжалось до тех пор, пока хозяин не уставал и соглашался. Именно сейчас, Василий Деркач из села Тверицы, пытался сторговать две телеги с спелыми яблоками, которые, как надоедлевая муха, облепили жужжащие покупатели. Его сын Мишка, лежал на соломе под телегой, положив руку под голову и разговаривал со своим другом Серёгой.  

А батька молодцом, смотри..- говорил он – я то думал не завяжет. Дело в том, что жена Василия недавно умерла от чахотки и мужчина от тоски начал пить горькую, и кажется совсем сгорел, если бы не его родная сестра. Она была очень набожна и ежедневно молилась за него..Свечи в церкви, поставленные за здравия раба божьего, горели ярко, но не могли помочь Василию. Не в силах видеть муки брата она пошла к известной всей округе старухе Кожановой, повитухе и травнице. Та уже смолоду, не будучи замужней, принимала просителй, заговороми и травой, спасая от болезни : душевной и физической. На удивление, земля со свежей могилы и прочитанное заклинание помогло и Василий бросил пить, совсем, что так обрадовало его пятерых детей.  

Да – отвечал Сергей. -Видно Кожанова помогла. Эта старуха у моей мамки недавно роды принимала. Страшная она какая-то. Да и горб этот. Точно как у ведьмы.  

Мишка засмеялся: Точно, Серёга, ведьма и есть. Мне бабка рассказывала, что жених её то-ли повесился, то-ли утоп. Буд-то заколдовала она его. Был, говорят, весёлый такой всё на гармонии играл, а как увидел её, так и погас. Смурной возле Кожановского дома ходил, ходил, а потом исчез.  

Сергей уже серьёзно: А я её вообще то боюсь, как вижу, душа в пятки уходит и такой холод по спине. Взгляд как иголка, насквозь видит, а сама улыбается. Помнишь в прошлом году у Столяровых амбар сгорел? Её работа. Говорят до этого, поругались они крепко с Кожановой. Ещё говорят, она по ночам на кладбище ходит и поёт.  

Мишка смотрел на друга и улыбался:Пугливый ты Серёга. Может это всё выдумка? Подумаешь... кладбище...  

А ты не боишься? – увлечённо продолжал друг – Говорят есть такое поверье, что если прийти одному на кладбище ночью и возле свежей могилы забить гвоздь, то мертвец тебя уже и неотпустит.  

Михаил отвечал глядя в небо:Брехня!  

А вот и нет -Серёга завёлся. – Люди говорят.!!  

А спорим, я это сделаю и ничего мне не будет. – спокойно сказал Мишка и протянул руку. Спорим..- ответил друг, крепко сжав ему руку.  

Отец долго ругался, но все же отпустил ребят в город. Друзья бродили по мощёным улицам, пока не увидели издалека серую с забитыми окнами молельную, которая была пристроена к чугунному, витеватому забору. Кладбище, в тени столетних дубов, окруженное частоколом колючих кустов, своей теснотой и покоем было похоже на гроб, только без крышки. Неуютно поеживаясь они отыскали свежую могилу на другом конце погоста. Вот Серёга, здесь..- смотря на могилку, чуть дрожащим голосом, сказал Мишка. Жутковато тут как-то.. – ответил друг. – Пойдём назад.  

Вернувшись, они сговорились, ночью выступать. Ярмарка затихла. Солнце наполовину спраталось за горизонтом. Темнело.  

Скоро совсем ночь, – уставший отец смотрел сыну в глаза. – Готовь одеяла, заночуем в телеге. Начинало подмораживать.  

Мишка думал о споре и не мог заснуть:Вот умоется Серёга!!! Посмотрю я на его физиономию. Тоже придумают всякое, а этот повторяет.  

Выбравшись из под одеяла, Михаил не стал будить, мирно спящего Сергея. Взял молоток и огромный, длинный гвоздь, спрятанный под соломой, на дне повозки и пошёл к кладбищу. Довольно быстро добравшись, он стоял у входа. Темнота погоста его не пугала. Суеверие и всё..- упрямо думал подросток, направляясь на другой конец кладбища. Михаил слышал собственные шаги и как громко бьётся его сердце в звенящей тишине.. Свежая могила подсвечивалась песком на фоне темноты кладбища, присев возле светлого пятна, юноша, на ощупь, стал со всей силы забивать гвоздь в чуть подмерзшую землю. Шляпка гвоздя утонула и молоток бил по земле. Ну вот и всё, – подумал довольный Михаил. Он вытер пот со лба и попробовал встать, но не смог, неведомая сила держала его. Страх парализовал. Паника леденила душу  

и темнота приобретала пугающие в воображение формы. Ему мерещилась старуха Кожанова, которая держала его своими худыми, костлявыми руками за ноги и неотпускала, при этом громко смеясь ему прямо в лицо... Она силой тянула Мишку в могилу.... Ааааа!!! – Дикий, животный крик разнесся по кладбищу. Юноша размахивал молотком по воздуху, пытаясь отбиться от ведьмы... – Ааааа...  

Солнце гнало темноту с погоста. Туман медленно таял. Плачущий отец, прижав рот, трясущейся рукой смотрел на могилу, на который лежал его сын с совершенно безумными глазами. Он был мёртв, в одной руке сжимая молоток, а в другой, прибитую намертво к земле, полу своего пальто. Неподалёку стоял его друг Серёжа, плакал и крестился.