Твердь. Мирный берег.

В это время года чувство легкости и обновления несмотря ни на что, расталкивают все тяготеющее над сердцем, все гадливое, все то, что успело скопиться, свить свое колючее гнездо в сердце за миновавшую зиму, и вот новые чувства, уже по- хозяйски будоражат душу, наполняя ее свежестью и ароматами весны.  

Так было каждую весну.  

Рикслем Ярк- старший инспектор, лейтенант второго полицейского участка Тихой Гавани, стоял сейчас на перекрестке Семнадцатой и Третьей Северной улицы, ожидая, когда на светофоре вспыхнет зеленый разрешающий фонарь.  

Свое имя- Рикслем, он не любил, предпочитая сокращенное «Рик». Когда- то в дни своей юности, он даже подумывал над тем, чтобы сменить имя на другое, но так и не решился на это.  

Осенью Рику исполнилось сорок девять лет, а это значит, что уже поздно что- либо менять в своей жизни.  

Она состоялась.  

И имя, и уклад жизни, и образ мыслей.  

На прикрепленном к световому столбу светофоре, горел красный фонарь, мимо Рика проезжали машины, пожилая женщина в сером пальто стояла рядом с ним, держа в правой руке черную сумку для продуктов.  

Вторая половина дня перевалила к вечеру, солнце ярко светило справа между рядами фасадов домов, клонилось к горизонту Тверди.  

Растущие вдоль дороги деревья еще не оделись листвой- стояли голые, но их ветки- усеянные бородавками набухающих почек, готовились вот- вот заблестеть молодой зеленью.  

Небо очистилось от туч, и на асфальте тротуаров и дорог лежали гладкие лужи.  

Пахло весной.  

Ветра не было и погода вполне стояла теплая, но Рик все таки одел легкий, непромокаемый плащ- и сейчас прел в нем, на его носу появилась испарина.  

Черную шляпу он сдвинул на затылок- как любил всегда ее носить.  

Вспомнил Лайну, и довольный усмехнулся- она всегда выговаривала ему за подобный вид.  

«- Рик, так ты выглядишь, как шаромыга! »  

Лайна.  

Его весна.  

Прекрасный день.  

Где- то сверху за спиной Рика, прогрохотал состав городской электрички, отражаясь раскатистым эхом от умытых недавним дождем, стен домов, покатил дальше по железной эстакаде, унося с собой протяжный гул и стук колес.  

На светофоре загорелся зеленый фонарь.  

Расстегивая верхнюю пуговицу плаща, он шагнул в сторону дороги.  

Когда- то, лет пятнадцать назад, светофоры переключал дорожный полицейский, но потом их убрали- на светофоры установили электрические реле и в людях, управляющих световыми сигналами отпала всякая необходимость.  

Это было давно.  

Он даже помнил рукоятку переключателя- черную, холодную, опостылевшую.  

Все случилось быстро, Рик даже не успел среагировать, отскочить назад- красный, двухместный «Забияка- 7В» мелькнул перед ним в полушаге, окатив его из лужи мутно- грязной водой.  

Женщина с сумкой громко вскрикнула.  

Машина, сверкая новенькой краской, быстро удалялась от перекрестка, оставляя за собой слабый туман выхлопных газов. Рик успел заметить ее номер- АЕ 380. Последнюю- четвертую цифру номера, он не разглядел.  

АЕ 380.  

Красный «Забияка».  

– Гаденыш.  

Рик озираясь по сторонам, двинулся через перекресток, и перейдя на противоположную сторону улицы, начал стряхивать с плаща грязь.  

Только размазал.  

На черной коже плаща вид грязи казался вызывающим.  

Плащ пришлось снять и нести, перекинув через правую руку.  

До ресторана «Братья Хо» оставалось чуть больше квартала.  

Он постарался успокоиться, но от весеннего настроения уже не осталось и следа.  

