Собаки обиду не прощают

СОБАКИ ОБИДЫ НЕ ПРОЩАЮТ  

Было это давным-давно, когда народонаселение на земле еще не появилось, а демографические программы и не задумывались. Их только двое: Адам да Ева, ни соседей, ни знакомых, ни поговорить, ни поругаться. Круглые сутки каждый день только он и она. Скукота, надоели друг другу. Она-то ничего, терпит, а он частенько, с интересом, начал заглядываться на молоденьких мартышек. Смекнула Ева: что-то тут неладное, не задумал ли он последовать совету Дарвина и превратить какую-нибудь в человека, вернее в женщину. Приревновала, соперница ей ни к чему, интуиция подсказала, надо бороться за Адама, других то нет. А как? Парткомов еще не было, не пожалуешься. Решила удивить муженька. Заплела в косу растрепанные волосы, песком навела румянец, краснотой калины с малиной покрыла губы, фиговый листочек на проблемном месте уменьшила в размере до невероятного предела. Увидел он её и остолбенел: совершенно другая, считай, новая женщина, красавица, ядреная, персик в соку.  

Забыл про макак, занялся делом, натворил себе подобных, от которых опосля и мы появились. Вот, что значит поразить другого, отличиться, выделиться, поступить, вопреки, привычному, рутинному. Обособиться, заявить о себе, удивить, пощекотать нервы себе и не только – вошло в привычку, понравилось. Явление прижилось и получило короткое, но емкое название – мода.  

Название-то короткое, а вот сфера охвата необъятна. Тут и одежда, и обувь, и мебель, и жилье, и автомобили, в общем, все-все, чем пользуется человек, и что его окружает. Побудительный мотив феномена: поразить, вызвать зависть. Не подумайте, что это так, невинное занятие, безобидное поприще баловней судьбы и достатка. Нет, она бывает даже очень коварна. Возьмите, к примеру, те же женские юбки. Были макси: женщина стройна и элегантна, недостатки тела скрыты, не заметны, привлекает взгляд целиком с головы до пяток, воспринимается, как единое целое, достойное уважения и восторга. Но им мало этого, хочется пощекотать воображение самцов, пусть они видят и коленки, и ноги, если они не кривые, намекнуть, что она красна не только лицом, но кое-чем еще. Подействовало, мужик оживился. Так надо добить его, обрезали юбку боле некуда: все «три-ха-ха» на виду. Теперь все взоры только туда: будь ты, там, наверху, хоть трижды раскрасавица, без внимания, все взоры сюда, главный магнит здесь. Результат: озверели мужики, сгорают от любопытства и страстных желаний. Итог: постоянное напряжение естества привело к его атрофированию, к потере главной функции, и в стране наступила демографическая катастрофа.  

Вот такая она, эта мода, коварная и вездесущая. А ныне нашла себе еще, казалось бы, не свойственную ей нишу: собакомания называется. Нет, человек и прежде был дружен с собачьим племенем, но чисто в практическом плане: охрана жилища и скота на пастбище, охота, поиск пропавших и нашкодивших, помощь слабозрячим и т. д. Теперь же собака нужна скорее, как игрушка, для забавы, развлечения и престижа.  

Вот и заполонило наши дома и тесные квартиры многочисленное псиное отродье. Тут и мышеобразные крохи чихуахуа, декоративные мопсы, комнатные изнеженные болонки, лохматые пудели, стремительные лайки, ездовые неутомимые хаски, благородные овчарки, громилы бульдоги и волкодавы маламуты. Последние по комплекции сродни годовалому теленку: жрут, прокормить дороже, чем бригаду строителей. Мелочь тоже на пищу горазда: нет, не на каши или похлебки, как их деревенские всеядные дворняги. Давай им деликатесы и изыски в сухом или готовом виде, в фабричной расфасовке, из натурального качественного сырья. Человеческий прожиточный минимум явно не дотягивает до их, собачьего. Удовольствие не из дешевых. Но, на какие лишения не пойдешь, ради моды.  

Вот, и моя Нюра все чаще начала приставать:  

– Что, мы хуже людей, давай тоже заведем собачку. Нам – удовольствие и детям отрада, а то растут, от природы совсем оторвались, животных видят только на картинках или экранах.  

– Да ты знаешь, сколько с ними маеты? Корми, пои, выгуливай, убирай, купай, прививки, ветеринары – сплошные заботы и траты.  

Но, разве её урезонишь: заладила – нужна собака и только. Долго упирался, но перед ночной кукушкой трудно устоять: ку-ку и ку-ку, спать не дает и к себе не подпускает. Сдался. Даже возле дома присмотрел рыженькую дворнягу.  

