Происшествие на Орбите

Утро у Серёжи не задалось от слова «совсем».  

Сперва, он не проснулся от радиобудильника. Видимо, вечером задел провод, вырвав его из сети. Позже, поняв, что проспал, начал в спешке собираться и порвал брюки. Пришлось экстренно зашивать. Ну и венцом домашней эпопеи стал сбой кухонного автомата, который вместо чёрного кофе сделал ему кисель.  

Ну а дальше, как говорится, больше. Дверь в каюту заклинило, и она никак не поддавалась.  

– Да, что же это за чертовщина-то такая, а?! – Гневно воскликнул он и со всей силы ударил кулаком по непослушным металлическим створкам.  

Раздался еле различимый шорох, и путь наружу был открыт.  

– Доброе утро, товарищ дежурный. Сегодня двадцать девятое декабря, среда. За бортом абсолютный ноль и небольшая радиомагнитная буря, вследствие чего связь с Землёй-1 и Орбитой-М временно невозможна.  

Смачно выругавшись и приказав киберу заткнуться, Сергей пошёл в столовую. Ещё один новый день на станции Зоркая-М42.  

«Вот почему так всегда? » – размышлял он, запихивая в себя нечто отвратительно выглядящее, но «питательное и полезное». «Сначала, вместо обещанной разведки дальних рубежей меня запихнули сюда, на долбанную орбитальную станцию какого-то «особо важного метеора, хранящего в себе много тайн и загадок»! Ну чёрт бы с ним, запихнули и запихнули, Выделили бы хоть напарника, я не знаю? Я уже с ума схожу от постоянного общения с этой железякой! Так теперь за день до моего отбытия домой, перед самым новым годом, сраная магнитная буря! По-другому и быть не могло, чтоб вас всех!.. »  

Отправив тарелку в мойку, он, как и каждое утро, направился на мостик.  

Сев за кокпит, он перешёл к заполнению бортового журнала и снятию показаний с аналитических приборов, размещённых на метеоре.  

Закончив с этим, он откинулся на спинку кресла.  

– Вот чего не отнять, так это потрясающих видов!  

Вид и вправду был, что надо. За обзорным окном открывался вид на потрясающие космические просторы. Он находится в планетарной туманности «Маленький Призрак» что в созвездии Змееносца. Какой же вид, какой вид...  

С мостика прекрасно просматривается сверкающий центр, окружённый самой туманностью, цвета аквамарина и огня. Несмотря на своё незавидное положение, Сергей очень любит любоваться звёздным простором. Ведь именно за этим он и пошёл в космофлот. Наблюдать всю ужасающую мощь, холодную пустоту и невыразимую яркость красок межзвёздного пространства, и открывать неведанное, изучать немыслимое.  

– Внимание. Оранжевый уровень опасности, возможно отключение систем навигации, в связи с усилением радиомагнитной бури. Товарищ дежурный, не помешало бы принять меры.  

– Не знал, что эти железки умеют язвить. – Пробормотал Серёжа, и снова уставился на всевозможные мониторы, циферблаты и экраны на приборной панели.  

– Я... Я не понимаю, в чём проблема... Кибер, откуда идёт излучение?  

– Ориентировочно из левого края туманности.  

– А точнее?  

– Точно из левого края туманности.  

– Не время шутить, КШ-7-О, точнее! – Волнение взяло своё, и Сергей начал нервничать  

– О, так Вы знаете моё имя? А почему же...  

– КШ!  

– Из системы МТА-3-К.  

– Передатчики не работают вовсе или только на приём?  

– Вовсе, товарищ дежурный. Буря глушит любой сигнал извне, и не даёт пробиться сигналу наружу.  

– То есть, у излучения всё же есть чёткие границы?  

– Я не знаю.  

– Прелестно.  

– Неужели? Я думал, что не очень хорошо...  

– Заткнись. Просто заткнись, хорошо?  

– Так точно, товарищ дежурный.  

