О Черноморской рыбалке и не только

Я не фанат рыбалки. Рыбалку принимаю, как возможность общения с приятными мне людьми. Пресноводную на реках и озерах совсем не знаю – там нужна тишина, уединение, высокое мастерство, прикормка места заранее, наживка разная для разных мест и погоды, да и живых червяков без анестезии насаживать на крючки (а они против) как-то не люблю.  

Другое дело морская, Черноморская. Тоже можно ловить на червя, но только лиманного. На червя в море можно поймать кефаль, пеленгаса, саргана, барабулю, калкана и бычка. Но опять же червяку больно, да и очки нужно туда-сюда менять часто – зрение!  

То ли дело ловить на голые крючки с «оперением», как ловили старинные листригоны в Балаклаве при Куприне – на цапаря. Такую рыбалку я называю «вынимание рыбы из моря», зато есть время, не отвлекаясь на червяков и очки, побеседовать и налить по 5 граммов с друзьями. Тут главное найти косяк рыбы, и на катере или лодке стать над этим косяком, с великолепным видом на прибрежные горы и бескрайнее бирюзовое, но все же Черное море. Надоело таскать рыбу – глазей вокруг, дыши морем.  

А рыба то идет некрупная, но «сладкая», вкуснючая – ставрида, луфарик, морской окунь, а иногда барабулька и даже селедка. Все как во времена Куприна. Да и «навынимать» можно ведро, а то и больше, пока не надоест. И рыбы этой в море не уменьшается. Такая рыбалка разрешена официально, имей только с собой паспорт РФ на случай проверки береговой охраной: военная база ЧФ все-таки!  

А вот камбалу и лобана за 30 лет безвластия уже вывели практически без остатка. Что до осетра и белуги, так их в Азовском море извели полностью. Это даже не вызывает удивления. Только сейчас Ростов-Дон и Керчь начали зарыбливать Азов мальками осётра. За этих рыб сейчас можно даже под суд попасть. И правильно!  

И вот однажды, в выходной, мы подобрали соответствующую компанию из 4-х человек: я, мой родственник Антон из Севастополя, мой гость Женя из Омска, и мой приятель – полковник из Севастопольской военной прокуратуры. Катер же был местного капитана Лёни. Где ходят косяки рыбы знал только Леня-капитан. Мы, естественно, были в его власти полностью.  

Итак, нас было пятеро, включая капитана, на просторном моторном баркасе.  

– Идём на Севастопольский рейд к Константиновскому равелину. – и капитан-Лёня пошутил: – Клёв гарантирую, ни на Дубровку, ни на Чёрные камни не пойдём («Бриллиантовая рука…»). Взять с собой водку – часов на шесть идем! Снасти у меня есть.  

Погода в этом сентябре была изумительной! Солнце, легкий ветерок и небольшая волнушка. Буквально минут через 40 мы оказались на Севастопольском рейде. Рейд около входа в Ахтиарскую бухту был заполнен катерами, моторными лодками и яхтами – все в свой выходной ловили рыбу, купались, общались и отдыхали.  

А над Константиновским равелином реял Российский триколор, которому мы по много-сотне-летней традиции отдали честь! При Украине Константиновский равелин, построенный ещё при Императрице Екатерине Великой, хотели переименовать в «Гэтьманский». Не позволили севастопольцы!  

Капитан-Лёня, по одному ему известному признаку, поставил баркас невдалеке от основной группы рыбаков.  

– Пробуем. Начинайте.  

С первого заброса мы определили глубину – метров 30 до дна. Вытащили по 2-3 ставридки. Второй заброс прошел лучше. Только один Антон поднял три ставридки и двух окуней. Я поймал только три ставридки, как и другие. Опустили еще и еще. Идет потихоньку, дно ведер уже заполнилось у каждого.  

-Так. Есть косяк ставриды. Здесь ловим. Пора наливать за успех! – сказал Лёня. Мама дорогая, ещё ж только девять утра. – Доставайте свои бутылки! – приказал капитан.  

Каждый вынул по большой бутылке водки и закуску. Я-то думал, что по 0, 75 возьмем только мы с Антоном, на всех. А принесли то все! Это что-же, пять штук на пятерых? И вот тут я присел от ужаса, зная что мужики не успокоятся, пока не увидят дно каждого сосуда.  

Опрокинули, закусили, и давай ловить дальше. Тут я на семи крючках потащил что-то тяжелое. Оказалось пять ставрид и одна селедка. Только верхний крючок был пуст.  

Нужно сказать, что по вкусу эта селедка ничуть не хуже Керченской или Дунайской. Ценится, потому что значительно нежнее и вкуснее Атлантической или Норвежской, хоть и мельче. Я временно стал центром внимания за первую случайно «зацапарённую» селедку.  

– Наливай за успех, «король селедочный»! – приказал мне Лёня с явной завистью.  

Часа через четыре вёдра были полны ставридой и окунем. А четырёх бутылок водки как небывало. Погода, красота моря и настроение были совершенно прекрасными. Правда мой Омский гость, как и я, начали пропускать выпивку через раз – молодцы мы. Но это же значило, что недопитое все равно придется допивать до дна, и мне в том числе.  

Из опасения за спутников и за себя, я начал скрытно выливать свой стаканчик за борт (никому не говорите – разорвут на куски за такое кощунство! ).  