Теперь, шагая по улице без плаща, в своем новом, купленном зимой черном костюме, Рик начал зябнуть.  

Солнце светило в лицо.  

Он полез в карман пиджака за папиросами и бензиновой зажигалкой.  

Закурил.  

Нет, успокоиться уже не получится.  

«Забияка» новой модели.  

Дорогая игрушка. Ее хозяина будет легко найти, но прижать не получится- себе дороже. Хотя, если подойти к этому делу серьезно...  

Рик сплюнул на тротуар.  

Не получится.  

Даже если ты полицейский.  

Что- бы отвлечься, стал думать,, о предстоящем деле.  

Проходя мимо витрин магазинов, Рик Ярк мельком смотрел на их содержимое, дымил папиросой и обходя лужи, старался не запачкать свои лакированные черные туфли.  

– Рик, ты выглядишь, как похоронный агент. – Так ему сказал сегодня Абром Хлой.  

Оглядывая свое отражение в стеклах витрин, Рик оставался вполне доволен собой- черный костюм, туфли и шляпа.  

Похоронный агент.  

Видел бы ты, Абром, похоронных агентов!  

Разве они ходят в таких костюмах?  

Рик посмотрел на свой пиджак.  

Нет, они так не ходят.  

Откровенно говоря, он как- то не присматривался ко внешнему виду агентов похоронных контор- вечно улыбчивых, и всегда скорбящих, но признать себя их подобием не хотел.  

Хороший костюм.  

Лайне он таким нравился.  

Себе тоже.  

Дойдя до угла квартала, где начинался Сиреневый бульвар, он свернул налево и пошел вдоль дороги по тротуару, предусмотрительно держась подальше от проезжей части.  

Красный «Забияка».  

Ну- ну.  

Кобура с пистолетом на левом его боку, скрываемая хорошо скроенным пиджаком, приятной тяжестью отдавалась при каждом шаге.  

До ресторана оставалось идти немного.  

Собственно «Братья Хо» раньше был обычным третьесортным баром, где собирался весь сброд близлежащих кварталов, от рабочих мебельной фабрики, до бродяг и безработных, и носил тогда звучное имя «Рапсодия», хотя из музыки там был только потрепанный граммофон, с большой латунной и помятой в потасовках, трубой, и двумя официантками- крепкими, грудастыми дамами, склонными к грязным выражениям, и обладавшими пронзительными и отвратительными голосами. Рик посещал «Рапсодию» года полтора назад, пропитался там смрадом забегаловки и оглох от рева официантки Лолли, то и дело кричавшей в сторону окошка раздачи- «Стернг, еще порцию Страшного огня»!  

Страшный огонь- мерзкое пойло, считавшееся там фирменным коктейлем, при одном воспоминании о котором, желудок Рика испуганно дернулся.  

Через дорогу, на редких скамейках Сиреневого бульвара, никого не было- люди шли по асфальтированной дорожке вдоль голых деревьев по своим, вечерним делам. Кто- то прогуливался с собачкой.  

Мимо Рика прошла пожилая чета- неспешно, тихо беседуя между собой. Рик посторонился, уступая им дорогу, бросил в урну давно погасшую папиросу, и полез в карман пиджака за второй.  

Солнце- весеннее, радужное, неумолимо катилось к закату.  

Все- таки он не верил в перерождения.  

Нет.  

Можно сколь угодно долго распыляться о «новом качестве» или «втором дыхании», но поверить в качественно новое «дыхание» «Рапсодии» он не мог.  

Такое «дыхание», ничем нельзя перебить.  

В этом Рик был абсолютно уверен.  

Хотя кто- то из их участка был в «Братьях Хо», и вроде даже остался доволен.  

Хм.  

Он дошел до большого универмага «Заря», который в прошлом году пережил неудачное ограбление и два пожара- с широким, мраморным крыльцом и просторной автостоянкой справа.  

Лайна, что- то просила его купить, вспомнить, что именно Рик не смог, и быстро перестал об этом думать, приняв, как неизбежное зло.  

