Требуется инженер! Глава двенадцатая. Волшебный труд.

Ранним утром, когда на улице еще было темно, к Максиму приехал кучер Степаныч. Он по привычке постучал меховой рукавицей в окно и инженер сразу понял, что это был именно он. Другие гости обычно шумели или стучали в окно кулаком.  

Максим уже проснулся и, стоя возле зеркала, приводил свою внешность в порядок. Увидев гостя, он пригласил его в дом, немного погреться. Кучер Степаныч зашел в комнату, «бросил» осторожный взгляд на Елизавету Максимовну, спавшую на кровати, едва заметно ухмыльнулся и сказал:  

–Тебя Медовласов в гости зовет. Прямо сейчас, говорит, пусть едет. Я ему говорю, чего рано то так? Может человек отдыхает, зачем беспокоить? А он говорит, не твоего ума дела. Привези, и все тут.  

– Хорошо, – согласился Максим, – поедем, узнаем, что за срочность такая.  

Гайкин оделся в свой пуховик, и они вышли во двор, где стояла тройка белых лошадей, запряженных в разноцветные сани. Кучер, не смотря на свой внушительный возраст, а было ему на вид лет шестьдесят пять, вел себя моложаво. Он прихлестнул лошадей, и они протяжно ржали и мчались. Ветки зеленых сосен и поляны мелькали перед глазами.  

Они подъехали к одному из деревянных домов, ничем не отличавшихся от остальной массы деревенских построек. Эта была изба Степаныча. Кучер шустро спрыгнул с саней, оставив в них свои рукавицы, и побежал в сторону дома по очищенной от снега дорожке. Внутри избы послышался шум и суета.  

Гайкин задумался на разные отвлеченные темы и вздрогнул от неожиданности, заметив Аграфену, проходившую мимо саней. Она была в привычной темной фуфайке и в пуховом сером платке.  

– Эх, люди, люди, хрень на блюде! – сказала женщина как бы случайно.  

– Что случилось? – поинтересовался Максим.  

– Кусок навоза, на днях, в стол ты спрятал? – Аграфена остановилась возле саней и с некоторым свойственным ее характеру весельем смотрела на инженера.  

– Ну да, я. Не знал куда деть его и положил в баночке в стол. Потом Егору сказал об этом, – ответил Максим.  

– Так если бы не Егорка. Спасибо, что вовремя появился. А то бабушку за кусок навоза чуть не прибили! Злые все и жадные.  

– Так что, приезжал кто-то, за навозом? – спросил инженер, чувствуя свою причастность к случившемуся.  

Аграфена махнула рукой, давая понять, что эта тема разговора закрыта.  

– А куда Василька то убежал? Никак прихватило? – спросила она, улыбаясь.  

– Да сейчас вернется, – ответил Максим, – он шустрый.  

–Ты, Максимка, смотри, осторожней. Там на заводе новая ведьма появилась, с кнутом в руке ходит. Кажись, не добрая будет, – предупредила Аграфена и, попрощавшись с инженером, пошла на завод.  

Гайкин стал размышлять. Как так скоро проводница Екатерина Семеновна, а без всяких сомнений это была именно она, прибыла ранним утром на завод и всем об этом сразу стало известно. Но мистическая реальность, происходящая вокруг постоянно, давала ответы на любые вопросы. «Значит, уже добралась», – с некоторым волнением подумал Максим.  

Через некоторое время Степаныч, не спеша, дошел до саней, пригладил ладонью бороду и перекрестился, посмотрев в небеса.  

– Спасибо товарищу Медовласову. И ведьме твоей, и тебе, товарищ инженер, – с довольным видом произнес Василий Степанович.  

Они уже не мчались, как раньше, но быстро доехали до места.  

Обитель местного руководителя впечатляла, своей архитектурой и размером была похожа на театр или музей. Но, Гайкин что-то подобное себе представлял.  

Из рядом стоявшего здания вышла симпатичная девушка, одетая в белую шубу с надписью на спине «служба спасения мужчин», она тоже направлялась в сторону дворца Медовласова.  