Но, жена опередила. Как-то прихожу домой, а на коврике посапывает свернувшийся мохнатый комочек.  

– Вот, купила. Правда, прелесть? И совсем не дорого, всего тридцать тысяч. Породу назвали, я на радостях забыла, очень трудное слово, но говорят, очень умная, даже умнее человека.  

– А я теперь в этом и не сомневаюсь. Умный человек такую уйму денег на безделушку не ухлопает. Ведь, копили тебе на дубленку.  

– Старая – еще ничего, крепкая, потерплю. Чуть подкрасить, смыть пятна, послужит годик-другой.  

Вот, так мы стали собачниками. Вначале она не надоедала, пила молочко, спала или играла с детьми. Мне спокойнее: не пристают, не дергают, не трогают, забавляются с ней. Первый раз почувствовал её присутствие, когда утром долго не мог найти тапок, а когда отыскал, то вместо него оказался растерзанный в клочья комок тряпья. Хотел сразу наказать, чтоб впредь неповадно было, но Нюра не дала, заступилась.  

– Успокойся. Подумаешь, щенок порезвился. Ему требуется: зубки и коготочки чешутся. А тапки давно пора выбросить, купим новые.  

Ага, жди. Сказала и тут же забыла. Это, когда ей что нужно, по нескольку раз на день будет напоминать. Кое-как скрепил, хожу в таких. Купил бы сам, так не велит, не соображаю, мол, куплю не то.  

Но, я проделки не прощаю. Когда никого не было дома, дал ему такого пинка под зад: полдня не вылезал из-под кровати и ныл от боли. Дурак! Зачем я это сделал? Ведь знал, что собаки злопамятны, затаятся и при удобном случае жестоко отплатят. Но, это будет намного позже. А, пока Мухтар, так его нарекли, как в известном фильме, с каждым днем подрастал, крепчал, наливался телом и мышцами и превратился в солидного псину. Как-то само собой получилось, что все заботы о нем перевалили на меня: то убери за шкафом, то вымети под диваном, протри, помой, смени подстилку, вынеси, погуляй, далеко не отпуская, не давай драться с другими собаками, держи на поводке и т. п. Двор у нас небольшой, места и газонов мало, и вот он таскает меня за собой с одного края в другой в тщетной попытке, где бы оставить свою порцию или окропить что-то выступающее. Не без того, надоедает все это: иногда приходится и одернуть, и приструнить, поэтому особая дружба между нами не заладилась.  

Зато с женой – не разлей вода: и лижется, и ласкается, крутится вьюном, лапами забирается и спереди и сзади. Еще бы, корм покупаю я, а угощает она. Она же дрессирует, учит разным премудростям, натаскивает. Ему такая забава нравится, вот и ластится к ней.  

В квартире стало тесновато: выросла псина, габаритами удалась. Наука пошла впрок: уже носит сумки с покупками, таскает мусорные пакеты к ящику, входную дверь не запираем, не боимся, охрана начеку. Да и гуляние с ней стало для меня не в тягость. Каждый раз, как бы случайно, пересекаемся с молодой соблазнительной хозяйкой длинномерной таксы. Общее увлечение, есть о чем поговорить, и не только на собачьи темы, под такой охраной не страшно и уединиться в укромном местечке.  

Вроде все в порядке, свыкся, но какая-то тень недоверия все время вертится в голове, не покидает меня. Помню, еще в детстве, в бытность жизни в деревне, дед, бывало, упреждал меня: «Внучок, собаке не верь, ей в голову все может взбрести, остерегайся». И действительно.  

Как-то поздно прихожу домой, немного на бровях, чуть помятый, но довольный и в хорошем возбужденном настроении. Открыл дверь, а тут Мухтар в решительной боевой стойке, шерсть дыбом, пасть приоткрыта, оскал серьезный, ничего хорошего не сулит, вздрагивает всем телом и издает грозные недовольные рыки. Тут же и Нюра, выглядит не намного приветливее, чем он.  

– Где был!? Опять набрался. Не ври. Какая работа в такое время? С мужиками обмывали первое место. Так это уже десятая обмывка в этом месяце, сколько же у вас мест, и все первые. Не ври. Морда вся измусолена, помаду оттирал. А шарф где? Хватит! Мухтар! След, ищи!!  

Обнюхал он меня и вперед. Жена за ним на улицу через двор, дом не далеко, подъезд, третий этаж, навалился лапами на дверь и залился истошным лаем. Дверь распахнулась, смазливая молодка в самом соку, на вешалке мой шарф…  

Что было дальше, не интересно, не буду занимать ваше время. Если коротко, то ничего хорошего. От дома, правда, не отлучили, но сплю теперь в углу на подстилке. Мухтар же барствует на диване, доволен: ОТОМСТИЛ.