~ Хлеборезка ~

*   *   *   *  

~ Хлеборезка ~  

– Помню, что проснулся на груди Лорал, в её объятиях, и так хорошо я давно уже не спал. Что это была за ночь? Пока собирался уходить, всплывали какие-то картинки, небольшие фрагменты.  

Спеша, сбегаю по ступеням вниз, открываю дверь подъезда. Солнце ослепило мне глаза, и я прикрыл их рукой, давая им пару секунд привыкнуть. Настроение более чем воодушевленное, и улица встретила лёгкой прохладой, летящую впереди расстёгнутого пальто грудь, и нету присущего большому городу шума с утра в воскресенья, хотя я и ощущал некую погружённость.  

– Не знаю, зачем опять это делаю, в прошлый раз с Лидией и Мэнди, теперь с её лучшей подружкой – Шэрол и Лорал. Или в каких они сейчас отношениях? И в чём, вообще, прикол? Я как будто вновь пытаюсь распробовать безвкусицу. Вряд-ли всё это ради последующего просачивающего чувства удовлетворённости, превосходства. Может просто ебу тех, кто толком трахаться не умеет?  

Столько разговоров об этом, впечатлений, фильмов, плясок вокруг хуя с пиздой. Огромнейшая индустрия, отличная маркетинговая компания – ебитесь всем советую, рекомендую. И завернули, что надо, по самые яйца. На деле же – ничего особенного.  

Аналогичная ситуация с героином – сначала тебе расписывают волшебные свойства чистого бодрящего белого, эйфориальный пузырь в утробе матери, изумрудный город, Гудвина с шампиньонами, а вскоре заканчиваешь в подвале панельной пятиэтажки со стухшими венами, пытаясь барыге отсосать за последнюю дозу хмурого. Ну чудеса – не иначе! Приключение на всю жизнь.  

Бля, ну и хуйня. Может ожиданий себе настроил и теперь обречён разочаровываться снова и снова? Вряд-ли ради момента, когда засовываешь в горло и думаешь: "Да-а, я король мира, ёпта. Да я – ебать чё". Да? Или бахвальства перед другими в разряде: "Я ебу сук – я крутой". Всё это – вторичка. Прикольно, конечно, сам пользуюсь: умею, практикую. И чё? "По любви всё совсем по-другому" – из серии романтично-утешительных разглагольств подпитых сосок с пиздой, недавно отрастивших клитор. Сам бы хотел в это верить... Да только и там я не смог утонуть.  

Блять, не понимаю, и, сука, покоя не даёт! –  

Я запрыгнул в автобус и, вцепившись в горизонтальный поручень двумя руками, плюхнулся на заднее сиденья, вибрирующие от движка.    

– Ладно, спокойней... Да, мне бы каждый мужик завидовал! Еду после ночи с одной к другой на утро, и все за тем же –  

Лупя взглядом в окно, невольно вспышками врезались, казалось, нелепые образы с ночи. "Блять" – Щурясь, сжимая губы, гоню мысли этим единственным словом, откликающимся на мерцающие картинки. Нагнетая и разгоняя им поток, пока голова не забьётся полностью. "Ну, наверно, её пальцы в рот брать было лишним... Блять... Блять. Блять. "  

– БЛЯТЬ! – Выдох -... И в чём прикол?  

Я добрался до общежития Шэрол. Постучал в белую деревянную потресканную дверь, проскрепели замки. Она распахнула дверь в лёгком топике и коротеньких обтягивающих шортиках однородного коричневого цвета, и отошла на пару шагов назад. Она стояла, как будто в боевой стойке, с бешеными дикими глазами, готовая напасть. Я аккуратно переступил порог, безшумно шагая на встречу, и выставил руку ладонью к ней, будто пытаясь её усмерить. Скидываю с одного плеча пальто и говорю "привет". Скатывая его со второго на пол и захлопываю дверь, скидывая кроссовки на ходу к ней. Шэрол напрыгивает сверху, связав, за моей спиною ноги. Пару шагов, и мы в конце узкого коридора, где, слева почти вся её комната, это одна не заправленная кровать. Бросаю туда Шэрол. Она встаёт на колени и тащит меня за белую футболку, жёстко схватив её в кулак, второй, захватывая за шею, утягивает всё глубже в неё. *Звонок*. Телефон завибрировал у меня в кармане. Я целовал её в губы, спускался ниже к шее, меняя ракурсы, она громко дышала, запуская пальцы мне в волосы.  

– Снимай! Сними одежду!  

Не отрываясь, я распахнул двумя руками рубашку на клёпках, скинул её, не оборачиваясь под кровать, и прижал талию Шэрол к себе.  

*Звонок*  

– У тебя что-то новенькое для меня? – почувствовав вибрацию, стоном шепчет она в мои губы.  

Я положил спиною её на кровать, Шэрол руками стащила  с меня футболку, я схватил руки, вжал в матрас и впился обратно в шею.  