– Постучи колокольчиком на двери! – громко крикнул Степаныч, так, чтобы Гайкин услышал. Он стал парковаться на специальной стоянке для лошадей возле дома. Судя по специальному дорожному знаку, установленному рядом, правильно было размещаться хвостом в противоположную сторону от дороги.  

Максим постучал в колокольчик. Своеобразное устройство вместо привычного звона выдало стук. Темного цвета дубовая дверь, высотою в три метра, тяжело отварилась. Из проема показался средних лет охранник в черном узком пальто с тренированной фигурой и угловато-нагловатым лицом. Сзади Максима, подошла и остановилась спасательница.  

– Мандаты, покажи? – строгим голосом, непонятно произнес дворецкий-охранник.  

Слово «мандаты» Гайкину было мало знакомо, и он решил пропустить девушку вперед.  

Спасательница, расстегнув пуговицу шубы, пыталась добраться рукой до неудобных карманов и через некоторое время предъявила бумагу с печатью.  

– Секс-паек для товарища Медовласова, – сказала она, показав документ.  

– Проходи, – разрешил охранник и пропустил девушку в дом. Затем уставился на инженера. – Мандаты где? – повторил он.  

Максим растерялся.  

– Это ко мне, Петруш, пропусти, – откуда-то сверху послышался слащавый голос товарища Медовласова, и охранник послушно пропустил инженера в дом.  

В роскошных залах дворца было много старинных картин, ценность которых не вызывала сомнений. Массивные хрустальные люстры красиво свисали от потолка до самого пола и завораживающе переливались цветами радуги. На фоне золота и украшений внимание привлекала дорогая мебель из редкого красного дерева и лакированный, блестевший от света паркет. Весь интерьер можно было определить королевским из прошлых веков, без всякого намека на современность и коммунистический труд.  

С интересом разглядывая обстановку, Максим снял с себя пуховик и зимние сапоги, и оставил их в гардеробе. Надев специальные тапочки, он чувствовал себя дворянином и степенно шагал по паркету. Поднявшись по мраморной лестнице, Гайкин вошел в просторный зал для гостей, где его встречал Медовласов.  

Владлен Станиславович, мужчина без малого пятидесяти лет, с круглым приятным лицом и мягкой неспортивной фигурой, одетый в светлый костюм, по обычаю принялся целоваться.  

–Максим Ильич, дорогой, – сказал он, приобняв гостя за плечи и целуя его в губы, в засос.  

Гайкину приходилось целоваться с мужчиной второй раз в жизни, и опять это был Медовласов. От него хорошо пахло парфюмом, он был чист и опрятен. И чувствуя терпкий вкус поцелуя, инженер с ужасом поймал себя на мысли, что ему начинает нравится. «Наваждение какое-то», – подумал Максим, – «здесь кругом магия, гипноз и обман».  

В центре зала стоял большой стол на изогнутых ножках, накрытый белоснежной скатертью, со множеством яств в хрустальной посуде с позолотой и серебром. В мягких креслах, чуть в стороне от стола, сидели две девушки в вечерних платьях. Одна из них заходила в дом вместе с Гайкиным.  

–Проходи, инженер, не стесняйся, – Медовласов гостеприимно взял Максима под локоть и подвел к столу. – Присаживайся. У нас с тобой давно есть разговор.  

Среди множества закусок, расположенных на столе, внимание привлекала большая ваза с темно-зеленой икрой, зажаренный на вертеле румяный поросенок и остроносый осетр с белыми шипами на спине. Все это выглядело весьма аппетитно, не смотря на раннее утро.  

Владлен Станиславович обходительно усаживал каждую даму за стол.  

– Знаю, Максим Ильич, о чем ты хочешь спросить, – сказал руководитель, размещаясь возле стола. – Тебя, наверно, поражает роскошь дворца и некоторый контраст уровня жизни. Сразу отвечу. Это все не мое. Каждый из жителей нашего региона всегда может зайти ко мне в гости. Согласно постановлений и здравой логике, начальник всегда должен жить немножко лучше других. Люди должны видеть к чему нужно стремиться и что руководитель сможет им дать. Иначе не будет мотивации и результата труда.  