За «Зарей» тянулся громоздкий и длинный бастион восьмиэтажного доходного дома- респектабельного, с высокими ступенями подъездов, и дорогими, кованными решетками на входных дверях. Проходя мимо крыльца, Рик увидел скучающего за стеклом двери седовласого швейцара в темной, с галунами, расшитой золотом ливрее.  

Старый лакей скучал.  

Рик подумал, о предстоящем вечере.  

Конечно же, рассчитывать на то, что в «Братьях Хо» он застанет Мурклая- не приходится, но по крайней мере вечер обещает пройти спокойно. Опять- таки есть возможность посидеть в ресторане, послушать хорошую музыку и выпить рюмочку водки за счет полицейского управления.  

Редкая и приятная возможность.  

Он поднял правую руку и посмотрел на часы на своем запястье.  

До конца смены еще три часа!  

Мурклая разыскивали за угоны машин.  

Обычный угонщик, не брезговавший и квартирными кражами. Вряд ли такой тип сунется в ресторан, даже если это бывшая «Рапсодия». Но информацию стоит отработать.  

Тем более за счет полицейского управления.  

Рик тепло улыбнулся.  

Управление не обеднеет.  

Он вспомнил фасад дома шефа городской полиции- настоящий особняк, с обложенным мозаичной плиткой фонтаном, и почувствовал раздражение.  

Не обеднеет.  

Перед автобусной остановкой уже маячил рекламный щит заведения- большой, установленный на двух бетонных столбах, в виде стилизованного сердца, в центре которого была изображена полуголая, смеющаяся девица, державшая в руках музыкальную трубу. Груди нарисованной девицы торчали вперед, и на взгляд Рика, имели неправдоподобные и чудовищные пропорции к ее телу. Может у художника был бесконечно долгий период воздержания, так необходимый для творческих метаний и поисков себя?  

Хотя... Как известно- художника всякий может обидеть. Наверное, у парня рисовавшего девицу, никогда в жизни не было возможности взглянуть на женскую грудь.  

Рик усмехнулся, он подумал, что художник вполне мог рисовать свой шедевр с натуры, найдя в своих диких поисках музу для творчества.  

Выключенные сейчас неоновые лампы образовывали под «сердцем» слово «Братья Хо».  

Братьев Хо, Рик ни разу не встречал.  

За автобусной остановкой находился и сам ресторан.  

«Братья Хо» занимал теперь весь первый этаж трехэтажного здания полувековой постройки, окна первого этажа пропали, их заложили и сравняли слоем новой штукатурки со всем фасадом, но зато входные двери теперь стали просто огромные- высокие и широкие, отливающие бронзой и сверкающие стеклом. По обе стороны от дверей ресторан охраняли два, разинувших пасть, гипсовых льва.  

Дверь Рику открыл молодой и крепкого телосложения улыбчивый швейцар.  

– Добрый вечер. Прошу вас.  

Рик улыбнулся в ответ, и молча прошел в широкий вестибюль, думая, какое чувство вызывает его визит в ресторан у сидевшего где- то в соседнем кафе, Аброма Хлоя. Слева от Рика вся стена представляла из себя мозаику из цветного стекла и зеркал, справа за длинной, деревянной стойкой, покрытой красным лаком, находился гардероб.  

Двое мужчин в расстегнутых пиджаках о чем- то пьяно и не громко разговаривали, облокотившись о столик для шляп.  

Рик не стал задерживаться и сразу пошел ко входу в зал, откуда доносилась музыка, свой перепачканный грязью плащ он нес в левой руке.  

Войдя в зал он сразу понял, что «Рапсодия» давно и безнадежно умерла- здесь все кричало о деньгах, и вне всякого сомнения- о новых людях, владеющих рестораном.  

