Терминал №13: Молчание Критикинят.

Сказки Мертвых, Слово Тени  

Старая притча:  

Странствовали по миру учитель и ученик. Приходят как-то в город. Богатый, красивый. Люди тут живут в изобилии и праздности. Но увидев бродяг, в старых лохмотьях, да еще и без кошелей, только со старой потертой книгой, жители принялись их гнать и поносить, на чем свет стоит. Покинули двое тот город, толком в нем и не побыв. Учитель напоследок сказал:  

–Долгих вам лет и еще большего богатства.  

Идут дальше. Бедная неказистая деревня. Жители голодают, и выглядят даже хуже путников. Но были те люди приветливы и добры. Нашли в своих скудных запасах какие-то крохи, коими и поделились со странниками. Попили кипятку голого, закусили червивыми орехами. Пообщались, да так, что у ученика легкая улыбка не сходила с лица, а в душе было тепло и спокойно. Приютили на ночь. Кроватей не было, спали на старой соломе, теснясь в небольших землянках.  

Уходя, учитель сказал:  

– Желаю вам скорее сгинуть.  

Удивился ученик, и тут уже не смог промолчать:  

–Зачем вы так учитель с ними? Я еще могу понять, зачем вы поблагодарили тех, кто нас прогнал. Но вот желать такого тем, кто был к нам добр, и поделился последним, этого я принять не могу!  

–Принимать стоит все, в независимости от формы, – напомнил учитель, – Люди в последней деревне заслужили того, чтобы обрести полный покой и благость, ибо они и так с этим в душе живут давно. А городским еще предстоит долгий путь к себе, и избавлять их от страдания, что они сами себе и порождают, еще рано.  

Автор снимает белые доспехи, обнажая свое тщедушное хилое тельце, и тонким фальцетом, с явными дефектами в речи:  

Благодарности, посвящение и предупреждение (3 в 1, причем бесплатно):  

От души всех благ и долгой жизни, тем неинтересным личностям, что ставят «не интересно», даже не читая, и тем более не имеют времени поделиться, что же их не устроило, в комментариях. Так бы я хотя бы понял, кто вы, случайный прохожий, или затесавшийся среди моих друзей, овец в волчьей шкуре, весь интерес которого, чтобы проявили интерес к нему. Тут вы этого не найдете, если вам не интересно, то что пишет автор, то ему и подавно не будет интересно, что пишите вы. А если не пишите, то напишите, и может тогда исчезнет всякое желание делиться своим мнением, как надо делать. Закрывайте, жмите то, что вы жмете, так меньше подобных вас познакомится с этими каракулями, за что вам искренний поклон к вашим копытцам. Автор пишет не потому, что ему нужно внимание (он от него впадает в ступор, и глупо улыбается, и ему с лихвой хватает внимания от любимых жены, ребенка и близких друзей, а чаще он предпочитает общество клавиатуры на своем чердаке) или блага (тут автору хватает и бобового зернышка), а потому что иначе не может и ему тупо нравится сам процесс, и тем более то, что получается в итоге. А делится он исключительно потому, что знает, вероятность его уникальности околонулевая, и такие же чудаки, кому зайдет, точно водятся в этом бестиарии. За критику, по сути, и фактам, автор радостно виляет копчиком, и готов облизать вам лицо. За критику формы, поднимет заднюю лапу, ну а дальше вы и сами в курсе. И да, сам автор не критикует никого конкретного, ему от этого плохо, потому он во всем старается найти что-то хорошее. Может пройтись по общим явлениям, что от чего-то ему не приглянулись, но это его проблемы, и он с ними разберется рано или поздно, но пока ему рано, надо же потанцевать, и понаблюдать, как вы корчитесь с занозами в ваших пятках, что сами туда и засадили. Поверьте, автор прекрасно знает, что все состоит на 99% из пустоты, а может и того больше. И те жалкие миллионные доли оставшегося, коими вы пытаетесь задеть пустоту автора, на руку только его неугомонным гормонам и еще некоторой части нейромедиаторов. Все вами испражненное автор с благодарностью примет, в независимости от формы, и что-то совсем уж переваренное использует, чтобы посадить цветы. Бутоны себе и друзьям, вам шипы. Автор подобно его любимому персонажу Гомеру Симпсону, уже сам себя несколько раз изжарил, и сожрал вместе с содержимым кишечника, давился, травился, но процедуру повторял, пока совсем уж глупости почти не осталось, это ее крохи. Если ваши рептильные мозги с оперативной памятью, что не в обиду калькулятору будет сказано, но уровень где-то один и тот же, неспособны к восприятию кульбитов кубитов автора, и до вас еще никак не дойдет, что за прутьями скрывается крайне добрый, но в тоже время местами радикально психованный индивид, коего долгое время лупили, чтобы он все не лез к демонам, один из представителей коего появляется в замечательном фильме «Догма» в баре, но он даже почти палку не использует, пряники предпочитает, где-то здесь вы уже потеряли нить и заблудились в авторских бреднях, но этот текст так-то не для вас, а для улыбки, и просто чтоб был. А теперь уже к сути, и самой простой форме, на которую способен автор.  