Последние несколько часов Сергей провёл у кокпита, не отрываясь от передатчика он слал сигналы во всевозможные и невозможные точки приёма. Но он не унывал. В пять часов вечера Орбита-М должна выйти с ним на связь, чтобы подтвердить отправку домой, и когда они не смогут до него достучатся, то что-нибудь да сделают.  

Так как делать было больше нечего, Серёжа, впервые за многие недели, решил привести себя в порядок и прогуляться по станции. Дойдя до своей каюты, и закинув на плечо полотенце, он отправился в душевую. Взглянув в зеркало дежурный лишь усмехнулся.  

Перед ним был совершенно незнакомый человек. Сильно отросшие волосы, русая борода на осунувшемся лице, и в довершение ко всему, мешки, так удачно подчёркивающие голубизну глаз.  

– КШ, включай свет по мере моего продвижения, и расскажи что-нибудь о станции.  

– С удовольствием, товарищ дежурный! Куда отправимся для начала? Лаборатории? Медпункт? Обзорные галереи? А может быть просторный Атриум? О! А может быть Отсек Культуры? Или спортзал?  

– Ох, выбирай сам. У нас теперь много времени. Но, для начала ответь мне, почему я тут один? Станция ведь огромна!  

– Ну, Вы тут не совсем один...  

– Только не обижайся, ты всё равно не умеешь.  

– Это было грубо. Но я не буду обращать на это внимание. Что же, в Галереи!  

Сергей шёл по туннелю круглой формы, с иллюминаторами по обеим сторонам. Сверху, по рельсе на потолке, за ним следовала камера на механическом колене – это были глаза, уши и рот корабельного кибера. Свет горел только метров на десять вперёд, и гас сразу же за ним. В Галереях, как и на всей станции, не было светильников как таковых, люминесцировали сами стены.  

– Итак, это Обзорная Галерея. Одна из пяти. Постоянное место сбора зевак, и вечно снующих туда-сюда по станции учёных. Помнится, раньше здесь не было окон, только глухие белые стены. Но, товарищ Григоренко, наш пятый капитан, при очередном техобслуживании на Орбите-М, уговорил комиссию на такие изменения. Отсюда открывается прекрасный вид на исследуемый нами метеор, это если посмотреть направо, а если налево, то...  

– То мы увидим глухую стену станции. Прелестно.  

– Как мило с Вашей стороны.  

– Давай перейдём на «ты», всё-таки месяц уже знакомы.  

– Так точно, товарищ деж... Сергей?  

– Можно просто Серёжа.  

– Хорошо. Итак, мы входим в Атриум.  

Взгляду дежурного открылась просторная зала. Он даже вспомнил, что был здесь, когда прилетел. Да-да, вон там, у главного входа, он пожал руку сменщику, кажется его звали Лёшей, а потом пошёл в левое крыло, только уже не помнит, зачем.  

– Что же, Атриум – это, можно сказать, сердце общественной жизни Станции. Здесь у нас зона отдыха и развлечений, вон там бильярдный стол, в центре можно увидеть диваны, а слева расположены зуммеры станционной связи. Также, в дальнем углу можно увидеть визор, но он никогда не пользовался особым спросом.  

– Жаль, что я о нём не знал. Столько времени мог бы убить.  

– Зря вы так думаете.  

– Это почему же?  

– Он сломан.  

– Мда.  

– Ах, чуть не забыл! За той дверью у нас библиотека. Не столь обширная, как на других орбитальных станциях, да и не содержащая художественную литературу. Сугубо научные труды. Я думаю, тебе это не будет так интересно.  

И вправду, за открытой дверью виднелись парочка стеллажей, забитых сине-серебряными инфокартами, и стойка с электронными считывателями.  

Сергей дошёл до диванов, и с разбегу бухнулся на один из них.  

– Удобно.  

– А как же. Всё для людей.  

– Были бы ещё эти люди.  

– Ну, что же, пройдём в Аграрный отсек?  