– Ещё, ещё...  

*Звонок*  

– Блять, Подожди, я так не могу! – отрываясь и вставая с кровати говорю ей – Сейчас, секунду...  

Поправив волосы рукою назад, ответил на звонок.  

– Да.  

–  Мы видели тебя у общаг, скажи, что ты не там, где я думаю.  

Я проглотил язык и просто молчал в трубку, ожидая дальнейших указаний.  

– У тебя будут проблемы, собирайся и выходи.  

Я сбросил вызов.  

– Что там? – настороженно спросила Шэрол.  

– Извини – ныряя в футболку, торопливо отвечаю ей – в другой раз. Это. Правда, срочно.  

Застёгивая на себе рубашку, поспешно целую её в губы – В следующий раз у меня, ясно? – Уже выходя из комнаты, бросаю в след, оставляя её зажатую одну.  

Я напялил, разбросанные по коридору, кроссовки, с пола пальто повесил на руку, чтобы быстрее уже выйти.  

Минут через 20 стоял на «фестивалке», на брусчатой алее, уклоняясь от основного потока шныряющих туда-сюда людей. Рядом с торговым центром, кафешками и пекарней, какого-то синего бара "Фæ⅗;'du" в который вели ступени с мерцающей подсветкой. В руке находился пакет с какой-то англоязычной эмблемой изогнутой дугой "B⅞fy⁶8. ^, gÿ;:". На кой-то хуй я взял три французских багета, пару другую стеблей зелёного лука, молока, яиц, всяких булок по мелочи. Люк и Фрэнки стояли возле и тёрли что-то о своём, а я слушал вскользь.  

– Ты же хотел знать если чё, вот он тебе и говорит – кивая в сторону Люка, монотонил Фрэнки.  

– Блять, ты меня для этого вытащил?! – закипая от злости, газовал я.  

– Да ладно, не заводись. Они реально могли бы подойти. Ну рядом были – оправдательно выпездил Люк.  

Нервозно я стал озираться по сторонам, минуя их лица, въезжая в счёт наглухо проёбанного времени на парочку диванных пидоров.  

–.... ну, это в сухом остатке... – пиздел что-то Фрэнки.  

– Сколько раз?! Сколько нахуй раз тебе повторять, что ты это говно ни с каким маслом не прожуёшь?! С таким отношением ты в туалет пойдёшь у своих друзей за сигареты отса....  

Меня прервала подвернувшаяся на каблуках пьяная анорексичная вайфа, в каком-то лёгком блестящем тёмном платье на тонких лямках, переливающимся, как диско шар, и с какой-то накидкой на спину, нехуйно уебавшая мой пакет, который стал закручиваться в косу, пережимая пальцы. Икнула и упездовала дальше, спотыкаясь, в попытках подкурить.  

Я развернулся следом за ней. В паре шагов от нас смолила, посасывая тонкий фруктовый фильтр, эта тощая, бледная питунья с потерянным взглядом вместе со своей подружаней. А вторая-то видать амбассадор привокзальной шаурмы, гамбургеров, такую увидишь трусами не отмахаешься, это уж точно. Кабанидзе сбежавший с Техаской ярмарки крупного рогатого скота. Такие обычно ебут уши про широкую кость и обречённость всех гастрономических диет, где-то с мясным рулетом и двумя ганноверскими, зажатыми между пальцами у холодильника за полночь.  

Мой толстый друг однажды говорил: "Жирные любят ныть, они все хуесосы. Обычно у них характер, как говна миска, и чем уродливей, тем увереннее. Хочешь похудеть? Иди брокколи отвари эти поганые, на пробежечку с утра ебани! И твой жир, о котором плачешь уйдёт за полгода! Просто жирные это не могут понять. Их даже на место никак не поставишь. Можно хоть три миллиарда фактов сказать, почему, блять, это не так, но у неё какой-то свой непрошибаемый мани мирок. Ей чо-то скажешь она так мозг въебет, пожалеешь, что ввязался в этот диалог. Жирные должны страдать. Их нужно попускать, иначе...  

Подсаживалась ко мне как-то одна... В институте был какой-то тест, я предмет знал идеально. А эта пизда начинает как-то кокетничать, как-то вот че-то вести себя, будто она и не жирная вовсе, а соска десять баллов. Элита, с аккуратным семетричным клитором. Уверенности словно всех олигархов соблазнила. Сидит такая мадемуазель, волосы крутит, глазки строит, пизда. Просто мерзость. Ты ебало свое свиньюшье видела, крыса? Да я не красавец, но ты на что купить собралась? Вымя своё подбирай. "  

