Требуется инженер! Глава седьмая. Фееричный полет.

Елизавета Максимовна стояла в дверях с недовольным выражением лица и разглядывала скромное убранство дома Максима. Губы и щеки ее были слегка напряжены. Получалось, что он, принудительно склонил ее к сожительству, заключив с ней, странным образом, брачный союз, и теперь можно было ожидать от ведьмы агрессии. Он стоял посреди комнаты, не шелохнувшись, искренне сожалея обо всем, чувствуя, как от страха трясутся поджилки. Одета она была в светлую норковую шубу, длиною ниже колен. Чуть выше остроносых черных сапог, едва заметной узкой полоской просматривались красные магические чулки. Других чулок, не имеющих завораживающих свойств, эти женщины не носили. На голове Елизаветы Максимовны красовалась белая вязанная шапочка, очень элегантная и симпатичная, возможно именно она придавала ведьме подростковый моложавый вид.  

– Елизавета Максимовна, обстоятельства сложились так, что мне ничего другого не оставалось, как заключить с Вами брачный союз, – немного волнуясь, стал оправдываться инженер, – Ведь все равно, мы уже были знакомы и я жил у Вас некоторое время.  

Ведьма плавными шажками, словно порхая над полом, пугая видом остроносых черных сапог и слегка прищуренным взглядом, медленно подошла вплотную к инженеру. В этот момент Максим сжался от страха, ожидая какой-нибудь неприятности, магии и колдовства.  

– Что ты себе там придумал, меня совсем не волнует. Но, раз уж ты ко мне вернулся, то будем общаться, как и прежде. Я буду главной, а ты будешь трудиться здесь на заводе, в этом доме, и в моей хате в лесной деревне, – ведьма нежно провела ладошкой по щеке инженера, давая понять ему его наивность. А он, отвыкший от женской ласки, заметным образом вдруг оживился. Ее красивые карие глаза невидимой эротической силой как бы проникали в мысли Максима. – Что же касается любовных утех, прописанных в брачном договоре – не обольщайся. Я буду использовать тебя по своим правилам, когда и как захочу.  

Елизавета Максимовна отошла в сторону, с воздушной легкостью сняла с себя норковую шубу, повесила ее на крючок возле двери и осталась в темно-сером облегающем платье, сшитом из плотного материала, предназначенного для зимних температур. В этом наряде ведьма была похожа на гимназистку или молодую учительницу, ей не хватало для полноты образа только очков. Но красные чулки на стройных ногах и изящная фигура придавали ей непревзойденную эротичность. Трудно было в этот момент представить себе девушку с более желаемой внешностью. Елизавета Максимовна была красивее проводницы, Екатерины Семеновны, или Максим стал понемногу ее забывать, влюбляясь в более молодую привлекательную ведьму.  

– Елизавета Максимовна, ну раз так получилось, я согласен. Надеюсь на вашу благоразумность и возможность мне работать на этом заводе, – сказал Максим.  

– Спать будешь здесь, возле печки, сделаешь себе из досок топчан. Я буду отдыхать на этой мягкой кровати, – ответила ведьма, похлопав ладонью по покрывалу– все дела по хозяйству на тебе и будешь выполнять все мои поручения. Договорились?  

–- Договорились, – покорно согласился Максим.  