– Знаешь, КШ, я думаю, мне это не так интересно. Я и на Земле видел, как растёт картошка с капустой.  

– Очень зря, ты многое потеряешь.  

– Уж как-нибудь переживу. – Сергей криво ухмыльнулся, и встал с дивана.  

– Тогда, пройдём в Отсек Культуры, он тут совсем рядом, следуй за мной.  

За массивными створками дверей, тихо ушедших в стены, показался целый кино-зал, с большим экраном, и сценой под ним.  

– Ничего себе! Я и не знал, что это не станция, а портативный ДК!  

– А как же! – Горделиво произнёс кибер, – в первую очередь мы заботимся о наших космонавтах, чтобы они могли отдохнуть от рутинной работы на пользу Звёздному Союзу. В общем, психологическая комиссия очень заботится не только о душевном развитии, но и о духовном развитии, простите за каламбур.  

Зал действительно был вместительным. Тут бы уселись сотни три человек, не меньше. Сергей пошёл вдоль рядов, проводя рукой по спинкам стульев.  

– Эх, помню, как в школе, на новогодней ёлке я на такой же сцене играл в спектакле. Вот были времена. Представляешь, КШ, мне дали главную роль! Роль Деда Мороза! Я тогда был самым высоким в классе, и мне единственному не нужно было подкладывать деревяшки в валенки.  

– Потрясающая история.  

– Ничего ты не понимаешь, КШ. Это добрые воспоминания. Хорошие. Почему-то всегда из детства запоминается самое хорошее. Как отец на мой пятый новый год подарил мне велосипед. Представляешь, целый велосипед!  

– Великолепно!  

– Как сейчас помню, красавец Юпитер. Вот было время, было время. Только оно от чего-то всё быстрее и быстрее бежит. Вот, кажется, ещё вчера мне было восемнадцать, я поступил на первый курс космо-разведывательного. А вот мне уже двадцать семь, и я гуляю по пустой станции в сопровождении кибера. Ну, КШ, куда дальше?  

– Предлагаю продолжить нашу прогулку в Лаборатории.  

– Предложение принимается!  

– Итак, мы входим в мозг нашей любимой станции М42!  

Как и везде, белые, створки разъехались в стороны, и перед Сергеем открылся коридор с прозрачными стенами из оргстекла в обрамлении титановых рам. Длинный коридор, с дверями по обеим сторонам, и за каждой из дверей были лаборатории всех мастей.  

– Справа Биологическая, слева Физическая, далее Электромагнитных излучений, потом Радио излучений, а следом, не поверите, Радиокатвных излучений!  

– Да ну?  

– Да! Прелестно, не правда ли?  

– А то. КШ, слушай, а что в конце коридора?  

– Дверь.  

– А куда она ведёт?  

– Неужели тебе не интересны лаборатории?  

На секунду Сергею показалось, что он услышал нотки изумления в речи кибера, но тут же отмёл эти мысли.  

– Нет, что ты, конечно, интересны! Просто, очень хочется, что же там дальше?  

– Ох, ну что же. Пойдём.  

Коридор оказался длиннее, чем этого ожидал дежурный. Спустя три минуты в глазах уже рябило от названий и номеров кабинетов. Когда же они достигли двери на том конце, рядом были таблички кабинетов шестьдесят шестого и седьмого.  

– Однако же. Я думал, что это больше обзорная, чем научно-исследовательская станция.  

– Людям свойственно ошибаться. Ну, пройдём.  

За переборкой находился ангар с исследовательскими зондами и самоходными аппаратами всех мастей, а также стыковочный шлюз.  

– Мы входим в место, в котором бывал каждый из нас, в Док. Это то, что первым видит космонавт, прибывший к нам на службу, и, собственно говоря, последнее. Слева располагается обширный ангар с исследовательскими и добывающими зондами, а также пилотируемыми посадочными и разведывательными модулями. Слева стыковочный модуль, а здесь зал ожидания и встречи.  