Не знаю, откуда берёт начало мой панический страх перед массивными представителями противоположного пола. Женщины в принципе существа неоднозначные. А этот... Ни разу не выебанный сгусток тёмной материи, ненависти, гормонов, тестостеронов, всего сущего, соединяющий пять батонов колбасы в один мощный кулак с всевозможными сверхспособностями в дни ПМС, ВВС, – BBQ? – Yes. Уверовавшие в эти ретроградные меркурии по созвездиям живущие, жрущие. А если такая орать начнёт? На тебе майонез, сосиски только отъебись, Христа ради. Ничего святого. Это уже не люди ебать, это что-то повыше. Повыше меня на голову. Тут только бежать, не хочу чтобы она меня трогала. Там даже глаз почти не видно... Думаю, она могла бы спокойно взять Первую подкурить, спутав её с сигами эссе, которые въёбывала на половину с затяга. Ещё и эти новомодные широкие джинсы и безразмерная куртка поверх плеч, давали занимать ей ещё больше пространства, то ли страх уже ковырял мне ложкой по мозгам. В общем, такая, что угодно с тобой сделать может, я вот к чему.  

Они посмеивались и давили лыбу, смотря то в пол, куда стекало молоко с пакета, то на меня. Брови разлетелись вверх-вниз от захлебнувшей наглости, ахуя. То ли Фрэнки, то ли Люк ещё что-то пиздел на фоне, как будто не видели, что сейчас произошло. А две волосатницы продолжали смеяться, как будто с разом всё громче.  

– Ну по закону сохранения, откуда-то должна выпездить третья, уже нормального телосложения – прикидываю про себя, и поворачиваюсь. – Ахуеть! Реально!  

Так и буду их называть. С застывшим пустым ебалом я встретился с третьей лицом к лицу. И сложилось в принципе верно, обычного телосложения. Шатенка с длинными волосами, пробором по середине, тонкими подведёнными дугообразными бровями, подзаплывшим, но уверенным взглядом. В коричневой короткой кожанке с цепями, топике и джинсах тёмных тонов.  

– Эй, ты слушаешь?! – дотронуться Люк.  

Я отдёрнул плечом, и продолжал смотреть на неё.  

Она, согнув руку в локте, держа наклонившуюся в сторону ладонь, развёрнутую в мою сторону, возле плеча, чавкала жвачкой. Стояла с таким видом "типа и чо ты мне сделаешь? Ну, типа. Ааа... " голосом тупой пизды. Тут фляга и начала свистеть.  

– Томми, ты слушаешь? – Фрэнки  

– Ну? – Люк  

– Бля.  

– Чё ты вылупился? Подвинься! – замандила стервозным голосом третья.  

– Пошла ты нахуй! – резко отвечаю ей.  

С секунду и я въебал пощёчину, хлёсткую, которая нехуйно её притушила. Трёшку развернуло. На момент всё затихло, сигареты посыпались с пальцев у группы поддержки, разлетаясь искрами и пеплом по брусчатке. Она обернулась обратно, с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, держась рукою за щеку. С ебалом, будто её нахуй убили.  

Трёшка впала в какую-то сатаническую истерику, переигрывая, пустила слёзы, и начала орать на всю улицу матом. Про то, знаю ли, как меня её парень ебать будет?  

А я чё? Угадывать сейчас должен? Я тебе экстрасенс нахуй или кто? Ситуация и так неоднозначная. А мне щас только не хватало поле чудес разыграть. Ну, не знаю – логично же. Пофистили друг друга в жопу да и разошлись бы по мирной, не?  

"Ты знаешь, кто мой отец? Он тебя на хую протаскает! "  

В общем, аргументированно и поэтапно давала понять, что мне уже куча еврейских обрезанных пенисов в лицо упирается. Продавая мне идею, какой я ебущийся в жопу хуебес, и в кульминацие, как ей больно.  

– Ты ахуел?! – заводясь, как трактор, заревела вторая пиздуха, и, не договорив: с фальстартом, сорвалась на встречу.  

Мы попятились назад.  

– Бля-я! Блять! Нахуй! Наху-уй! – судорожно замахиваясь пакетом, делая рукой оборот против часовой, отпускаю его на безпятнадцати десять, моментально доставляя выпечку с молочкой, прямо по адресу: в летевшую на меня кабину.  

Пакет с молоком взорвался, они обрызганные стояли в ахуе. И я не глядя, схватил Фрэнки за руку и закричал ему – бежим, бежим, блять! –  

Вперёд, по лестнице, направо запрыгнули за метровую каменную изгородь. Хватая ртом воздух, еле выглядываю. Рядом на скамейке у дома на нас вытаращилось две бабки. Я начал прерывисто из-за отдышки громко ржать, и уперевшись затылком в заборчик, искать сигареты во внутреннем кармане пальто.  

– Ты ёбнутый....  

– Сиди, не высовывайся! – держа рукой за грудки, а другой подкуривая.  

– Вы что тут? Устроили чего? Прячетесь!  

– Девка напилась, решила деньги стащить, мы её охране и сдали, теперь орёт там на улице.  

Бабки переглянулись, ничего не понимая.  

– Да пускай, пожрёт хоть нормально – скатывая по ограде голову к Фрэнки, посмеиваясь, говорю я.