Елизавета Максимовна весь день отсутствовала в хате Максима. После разговора с ним она улетела по своим обычным делам. Инженер пытался ранее выяснить чем занимаются ведьмы. Основываясь на своих наблюдениях, а также информации, полученной во время разговоров с ними или другими людьми, ему представлялось некоторое сообщество женщин, обладающих магией и колдовством, объединенных общими интересами. Все эти дамы были возрастом от двадцати до шестидесяти лет, и не имели по каким-то причинам мужей и детей. В некоторых случаях они выходили из сообщества с потерей своих привилегий и магических способностей, и жили обычной жизнью, рожали детей и имели работу. Подобно тому как на Большой Земле существуют общества охотников и рыболовов, защиты животных, партии любителей пива и другие, нет ничего необычного, что в этих краях некоторые женщины объединились в сообщество ведьм и даже создали свою партию ведьм-проводниц. Очевидно, им нравилось эксплуатировать мужчин с помощью магии и колдовства. Они властвовали над представителями сильного пола, влюбляя их в себя и подчиняя с помощью гипноза и разных вещей, обладающих магическими свойствами. Действие красных чулок Максим испытал на себе несколько раз, прочувствовав абсолютную влюбленность в женщину – их обладателя. Проводница поезда прекрасная Екатерина Семеновна до сих пор «не выходила у него из головы», а теперь и Елизавета Максимовна, к которой он тоже испытывал чувства. Судя по всему, все ведьмы соперничали между собой, пытаясь достичь в сообществе достойного положения. У них были своеобразные игры, невольным свидетелем одной из таких игр Максим стал в доме Елизаветы Максимовны. Ему представилось страшное зрелище, женщины играли по непонятным правилам и жуткие сцены происходили вокруг – животных убивали, четвертовали. И как же наивно было после всего увиденного, по собственной воле, соблазниться на очаровательный вид Елизаветы Максимовны и заключить с ней брачный союз. Это могло быть результатом хитрой уловки и коварством гипноза. Ведьмы-проводницы соперничали с партией коммунистов и желали захватить власть в регионе. По этой причине они стремились получить контроль над заводом по производству магических вещей. Возможно, как и все хотят разгадать тайны профессора Светлова. И даже можно предположить стремление ведьм к мировому господству – представить себе, что на Земле существует только одно большое государство, в котором правят женщины-ведьмы, со своими законами и порядками. А весь остальной люд стоит перед ними на коленях, зачарованный и околдованный. И находясь под действием магии, пребывая в абсолютно счастливом состоянии, безропотно выполняет все прихоти и работу, возможно, не ведая о другой нормальной жизни, проживая в жутких, спартанских условиях. По этой причине всполошились и коммунисты, при том, что интересно для инженера, в первую очередь с потустороннего мира, те, что жили тогда, в эпоху революции и социализма. Прислали для контроля и связи через портальное зеркало великого вождя, товарища Сталина, как самого опытного и авторитетного руководителя всех времен и народов. На самом деле, возможно сейчас решалась судьба целого мира, всей планеты, как бы пафосно все не звучало. Максим понимал, что, не смотря на окружавшее его, казалось, относительное спокойствие, он попал в глобальную передрягу, учитывая также и тот факт, что кроме ведьм и коммунистов, существовали другие силы, которые пока видимо не проявились, но имели большие шансы на власть. Это внешний капиталистический мир с разведками разных государств, представленных пока в виде Федора Уклюжного, а также современные менеджеры, управляющие нашим государством – это было все очевидным. К таким выводам пришел инженер, некоторое время размышлявший о текущем положении дел. И плавно его мысли переключились снова на Елизавету Максимовну, он представил себе возможную первую ночь с ней, фантастически-страстную и эротичную.  

В ожидании желанной ночи, в каком бы виде она не произошла, даже в самом скучном, не оправдавшим намека на эротичность, рабочий день инженера тянулся необычайно долго. Один только факт присутствия привлекательной девушки, а тем более красивой ведьмы, в доме Максима предстоящей, сегодняшней ночью, сильно его возбуждал. Долгое отсутствие женщины в жизни инженера говорило само за себя, желание внутри закипало и просилось наружу, перехватывая дыхание, волнительно ныло и щекотало. Перед глазами Гайкина, как бы он не пытался отвлечься, постоянно возникал сексуальный образ Елизаветы Максимовны в красных чулках, в соблазнительно плотно облегающем темно-сером платье, подчеркивающем изящную фигуру молодой стройной ведьмы. Вот она медленно подходит к нему и останавливается рядом, с нежностью смотрит в глаза. Слегка скрещивая ноги, своим видом специально его возбуждает. А он, наблюдая как темно-серое платье зажато между красных чулок, весь дрожит волнительной дрожью. Легкое телосложение ведьмы было наполнено естественной красотою, не испорченной физической работой, учебой и суетой, на ней нет изъянов, косметики и вычурности обычных красавиц. Как чистый природный родник, без единой пылинки, прозрачный и свежий. Ее приятный животик и изящные маленькие груди подчеркивали молодость и красоту. Форма ее ног была восхитительна и желанна настолько, что можно было уже не обращать внимание на остальное. Но вся внешность девушки была идеальна и своим соблазняющим видом сводила инженера с ума.  