Сергей неспешно прогуливался по палубе, вполуха слушая бубнёж кибера о назначении каждого из аппаратов здесь присутствующих. Да, он хорошо помнит это место. Серые шкафчики со скафандрами и инвентарём, жёсткие металлические скамейки, и большое табло отлёта-прибытия. Посему выходит, что когда-то это был крупный перевалочный пункт, а не научная станция. Подумать только, гостиница посреди Космоса!  

-... Таким образом мы понимаем, что ОГ-35-Ж-7 используется не только для добычи образцов грунта, но и, представь себе, забора воздуха, для анализа атмосферы!  

– Слушай, КШ, а в Отсеке Культуры есть новогодние украшения?  

– Конечно! А если и нет, то принтер в лаборатории номер пятьдесят один сможет смоделировать и воплотить, всё что душе угодно!  

– Тогда, сейчас мы отправимся в столовую, потом кокпит, а потом за украшениями!  

– А... Зачем?  

– Так новый год через два дня! Надо же украсить станцию!..  

Можно понять, что дежурный уже и не лелеял надежды попасть домой к новому году из-за столь «своевременно» нагрянувшей бури. Серёжа, поддавшись добрым воспоминаниям твёрдо решил сделать всё, чтобы этот новый год стал самым лучшим и запоминающимся в его жизни.  

– Семнадцать ноль-ноль, товарищ дежурный. Время связи с Орбитой-М.  

Передатчик молчал, лишь изредка извергая из себя шумы помех. Спустя пол часа безуспешных попыток наладить связь и заверений кибера о продолжительности бури в неделю, а то и больше, Сергей плюнул на это дело, и отправился в зал.  

– Так, КШ, где тут каморка за актовым залом?  

– Простите?  

– Ох, склад инвентаря?  

– Налево за сценой.  

– Спасибо.  

Перед ним была обычная дверь. Нет, не раздвижная алюминиевая или титановая, а обычная деревянная дверь, с облупившейся белой краской, на которой был прикреплен листок с распорядком первомайского концерта.  

С замиранием сердца он толкнул дверь от себя, и...  

Очутился в детстве.  

Этот запах нафталина, вешалки, заполненные костюмами всех возможных и невозможных персонажей, аккуратно сложенные музыкальные инструменты, и конечно же, здоровенный ящик, под завязку набитый мишурой, шариками и «дождиком».  

– А где ёлка, КШ?  

– Ёлка?  

– Ну, да, ёлка. Иголки, ветки, пластмассовый ствол?  

– У нас никогда не было ёлки, Сергей.  

– Ну, судя по всему, это не проблема. – Дежурный взялся за ящик, и тяжело пыхтя, потащил его за собой на выход.  

– Уф... Ну и тяжёлый, скотина...  

– Могу я предложить помощь?  

Неожиданно, часть пола под ящиком чуть приподнялась, и он, как по волне, направился куда-то на выход из зала, в атриум.  

– Ничего себе. Технологии!  

– Ещё бы! – И снова Сергею показались довольно человечные нотки гордости в словах, казалось бы, безэмоционального кибера.  

Спустя некоторое время зал был увешан всевозможными украшениями самых разных цветов и размеров! Бумажные снеговики, огромные снежинки, разноцветная и блестящая мишура...  

– Красота... А теперь, в док!  

Впервые за месяц пребывания на станции Серёжа откровенно веселился. Оказывается, КШ, довольно недурно шутит, и знает тысячи анекдотов. Дежурный, прямо в ребяческом восторге бегал, «плыл» по волне пола и ездил на тележках из одного конца станции в другой, развешивая по всюду украшения, иногда прерываясь на рисование плакатов. За этим незаметно пролетел день, и вечер Сергей встречал в столовой, наворачивая запеканку, и запивая всё это горячим чаем.  

– А я и не знал, что станционный комбайн умеет готовить что-то другое, кроме синей, зелёной, фиолетовой и серой бурды.  

– Зря ты так о ней говоришь. Это очень...  