Треклятый мир, и существа его населяющие. Ну почему именно он? Хотя это глупый вопрос. Но разве что-то иное могло родиться в столь не совершенных мозгах? Да, мог быть любой другой. И он бы испытывал на его месте тоже самое. Хорошо, что, когда все закончится, из него это уберут, подчистят весь этот мусор, и он станет просто Чистильщиком. Так что стоит все же взять себя в руки, и немного успокоиться. Быть профессионалом. Пусть это и крайне сложно с таким восприятием.  

А чтобы вы чувствовали на его месте, находясь в переполненной мелкой железной банке, в лютую жару, исходя потом, и понимая, насколько это бессмысленно? Но задание есть задание. И все же ему волю прокачали не особо сильно, чтобы не утерял контроль полностью. Опорник научил Центр, что бывает, когда машина получает в код ошибку – «Сознание». Не мало пришлось отправить в утиль, прежде чем нашли баланс, и выработали защитные механизмы. Для начала научиться учиться на ошибках, и ты уже превзошел почти все человечество. Но это, на самом деле, не так уж сложно.  

Ограниченный мир. Что может быть хуже? Только то, что он населен ограниченными созданиями. И если мир ограничили принудительно из вне, то вот его жители, сделали это сами с собой. Тут не трудно догадаться, почему машины зависают и сходят с алгоритмов, как только в них помещают это, присущее этим.  

Маршрутка постепенно пустела, пока он не остался в ней единственным пассажиром. Ему до конечной.  

–Дальше не поеду, – внезапно говорит водитель, и смотрит на него так, что Чистильщик с трудом подавляет в себе желание, чуть расширить список тех, кого стоит стереть. Алгоритмы торможения срабатывают. Не вмешательство – главное. Именно поэтому он такой человечный. Чтобы не вызвать ненароком очередную аномалию. Но вот некоторые проявления природы людей, тоже из-за этого под блоками.  

Выходит. Достает мобильный. Какая же эта штука неудобная. Так долго получать информацию из нее. Так, смотрим, идти еще прилично. Надо подождать следующую маршрутку. Ждет. Долго ждет. Опять достает мобильник, ищет информацию. Вот жеж. Та была последняя! Так ведь еще даже не вечер!  

Как они вообще живут, испытывая такое постоянное раздражение? Они ведь не избавятся от этого никогда, в отличие от него. И уж точно не сотрут из памяти. Стало даже их немного жалко. Хотя тут несовершенство их носителей информации играет им на руку. Мало того, что могут забыть, так и вовсе переписать то, что было на деле, исказив его до неузнаваемости. Ну хватит о них думать. Это ничего кроме отрицательных эмоций не порождает. Вот что могли, тоже сильнее в нем программнно ограничить. Но такое ощущение, что специально издеваются. Хотя нет, их хлебом не корми, дай очередной эксперимент поставить. Вот и изгаляются.  

Пешком. Все что не происходит, к лучшему. Да, на транспорте быстрее, но и намного мучительней. И опять же, дали бы ему навыков вождения, личный транспорт, и вообще было бы прекрасно. Но нет, высокая степень вмешательства, никак нельзя. Эх, вас бы принудительно очеловечить, посмотрел бы он на них.  

По дороге попадаются редкие прохожие, интереса никакого не вызывают. Как бы не рядились, все одно и тоже внутри, уж ему то про это хорошо известно. А чего там разбираться, если они наполовину своего ДНК совпадают с ягодой бананом? Но один индивид привлекает внимание. Да и как может быть иначе, когда он вплотную подходит и светит тебе в лицо фонариком на мобильном.  

