Мертвецы не чувствуют боли

Быстро! Нужно бежать с этого проклятого поля, с этой проклятой войны! Я больше не вынесу ни дня! Нас постоянно отбрасывают все глубже и глубже, скоро мы будем прямо у столицы, а там и полное поражение. По нам вели плотный огонь, как и всегда, но я, пригнувшись, бежал по окопам. Я надеялся добежать до края линии фронта, а там в леса. Шансов у меня было мало: меня либо поймали бы как дезертира, либо убили враги. Но я бежал, я верил. И тут взрыв.  

Тьма. Меня окружала лишь она. И тишина. Это та самая вечная тишина, о которой все говорят? К которой стремятся сломленные, больные, те, кто устал терпеть шум этого мира. Я не знаю, но вот я здесь, ничто больше не может меня потре...  

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Три одиночных выстрела. Добивают раненых. Я приоткрыл один глаз: на мне лежит солдат в такой же форме, весь в грязи и крови, как и я, вот только он мёртв, разница на войне не особо большая, ведь тут все равны, все теоретически мертвы. Рядом никого, вокруг тишина. Шевелиться было опасно, поэтому я лежал. На небе тучи, без птиц, скоро пойдёт дождь, этот запах чувствуется даже здесь, среди трупов, пороха и огня. Дождь меня спасёт, если придётся лежать долго. Дождь, наверное, много жизней спас, ведь все мы хотим пить, но не все можем достать этот источник жизни. В далеке всё ещё стреляют, то очередями, то одиночными. Мы проиграли, это понятно и дураку. Куда нам, бедным рабочим, которые второй день держат винтовку, до подготовленных военных, прошедших не одну войну, готовых убить любого, кто встанет у них не пути. Вот и остаётся только лежать в грязи под трупами в надежде на то, что тебя не заметят, пощадят и отпустят.  

Не знаю, как долго я лежал, но уже начало темнеть. Я медленно вылез из-под трупа, сел на корточки и осмотрелся: ближайший город был в огне, там уже не слышно было выстрелов или криков – все были мертвы. Дождь так и не пришёл, мне хотелось пить, а ближайшая река была в нескольких часах ходьбы. Выбора не было, пришлось идти. Вокруг меня было столько трупов, что даже земля была не видна. Все выглядели одинаково, одна форма, один шлем, ремень, сапоги, одна судьба. Я не выдержал и начал рыдать, упал на колени и закрыл лицо руками так, будто кто-то из них мог сейчас увидеть это и начать смеяться, приговаривая:"Мужики не плачут, тряпка! Ты же солдат, соберись! ". Мне и вправду стало казаться, что мертвецы начали двигаться, поэтому я вскочил и побежал в сторону леса. Я бежал и бежал, пока полностью не выдохся, после чего прислонился к дереву спиной и услышал такой тихий, но родной звук: журчание воды. Я сразу вспомнил детство, как мы бегали купаться в этой небольшой речке, как ловили мелкую, но такую вкусную рыбку. И тут же на меня накатило осознание, что мои дети так уже не повеселятся, моих детей вообще может и не быть. Но ещё были шансы, поэтому я спустился к речке, опустился на колени и стал жадно пить воду и тереть лицо, чтоб смыть засохшую кровь и грязь.  

В тот момент, когда я тёр руками виски, моя рука натолкнулась на странный объект, на какую-то железку. Я провел рукой по ней, вокруг неё и понял: она торчит из моей головы!