– Да-да, полезно и питательно, это я уже проходил! Но, чёрт возьми, какая же вкусная эта запеканка... Слушай, КШ, ты не будешь против, если я буду называть тебя Кешей?  

– Как тебе будет удобно, Сергей.  

– Спасибо  

– Спокойной ночи, Кеша. Завтра нас ждёт не менее насыщенный и интересный день!..  

Утро было прелестным! Радиобудильник зазвонил ровно в половину шестого, подъём был лёгким и приятным. Кухонный автомат сварил прекрасный кофе со сливками, и Сергей, облачившись в гражданское, вышел из каюты.  

– Доброе утро, товарищ дежурный. Сегодня тридцатое декабря, четверг. За бортом абсолютный ноль и всё ещё бушующая радиомагнитная буря.  

– Доброе утро, Кеш! На мостик!  

– Так точно, капитан!  

Со смехом, балансируя руками, Сергей заскользил по «волнам» к кокпиту. Быстрее чем обычно он совершил все формальные процедуры, и, ещё раз проверив передатчик, отправился к Лабораториям.  

– Итак, Иннокентий, нам нужен пятьдесят первый кабинет, если я правильно помню?  

– Всё верно.  

Серёжа вошёл в нужную дверь, и узрел перед собой... Нечто.  

Огромных размеров Машина, с десятками клавиатур, экранов и входов-выходов с торчащими проводами.  

– Эм... Кеш, а ты знаешь, как им пользоваться?  

– Конечно!  

– Тогда вперёд!  

За этими словами проследовали четыре часа шуток, смеха и изготовления самых разных новогодних украшений, найденных кибером в своём архиве данных. После тысяч ёлочных игрушек, гирлянд длинной в сотни метров, сложнейших форм снежинок и больших лиц Деда Мороза и Снегурочки, они перешли к кульминации.  

– Итак, Кеша, сейчас мы будем с тобой делать Ёлку!  

– Ты про хвойное дерево?  

– Именно про него!  

– Но принтер не сможет воссоздать биологические предметы, только искусственные. Из любых материалов, кроме...  

– Кроме настоящих. – Сергей грустно вздохнул.  

В кабинете, под потолок заполненном новогодними атрибутами повисло тяжкое молчание. Как вдруг, лицо дежурного озарила одна догадка.  

– Послушай, Иннокентий, ты говорил, что на станции есть Аграрный отсек?  

– Да, а что ты...  

– Там есть дендрарий?  

– Есть, а... Кажется, я понял! Проверяю базу данных на предмет представленных в дендрарии видов...  

– Молодчина, Кеша!  

– Есть! Целых три штуки!  

– Даже выбор есть! Боцман, в дендрарий!  

– Так точно, Капитан!  

Нет, вот теперь Сергей ещё сильнее начал задумываться по поводу кибера. Ну не может быть искусственный интеллект, тем более относительно старого производства, столь человечным в общении.  

За высокими стеклянными дверями простирался самый настоящий сад, в коем были представлены почти все растения, пригодные к производству кислорода и пище, произрастающие на планете Земля. Сергей неспешно шествовал между рядов гидропонных грядок, изредка срывая ягоду с того или иного куста.  

В конце сада была большая арка в прозрачной стене. Она-то и вела в тот самый дендрарий.  

Какое-то время поплутав между берёз, пальм, буков и орешников, дежурный наконец-то нашёл то, что искал.  

Перед ним возвышались три ели. Две из них были слишком большие, но чуть позади гигантов, красиво разбросив пушистые лапы веток, из искусственной почвы росла самая красивая ёлка во всей Галактике.  

– Кеш, мы можем её поставить в Атриуме?  

– Никаких проблем, Серёжа!  

Из потолка появились две клешни, которые аккуратно схватили ель за ствол, и чуть приподняли. Тут же вся корневая система была помещена в большой пластиковый куб, и вот, мгновенье спустя, ель уже плыла к выходу из сада.  

Сергей стоял в Атриуме, любуясь ёлкой.  