В погруженном в полумрак просторном зале, где половина столиков пустовала, ожидая вечера, пахло духами и табачным дымом, возле сцены горели электрические лампы в виде языков пламени, и на ней небольшой оркестр играл тихую мелодию «Дорогая без тебя»- грустно и вполне профессионально. Рик обратил внимание, во что были одеты музыканты- мужчины в черные, строгие костюмы, певица, высокая, хорошо сложенная молодая брюнетка, в дорогом, кремового цвета платье, расшитом сверкающими блестками. Голову ее украшал перламутровый ободок, с большим белым и пушистым пером.  

Он глянул на свой костюм, с досадой отметил, что вполне сойдет здесь за одного из музыкантов.  

– Дорогая, без тебя  

нет покоя, согласись,  

что и ты сейчас одна,  

изо мрака снов явись.  

Дорогая, без тебя...  

Рик прошел к свободному столику у правой стены, рядом с белой колонной, повесил плащ на выгнутую спинку деревянного стула и сел, положив руки на колени.  

На укрытом темно- бордовой скатертью столе, стояла тяжелая пепельница зеленого стекла, стаканчик с салфетками и притушенная цветным абажуром, низкая лампа.  

Он непринужденно осмотрелся вокруг.  

Если Мурклай и был тут, то не за ближайшими к Рику столиками. Некоторые посетители сидели к нему спиной, и понять, есть ли среди них разыскиваемый, Рик не мог.  

К нему уже шла официантка- невысокая девушка, в форменном, коротком платье из голубого шелка, в белом фартуке.  

Девушка была красива.  

Хозяева ресторана умели подбирать свой персонал.  

Интересно, подумал Рик, есть ли тут модель, позировавшая художнику для рекламы?  

Официантка остановилась перед Риком, в ее руках появился блокнот и карандашик.  

– Добрый вечер. Что будете заказывать?  

Рик поклялся бы в том, что она улыбается ему самой теплой и радушной улыбкой, как если бы он был ей родным братом.  

«- Отцом. Старый ты, козел», – подумал Рик.  

Настроение у него сразу скисло.  

– Добрый вечер. Еще рано. Принесите мне, пожалуйста, какой- нибудь салат и апельсиновый сок, – он улыбнулся ей в ответ. – Буду коротать вечер один.  

Девушка ушла.  

Он проводил ее взглядом, отметив про себя, что и ноги у нее, тоже красивые.  

Нет, Рик не увязался бы за ней хвостом, предложив она ему такую возможность. Он счастлив с Лайной и надеется, что и она счастлива с ним, хотя между ними иной раз и возникают размолвки, ну так у кого их нет? Но глядя в след официантке, он видел свои ушедшие года.  

Мда.  

Ушедшие года.  

Как осенние листья.  

Не самые оптимистичные размышления.  

«- По крайней мере, парень, из тебя еще не сыпется песок. »  

Он опять осмотрелся- Мурклая не было по близости.  

Через входную дверь в зал никто не входил, и никто не выходил из него.  

Рик стряхнул с папиросы пепел в массивную пепельницу, коснулся рукой ее зеленого стекла, посмотрел в изумрудную игру света на ее гранях.  

Такой и убить можно- запросто.  

Оркестр заиграл новую мелодию, на этот раз «Обрыв любви».  

Контрабас и барабанщик задавали темп, саксофон кричал об отчаянии, а певица пела глубоким, хорошо поставленным голосом, приковывающим к себе внимание слушателей.  

Да, хозяева этого заведения поставили свое дело на широкую ногу.  

Через несколько минут его заказ стоял перед ним на столе, но к своему удивлению, Рик увидел перед собой, рядом с фужером апельсинового сока и маленькой тарелочкой с салатом, запотевшую бутылку дорогого коньяка.  

– Девушка, это ошибка, я не заказывал коньяк, – на эту бутылку коньяка у него попросту не было денег.  

Она мило улыбнулась, приветливой улыбкой официантки:  

– Это вам от нашего ресторана. Приятного вам вечера, – девушка обворожительно улыбнулась и ушла.  

