НАПОДОБИЕ ЛАОКООНА

НАПОДОБИЕ ЛАООКОНА.  

Была у меня собачка. Небольшой чёрно-желто-белый пёсик дворовых кровей по кличке Бобик. Умненький и отважный пёс. (К сюжету не относится, просто для характеристики – был такой случай. Объявился в округе мощный псина – овчарка. Неумные хозяева его, воспитали пса в злобе и натаскали его на убийство его дальних родственников – маленьких дворовых и комнатных собачек. Схваток с большими псами я не видел: то ли они убегали в страхе, то ли он не очень стремился к драке с такими. А к маленьким он подходил спокойно – как добрый слон к человеку: масштабы примерно такие же—потом хватал бедную собачку поперёк туловища и бил, и бил, и бил её об землю… не разжимая челюсти и не слушая визг бедняги и крики её хозяев.  

Бобик был немного крупнее чем обычные жертвы пса-убийцы, но по размерам он свободно мог пройти под брюхом этого чудовища. И Бобик смел был до необычайности, не прятался и не убегал при опасности, поэтому вскоре они столкнулись. Я не успел добежать до них, как Бобик нырнул псу под брюхо и тяпнул его—и не один раз— за самое больное место у всех мужчин, к какому бы животному миру они не принадлежали. Пёс отскочил. Гордость не позволила ему взвыть от боли, но и смелости на повторное нападения не хватило. С тех пор он к Бобику не подходил, а вскоре исчез так же внезапно, как и появился. )  

Бобик обожал ходить со мною на рыбалку, или просто в лес. Стоило мне заняться подготовкой или какими-то словами высказать своё намерение—он всё мгновенно понимал и с этого момента следовал за мной по пятам, ни на секунду не теряя меня из виду. Вот и сейчас, едва я стал копать червей—Бобка оказался рядом. Потом я пошёл к друзьям-приятелям, с банкой червей и с Бобкой вместо хвоста. И вот стоим мы вчетвером, обсуждаем –как мало червей, не копаются, хотя и май во второй половине; мы все босиком, естественно. Бобик крутится под ногами, и тоже босиком. Тут подкатился соседский пёс, одного из приятелей, размера примерно такого же, как и мой. А собаки, как я и позднее замечал, очень ревнивы в таких случаях. Вот Бобик и рыкнул на соседа своего четвероногого: отойди, мол, это мой хозяин, и я его поведу в лес. А сосед этот зарычал в ответ: а тебе какое дело, здесь и мой хозяин. И мгновенно они сцепились в жестокой схватке, под ногами у нас. И через пару мгновений Бобка схватил противника за горло и, похоже, что мёртвой хваткой. Тот заверещал, а я схватил Бобика за хвост и потянул его вверх, так как наши вопли: «фу» и «нельзя» ни к чему не приводили. В этот момент что-то вцепилось в мою ногу, в ступню. Я инстинктивно поднял эту ногу и затряс ею в воздухе, пытаясь стряхнуть это болезненное нечто. Одновременно, пытаясь спасти чужого пса, я ещё выше поднял правую руку с Бобкиным хвостом, на котором висело всё остальное… Какая-то мысль мелькнула—к месту ли, не к месту ли: вот бы фотоаппарат сейчас, а ещё лучше киноплёнку!  

Действительно: картина была та ещё, чем-то похожая на древнегреческую скульптуру. Только в одной руке у меня была банка с драгоценными червями— вместо скульптурных змей, в другой руке висела связка собак, причём нижняя смертельно жаждала освободиться, верхняя же жаждала совсем другого. В ногу мне вцепилась, как выяснилось, тарная дощечка со вбитым в неё каким-то умельцем ржавым гвоздём. И вся эта красота через пару секунд распалась: челюсти Бобки не выдержали тяжести собаки, и та рухнула на землю. Бобик в запале битвы изогнулся кольцом и тяпнул меня за руку. Я выпустил его хвост, и Бобик тоже выпал на землю. Я схватился за дощечку и оторвал её от ноги. Бобик заскулил и пополз ко мне—извиняться за невольный укус. Чёрный чужой пёс, сипло поскуливая, исчез, как испарился…  

Как будто всё обошлось. До вечера мы бегали у реки, занимаясь своими делами. Вечером разожгли костёр, сварили кашу, съели кашу —стало совсем темно и тут мою ногу начало «дёргать». Это так у нас говорили, когда что-то воспалялось и нарывало. Я представил себе – что будет к утру, и как я пойду домой: с костылём или меня понесут? А ведь это десять километров. Надо что-то делать. Искать подорожник. А травка ещё только-только поднималась: всё-таки Сибирь! И вот мы все расползлись вокруг костра, и подсвечивая себе горящими ветками стали исследовать растительность. И нашли- таки парочку листиков размером в ноготь большого пальца. Я поплевал на эти листики, приложил их к затянувшейся уже дырке от того гвоздя, привязал к ноге какой-то тряпицей и сунул ногу поближе к огню, в тепло. Постепенно я даже задремал и очнувшись через пару часов – обнаружил, что ничего не болит. Под листиками обнаружилась капелька грязи – всё вытянуло! И как на собаке —зажило.  

Утром мы все уже бегали по росе. Рано-рано, у реки, в густом тумане…