Натирал я лопатою руки до боли...

Натирал я лопатою руки до боли,  

Ныли ссадины. Но все равно  

На ладонях моих не твердеют мозоли,  

На душе затвердели давно.  

Черный свет мой пошел безвозвратно на убыль,  

Белым светом наполнится дом —  

Ведь не стала душа толстокожей и грубой,  

Просто сверху прикрылась щитом.  

Мир един. И холмы на ухабистом поле,  

Что туманится грустно вдали,  

Это, может быть, тоже тугие мозоли  

На душе утомленной земли.  

Здесь трава-мурава с каждым годом редеет,  

Здесь машины ревут, мельтеша,  

Но под коркой земли, что все больше твердеет,  

Остается живою душа.