Григорий жизнь невесело прожил...

Григорий жизнь невесело прожил.  

Война. Послевоенная разруха.  

«Прожил, а ничего не накопил», —  

Ворчала иногда жена-старуха.  

Он понимал, что время — умирать,  

Но все дела, дела не позволяли.  

И сыновей хотел уже позвать,  

Да где там — забрались в глухие дали.  

Но стало все-таки невмоготу,  

За горло взяли старые болячки,  

И жизнь упрямо подвела черту,  

Последний день Григорию назначив.  

Вот так — когда Григорий тихо спал  

И слышал, как негромко сердце бьется,  

Какой-то странный голос прошептал,  

Что все… что день последний остается.  

Дед встал. Печально скрипнула кровать.  

Взглянул в окно — земли сухие груды.  

Подумал вдруг: «Кто ж для меня копать  

Такую твердь суглинистую будет?  

Как ни крути, а некому. Ну, что ж, —  

Прокашлялся. Погрел у печки спину. —  

Возможно, завтра разразится дождь,  

Промочит грунт, тогда и опочину».  

Порой казалось, нету больше сил,  

Ни капельки уже их не осталось,  

А он, крестясь, у Господа просил,  

Чтоб тучи поскорее собирались.  

«Куда моей старухе яму рыть —  

Ей жизнь давным-давно пора итожить.  

А если б дождь прошел, то, может быть,  

Управился б сосед — он чуть моложе».  

И дед терпел, хоть было все трудней.  

В груди давило. Губы сжал до боли.  

Как будто был не в мазанке своей,  

А там, под Оршею, на поле боя.  

Хотелось показаться, уходя,  

Таким, как был, — и крепким, и удалым…  

Он умер через день, после дождя,  

Когда земля сырой и мягкой стала.