Это произвело совершенно неожиданный эффект. Не знаю, насколько рыба любит водку, особенно на 30-метровой глубине, но у меня пошла селедка! Да не одна-две, а по три и один раз даже четыре за один заброс. У стоящего рядом Антона тоже пошла селедка. Остальные продолжали вытаскивать обычных ставриду и окуня. Как это обосновать научно – не знаю. Может просто стечение обстоятельств?  

Открыли, слава Богу, последнюю бутылку. Я продолжал «подкармливать» рыбу водкой, чтоб не глотать самому – быстрее кончится бутылка. Ведра у всех были полны рыбы. На «жарёху» на сковородке всем хватит вместе с семьями. Ну часть можно отдать соседям и друзьям. Часть засолить вместе с селёдкой. Зачем ещё? Пора бы и домой после пяти часов «работы». Тем более, что от постоянного напряжения уже стала болеть спина и руки, которые каждые две-три минуты сматывали тяжелую от рыбы катушку с леской. Отдыхать удавалось только тогда, когда грузило в течение минуты опускалось до дна. Ну вот такая она, Черноморская рыбалка всегда, когда подойдет косяк рыбы.  

Короче, начал я терять азарт к рыбалке на фоне моего генетического отсутствия жадности. Я начал «сачковать» уже и с рыбалкой, тем более что мой совсем не морской гость из Омска укачался. А остальные наши спутники и капитан-Лёня с радостью продолжали выпивать и активно рыбачить. Ни один из нас не был пьян – только разговорились и стали больше смеяться над шутками, по-доброму подначивая друг друга.  

Пятая бутылка наконец опустела, и я сказал:  

– Народ! А не пора-ли нам к причалу. Тем более, что «горючее» уже закончилось!  

– Сейчас, сейчас – сказал капитан, и нырнул в каюту, откуда достал еще одну большую бутылку водки – уже шестую по счету. Мне и моему гостю-омичу стало совсем грустно.  

Но поскольку большинство (трое против нас двух) желало продолжения рыбного «банкета», пришлось взять себя и Женьку в руки и продолжить рыбалку. Демократия есть демократия. Рыбу теперь мы складывали в большие целлофановые мешки, сортируя: ставрида в один, окунь в другой, селёдка в третий мешок.  

Закуска к тому времени закончилась. Но бутылку то «уничтожить» необходимо, иначе останемся на баркасе на всю её, бутылки, оставшуюся жизнь. А чем быстрее уничтожим – тем быстрее будем дома. Я с удовольствием (когда не выливал за борт) закусывал стаканчик водки свежей ставридкой с кровью – потрясающее угощение. Так часто делают крымские рыбаки – потомки листригонов. А что? Чем хуже стэйка с кровью? Так лучше, поверьте!  

Только не повторяйте этого с пресноводной рыбой. Во-первых не вкусно, так как в пресной рыбе нет природной соли из моря. А, во-вторых, в пресноводной рыбе иногда встречаются, извините, глисты и есть ее с удовольствием можно, но только или засолив-завялив, или обработав термически. А это доступно только дома, а не в море.  

В ожидании окончания шестой бутылки я взял бинокль и начал осматриваться. На стоящих не очень далеко от нас катерах уже мало кто из рыбаков забрасывал спиннинги, в основном болтали, выпивали, купались – короче отдыхали.  

Прямо перед нами, на Северной стороне Ахтиарской бухты, грозно возвышался старинный Константиновский равелин. В середине бухты виднелись серые корпуса военных кораблей. На Южной стороне были хорошо видны наконец попавшие под реставрацию древние руины Херсонеса Таврического. Я полюбовался даже известным Херсонесским колоколом над обрывом. На Западе широко простиралось изумительного бирюзово-голубого цвета море с вахтенным военным кораблем и белыми ветровыми барашками на поверхности. Ляпота!  

Сосуд опустошили, приятели стали еще разговорчивее. Ну, а рассказанные ими в процессе «опустошения» истории, рыбацкие и охотничьи байки, нужно описывать отдельно.  

– Лёня! Ну что, к причалу? Нам с Женькой еще до Симферополя добираться.  

– Да, добро! – и Лёня-капитан завел двигатель.  

Да неужели-же наступил конец этого удовольствия, которое постепенно превратилось в обязанность.  

Ничего подобного! Лёня аккуратно подошёл к стоящей неподалёку яхте и крикнул:  

– Петруха! А Петруха! Займи «пузырь» блин – завтра отдам.  

Так на борту появилась седьмая бутылка водки объемом опять 0, 75 литра. И это семь штук на пять человек за шесть часов! И пьяных в нашем российском понимании то нет! Так, – чуть весёлые. А самым веселым был Лёня-капитан – рассказы, байки, рассказы.  

Еще через часа полтора солнце склонилось к Западу, а лодок на рейде уже давно стало заметно меньше. Антон и полковник продолжали вяло возиться со спиннингами. Мы с Женькой, гостем из Омска, сидели на палубе. Женя спал, припав на моё плечо, а я пытался наблюдать море и небо – красота!  

Но капитан-Лёня держался молодцом. Допив, он завёл двигатель. А через полчаса изумительно филигранно пришвартовал баркас на свое постоянное место у причала, ни разу даже не прикоснувшись к стоящим, буквально в сантиметре, справа и слева, соседским судам. Правда, после остановки двигателя он молча и тихонько зашел в каюту, не прощаясь лег на забарахлённую койку и вырубился.  

Мы разобрали свои вёдра с рыбой, и на такси разъехались по домам.