Очерки на полях юности (Отрывок №...)

Декабрь 201... г.  

Первая неделя ни с чем.  

Это не Лидия, точнее не совсем она. Прости, что винил тебя за все события минувших дней, я был не прав. Снова накатывает, и я еле держусь. Скоро срыв... Снова срыв... Слезы сами валятся с глаз, руки трясутся, время от времени скрючившись, зажимаюсь у стенки в угол, покачиваясь. Туда... Обратно... Почему-то именно сегодня им нужно было вспомнить обо мне... Звонят, пишут, признаются в любви. Кто-то даже ловит меня на улице. Уйдите с пути и не мешайте. Я не хочу вас видеть! Не делайте мне еще больнее, чем есть! Попытки поддержки друзей – отвратительно. Жалость. Для меня это так. Я сам. Я справлюсь. Приземлиться бы помягче.  

"Приезжай ко мне, давай я тебя утешу". Откуда все знают? Что вам нахуй от меня надо? Зачем вы за мной следите?  

Я думал это Лидия. Тогда меня всего переломало. Я выстроил огромную стену, по кусочкам собирая себя заново. Так, как мне казалось правильным, чтобы больше никто не смог причинить мне такой колоссальной боли. Одни считают, что я создал монстра, другие, кто уже давно рядом, все видят. "Ты мужественный, справедливый, веди нас, ты лучший из всех, кто делит с тобой стол в твой день рождения". С кем я так долго искренен, можно расслабиться, быть уверенным, что все получится. Мы так сильно друг к другу притёрлись, что уже не замечаем, как даже самая мелкая оплошность несёт за собой череду дальнейших весомых ошибок. Друзья всё простят, вот только я не допускаю подобного. Их спросят – они молчат. Даже не понимают, где оступились.  

Я много издевался и шутил, думал: "я так заряжаюсь" – очередная попытка избежать одиночества. Я создал себе второго "я", к нему тянутся, его хотят. Им проще жить. Все эти кольца, шмотки, прочие атрибуты современности, стиль общения, внешность, я развил всё. Вокруг меня много новых лиц, растворяюсь в них, избегая самого себя. Я с детства хотел быть в центре внимания. И сейчас я получил всё. Но я не был воспитан так. Эта двойная жизнь затянулась на четыре года. Это уже часть меня, и я не могу её так просто оторвать и выбросить, не вспоминая. Они сталкиваются друг с другом, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону, расшатывая мою психику. Ох, как бы ни сделать никому больно! Оставить бы им отпечаток моей ненависти, медленно прожигающей их сердца, навечно...  

Декабрь 201... г.  

Вторая неделя.  

– Ничего не изменилось – вяло, без всякого интереса на лице, развалившись на угловом диване, говорю я – тогда ещё это было хоть как-то, а сейчас просто отвратительно.  

– Я кое-чему научилась.  

Безнадежно мотая головою в ответ, опускаю взгляд в телефон...  

– Хочешь, покажу?  

Поворачиваюсь к ней и смотрю в глаза, пытаясь понять, врут ли они мне. Она сидела в углу рядом со мной, почти доставала правой ногой, которая лежала на диване согнутая в колене, ступня чуть-чуть свисала. Другая стояла на полу. На спинке дивана, по направлению ко мне, лежала её рука, на указательным пальце блестало тонкое серебряное колечко. Левая кисть придерживала её короткую светлую юбочку в цветочек между ног. Спина слегка наклонена вперёд, глаза с вызовом смотрят в мои, ждут ответа.  

– Прямо здесь? Тут же столько людей! Пегги сидит рядом с ней! Проверка? – проносится у меня в голове.  

– Давай – пожимая плечами, спокойно отвечаю ей.  

Она медленно подползает ко мне по дивану, встаёт на колени, двумя нежными ручками касается моих щёк и целует.  

Как же я соскучился по твоим губам. Кончиками пальцев проскальзываю по гладкой коже твоего бедра.  