Рик взял в руку высокий фужер с соком, отпил- провожать официантку взглядом он не стал.  

Что- то неприятно кольнуло в груди.  

«- Приятного вам вечера. »  

Его узнали.  

Ему поднесли коньяк.  

По- приятельски.  

Рик считал, что полицейский должен ловить бандитов, а не принимать от них подачки. Те, кто называли себя братьями Хо, вложили в ресторан сумасшедшие деньги, и эти деньги они вряд ли заработали торгуя пирожками на вокзале. К тому же честному человеку без разницы, кто пришел к нему- полицейский, бизнесмен или торговец носками, и он не станет от доброты душевной, ставить перед ним коньяк, который стоит больше, чем Рик зарабатывал в своем участке за пару недель.  

К коньяку он не притронулся.  

Рик раздавил в пепельнице окурок папиросы, подумал, что с его работой курить он не бросит- закурил третью папиросу.  

Время шло.  

Он просидел так еще два часа.  

Оркестранты ушли на перерыв. Они сели за два столика у самой сцены.  

Салат в тарелке Рика, уже исчез.  

Хороший салат. Хоть и недорогой.  

Вряд ли начальник полицейского управления станет такой заказывать.  

В зал вошли четверо- двое парней и две девушки, пройдя чуть дальше Рика, они заняли столик у второй от него колонны, были веселы и хорошо одеты.  

Он посмотрел назад ко входу в зал и только теперь заметил того, кто сидел за крайним столиком у задней стены, в самом углу.  

Этого Рик мог ожидать в самую последнюю очередь.  

Кайнс Грейн.  

Рик отвернулся, сделал глубокую затяжку папиросой и выпустил в проход между столиками длинную струю дыма.  

А этому- то, что здесь надо?  

Или частные сыщики стали настолько хорошо жить, что могут позволить себе посидеть в таком заведении, как это?  

Он вспомнил, как года три назад был с обыском в конторе Кайнса в рабочем квартале города- убогая, маленькая нора с продавленным креслом за обшарпанным столом. Его подозревали в сокрытии улик по одному щепетильному делу ( а дела о разводах всегда щепетильны, особенно если в последствии мужа- рогоносца находят с перерезанной глоткой), но ничего не нашли и ограничились штрафом.  

Рик не помнил за что.  

И так Кайнс Грейн.  

Кайнс- Проныра.  

Хм.  

Хотя. Какая ему разница, кто сидит за столиком в углу? Может он получил наследство? Может частный сыщик получить наследство или нет?  

Рика эта мысль позабавила, он тихо посмеялся.  

Частный сыщик получил наследство, расследуя бракоразводное дело.  

Он представил себе Кайнса, перерезающего кому- то глотку, и чуть не рассмеялся в голос.  

«- Я бы на это посмотрел. Надо будет спросить у него самого. »  

С одной стороны, Рик не любил частных сыскарей, среди них попадались откровенно паскудные типы и проникновение в чужое жилье было не самым тяжким из их дел- шантаж клиентов, кражи и даже убийства. С другой стороны, Рик не мог припомнить за Пронырой поступка, за который с радостью отправил бы его за решетку.  

Но как говориться- до поры, до времени...  

Курить он больше не мог.  

Положив окурок папиросы в переполненную пепельницу, откинулся на спинку стула, стал смотреть на отдыхающих музыкантов. Певица, улыбаясь слушала то, что ей тихо говорил высокий барабанщик.  

Вообще- то Рику надо было бы взять с собой напарника, но Гай уже третий день валялся дома с простудой ( фактически находился в запое и Рик, как мог прикрывал его от начальства), Фру был и без того завален делами и оставался молодой, недавно принятый на службу, двадцатипятилетний Мирол Дар. Рик справедливо рассудил, что бегать с поквартирными опросами в рабочем квартале, пытаясь раскрутить дело о недельной давности поножовщине, в домах, где не везде имелся лифт- прерогатива молодых. К тому же, молодежь надо беречь от искушений, а бутылка коньяка, предложенная в дорогом ресторане, это то еще испытание.  