Во время ужина Елизавета Максимовна была немногословна. Она появилась в доме немного позже инженера, скоро искупалась в ванной, надежно закрыв дверь коридора на замок, так чтобы Гайкин не мог за ней наблюдать, и потом оделась в скромное домашнее платье. В этом новом, необычном для инженера наряде, она была похожа на жену крестьянина из прошлых веков. Платье было сшито из легкого материала темного цвета с едва заметным рисунком горошка и уголков, свободного просторного фасона, так чтобы во время движений тело могло отдыхать. Грудь была в меру открыта, длина платья была чуть выше колен и создавался образ скромной девушки труженицы из забытых цивилизацией деревень. Рукава длиной чуть ниже локтей были стянуты в гармошку как по краю, так и выше локтей. В такой одежде безусловно было очень удобно выполнять любую домашнюю работу и Гайкин представил себе Елизавету Максимовну, месившей тесто или стиравшей в корыте белье, с бегавшими по комнате малолетними ребятишками. На ней не было другой одежды кроме платья, также и магических красных чулок, а весь ее образ веял домашним теплом. Ранее выраженная эротичность ведьмы трансформировалась в семейный уют. Но весь ее скромный вид стал еще притягательней. Ее стройные ножки и без чулок были восхитительны, и пока сидели за столом во время ужина, Гайкин несколько раз мельком посмотрев чуть выше колен на шелковистую, слегка смуглую кожу, мгновенным образом возбуждался – его лоб покрывался потом, он нервничал, отводил взгляд в сторону, на стену, чтобы успокоиться. Елизавета Максимовна, казалось, не обращала внимание на эротическую нервозность Максима, она ела курицу, приготовленную инженером в печи, нежно обсасывала косточки, аккуратно складывала их на стол, и о чем-то мечтала. Любые попытки разговорить ведьму не увенчались успехом, ее не интересовали ни прогнозы погоды, ни новости завода, ни сам инженер со своим прошлым. И почти весь ужин они кушали молча.  

Не дожидаясь позднего вечера, сославшись на трудный день и непонятную усталость, Елизавета Максимовна скоро отправилась спать. Можно было подумать, что она не была ведьмой, а трудилась, как и все нормальные люди где-то на ферме или заводе. Гайкин, наспех соорудив из заранее приготовленных строганных досок неприглядный топчан, застелив его мягким матрацем и постелью из шкафа, в котором имелось несколько резервных комплектов белья, тоже лег спать. В комнате было темно, за окном из-за наличия облаков не светила луна и отсутствовали звезды. Только слабый красноватый огонек наблюдался в печи, приятно согревая исходящим теплом.  

Тело инженера чесалось, несмотря на то, что перед тем как лечь спать он искупался. Внутри него словно ползала нетерпимая сексуальная возбудимость, волнительно трогая то сердце, то нижнюю часть живота, то колено. В слюне чувствовался солоновато-ягодный вкус поцелуя, а от пастели где спала ведьма, едва уловимый возбуждающий запах эротично сдавливал мозг. Напряжение нарастало и Гайкин, как нормальный мужчина в подобных ситуациях в представлении женщин, решил действовать.  

Надев для защиты от магических сил красные трусы комиссара, которые прятал у себя под подушкой, инженер осторожно подошел к кровати, где спала ведьма, и присел на край. Елизавета Максимовна, казалось, не замечала его.  

– Елизавета Максимовна, вы, спите? -прошептал Гайкин, набравшись смелости.  

Но ведьма не отвечала. На грядушке кровати аккуратно висело ее темное платье и судя по всему, женщина, укрывшись тонким красным одеялом, спала раздетой. Это было нормальным, но возбуждало желание инженера еще сильней. И уже не представлялось возможным вернуться на свой топчан, хотя Гайкин очень сильно боялся и весь трясся от страха, но непреодолимая сила внутри него заставляла действовать дальше.  

