Война, собака, трибунал! Часть IV.

На попутном Студебеккере, в кузове со снарядными ящиками, краснофлотец Саша добрался до стоянки катеров, откуда его и забрал конвой 3 дня назад.  

На войне, в условиях повышенной секретности, молва иногда достигала подразделений быстрее приказов! Сашу встречал весь выстроившийся экипаж его катера.  

– Товарищ … м-м… командир! За время вашего отсутствия … на корабле … ничего не… м-м-м…! – сказал глядя куда-то в сторону боцман Макарыч, который был мичманом, то есть выше по званию, чем рядовой командир бронекатера краснофлотец Саша.  

Все кинулись обнимать Сашу, жать ему руки и хлопать по плечам и спине. Моментально появились корабельные кружки, и прямо на палубе экипаж начал чокаться спиртом. Саша, выпив со всеми и поблагодарив, спросил:  

– А где же Дружок? Чего это он меня не встречает?  

Моряки быстро налили ещё по чуть-чуть, все отвернулись кто – куда в сторону, и выпили не чокаясь.  

– М-м-м…это… Не уберегли, товарищ … командир. Хотели спрятать Дружка, но он без вас никого не слушал, ждал вас в каюте. Ну и приехал капитан из НКВД, попёр прямиком в вашу каюту за документами – а там Дружок его не пускает. Он собаку и пристрелил, прямо в каюте. А что ему ещё оставалось делать? Мы Дружка похоронили как боевого друга, вы не сомневайтесь. Хоть и немец, а наш!  

– Где похоронили? – хрипло спросил Саша.  

– Так я же говорю, как боевого друга. По морской традиции в белой материи в Дунай опустили, к железке привязали. Царство ему небесное. Мы в каюте всё отмыли – не сомневайтесь.  

– Корабль к боевому походу приготовить! Примем разведгруппу. – сквозь наворачивающиеся слёзы хрипло приказал рядовой краснофлотец – командир бронекатера Саша. – Выход по готовности, пока не рассвело.  

Мичман, два старшины 1-й статьи и остальные краснофлотцы быстро начали готовиться к рейду. Приняли разведчиков. Тихонько, на малом ходу и на подводном выхлопе для снижения шумности, очень удачно высадили группу глубоко в расположении немцев. Катер тихо замаскировали в камышах и стали ждать возвращения разведчиков. Забрались к немцам так, что с берега даже была слышна немецкая речь.  

Потянулись изматывающие нервы долгие сутки ожидания в полной боеготовности – молчать, ни поспать, ни поесть, ни… Но тихо вокруг – хорошо для дела.  

В этой опасной тишине и ожидании почитал Саша письма из тыла, которые шли долго, и со вчерашнего уже дня лежали в кармане – не до писем было перед выходом на задание.  

Первое от невесты Дины. Ну понятно: «Люблю…, жду…, работаю…». Тепло стало на душе. И тут, в тишине ожидания, на Сашу навалилась страшная мысль! Ведь уходил он от невесты офицером. А вернётся к Дине в бескозырке? Значит нужно воевать так, чтобы от краснофлотца заслужить хотя-бы звание «главный старшина»? Главстаршине то уже была положена фуражка и китель, а не матросская бескозырка и фланелька с воротником!  

А вот и письмо от мамы – ужас: «У нас сейчас всё хорошо – освобождены, работаем. А твоих бабушку и дедушку немцы сожгли в доме под Севастополем! А твой лучший друг по училищу, Виталик Буслаев, погиб, командуя в десанте под Евпаторией тральщиком «Взрыватель».  

Ну гады! Ну держитесь! За родных, за Витальку, за моих ребят из дивизиона, за Дружка (он то в чём виноват, а погиб из-за вас, гадов)… За офицерскую фуражку для Дины… рвать вас буду!  

Катер Саши-счастливчика из разведки опять удачно с боем вернулся на базу, о чём был извещён штаб. Записали в личное дело благодарность. А дальше пошли тяжёлые бои по взятию Вены. Целый месяц крови, и опять погибшие друзья!  

После освобождения Вены Сашу наградили медалью «За взятие Вены» и присвоили очередное звание – старшина 1-й статьи. Но это ведь опять бескозырка, а не фуражка!  

А бои к этому времени закончились – Гитлеровская Германия капитулировала! ПОБЕДА! Май-Май-Май 1945 года.  

Но война для Флотилии не закончилась. Саша, старшина 1-й статьи ВМФ, остался в Вене ещё на целый год – необходимо было протралить Дунай от оставленных немцами мин. Взорвался на мине катер друга вместе со всем экипажем! А Саше счастье не изменяло, за что его практически «боготворил» экипаж! Хотя, как когда-то сказал генералиссимус Суворов: « …везение, везение... Помилуй Бог, надобно же и умение! ». Наверное так и было – насчёт умения?  

Ещё прошло некоторое время опасной работы на Дунае в Вене, и Сашу за все заслуги наградили орденом «Отечественной Войны II степени», а главное – повысили в звании до мичмана! А это уже морская фуражка и китель, вместо матросской бескозырки и рубашки-фланельки с синим красивым воротником – гюйсом, как недавно.  

С окончанием войны жизнь катерников улучшилась. Осталась только опасная работа с минами на реке, зато только днём, в светлое время суток. Разместили дивизион в австрийской казарме, в пригороде Вены. Напротив, через дорогу, в такой-же казарме, жили американцы из пехоты. Они быстро подружились и начали не только ходить друг к другу в гости с выпивкой, но и ездить в Вену в разные кафе – без этого американцы жить не могли.  

Особенно Саша подружился с огромным негром, водителем грузовика Студебеккер. Этого улыбчивого негра по имени Бридж почему-то не очень любили в собственном подразделении. И он каждый вечер приходил к нашим ребятам в дивизион с полными карманами тушёнки, шоколада, жвачки и сигарет. Языка друг друга они не знали, но после нескольких глотков спирта долго разговаривали, причём абсолютно понимая! всё сказанное. Ну почти всё понимали, наверное.  

К 1947 году траление мин заканчивалось, и нужно было думать о своей дальнейшей жизни. В том, что его уволят из ВМФ Саша не сомневался – трибунальные бумаги никто никуда не дел – путь для роста в Военном Флоте ему был отрезан. Что, идти капитаном портового буксира? В растерянности находились и остальные члены экипажа. Кто-то решил остаться на сверхсрочной службе, кто-то хотел вернуться в свою деревню, один матрос решил поступать в юридический институт (кстати, его закончил и стал транспортным прокурором в Одессе).  

А Саша, по настоянию своего отца, поступил в медицинский институт и стал впоследствии уважаемым врачом.  

Но собак теперь любил только издали – память о судьбе Дружка не уходила!