– Знаешь, Кеша, в детстве, это было самое волнительное событие в году. Когда за неделю до нового года, вся семья собиралась в гостиной, и наряжала такую же, но поменьше, ёлку. С антресолей доставалась большая пыльная коробка, и торжественно вносилась папой в большую комнату. И сколько удовольствия и радости приносил этот процесс, ты даже не можешь представить! Сначала мы вешали шарики и фигурки. – Сергей, осторожно повесил первый шарик на ближайшую ветку. Из пола появились две клешни, как в саду, и аккуратно взяли по украшению.  

– Куда мне их вешать, Серёж?  

– Куда захочешь!  

– Но... Как же так, без программы, без указаний...  

– Как тебе захочется! На любую ветку, как понравится.  

Осторожно, будто неся самое ценное в мире сокровище, клешни повесили по игрушке на ветки.  

– Мне нравится.  

– А то! Включай музыку!  

Откуда-то из потолка заиграл популярная пару сотен лет назад песня «Пять минут».  

На ёлку навешивались всё новые и новые игрушки: шарики, белочки, птички, космонавты. Потом мишура, дождик, пара гирлянд...  

– И самый ответственный момент вечера, – Торжественным шёпотом заговорил Серёжа, – это – водрузить большую красную звезду на макушку ёлки. Я разворачивал бумагу, перед глазами блестел пластик. Папа брал меня на руки, поднимал к самому потолку. И я, испытывая невероятные чувства, осторожно надевал её на самый верх ёлки.  

– Волшебно.  

– Не то слово, Кеш, не то слово.  

– М-м... Сергей, а... Можно я надену звезду?  

– Конечно! Предоставлю тебе эту честь!  

Дежурный вытащил с самого дна ящика газетный свёрток, и осторожно развернув его, протянул звезду клешням.  

– А теперь выключай свет, и включай гирлянды...  

Атриум наполнился разноцветным мерцанием лампочек, и размеренным красным светом звезды. Лицо Серёжи высвечивалось из темноты всполохами всех цветов радуги. А в его глазах, как в окуляре кибера отражались мириады огоньков ёлочных гирлянд.  

– Похоже на Космос. – Вдруг изрёк КШ. – Так же невероятно красиво. Только тепло. Не так как в космосе. Там любой свет знаменует холод и пустоту. А здесь, сейчас... Так хорошо.  

– Полностью согласен.  

За украшением оставшихся помещений и репетиции новогодней программы из двух актёров, для двух зрителей прошли оставшиеся до отбоя часы. В этот день на, доселе сугубо официальной и по-своему «холодно» научно-исследовательской станции царила по-домашнему тёплая предпраздничная атмосфера. В саду рвались мандарины, столовский автомат истязалася мыслимыми и немыслимыми заказами от Сергея, а кибер... Кажется, КШ-7-О, экспериментальный кибернетический корабельный искусственный интеллект с функцией саморазвития и «очеловечевания» (отчего и буква «О» в «имени»), наконец-то понял, что жизнь – это не только сарказм и чёрный юмор от учёных и вахтовых дежурных, не только дежурно-официозное проведение мероприятий, которое всем только докучало, это ещё и полная прекрасных чувств и переживаний реальность, сопровождающая людей на всём их пути.  

– Доброе утро, товарищ дежурный. Сегодня тридцать первое декабря, пятница. За бортом абсолютный ноль, а также...  

– Да-да, только не надо снова о буре! Скорее на мостик, и приступим к более интересным делам!  

– Будет выполнено!  

Несколько часов к ряду дуэт Кеши и Сергея придумывали и репетировали сценарий к новогоднему концерту. Сергей был Дедом Морозом, а Кеша Снегурочкой. Дежурный расхаживал по станции в длинной синей шубе и боярской шапке, шаркая валенками по полу и громко стуча посохом. А на окуляр Кеши навесили парик с русыми косами и синюю же шапочку. Они вещали со сцены, устраивали гонки по галереям, танцевали, играли музыку, устраивали конкурсы, и вот дело дошло до...  