Для наружнего наблюдения пришлось взять с собой Аброма, а в ресторан пойти одному.  

Рик довольный, улыбнулся.  

В зал вошли трое мужчин.  

Первый- высокий и худощавый блондин, с узкими скулами на бледном лице, был одет в темно- коричневый костюм из- под которого белела безукоризненная рубашка, а воротник украшал строгий, черный галстук с заколкой.  

Вторым- среднего роста, коротко подстриженный, в мешковатом, зеленом свитере, светлых, бежевых брюках и такого же цвета ботинках, был Мурклай.  

Третий- невысокого роста толстяк, в светлом, клетчатом костюме, плелся следом за ними, обмахивая свое круглое лицо, серой шляпой.  

Рик отвернулся, пригубил почти пустой фужер с соком.  

Ему не надо было лезть в карман пиджака за лежавшей в нем фотографией угонщика, что- бы убедиться в верности своих глаз.  

Они прошли почти до самой сцены, свернули вправо и устроились в углу за столиком.  

Он искоса глянул в сторону Кайнса. Тот лениво ковырял что- то в своей тарелке.  

«- Черт бы тебя побрал», – подумал он об угонщике. «- Пропал вечер. »  

Напарник, пусть даже молодой и «подверженный искушениям», очень бы сейчас пригодился.  

Трое.  

Брать угонщика в лоб, затея глупая. Можно позвонить в управление, что- бы прислали подмогу- кабинку телефона Рик видел в вестибюле, объяснить ситуацию, и ждать.  

Прошло двадцать минут- Мурклай и его друзья (если они были друзьями), никуда не выходили. Официантка принесла им две бутылки, тарелки с едой. Тот тип, что был одет в темно- коричневый костюм, закурил.  

Выглядели они спокойными.  

Прошло еще минут десять, и Рик уже окончательно созрел для звонка в управление, как оба друга, сидевшие с Мурклаем за столиком, спокойно поднялись и неспешно направились к выходу из зала. Они прошел мимо Рика, не повернув в его сторону, головы.  

Ушли.  

Музыканты уже были на сцене и играли медленную и грустную мелодию из фильма «Дорога к морю».  

Мурклай жестом позвал официантку, они коротко, о чем- то поговорили и девушка, указав рукой, куда- то в сторону темной ниши, за освещенной эстрадой, отправилась к другому столику.  

Мурклай отодвинул от стола свой стул и поднялся.  

Он спокойно оглядел зал, приглаживая обеими руками свои волосы назад, как это делают крутые парни в фильмах, и пошел за сцену.  

Дав ему скрыться в тени ниши, Рик поднялся на ноги и направился в ту же сторону, на ходу расстегивая свой пиджак, словно ему вдруг стало жарко.  

Он решил, что угонщик пошел в туалет, и другого удобного случая для его задержания может уже и не представится.  

За темной нишей висели тяжелые, черные шторы за которыми тянулся длинный, освещенный тремя висевшими под потолком электрическими лампами, коридор. В конце коридора хлопнула дверь. Рик расстегнул кобуру, достал пистолет, на ходу сняв предохранитель и взведя курок, побежал, буквально налетел на закрытую дверь. Ему понадобилось дважды ударить в нее плечом, чтобы щеколда с той стороны сломалась и дверь в туалет распахнулась.  

Слева шли закрытые кабинки, справа стояли писсуары, окно напротив двери было широко открыто.  

Ругая себя за медлительность, Рик кинулся к окну, влез на подоконник и, глянув по сторонам и вверх, спрыгнул на узкую площадку пожарной лестницы, замер прислушиваясь, посмотрел вниз, но до асфальта переулка было довольно высоко, а в самом переулке тихо. На это у него ушло несколько секунд.  

Уже стемнело.  