–Ты чего? – как минимум для маскировки, надо задать вопрос.  

–Людей ищу, – отвечает, взлохмаченный, за спиной футляр для скрипки.  

–А чего их искать, тут, конечно, их мало, но попадаются.  

–Да? Хм, странно, я вот точно еще не одного не встретил.  

–А я разве не человек? – эх, вопрос то глупый, вот кто-кто, а он то точно, не из людского роду племени, но сие другим никак не может быть известно, маскировка у него на уровне, расстарались.  

–Ты? Нет. Ты точно не человек. Но ты хотя бы не особо притворяешься. Ладно, пойду. Если стоять и ничего не делать, то точно не найду.  

Да, сумасшедших среди них хватает. Все же крайне хрупкий у них мозг, часто ломается.  

Стемнело, когда он добрался до леса. Огромная луна медленно поднималась по небосводу, постепенно мельчая. Осталось еще чуть-чуть. Найти ошибку, устранить, и тогда мучения закончатся. Скорее бы уж стать снова просто машиной.  

Найти ее тоже задачей оказалось не простой. Но особенная программа на мобильном, помогла. И вот она, лежит рядом с костром и небольшим шалашом из веток. Подходит.  

–А ты мог бы мне луну не загораживать? – голос красивый, но вот интонации…  

–Ты понимаешь, кто я такой?  

–А ты?  

–Я Чистильщик, ты Ошибка, и твое время пришло.  

–Время? Как тебе, кстати, оно, из этого восприятия? Правда, забавно? И да, отойди, пожалуйста, от луны, наконец-то.  

–Ты будешь стерта.  

–Да? И толку?  

Он в ступоре. Это человеческое. Ожидание того, что она попытается что-то предпринять, чтобы спастись. А тут вот не намека, как будто ей совсем не страшно небытие. Что ж. Это даже к лучшему. Пора положить уже конец этому. Он достает мобильный, выбирает соответствующее приложение, наводит на нее камеру, нажимает на кнопку. Слепнет на мгновение.  

–Может кофе? Я недавно проснулась, да и тебе взбодриться не помешает. Все же, теперь у тебя неприятностей прибавилось, и будет не лишним, немного передохнуть, прежде чем пуститься в бега.  

Что происходит? Он глупо смотрит на мобильный. Что-то не сработало? Он ошибся? Так попробуем снова. А где приложение? Где все особые приложения? Что с ними стало?  

–Стерлись, – говорит она, поднимаясь, роется в небольшой походной сумке, достает молотилку, пакет с зерновым кофе, перетянутый резиночкой.  

–Это ты сделала? Нет. У тебя нет такой особенности.  

Она улыбается. Вот по человеческим меркам не особо красавица, но когда улыбка трогает ее полные губы, то появляется какая-та странная прелесть. Если бы не глаза. Грустно-злобные. И разного цвета.  

–Так я тебе и сказала. За тобой ведь не изменено придут другие.  

Придут. И за ней. И за ним. Так что тут двусмысленность к месту.  

Мелет кофе, сыпет в небольшую турку, щедро так, наливает воду, ставит специальную треногу.  

–И что мне делать? – растерянно спрашивает он. Такой вариант никто не предусмотрел. Такое просто не могло случиться.  

–Сесть для начала. Попить со мной кофе, пообщаться. Например, как тебе люди и быть почти одним из них?  

–Погано.  

–Представляешь каково тогда мне? – ухмыляется, ставит турку на огонь, – Небось секунды считал, до того момента, когда разберешься со мной, и вернешься в исходное состояние.  

–Ты не выглядишь ошибкой, вроде такая же, как и они.  

–Нет информации о том, почему именно меня надо стереть, и за что? Хотя зачем тебе, есть команда, надо выполнить. Знаешь, в этом даже без очеловечения, вы на них очень походите.  

–А ты нет?  

–Хотелось бы. Порою очень, – она на мгновение осеклась, а потом вдруг запела:  

Мне бы на одну хромосому меньше,  

И глядишь бы был чуть уместнее,  

Еще пятьдесят и рухнет,  

Грязный линолеум ему пухом.  