Он слегка дотронулся рукой до плеча ведьмы, пытаясь ее разбудить, возможно с нахально-похабным выражением лица, а может быть с нежным и виноватым. Но в темноте это все равно не могло быть заметным. Максим искренне не хотел показать к Елизавете Максимовне какое-либо неуважение. Он имел желание поговорить с ней, объяснить свои чувства и возможно признаться в любви. Но вероятно это лучше было делать вечером за столом. А может быть, он находился в гипнотическом состоянии и даже не по своей воле решил подобным образом действовать. В природе, в химии или магии здесь было дело, не важно, но случилось то, что должно было произойти. Елизавета Максимовна спросонья вскочила на кровати, встав на колени, вероятно сразу неправильно его поняла. Легкое одеяло сползло и обнажило прекрасную грудь и живот. В слабом красноватом свете Гайкин отчетливо все различил. Она ладонями оттолкнула от себя инженера, и он встал в полный рост. В комнате стало заметно светлее – у печи включился особый режим.  

Елизавета Максимовна зашипела как змея, ее изящное тело некрасиво выгнулось, вытянувшись вперед, слегка наклонив голову, смотрела исподлобья и страшно. Казалось, вот-вот кинется на инженера, и он, оцепенев от ужаса, не мог шевелиться, сожалея обо всем, что вообще приехал в Шаморы. Сексуальная девушка стала похожа на монстра и ее голое тело излучало опасность. Ведьма сделала несколько движений ладонями, очевидно колдуя, используя магические силы. Но на инженере красовались красные трусы комиссара, и он был в данный момент защищен. Но, как и все женщины, ведьмы, отличаются коварством и нечестной борьбой. Елизавета Максимовна взяла в руки метлу, стоявшую рядом возле стены и, воткнув ее острыми прутьями ему в пах, стала с безжалостной ухмылкой вращать в руках палку. Трусы, надетые на Гайкина, в один момент порвались и намотались на прутья метлы, обнажив и немного поцарапав Максима. Он сразу прикрыл ладонями свою наготу, ее самое заметное место, которое тоже сжалось от страха. Ведьма, почувствовав власть, «залилась» истерическим смехом, чем еще сильнее напугала бедного инженера. Она хлопнула в ладоши, и метла сама начала летать по кругу вдоль стен. Затем, резко подлетев сзади инженера, палка метлы пролезла ему между ног. Она подняла Максима над полом и он, машинально согнувшись, обхватил палку руками. Метла стала быстро катать Гайкина по комнате, самостоятельно облетая препятствия, печку, емкость, шкафы, а инженер невидимой силой словно примагнитился к ней. Елизавета Максимовна, успокоившись, постепенно принимала привлекательный вид, но была голой. Летевшие на инженера шкафы, столы и углы печки, вынуждали его уворачиваться от столкновений. Он пытался задержать свой взгляд на Елизавете Максимовне, но и она тоже быстро проносилась мимо него. Через несколько секунд ведьма уже стояла возле кровати в светлом халате и красных чулках, и с иронией наблюдала за летавшим по кругу инженером.  

Гайкин решил извиниться.  

– Елизавета Максимовна, простите меня, я не хотел ничего такого, – говорил он, налету вращая свою голову в сторону ведьмы, пытаясь уловить по взгляду ее настроение.  

В висевшем на стене большом прямоугольном зеркале возле входной двери комнаты показался светлый силуэт товарища Сталина, одетого в белые просторные кальсоны и нательную рубаху, с дымящей курительной трубкой во рту. Вождь прищуренным взглядом внимательно наблюдал за происходящим, вплотную прижавшись к зеркалу лбом с другой его стороны.  

Гайкин, пролетая мимо, попытался поприветствовать товарища Сталина, как полагается, помахав правой рукой. Но, у него не получилось, так как нужно было держаться за палку метлы. Единственное, что удалось, так это несколько раз виновато кивнуть головой. Мол, опять, товарищ Сталин, со мной случился конфуз, и я с достоинством летаю по кругу.  

Вождь толстым указательным пальцем почесал свой живот, как-то неприлично сунул курительную трубку глубоко себе в рот, затем с досадой или некоторым равнодушием махнул рукой вниз, повернулся спиной к комнате, и, не спеша, пошел вдаль. Гайкину по причине головокружительного полета трудно было определить эмоции вождя. Все, что пришло ему в этот момент «в голову», так это тоже перед ним извиниться. Он крикнул.  