–И в мыслях подобного не было, – немного соврал Гайкин, – думаю все здесь правильно, и вы вполне заслужили этот дворец.  

– Ну, ладно, – немного покраснев от смущения, ответил Медовласов. – Пригласил я тебя по другой очень важной причине.  

Владлен Станиславович щелкнул пальцами и крикнул дворецкому.  

– Петруш, налей нам, пожалуйста, коньячка!  

Из соседнего зала бесшумно появился дворецкий-охранник, одетый в строгий белый костюм. Лицо мужчины в этот момент было услужливым и чуть-чуть нагловатым. Петруша взял бутылку из центра стола и четким отработанным движением налил алкоголь в стопочки каждому из сидевших за столом. Выполнив поручение, дворецкий почти незаметно исчез. На этикетке бутылки, оставшейся стоять на столе, было изображение игрушечной лошадки. Гайкин, присмотревшись, прочитал надпись: «Коньяк коньпедальный».  

Они выпили и закусили хрустящим хлебом и черной, темно-зеленой икрой. Коньяк был вкусным и нежным, со слабым намеком на алкоголь.  

– Так вот, продолжим, – сказал Медовласов. – Тебя, друг мой, окружает множество политических сил, в том числе с потустороннего мира. И мы не сомневаемся, что ты искренне сделал правильный выбор, в сторону коммунистической партии Шамор. Заметь, не в сторону вождей из потустороннего мира, они всего лишь помогают нам в наших повседневных задачах, в реальности же не существуют и физически влиять на живой мир просто не могут. Что же касается партии ведьм-проводниц, с этими хитрыми женщинами всегда нужно держать ухо востро. У них много разных уловок и магических штучек, и вся их безумная красота достигается путем гипноза и специальных изделий, таких как чулок. Но наша партия имеет подготовку не хуже, мы ни в чем не уступаем ведьмам, а в плане магии и колдовства, поверь, иногда превосходим. Наши девушки также очень красивы и хороши. Кстати, познакомься. Маша и Глаша. Наши очаровательные спасательницы.  

Они выпили еще по одной стопочке алкоголя. Медовласов, уже не стесняясь, сам всем наливал коньяка. Но, Максим, к своему удивлению, совсем не чувствовал опьянения. Возможно, просто был немного взволнован и поэтому его «не брал» алкоголь. А может быть, дело было в очень хорошей сытной закуске. Они принялись за осетрину и поросенка.  

– Ни в коем случае, слышишь, Гайкин? – произнес Медовласов. – Ни в коем случае, секреты профессора Светлова, а тебе предстоит с ним вместе работать, не должны быть известны кому-либо. Ни товарищ Сталин, ни менеджеры, а тем более, проводницы не должны ничего о них знать. Иначе, произойдет катастрофа! Максим Ильич, братец, услышал меня?  

– Я все понял, Владлен Станиславович, – ответил Максим. Он уже давно привык к подобному отношению, ведь еще с первых дней пребывания в этих краях все настойчиво пытаются склонить его в свою сторону. Гайкин благоразумно решил со всеми влиятельными особами по возможности во всем соглашаться. Тайны профессора Светлова, если, вдруг, они станут известны, инженер решил не открывать никому. И самому воспользоваться ими в своих целях, он ни в коем случае не собирался. Давно известно, что некоторые знания имеют слишком высокую цену для людей.  

Они выпили еще по одной порции алкоголя. И в этот раз, самостоятельно догадавшись, коньяк в стопочки наливал всем Максим. Немного посмаковав, он с определенным вниманием проглотил приятный напиток, наблюдая за легким весельем других, и никак не мог понять свою абсолютную трезвость.  