Ты склоняешься вниз и отползаешь, следую губами за тобой. Парой пальцев залезаю к ней под юбку. Без трусиков... Мокрая. Голубоватые ногти впиваются в спинки кожаного дивана, оставляя там свой отпечаток. Растворяясь в моменте, её голова запрокидывается наверх постепенно, пока мои пальцы медленно входят внутрь. С неохотой и сожалением останавливешь меня.  

– Не надо. Здесь же Пегги... она увидит.  

Она плавно отпустила мою руку.  

Смотрю на её подружку, ей все равно, слишком увлечена просмотром чего-то. Опускаю взгляд вниз. В её руках уже радужно звенит пряжка моего ремня. Рукою убираешь волосы в противоположную сторону, другою достаёшь мой член из штанов. Потирая ножками, друг об друга вижу, как из-под юбочки виднеются очертания твоих ягодиц. Сначала языком по всей длине, стараясь обхватить полностью на конце, не прерывая зрительный контакт, целуешь пышными губками уздечку.  

Как же я люблю тебя Лидия.  

Моё больное подсознание, ты лечишь, когда мне так плохо...  

Январь 20... г.  

Время начала записи 22:13.  

Пятая неделя.  

Доверие, чувства. Как много на них строится. Как они опасны. Коснешься двери и стук пустых бутылок проводит взгляд до кровати. Там он. В слезах переворачивает страницы альбома. Пытаясь ухватиться, пальцы проскальзывают по влажному файлу. Отца уже не вернуть. Я знаю это. Я вижу ему плохо. Больно и мне. Невыносимо. Заглянешь к соседям. Что-то знакомое. Пытается калечить себя в истерике, кожа под ногтями, вырванный клок волос на полу рядом, нечеловеческие крики, возгласы, всхлипы, пока второй надеется снова её успокоить. Двое обречённых. С надеждой, поднимая взгляд на ступени, в тени заметишь, как молча ломает последнего. Хотя до этого ни разу не замечал толики грусти на его лице. Здесь снова упущение и смерть. Я знаю это. Я вижу. Больно и мне вместе с ними. Невыносимо. Мы знаем, всё друг о друге. Мы этим делились. Знаем и то, к кому можно подойти рассказать. Но, кажется, только я тащу за собой этот груз, ежедневно проверяя узел к своей шее. Меньше их не становится. Как и постоянно пополняющегося ряда людей с их прошлом. Мне правда приятно, что здесь вы разглядели человека, которому можно и хочется рассказать то, что от остальных приходится прятать. Наше решение – совокупность прожитых ситуаций. Пока каждый бьётся в одиночном безумие, прокручивая в голове снова и снова "так надо, меня никто не понимает". Закинув багаж и растянувшись в комфортном кожаном кресле, с регулирующийся спинкой нежного, бархатного желто-бежевого оттенка, возле иллюминатора, проверяешь карманы. Скомканный клочок бумаги, указывающий место назначения – билет – "в один конец". Заталкиваешь в отверстие для подстаканника. Глубоко вздыхаешь. "Это мой путь". Сквозь турбулентность, грозу, самобичевание. Скоро сядет, пускай и потряхивает, но на том конце пути вечная меланхолия, умиротворения. Только в билете не так. Но ты веришь. Каждый не долетая, разбиваясь, снова и снова. Пощади, я с каждым из вас, здесь, на соседнем пассажирском, в таком же кресле! Жить ради кого-то – вечно жертвовать собой. Это не есть путь к счастью. Но путь к спасению другого.  

Январь 20... г.  

Время начала записи 11:53.  

Шестая неделя.  