– Извините, товарищ Сталин! Простите! Больше подобное не повторится!  

Елизавета Максимовна заулыбалась. Она жестом руки остановила полет, и метла приземлилась на разноцветный пестрящий ковер посреди комнаты, освободив от себя инженера. Гайкин лежал на спине, боясь шевелиться. Лишний раз испытывать свою судьбу он не желал. Елизавета Максимовна в красных чулках и светлом халате медленно подошла к инженеру и присела ему на верхнюю часть живота, разместив прекрасные ножки по сторонам и слегка прижав их к бокам инженера, так, чтобы эротичным видом сильно его не возбуждать, но при этом продемонстрировать свою силу и власть.  

– Гайкин, ты же понимаешь, что я могу сделать с тобой все что угодно! – с уверенным взглядом и с чувством прекрасного превосходства сказала она.  

– Извините, Елизавета Максимовна, я больше так не буду, – в очередной раз извинился Максим, чувствуя волнующее напряжение внутри. Власть и сила девушки заставляли его трепетать. Ее фигура, эротично согнутая по причине сидения на его животе и приятная форма ног, не могли оставить его равнодушным. От нее восхитительно хорошо пахло свежестью морозного снега, ароматно-сладкими розами и нежной зеленой хвоей. Елизавета Максимовна заправила подол халата себе между ног, чтобы нечаянно не представились взору Максима ее интимные зоны. Стройные ножки в красных чулках были открыты чуть выше колен, но и этого было достаточно, чтобы сводить инженера с ума, и он чуть не терял сознание от стремительно нарастающего возбуждения.  

Ведьма похлопала ладонями ему по щекам.  

– Успокойся, слышишь! – сказала она. – Катя Гудкова просила меня за тобой присмотреть. Через меня будешь получать задания партии ведьм-проводниц. Я в этой партии не состою и политикой не занимаюсь. Но, ты все равно станешь беспрекословно все выполнять, и я за этим обязательно прослежу. И если что-то будет не так, поверь мне на слово, я тебя накажу. И это будет выглядеть совсем не так, как ты себе представляешь. Можешь считать меня своей госпожой, но без всяких фантазий.  

Елизавета Максимовна вытащила из кармана халата небольшую заколку в форме маленького симпатичного черепа. И, собрав свои длинные темные волосы на голове «в хвост», несколько раз скрутив их и обернув вокруг основания, закрепила заколкой. Получилась симпатичная прическа в форме бутона цветка. Для чего прихорашивалась ведьма, ведь до утра еще предстояло поспать, инженеру было не ясно. Но он оценил это действие, как знак внимания к своей скромной персоне и может быть у него появился маленький шанс на развитие нормальных отношений.  

– Я тебе уже говорила, что не проститутка и без симпатий и чувств любовью ни с кем не занимаюсь. И никому не позволю, никогда, манипулировать мной. Мне плевать на порядки, которые установили бестолковые коммунисты, на все их брачные договоры и призывы к труду. Скорей всего, их власти скоро будет конец. Я прилетела к тебе по просьбе сестер-проводниц. Но и твои навыки в труде мне тоже должны пригодиться.  

– Но, Вы же меня постоянно соблазняете, Елизавета Максимовна. Своим видом и нарядами. Чулками красными гипнотизируете. Я же нормальный мужчина и не могу так спокойно на все реагировать, – немного успокоившись, сказал Гайкин, наблюдая снизу-вверх, как прихорашивается ведьма, взявшая в руки маленькое зеркальце и уже приводившая в порядок свое лицо с помощью крема или магического зелья.  

– Работа у меня такая, дорогой ты мой, – ответила ведьма, – я же не указываю, что делать тебе на твоей работе.  

– Неужели, Елизавета Максимовна, Вам доставляет удовольствие, издеваться над мужчинами. Я же и так готов сделать для Вас практически все.  

– Но, тебе же нравится мой сексуальный наряд и вся моя эротичность. Признайся! Неужели тебе приятней было работать на меня, если бы я была страшной и старой?  

– Нет, конечно, – согласился Гайкин, – но хотелось бы взаимности и чтоб по любви.  