– Владлен Станиславович, а когда Вы сыграете нам на гармони? – спросила повеселевшая девушка Маша – симпатичная брюнетка с зелеными, наивными глазами – сидевшая рядом с товарищем Медовласовым.  

Всем было известно, что Владлен Станиславович имел музыкальное образование, очень любил петь и хорошо играл на гармони.  

Петруша из соседнего зала принес с роскошным рисунком гармонь и поставил ее рядом со столом на стеклянную тумбу.  

– Почему, Максим Ильич, не веселый такой? – спросил Медовласов. – Может быть, ведьма тебя обижает? Так выгони ее! Возьми лучше Глашу. Смотри, какая красавица, сидит рядом с тобой.  

Девушка была действительно симпатичной – с хорошей фигурой, с золотистыми светлыми волосами и голубыми глазами. И внешностью она почти не уступала ведьмам, в которых инженер был влюблен. Но иметь сразу трех обладательниц своего сердца, для Гайкина это был перебор. Даже из двух ведьм он никак не мог сделать свой выбор, трудность которого в последнее время сводила с ума. Хотя, подумал он, если бы эта Глаша, «попалась» ему тогда в Дворце Брачных Союзов, без всяких сомнений заключил бы с ней брачный союз. Сейчас же, разглядывая внешность девушки и чувствуя на себе ее кокетливый взгляд, не смотря на привлекательность, Максима смущала легкая доступность для отношений и сама работа ее в службе спасения мужчин.  

– Владлен Станиславович, да что-то не берет меня ваш алкоголь. Пью вроде как все, – улыбнулся Максим.  

– Так ты же, наверно не знаешь, – засмеялся руководитель. – Специальный коньяк, чтобы захмелеть, нужно педали крутить!  

– Какие педали? – удивился Максим, наблюдая за девушками, от смеха прикрывающими ладошками рот.  

–Такие педали, друг, ты наш, инженер. На твоем заводе делаются этикетки. Разве их не встречал? – спросил Медовласов.  

– Настраивал станки. Разные были там этикетки, – ответил Максим, с интересом рассматривая на бутылке коньяка изображение детской игрушки с педалями. –Так, что нужно делать, чтоб запьянеть? – спросил он.  

– Подними свои ноги от пола и представь, что ты сидишь на этой лошадке, – стал пояснять Владлен Станиславович. – Покрути немного педалями для движения вперед, и сразу почувствуешь легкое опьянение. Сильно только не увлекайся, а то голова будет болеть от стыда. Чтоб протрезветь покрути педалями немного назад. Хорошая разработка на вашем заводе.  

«Нужно пробовать», – подумал Максим и стал медленно вращать «педали лошадки» вперед, сразу почувствовав легкое опьянение. Вся атмосфера, обстановка и люди – все принимало расслабляюще-дружественный вид. В голове приятным образом слегка закружилось, за столом стало удобно сидеть. Согревающая жидкость медленно растекалась по организму.  

Владлен Станиславович подошел к стеклянной тумбе и взял в руки гармонь. Музыка сладкими аккордами полилась из инструмента, создавая полное ощущение счастья и понимание жизни. Максим придвинулся к Глаше поближе, вся атмосфера к подобному располагала. Медовласов хорошо поставленным голосом запел известную песню:  

«Нелюдимая моя, ты любимая моя  

В этой жизни сумасшедшей мне случайностью дана…»  

(Текст песни Владимира Волжского).  

Гайкин, слушая песню, растрогался. Он решил пообщаться с Глашей, сидевшей рядом с ним, как ему показалось, по правилам приличия так полагалось.  

Как выяснилось из разговора, девушка была на восемь лет моложе Максима и имела медицинское образование. Но работать по специальности ей не пришлось, и она совсем недавно пришла в службу спасения мужчин. Гайкин в свою очередь коротко рассказал о себе. У него создавалось приятное ощущение, что у них друг с другом налаживалась романтическая связь. Что было очень примечательным, общение происходило на равных, со взаимной симпатией, в отличии от властных ведьм, перед которыми обязательно во всем нужно быть в подчинении. Единственное, что не нравилось инженеру в этот момент, работа девушки в службе спасения мужчин и Гайкин решил об этом спросить. Его больше всего интересовало, занимается ли она, по долгу службы, любовью со всеми.  