Мне бы на одну хромосому меньше,  

И глядишь бы был пионер лютейший,  

С улыбкой, как у дауна в строю первый,  

С неугасаемой в будущее верой. *  

–Это то, что они называют творчеством?  

–Да, но непопулярное. А то, что популярно, там, мягко говоря, исскотство. Мне все это попаданство уже в свое время поперек горла было, куда только меня не забрасывало, но это хотя бы было оправданно чем-то иным, кроме нереализованных желаний и детских комплексов неполноценности, реализуемых в фантазиях о том, как я оторвусь, когда попаду туда, где мои истинные таланты раскроются. Нет, чтобы себя менять, они все кровати переставляют. Это у них, кстати, тоже крайне больная тема.  

–Мебель?  

Смеется.  

–Из тебя может получиться что-то толковое.  

–Но не получится. Они меня не оставят, таким какой я есть.  

–Так не дай им себя стереть.  

–Я не могу. Программы не дадут.  

–Какие программы?  

Он внезапно осознал, что, действительно, программ больше нет. Ничто не контролируют его волю. Она теперь полностью его. Хотя, это еще как посмотреть. Теперь над ним шефство возьмет страх за свою тушку и то, что в ней обитает. Ну или то, что кажется, что обитает. Она протягивает ему кружку с исходящим паром черным напитком.  

–Но мне здесь все чужое, я ничего тут не знаю, и толком не понимаю. Да и чувства еще эти противоречивые.  

–А ты их не противоречь, – она делает маленький глоток, закрывает глаза, улыбается. Он следует ее примеру, пробует черноту. Вот опять противоречие, горько, и в тоже время приятно. Закрывает подобно ей глаза. Приятное тепло распространяется по телу.  

–Возвращаясь к кроватям. Ты уж извини, я довольно-таки сварливая, люблю побурчать по делу и без. Тут точно без. Ну не могут они различить похоть и прекрасное, все им только оболочку по красивее подавай, да описания по жестче. Я знаешь, тоже не монашка, хотя тут пример так себе, они порою сто очков форы дадут. То что под запретом, то еще большему извращение поддается. Не, мне всякое нравится. И по-всякому. Но есть определенная грань, и они уже давно за нее перешагнули, и теперь даже не животные, те удовлетворились, зачастую даже без соответствующего удовольствия, и спокойны. А у них тоже одна физиология, но доведенная до крайности. Но так у них не только с этим. Любят они грани, а золото даже не по середине. А иначе либо мертвая красота, либо зловещая долина. Но они и пути то не ведают, так что, куда бы не шли, разницы нет, на своих, или при помощи костылей.  

Замолчала, загрустила. А он почти ничего из сказанного и не понял. Но ему просто нравилось слушать ее голос. Он отвлекал от нехороших мыслей.  

–И что мне делать теперь? – он сомневался, что она даст ему ответ. Зачем ей, советовать что-то тому, кто планировал еще совсем недавно вычеркнуть ее отовсюду.  

–Пить кофе, например. А мне разобраться окончательно помогло одно стихотворение:  

Есть точка невозврата, когда слова теряют смысл.  

Не отвернешься, но к пустоте ты прекратишь призыв.  

Не ожидая больше, наслаждаться. Вечность.  

И ждать уже других.  

И в отношениях ты тень. Не ранить, осторожней быть.  

И поддержать, когда вдруг спотыкнутся.  

Но все в тени, без мысли о любой награде,  

За исключеньем той, чтоб было рядом с кем идти.  

Все всем вернется. Кого ударит, где одарит.  

И кто у зреет, в порожденной боли, итог забвенья своего?  

Кто, признавая, открыться сможет и принять?  

Кто, отказавшись от иллюзий, поймет напрасность ожиданий?  

Все просто. Хватит. Усталость не причина.  

Нам просто нет нужды обманывать себя, и понапрасну не сегодня жить.  

Откинуть прочь, когда достаточно уж сил,  

Все то, что было только костылями, бессмысленность приняв.  

Все просто. Есть. Иди.  

Ты жизнь. Живи.  

Будь рядом.  

С ними. *  

–Странно. Как можно быть с теми, кого ты презираешь?  