– Ну так добейся взаимности, докажи своей верной службой и хорошим трудом для меня. В чем проблема?  

– Так, Елизавета Максимовна, и состариться скоро можно, – слегка засмеялся Максим, – в ожидании вашей любви.  

– Девушка то была у тебя? – у Елизаветы Максимовны, казалось, пропал злой интерес как у ведьмы, она осторожно слезла с Гайкина и прилегла животом вниз рядом с ним на ковре.  

– Была когда-то давно, – признался Максим, – но не сложилось.  

–- А почему так? В чем причина?  

– Зарплата была маленькая на моторном заводе, с жильем тоже были проблемы. Нашла себе в итоге другого, побогаче, – поделился Гайкин.  

– Ну ничего, не отчаивайся, найдешь себе еще. Вон ты какой деловитый, – Елизавета Максимовна рассмеялась и по-дружески потрепала Максима за нос.  

– Я может быть в Вас влюбился, Елизавета Максимовна, – признался Гайкин.  

– В меня? – она снова рассмеялась. – И в Катьку Гудкову, я знаю, потом и в меня. Наивный ты. Мы же ведьмы и не можем влюбиться и выйти замуж.  

– Почему не можете? Насколько мне известно, некоторые женщины покидают сообщество ведьм, потом выходят замуж и рожают детей.  

– Это не про меня, Гайкин, – ответила ведьма, – хочешь знать, как я попала в сообщество ведьм? Расскажу. Я родом из маленькой деревни, расположенной недалеко от Шамор. Приехала в город девчонкой. Пыталась работать, сначала на ферме, потом в магазине. Меня скоро пристроили к партии коммунистов. На основании партийных привилегий и их дурацких законов меня постоянно принуждали к заключению брачных союзов. Старые потные мужики, занимавшие должности. Я же молодая, Гайкин, и хочу, чтобы все по любви. За неповиновение последовали наказания, и я очень обиделась на мужчин и коммунистов. Потом встретила сестер и ушла жить в лес. Так что, ведьмами, Гайкин, не рождаются, ими становятся.  

– Ладно, – сказала Елизавета Максимовна, – Ночь уже поздняя. Давай спать. Завтра утром получишь задания. И чтобы больше никаких красных трусов рядом со мной!  

И они принялись спать.  

В ожидании этой желанной ночи рабочий день инженера тянулся необычайно долго, как уныло-серый коридор перед красивой картиной. Постоянное возбуждение мешало работать и казалось, привлекало внимание. Очень трудно было сосредоточиться на мелких деталях и почти невозможно было регулировать сложные механизмы. Закрутить простой болтик доставляло труда и Гайкин несколько раз с раздражением бросал отвертку на стол, потом долго искал болтик на полу и себя проклинал. В первую очередь за слабость.  

– Что-то ты сегодня, друг, возбужденный такой? – на состояние инженера обратил внимание Горин. Егор принес для работы несколько схем. – Слышал последнюю новость? Коммунисты хотят прикрыть единственный станок по производству магических чулок, дали задание разобрать его на отдельные механизмы, и чтобы мы собрали из них второй станок для производства красных трусов. А? Каково? И как теперь на подобное заявление отреагируют ведьмы? С ума по сходили, пахнет войной. Как дела то у тебя с этой ведьмой, Снежковой?  

– Да, нормально все, – немного заметно стесняясь, ответил Гайкин.  

– Вижу, я что нормально, – рассмеялся Егор, – Смотри, если что, скажи только, в свете последних событий, мы ее сразу отправим обратно, в лес, туда откуда пришла. Коммунистам наши сотрудники дороги.  

– Да, не нужно, Егор, правда, все хорошо, под контролем, – соврал немного Максим, не желая расставаться с Елизаветой, так как был в нее уже достаточно сильно влюблен. А может быть околдован.  

– Ну ладно, дело твое, – ответил Егор. – Задание сегодня такое. С утра появится на заводе лесник, и ты заточишь топор ему для работы. Часам к десяти прилетит Полетаев, сержант дорожной службы. Посмотришь его ступолет, еще первого образца, в форме ступы. Что-то он у него не летает. Разберешься, что к чему, вот функциональная схема, возьми, – он протянул инженеру заводской документ с чертежами.  