Странное чувство. Еще вчера с таким интересом слушал больных людей, описание их симптомов, отношения их ближнего круга, как заметили, можно ли с этим жить. На каждое слово "Да-да-да! Так же оно и есть! Блин, круто, я думал, никто не понимает! ". Теперь конец. Спектакль окончен, занавес опущен. Теперь то, что казалось весьма далёким в некотором роде даже забавным, уникальным и таинственным становится вполне реальным. Ты так охотно со всем соглашался, (всё и есть как там) что сомнений больше не остаётся. Если вчера ещё это было что-то расплывчатое, не имеющее общей характеристики, названия, то сегодня это диагноз. Всё, что думал о себе до этого бред, теперь я знаю правду. Сжавшись, долго и судорожно потираю предплечье, смывая мыло, под душем, пока горячая вода плавно обмывает все остальные части тела. Вяло поднимаю глаза в плотно заляпанное налётом зеркало, вижу лишь очертания силуэта. Так и есть только внутри. Я разбит, и нужно собрать себя по частям. Как в дурке, скомкавшись, тащу поднос с чаем и хлебом. Руки трясутся, оставляя в чашке то и дело пробегающую рябь. Сажусь медленно, как будто боюсь не найти под собой стула. Может его там и нет. Я уже ни в чем не уверен. Откусываю. Думаю, как всё-таки страшно просыпаться впервые с мыслью, что ты действительно не в порядке. Вроде те же руки, ноги, но ты уже другой, ты болен, ты знаешь чем. Пролистывая весь свой путь, убеждаюсь, что всё так и есть. Несколько дней под мефедроном с передышками в две недели может чуть больше. Ебля низкопробных блядей. Ежедневные вспышки энергии. Синдром бога. Меня не остановить, когда прёт. Покажи мне мишень, и я сходу все эти преграды снесу. После чернющая депрессия и апатия с самопорицанием и угнетением. Засматриваясь недолго на таблетки, думаю закинуть горсточку побольше и немного пооткисать. Бля, да ты чё, я не настолько ебучий кретин. Просто ёбарь. Энтони Вейл, сука! Это мысль, ничего больше. Плавно съезжаю на неописуемую агрессию, чувствуя ненависть каждой клеточкой своего тела, даже покалывает иногда голову, хочется издеваться, кричать, бить и ломать все вокруг. Переводя внимания на друзей, представляю, как бы я им рассказал, столько примеров, почему из них никто не заметил? В последнее время я, правда, веду себя странно. Страшно заглядывать в будущее, каким это сделает меня через несколько лет? Что будет с теми людьми, с кем общаюсь? Я запросто все похерю и это уже началось. Нужно лечение. Без этого болезнь контролировать полностью невозможно. Уже не могу усидеть на месте, занять себя чем-нибудь, внимание расфокусированно. Лежу шестую неделю, не могу встать, лишь лениво перевернуться, полистать ленту. Молчу. Я не справляюсь один. Сказать кому-то? Никто не поймёт. Или рассудит, что это позерство. Диагноз слишком романтизирован. К этому не относятся серьёзно. Для всех это так: " да подумаешь, фигня, не критично. Да у меня также. Выпей водки один, вечер самобичевания под алко и ты снова в строю". Таких, как мы, не понять другим, они начнут крутить у висков. Но мне не нужно новых друзей, я просто хочу отнять у них ВСЁ! Как же я их за это ненавижу. Это не наигранная агрессия, искренняя со всей злобой. Нет никакой поддержки, что уж там, некоторые вообще не хотят меня видеть. Я столько раз говорил, что мне плохо. Я, правда, чувствую временами себя ужасно. Пугающе ужасно. Но каждый что-то лопочет о себе: оценки, займи денег, я свожу куда-то там телку, меня Марк готовил и остальное по мелочи. Мне страшно. Правда страшно. Все хотят быть особенными. Я уже не хочу, не сейчас, когда я знаю правду. Закидывая голову наверх, спрашиваю шепотом "почему именно я? За что? " Много лет бороться за то, чтобы контролировать всё, что происходит вокруг, манипулировать другими людьми, я это умею, но в итоге осознать, что твоя жизнь от тебя не зависит, и не зависела. Зная то, чем я располагаю сейчас, я ли вообще жил последнее время? Делал бы я то, что сделано, если был бы нормальным? Мне хуево.