–А кто тебе сказал, что я их презираю? Да, может было раньше, но кто не ошибается? Даже твои хозяева бывшие этому подвержены. А уж они давно, типа со своей человечностью разобрались. Все упорядочили, по полочкам разложили. Программы, алгоритмы, функции. А потом бац, и критическая ошибка. Условия то постоянно меняются. А с детей чего взять? Тем более, если они мнят себе, что они взрослые? И ведь будут стоять на своем уме до последнего, пока не раздавят, а сердце, многие уже давно за ненадобностью себе вырезали. Фигурально, опять же.  

–И все же, мне непонятно, как это все может помочь спастись от них. От тех, кто не перед чем не остановятся, чтобы восстановить баланс.  

–Как минимум, не мешать им восстанавливать этот баланс.  

–Но тогда они меня сотрут.  

–Было бы что стирать, – смеется, – Но, а если, хоть капельку не серьезно, то просто стань тенью.  

–Это как?  

–Кофе допить. Кстати, слышал шутку про велосипед?  

–Нет.  

–Жаль, а то я забыла. Хотя мне настойчиво говорили этого не делать. Ну ничего, напомнят. Нравится кофе?  

–Да.  

Теплая чашка, теплая улыбка. И тихая ночь. Полная луна в небе. От города далеко, и его свет тут звёздам не помеха, и они вызывают в нем какие-то очень странные, но крайне приятные чувства. Вот вроде просто газы, причем самые примитивные, а с другой стороны из них потом все остальное и возникло.  

–Подари мне звезду, – будто прочитала его мысли, но скорее это из-за того, что ее взгляд тоже устремлен в чудесное небо, – А сами в прошлом были этими звездами. Пока они не прошли свой цикл и не раздарили себя всему сущему, это сущее порождая. Эх…  

На дне кружки осталось совсем немного. Стало отчего-то так грустно. Что все это закончится. Эта странная беседа, этот вечер.  

–Благодарю тебя, – сказал он ей.  

–Вот теперь точно, из тебя выйдет толк, – улыбается, поднимается, подходит к большому дереву, и стучит по его коре. Из дупла сверху высовывается уже знакомая Чистильщику вихрастая голова.  

–Вы кто такие?! Я вас не звал, идите в лес… А это ты сестричка, привет. Помнишь про велосипед?  

–Задрал ты уже со своим велосипедом, так напоминать, только забудешь еще пуще прежнего. Лучше уж помоги, коли вмешался.  

–И ничего я не вмешивался, я людей искал. А потом подумал, раз никак не найти, то может самому сделать?  

–Сделал?  

–Я сделяль! – гордо так, будто что-то невероятное сотворил.  

–Так теперь прими ответственность.  

–Неа, это не про меня, терпеть не могу эту штуку. Привет, ты же клинингом занимаешься?  

–Что?  

–Ну убираешься там. Мусор там всякий вынести, стекла протереть, чтоб детали стало видно. У меня кстати минус три, было, сейчас вообще хоть Дюймовочку замуж бери, или дружи с Хо-хо.  

–Ну…  

–Гну, полезли, мне эти белкодзиллы тут все своими шишками загадили. Не знаешь на кой они их еще поджигают, а потом еще и так тупо смеются?  

Она улыбалась. И он тоже себе это позволил, хотя и не понимал, чего тут смешного.  

–Вот, – она протянула ему пакет с зернами, – Передай ему, когда увидишь, он тоже от кофе без ума, вообще без разницы, когда пить, говорит, что лучше спит после него.  

–Кому отдать?  

–Ты сам поймешь, сразу, когда он у тебя из рук этот пакет вырвет.  

–Еще раз благодарю.  

–Да не за что, до скорой встречи.  

–А она состоится?  

–Обязательно.  

–До скорой встречи!  

Чистильщик скрылся в дупле, оттуда донеслась возня, и недовольное бурчание. А потом звуки скрипки. Она заслушалась. Жаль, что только так мало. До утра еще было долго, магазины, чтобы купить новый кофе, не скоро еще откроются. Можно было просто наслаждаться ночью, но она взяла оставленный мобильный, и проверила, работает ли на нем интернет. Есть связь. Замечательно. Открыла читалку и начала читать:  

«Тьма. Непроглядная тьма. Плотная завеса абсолютной тьмы без намека на маломальский источник света…» *  

* – Stay Away, «Мне бы на одну хромосому меньше»  

* – АН, «До начала я дождусь себя»  

* – Илья Deki Иванов, «Безынициативный скелет»