Рик глянул наверх. И в этот момент, откуда- то с уровня третьего этажа, где висела такая- же площадка, вспыхнул дважды огонь, сопровождаемый грохотом двух выстрелов. Одна из пуль звякнула о металл лестницы совсем рядом с ним.  

Целясь вверх лестницы, Рик как можно быстрее побежал по ней, цепляясь левой рукой за поручень, через минуту он проскочил площадку второго этажа, и уже взбегал к третьему.  

Стрелка он не видел, но зато слышал, как стихли торопливые шаги сверху. Либо мерзавец затаился, выжидая удобный момент, что- бы расстрелять его в упор, когда Рик начнет подниматься на площадку третьего этажа, либо уже на крыше- старается удрать.  

Выстрелов больше не было.  

Он никак не мог ожидать такой прыти от угонщика машин, тем более со стрельбой по полицейскому.  

Держа пистолет на уровне глаз, Рик оказался на площадке третьего этажа- последний, длинный участок пожарной лестницы поднимался вертикально вверх вдоль стены и терялся из вида в густой темноте.  

– Черт бы тебя побрал.  

Рик полез наверх.  

Сейчас он представлял из себя прекрасную мишень, один выстрел угонщика мог все решить. Взбираться по прутьям арматуры из которых была собрана лестница, с пистолетом в правой руке- дело не простое, Рик опасался, что он может выронить пистолет каждый раз, когда занятая оружием рука опиралась о ступень лестницы.  

Он добрался до края лестницы, и целясь в темноту перед собой, выбрался на крышу.  

Высокая двухскатная крыша уходила далеко вперед, обрываясь по обе стороны крутыми, плоскими боками, и на фоне высившейся стены ближайшего дома, освещенной светом уличных фонарей, Рик увидел удаляющуюся темную фигуру, шатаясь бегущую по коньку, мимо торчащих в небо вентиляционных труб.  

– Сукин ты сын.  

Он ступил на конек крыши- покатый, гладкий, жестяной и, боясь сорваться вниз, побежал вперед, смешно перебирая ногами.  

В воздухе пропало дневное тепло, справа дул слабый, пропитанный влагой, холодный ветер. Небо заволокло тучами, но дождя не было- сухая крыша лежала под ногами темной, горой.  

Рик не мог бежать быстро и явно отставал от Мурклая. Остановившись, он постарался прицелиться, но от холодного ветра его глаза начинали слезиться, все перед ним плыло.  

Выстрелил.  

Грохот выстрела глухо потонул в низком небе.  

Фигура впереди продолжала удаляться.  

Снова он побежал вперед, постоянно глядя себе под ноги, где движение его ног и поверхность крыши сливались в одну мутную тень.  

Хлопнул далекий выстрел. Пуля едва чиркнула его плечо- обожгла, рванула ткань пиджака, Рик дрогнул и потерял равновесие. Взмахнув обеими руками он упал на тупой конек крыши, выронил пистолет и, ударившись грудью о жесть, заскользил вниз, туда, где шумели потоки машин, и желтый отсвет уличных фонарей разбавлял темноту, словно утренняя заря. Он выбросил руки вперед, упершись ладонями в гладкую поверхность жестяной кровли, подняв голову и растопырив в разные стороны ноги- скользил, лежа на животе, набирая скорость, туда, где за темным краем крыши, лишенном каких бы то ни было препятствий, матово светилась стена дома напротив, а край крыши- черный и плоский, быстро открывал за собой близкую улицу внизу. От его ранения до падения на крышу прошли мгновения, но Рику они показались вечностью.  

Еще секунда и его движение резко прекратилось- пряжка ремня брюк, зацепилась за торчавший стык жестяных листов, его пальцы, содрав кожу, проскочили загнутые края металла.  

Он замер.  