Глаша кокетливо улыбнулась, давая понять, что эта тема разговора носит личный характер.  

–У нас много разных обязанностей, – сказала она, – мы часто сопровождаем влиятельных особ, таких как Медовласов, присутствуем на собраниях и общественных мероприятиях. Такая работа, постоянно быть на виду и оказывать разную помощь.  

– Ну, а роль секс-пайка, извиняюсь, разве это нормально? – немного бестактно приставал с расспросами инженер.  

– Да, я пошутила так. Никто никого насильно ничем таким заниматься не заставляет. Мы также, как и все вступаем в брачные союзы, – казалось, слегка обидевшись, ответила девушка.  

Медовласов тем временем, закончив петь, присел снова на кресло за стол.  

– Предлагаю выпить за товарища Гайкина! – сказал он, подняв стопку с коньяком. – За то, чтобы ты, Максим Ильич, своим упорным трудом восстановил работу всех магических станков на заводе. Это сейчас очень важно и необходимо! За Гайкина, товарищи!  

Все присутствующие за столом дружно выпили и ласково поглядывали на инженера. Максим всех поблагодарил за оказанное ему доверие и за любезное приглашение в этот дворец.  

Яркое солнце уже заметно проникало лучами через красивые занавески. В зал вошел дворецкий Петруша и опустил плотные шторы на окна, создав полумрак. Он поставил на стол еще одну бутылку коньпедального коньяка и чистые тарелки. Забрав пустую бутылку и лишнюю посуду, мужчина с аристократическим видом вышел из зала.  

На стенах среди золотых подсвечников висели картины, за всем происходящим за столом из прошлых веков внимательно наблюдали старинные портреты знатных персон.  

Они открыли вторую бутылку и Максим снова налил всем коньяка. Изображение детской лошадки на этикетке сначала слегка подмигивало инженеру, затем стало настойчиво совершать неприличные телодвижения, как бы намекая на все возможности продолжения банкета. Они выпили и Медовласов, взяв в руки гармонь, снова запел. Репертуар исполнения был разнообразен, от народных песен до вульгарных, блатных.  

Для заманчивого продолжения веселья Гайкин решил покрутить «педали» еще немного вперед. И едва сделав это, сразу обнаружил радостное опьянение, в голове что-то кружилось, его губы были плотно прижаты к губам. Он, к своему удивлению, обнаружил, что, сидя за столом в креслах, они целуются с Глашей в засос. Вкус поцелуя возбуждал и был очень приятен, с медовым оттенком сочных фруктов и сгущенного молока.  

Владлен Станиславович с расслабленным видом сидел за столом и с большого пальца своей руки кормил Машу черной икрой. Чтобы лежавшая бугорком на ноготке пальца икра, не падала на пол, девушка, опираясь на руки, эротично наклонялась вперед.  

– Кстати, Гайкин, если что-то будет нужно, всегда обращайся. В том числе за советом. Мы всегда своим людям поможем, чем сможем, – произнес Владлен Станиславович.  

Картина застолья сильно менялась при каждом вращении педалей и Гайкину стало интересно узнать, что может быть дальше. Игрушечная лошадка на бутылке коньяка с ехидной насмешкой корчила рожи. И Максим несколько раз решил прокрутить педали вперед, не придавая значения предупреждению, что все хорошо в меру и крутить нужно всегда по чуть-чуть.  

Он не сразу понял, что пребывает в сильном алкогольном опьянении, и целуя Глашу в засос, его голова уже находится у нее между ног. Девушка, подняв подол платья, сидела перед ним в белых чулках на столе, опираясь ногами на подлокотники кресла. Ее нежные запястья были прижаты к щекам Максима, и она тонкими пальчиками, едва касаясь, кокетливо играла у него на ушах. Пахло ромашкой и чабрецом.  

