XV век: упущенный шанс Бургундии

УПУЩЕННЫЙ ШАНС БУРГУНДИИ  

Чего не хватило последним двум великим герцогам Бургундии – Филиппу Третьему и Карлу Смелому – чтобы превратить их "личный союз", позднефеодальное "содружество земель" в суверенное государство, которое стало бы впоследствии национальным?  

А красивый был проект у Филиппа, ошибочно прозванного Добрым, а на деле осторожного, трезвого и хваткого политика! Промышленная мощь Нидерландов (всех – и Южных, и Северных), пшеница и животноводство Пикардии и Артуа. На юге – политическое "ядро" из четырёх крупных владений – две Бургундии (герцогство и графство – дворцовый стольный Дижон и храмовый епископский Безансон), Невер, Шароле – всё это – льноводство, виноделие (лучшие пино-нуары), густонаселённые крестьянские регионы. Посередине – вырванное у тётки (по-хорошему, за большие деньги) герцогство Люксембург (крепости, торговые перекрёстки, военная дорога из Южной Европы в Нидерланды). К концу правления предпоследнего Великого Герцога Запада владения Бургундской ветви Валуа широким полумесяцем охватывали с востока Францию (которая тоже отнюдь не была пока национальным государством). Ещё бы получить Лотарингию – и полумесяц замкнётся, станет единой территорией с разнородными, но взаимодополняющими друг друга регионами, и тогда...  

С помощью португальцев (третья жена – португальская инфанта) строит судоверфь в Брюгге, дабы мануфактуры Фландрии и Брабанта не остались без шерсти после охлаждения отношений с англичанами. Выход к морю есть. Собственный передовой флот. В союзниках Португалия, которая всё дальше огибает с запада Чёрный Континент.  

Семьдесят лет прожил Филипп. И на излёте Столетней войны шаг за шагом выворачивался из-под сюзеренитета монархов. Побеждает Леопард? Признать в Труа Генриха Пятого Англичанина королём Франции? – пожалуйста, но править будем совместно с Генрихом – двуединое правление, англо-бургундский кондоминиум. Через 15 лет снова побеждают Лилии? Признать в Аррасе королём Карла Седьмого? – не вопрос, давайте пару графств, Пикардию и долину Соммы. Да, и оммаж Карлу приносить никогда не буду. Де-юре, вроде, вассал. Но народ-то запомнит другое, внешнее: не было Присяги, и значит, наш господин...  

Параллельно прощупывает, нельзя ли получить корону от Фридриха III Габсбурга – императора Священной Римской Империи Германской Нации. Габсбурги лишь недавно выросли до императоров, и Фридриху нужны деньги.  

Корону в Европе в ту эпоху могут дать только двое – Папа Римский и Император СРИГН. Второе – лучше. Входишь одной малой областью в Империю, приносишь оммаж. А львиная доля остальных твоих владений объявляется суверенным королевством – и правь там, как хочешь. Причём, вассалитет будет намного более формальный, чем от французской короны. Со времён "Золотой Буллы" Карла Пражского власть императора номинальна, крупные курфюрсты по факту независимые правители.  

Сверхосторожный (по мнению недоброжелателей и родного сына Максимилиана – трусоватый) Фридрих тихо предлагает Филиппу поднять до статуса королевства только Брабант. Но не все обширные владения Доброго. Стать "микрокорольком". А то как бы чего не вышло. Такое дижонца не устраивает. Проект отложен.  

Но институты под будущий суверенитет дижонец создаёт. Заведём-ка свои Генеральные штаты Нидерландов по образцу французских, свою Палату в Мехелене (высший апелляционный суд, чтобы самые резонансные дела не в Париже рассматривать). Для консолидации знати – Орден Золотого Руна. И армия, армия (ордонансовые роты).  

Даёт приют в своих владениях злобному, субтильному и хитрому как дьявол юноше – дофину Людовику, спасающемуся от отца – будущему "Всемирному Пауку". После смерти Карла Седьмого заключает с молодым человеком договор: посвящаю тебя в рыцари, короную в Реймсе, сопровождаю в Париж, никто не посмеет не признать королём, когда за тебя – герцог Запада номер один. А ты в ответ сущую малость: издашь акт высшей юридической силы, по которому герцоги Бургундии отныне – не вассалы короля Франции.  

Чем так обаял Паук опытнейшего Филиппа, а потом и сына его Карла, что они позволили ему обмануть сначала первого (вассалитет так и не снял), потом второго? (договор в Перонне).  

С этого начинается череда труднообъяснимых срывов у отца и сына "последнего шага" к суверенитету. После смерти Филиппа Карл Смелый мечется – блестящий, рыцарственный, богатейший, внешне могущественный, но всякий раз видимое могущество не достигает цели. Ничего не получается до конца.  

Как хотите, а на всех предприятиях этого ярчайшего правителя, которому, вроде бы, с рождения было всё дано, лежит печать Неудачи.  

Лига Общественного блага? Тяжёлая, спорная победа над Людовиком при Монлери, а выбитые уступки за несколько лет сведены на нет.  

Трирская конференция с Фридрихом III Габсбургом? Почти уже возложенная на голову корона уплывает. В прямом смысле – в виде сбежавшего на корабле по Мозелю трусоватого императора (и деньги нужны отчаянно, и хочется женить Максимилиана на Марии, но как бы чего не вышло! ), поставившего Карла в унизительное положение. Он-то уже принёс оммаж кайзеру от области Гелдерн, на следующий день в соборе должна была состояться коронация! Теперь он – посмешище в глазах всей знати.  

Скоординировать действия с англичанами (Йорками) и наступать на Францию совместно? – не удаётся.  

Три брака с первыми красавицами из королевских домов – и только один ребёнок. Дочь. Мария. Богатейшая невеста Европы. Но случись что с отцом – и развалится личный союз земель. В то время – либо продолжать держать феодальное содружество через наследника мужского пола, либо делать последний шаг к суверенитету любой ценой. Не успел ни то, ни другое.  

И вот стараниями Паука Карл оказывается одновременно врагом Франции, Империи и Швейцарского союза. И падает жертвой своей импульсивности, неумения выжидать, не ссориться со всеми сразу и терпеть. Попытка силового разрубания "гордиевого узла". Яркий, крупный Шмель с победным гудением бросается рвать паутину, кое-где рвёт, но нитей вокруг всё больше, и они прочнее, чем кажутся, и липкие – не вырваться. А в углу потирает лапки невзрачный Серый Паук – Луи Одиннадцатый. Настоящий архитектор единой Франции. Которая теперь будет, точно будет. И поглотит свой Восток.  

Жёсткий Шершень Швейцарского союза закалывает обессиленного Шмеля жалом-пикой. Конец. Не быть Бургундии национальным государством. А шансов было больше, чем у многих.