Рик замер в неподвижной позе, лежал вниз головой с раздвинутыми ногами и согнутыми в локтях руками. Пистолет исчез за краем крыши. Содранная на пальцах кожа, саднила. Уперевшись кончиками пальцев в холодную жесть и, затаив дыхание, Рик таращился на черный край крыши, слушая шум машин, проезжающих внизу по проезжей части улицы.  

Он лежал, боясь вдохнуть воздух, опасаясь, что малейшее движение может сорвать пряжку ремня со спасительной зацепки.  

Грохнуться с этой крыши, считай- с высоты четвертого этажа, на асфальт тротуара- перспектива не веселая. Он подумал, что под крышей должен проходить желоб водостока для дождевой воды, и этот желоб единственная его надежда. Правда, ухватиться за него, летя вниз головой, вряд ли получится, учитывая тот факт, что этот желоб, еще надо вовремя заметить.  

Рассчитывать на сидевшего сейчас в кафе, Аброма, не приходилось.  

Сколько времени потребуется Аброму, чтобы окончательно потерять терпение и пойти проверить, как обстоят дела у Рика в ресторане? Потом убедившись, что его нет, Абром должен начать поиски Рика, в чем Рик, собственно, очень сомневался. Абром скорее решит, что проморгал тот момент, когда Рик покинул ресторан, чем полезет искать его на крышу.  

На крышу Абром не полезет.  

Рик был в этом уверен.  

Дохлый номер.  

Он стал просчитывать свои шансы на спасение, если попытается выбраться на верх к коньку крыши самостоятельно и понял, что такая затея, хоть и не лишена смысла, но делает эти шансы весьма скудными- оторвать себя от зацепки, за которую зацепился его ремень, означало для Рика, лишиться сомнительной, но удерживающей его, спасительной «соломинки для утопающего». К тому- же он не был уверен в том, что его пальцы не заскользят по гладкой жести, когда на них перейдет большой вес его тела.  

Где- то слева, со стороны пожарной лестницы, послышались торопливые, мягкие шаги. Шаги быстро приблизились, стихли и грянул выстрел!  

Рик едва не дернулся.  

Он понял, что стрелял не один из друзей Мурклая- промахнуться с такого близкого расстояния по лежащему беспомощному Рику, было попросту невозможно.  

Он решил, что невероятное случилось, и там, на коньке крыши, стоит Абром Хлой.  

Потом раздался второй выстрел и шаги зашуршали совсем рядом с ним. Через секунду- другую, чьи- то цепкие пальцы буквально впились в лодыжку его правой ноги, до боли- потянули назад.  

Рик тихо произнес, его взгляд не отрывался от края крыши:  

– Абром, не выпусти! Тащи дружище!  

– Инспектор, ты бы хоть помог мне, – произнес знакомый голос позади Рика. – Я тебя один не вытащу.  

Рик пятился вверх, упираясь руками, кровь под пальцами делала ладони скользкими. Вот его уже схватили за полы пиджака, потом ноги Рика перевалили через конек покатой крыши и он лег на него животом- замер.  

– Будь здесь. Я сейчас.  

Рик не ответил, он пытался отдышаться, кровь билась у него в висках гулкими, тяжелыми ударами.  

– Сукин сын. – Рик задыхался, ему не хватало воздуха. – Сукин сын.  

Повернув голову вправо он увидел, как по крыше удаляется проворная, темная фигура.  

Через несколько секунд до Рика донеслись далекие слова:  

– Лежать. Пристрелю!  

Рик начал подниматься- трудно, тяжело. Его душили злость и еще не прошедший страх. Поднявшись на ноги, он не торопясь дошел до того места, где неподвижно стоял Кайнс Грейн. Справа от конька торчала квадратная вентиляционная труба, о которую частный детектив опирался спиной, по другую от него сторону, лежа на животе, держась руками за конек, распластался Мурклай.  

– Только дернись, – произнес Кайнс.  

– Пусть дернется, сука. – Рик уже доковылял до них и остановился, придерживаясь за левое плечо Кайнса.  

– