Собачья арифметика

СОБАЧЬЯ АРИФМЕТИКА  

Люблю я цирк. Необычно и загадочно все там, сплошная фантастика и чудеса. Бесстрашные и ловкие акробаты творят что-то невероятное на головокружительной высоте, под куполом, вводя в трепетный ужас притихшую публику. Трюкачи поражают, казалось бы, невозможными прыжками, кувырками и полетами. Силачи, играючи, поднимают тяжеленные гири. Наши милые кошечки, собачки и чужие экзотические животные послушно прыгают сквозь огонь, пляшут, поют, катаются на велосипедах, удивляют сноровкой и умением, безропотно подчиняются воле дрессировщика. За этим гигантский труд, длительные изнурительные тренировки, упорство и сила воли, пренебрежение к риску и даже героизм. Восторгаюсь ими, преклоняюсь и, бесконечно благодарен за полученное удовольствие присутствовать на феерии их представлений. Чего стоит сама цирковая атмосфера: обстановка непринужденности, молодецкого задора, торжества возможностей человеческого тела, праздника неугомонного и неунывающего духа.  

Но, вот к разным искусным, якобы фокусам, хитрым трюкам, таинственным исчезновениям и появлениям людей, распиливанием и воскрешением ассистента, демонстрациям умственных способностей животных, отношусь скептически. Все это обман, хитро подстроенные скрытые проделки, ловкость рук и затуманивание мозгов.  

Ну, скажем, те же математические упражнения с собачками. Мол, они могут постичь тайны счета, определять количества, суммировать, вычитать и т. п. и сообщать об этом лаем или тявканьем. Очередная афера: ничего тайного и сверхестественого, просто дрессировщик в нужный момент дает тайный знак на начало или конец, и она, как будто определила сама, произносит свое «гав» в нужном и точном количестве. Не собачьего ума знать арифметику, даже не все человеки ею владеют, хотя изучают одиннадцать лет.  

Во всяком случае, так я думал до недавнего времени, пока не увидел действительно способную к счету собачку, причем без помощников, без дрессировщиков и подсказок. И еще, она не из породистых, особо ценных и продвинутых, обыкновенная приблудная дворняга, простой и самой распространенной породы – «кабыздох».  

А было это так: по собственной дурости и по настоянию супруги я поверил благостным посулам застройщиков и стал дольщиком. Семья увеличилась, дети подрастают, тесно стало в хрущевке, не комфортно. Захотелось воспользоваться новыми благами современного жилищного строительства и бытового прогресса. Сам набросил на себя удавку – взял ипотеку, подписал договор, внес задаток и стал считать дни до обещанного срока завершения строительства, сдачи дома и счастливого новоселья.  

Дальше можно не рассказывать: всё, как и у всех – обман, аферисты, жулье, банкротство, смена компаний, тяжбы, суды и конца мытарствам не видно. Не скажу, что совсем сбежали. Вроде копошатся, что-то делают, машины снуют, башенный кран стрелой вертит, люди в касках и грязных робах иногда попадаются, а сдвигов нет, совсем не видно. Не состоявшиеся жильцы волнуются, бьют тревогу, жалуются, пытаются как то повлиять на нерадивых подрядчиков. Но, что без толку шуметь, возмущаться, надо разобраться и конкретно, по-деловому давить на них. На собрании решили из своего состава назначить нескольких расторопных мужиков, понимающих в этом деле, послать их на стройку, пусть посмотрят, выяснят причины, болевые точки, не только надавят, но и помогут их преодолеть. В тройку представителей попал и я.  

Как положено, облачились: на ноги резиновые сапоги, на голову каски. Береженого – бог бережет: там такой бедлам и беспорядок, что не мудрено куда-нибудь вляпаться, изуродоваться или стать калекой. Разделились, каждому свое задание, ходим по одному. Периодически встречаемся, обмениваемся мнениями, опять расходимся. Дом большой, несколько подъездов, много этажей, все надо осмотреть, везде побывать, во все вникнуть. Изредка попадаются рабочие, но все какие-то сонные, неторопливые. Что-то делают, монтируют, кладут, собирают, но с явной неохотой, лениво, как на кадрах замедленной киносъемки.  

Никто нас не сопровождает, не обращает внимания, не замечают. Хотя, нет, есть одна надзорщица; сразу, еще от въездных ворот увязалась за нами собачка. Так, безобидное существо, обычная дворняга, не злая, спокойная, благодушная, но в отличие от своих собратьев, от подобных бродяжек, весьма упитанная и не в меру разъевшаяся. Собачка, как собачка, естественно подозрительная и любопытная. Как – никак, свежие, незнакомые люди, вот и преследует нас, ходит следом, мало ли что у нас на уме. У нее такая миссия, бдеть и охранять объект. Но вскоре мы заметили какую-то странность в ее поведении. Когда мы по одному или двое – сидит безмятежно в сторонке, скучает, никакого интереса к нашим персонам. Но стоит нам троим сойтись вместе, сразу подбегает, трется, смотрит предано в глаза, очень ласково и с какой-то тайной надеждой, неистово виляет хвостом, как бы выражая высочайшую степень удовольствия и приятного наслаждения.  

Озадачила нас псина, заинтриговала. Когда уходили, поинтересовались у сторожа, что это у неё за подозрительные причуды в поведении. И он, со свойственной всем охранникам говорливостью поведал:  

– Прибилась она к нам на стройку давным-давно: еще, когда фундаментом занимались. Хорошая собачка, старательная, послушная, служит справно, помогает, особенно по ночам. Мы к ней привыкли, и она к нам тоже. Все наши повадки знает, запомнила и использует. Когда человек один, что от него проку, ей никакого интереса. А, когда трое вместе, значит, соображают, глядишь, и ей чего при этом обломится, доест, подчистит остатки закуски.  

Вот так. Выходит зря я сомневался; умеют собаки считать: во всяком случае, хотя бы до трех. С порученной миссией мы к сожалению не справились: почему так медленно все движется на стройке, не разобрались. Лишь убедились, что с такими темпами, нам до новоселья еще очень далеко. Позавидовали и порадовались за «Бобика»: хорошо ему тут, сытно, не голодает, может жить – не тужить ещё многие-многие годы.