– Во второй половине дня к нам на завод приедет большое начальство. Скорее всего из Москвы и местное партийное руководство. Просили собрать всех работников в зале музея. Так что, готовься, – сказал Горин.  

– А что нужно делать? – поинтересовался Максим.  

– Правильно и в нужный момент улыбаться, – ответил Егор и ушел в другой цех.  

Гайкин некоторое время был недоволен, ему придется по работе еще точить всем желающим топоры. Но мнение свое изменил, когда перед ним появился старый знакомый – здоровенный лесник Григорий Степанович – тот самый попутчик и сосед по купе поезда, с которым они вместе ехали до этих Шамор.  

– А, здравствуй, шалапай, – медвежьим тоном, как показалось, прорычал лесник. И крепко сжал ладонь инженера, так сильно, что Максим еле стерпел. – Рассказывай, как дела? Как устроился здесь на заводе? Слышал, что ведьмы тебя достают. Ты скажи, я им лицензию то отрублю в миг, – и он показал на громадный топор, который видимо принес заточить.  

Они вошли в одну из комнат цеха, в которой находился большой наждачный станок. К нему также была прикреплена инструкция по применению, а значит, он тоже был не простым и имел магические свойства. Максим вставил в специальное место топор и прочитал необходимое заклинание, Григорий Степанович при этом стоял в стороне.  

Ты точи, точи топор  

Как и вдоль, так поперек  

Кровью смоется позор  

Чтоб закон ты уберег  

Сам летай теперь топор  

Голову руби, клади у ног  

Не уйдет преступник, вор  

Хулиганам дай урок.  

После включения рубильника на станке топор затачивался автоматически, стоило только слегка придерживать его рукоять. При этом яркие сверкающие искры разлетались по сторонам так сильно, что Григорий Степанович даже прикрыл ладонью лицо, а Максим попросту отвернулся.  

– Никак не могу привыкнуть к подобным фейерверкам, – признался лесник.  

– Да, уж, зрелище не для слабонервных, – согласился Максим, и как бы в шутку добавил, – А что, Григорий Степанович, много голов отрублено этим топором.  

– Да уж, хватает, – ответил лесник.  

– Вы же еще и в партии состоите? Партия леших и лесников называется, вроде. Тоже имеете виды на власть? – поинтересовался Максим.  

– Да какой там, – ответил лесник, – оно нам надо? Это ведьмы, менеджеры и коммунисты. А нам все равно с кем, главное, чтобы с нами считались. И мы всегда рядом, нас уважают, – грубым басом ответил лесник.  

– А почему все равно с кем, Григорий Степанович?  

– Потому что все партии, пацан, одинаковы, – ответил лесник и спрятал свой топор силы – колун в кожаный специальный чехол. – Мой тебе совет, никогда не суйся в политику. А поддержи самого сильного в нужный момент. И будет тебе счастье. Ты лучше скажи, что там у тебя с ведьмой. Может помочь?  

– Да нет, Григорий Степанович, не нужно, – отказался Максим.  

– Запомни, парень, чтобы не говорили тебе ведьмы, все они любят силу и уверенных в себе мужчин. Слабых они только используют в своих целях и все. Я вот, свою Степаниду в свое время так получил. Знаешь, какая властная ведьма была – очень жестко подчиняла мужчин. Но, красивая девка, – Григорий Степанович смачно причмокнул и восторженно покачал головой, вспоминая внешний вид Степаниды, – глаза большие, зеленые. Ресницы такие, – он показал широкой «клешней» ладони вероятно размеры, – фигура крепкая, сильная. Как зажмет кого у себя между ног. Но когда я убедил ее силой, для аргументов достав свой топор из чехла, знаешь какая хорошая баба стала опосля. Из ведьм ушла и родила мне троих ребятишек. Так, что, паря, дуй себе в ус и дерзай. А если что, говори, я с этим делом тебе помогу.  

– Хорошо, я все понял, – ответил Максим, наблюдая как широкая спина Григория Степановича, одетая в просторный тулуп, в вразвалочку по глубокому снегу удаляется в сторону города. Лесник всегда ходил только пешком для поддержания хорошей физической формы.