«Но, как получилось», – со стыдом думал Максим, – «Что происходит вокруг – необъяснимая глупость и чудеса. Как людям в глаза смотреть. И что скажет Сталин? ».  

– Работай, хорошо, – сквозь легкий стон приговаривала Глаша, прижимая ладонями голову Максима к себе.  

Боковым зрением Гайкин заметил, что чуть в стороне вокруг стеклянной тумбы на педальной лошадке катается мускулистый дворецкий Петруша, одетый в черные стринги.  

Медовласов громко пел веселые песни. А где-то сверху, на столе, среди хрустальных ваз и посуды, безумный эротический танец танцевала спасательница Маша. Гайкин, продолжая целовать Глашу, понял, что ему срочно нужно крутить педали в обратную сторону.  

Прокрутив обратно несколько раз, он с радостью обнаружил, что постепенно трезвеет. Девушки скоро слезли со стола и прилично сидели на креслах. А еще через несколько оборотов педалей, словно ничего не бывало, трезвые участники веселья культурно общались за столом.  

– Ну, в общем-то, обо всем вроде договорились, товарищ Гайкин. Глашу можешь взять с собой, – сказал Медовласов. – Давай, езжай на завод. Нужно работать.  

"Неужели, никто не заметил, как он целовался в засос", – с тревогой думал Гайкин и посчитал, что все привиделось и обошлось.  

Они стали прощаться. Все участники застолья, спустившись по мраморной лестнице, уважительно провожали инженера до двери. Максим надел свой пуховик и зимние сапоги. Они на несколько секунд задержались взглядами с Глашей. Определенно, понравившись друг другу, рассчитывали на продолжение отношений.  

– Ты, подумай, Максим Ильич, насчет Глаши, – улыбнулся на прощание Медовласов.  

Петруша открыл дубовую дверь, и инженер вышел на улицу.  

Солнце по-зимнему рано уже клонилось к закату, несмотря на то, что была середина рабочего дня. Кучер Степаныч вышел из небольшого помещения, расположенного возле дороги, под названием: «Не замерзай-ка» и направился к саням. Белые лошади, заждавшись хозяина, недовольно мотали хвостами.  

– И как все прошло? – спросил кучер, когда они сидели в санях.  

– Да нормально, – ответил Максим, вспоминая застолье.  

–Не пойму, чем пахнет от тебя. Ромашкой, что ли? – заметил Степаныч, прищурив глаз, и Гайкин смутился.  

Кучер быстро довез инженера до цеха, и они попрощались. Тройка лошадей лихо скрылась за лесом.  

Гайкин зашел в цех ступолетов и направился к своему месту работы.  

Возле станков с королевским величием стояла проводница Екатерина Семеновна в норковой шубе, и с черной плеткой в руке.  

У инженера от волнения «перехватило» в груди.  

– Так, – сказала проводница, чуть улыбнувшись и слегка похлопав плеткой в ладонь. – Еще один нарушитель сегодня. Вместо того, чтобы добросовестно восстанавливать работу станков, полдня прогулял. И что предлагаешь с тобой делать?  

Екатерина Семеновна медленно приближалась к инженеру. От нее волшебно пахло и Гайкин, опустив голову, машинально стал на карачки.. Пара стройных ног проводницы в красных чулках оказалась возле него.  

Но рядом появились еще одни ноги в остроносых сапогах. И сердце Гайкина возбужденно заколотилось. Перед ним стояли две ведьмы, к которым он испытывал чувства.  

– Катя, ну мы же с тобой вроде договорились, – тихо произнесла Елизавета Максимовна.  

– Ну ты же понимаешь, что его одного, ни на секунду нельзя оставлять без присмотра, – мягким голосом ответила Екатерина Семеновна. – Тогда сама садись на него и не слезай, ни под каким предлогом.  

Елизавета Максимовна улыбнувшись, прижалась ногами к Максиму.  

– Ну что, поехали, будем работать, – сказала она.