– Сергей, к станции движется неопознанный объект.  

Дежурный в миг посерьезнел, и, стянув шапку, запихнул бутафорскую бороду в карман, и со всей скорости рванул на мостик.  

– Странно... – Из-за бури радар и камеры наружного наблюдения сбоили и фонили, вместо изображения на экранах был сплошной белый шум, с вкраплениями мерцающих звёзд.  

Звук из передатчика перестал быть однообразным шумом, из него выделялись чёткие сигналы.  

– Морзянка! – Изумился Серёжа.  

– Ни... Ничего не понимаю! Кеша?  

– Я тоже... В сообщении говорится...  

– Встречайте гостей?!  

Догадка пронзила мозг дежурного молнией, он вскрикнул от радости, и в душевном порыве обнял железяку-кибера.  

– Они обо мне не забыли! А-ха-ха! Они прилетели за мной! Наконец-то!  

– Да. Радостно. Поздравляю Вас. Вы направляйтесь в док, я останусь здесь.  

Сергей на радостях совсем не обратил внимания на странные интонации и сухость речи Кеши. Он бежал в док с такой скоростью, на какую только был способен его организм. Но, пробегая сквозь Атриум, он остановился.  

Серёжин взгляд зацепила ёлка. А точнее наличие подарков под ней. И тут-то он понял, что кибер не такой как любой другой ИИ. Он особенный. Живой, понимаете? Уже не столь быстро, раздумывая об этом, он направился к стыковочному шлюзу.  

– Здравствуй, «Зоркая»! Серёга, привет! Что это ты так вырядился? Ах да, новый год, конечно! Не сошёл тут с ума ещё? Мы с собой психолога привезли. Давай, залезай в нашу «Синичку» и полетели. На Орбите заждались.  

– Привет, Славик. Знаешь, я задержусь тут ещё на денёк-другой.  

– Да ты, что, действительно сдурел, что ли?!  

Дежурный стоял и глупо улыбался, глядя на украшенный потолок. А из корабля начал высаживаться и остальной экипаж, о чём-то шепчась со Славой.  

– Серый, ты не дури. Мы уж думали, что случилось что с тобой, на связь не выходишь, станция исчезла с радаров. Но когда наши умы допёрли, что вместе с «Зоркой» исчезла и вся туманность, то просто выслали нас к тебе. Там всё готово к празднику. Давай, залезай и стартуем.  

– Славик-Славик, какой же ты дурик! – Дежурный тепло обнял старого друга, и потрепав его по голове, крикнул:  

– Кеша, включай музыку и накрывай на стол! Нам предстоит отыграть ещё раз, у нас появились зрители!  

– Так точно, Капитан!  

– Серёг, ты что, серьёзно спятил?! Павел Натаны, идите сюда, дежурный с катушек слетел!  

– Нет, Слава, это ты меня не понимаешь! – Остальная команда с восхищением и восторгом, точь-в-точь, как Серёжа, будто вернулись в детство, рассматривали украшения. – Подними голову, полюбуйся и иди в Атриум. Там всё готово к встрече нового, две тысячи четыреста семьдесят третьего года!  

От себя хочется добавить, что концерт прошёл на ура. Весь вечер и ночь команда «Синички» и такой небольшой, но дружный экипаж «Зоркой-М42» праздновали всенародный праздник. Иногда взрослым и серьёзным людям, так привыкшим к тяжести жизни, рутинной работе и бездушным корпоративам, веселиться от души, как когда-то очень давно.  

Но и комиссия не оставила этот инцидент без внимания. Вытащив из архива запылившуюся инфокарту, было решено продолжить развитие КШ-7-О и орбитальной станции, переведя её на дальние рубежи галактики Андромеда и наделив новым, полноценным экипажем. А Сергей... Что Сергей, он обрёл новый дом, новую семью и новую традицию. Праздновать новый год, как в детстве, весело, счастливо и с душой.