И все же, она была прекрасна!

Когда день станет равным ночи, и ветер нагнав тучи скроет звезды, тогда зажгутся огни старого кафе на побережье. Взяв два стакана с бутылкой агуардиенте, присев на скрипучий стул, я подсаживаюсь к старику бушмену. Немного ссутулившись, он сидит с тарелкой нехитрой снеди в полутемном углу, за столом накрытой потрепанной скатертью.  

Кивнув ему головой, я разливаю светло-зеленую жидкость, и также в молчании мы выпиваем. Со стороны случайному посетителю может показаться, что мы не знакомы, но это не так: нас объединяет нечто, о чем мы помним постоянно, но предпочитаем об этом никогда не говорить.  

И все же я признаюсь: каждый раз при наших с ним встречах, я испытывал странное, жгучее желание задать старику один вопрос, без всякой правда надежды на ответ, – что же тогда он мог видеть? Тогда, в старом рейсовом автобусе? Ее истинное лицо? Нет, глупость... я упорно гнал от себя эту мысль... Но тем не менее, каждый раз я молчал, словно не находя в себе силы открыть рот. А возможно, я просто не желал знать правды?  

И вечерами, рассматривая в который раз рисунки в старом альбоме, я был уверен, что здесь под созвездием Южного Креста, где океан встречается с бледно голубыми ущельями антарктических льдов и величественной россыпью Млечного Пути, и должна была произойти эта история.  

Я прекрасно понимаю, что пересказывая суть наших разговоров, меня в лучшем случае внимательно выслушают. В худшем, ну… об это думать не хотелось. Иногда мне казалось, что она сама была миражем, иллюзией... Но, все по порядку. Тогда, в жаркий июльский день, эту встречу я списываю на то, что иногда одевать шляпу на голову не только полезно, но и необходимо. И к сожалению, все чаще меня беспокоит мысль, что шляпу я придумал больше для самоуспокоения, а на самом деле...  

"А на самом деле, настанет миг, когда вы все станете свободны, но получив то, о чем вы порой мечтаете, будете ли вы при этом счастливы? Вот в чем вопрос... " Эта ее фраза, не давала мне покоя тогда, и сегодня по прошествии нескольких лет.  

Вспоминая Миранду и наши с ней встречи, я конечно делаю шаг назад, и словно опускаясь по ступенькам невидимой лестницы, ведущей во времени, постепенно восстанавливаю в памяти прошедшие события. Хотя, беседуя с ней, она всегда повторяла, что в том виде как мы привыкли воспринимать нашу жизнь с ее временными формами, чувствами и переживаниями, скорей всего… не существует. Пускай. Я не спорил. Все, что мне осталось в память о ней, это ее имя, странные формулы и ее портрет карандашом на мятом альбомном листе. Вглядываясь в него, я чувствую вновь прикосновение ее губ, и легко треплю лежащего рядом со мной кота за ухо, спрашивая:  

–Мартин, а ведь она о тебе знала… Откуда?  

Но кот делая вид словно ему до происходящего нет никакого дела, умело хранит свои тайны…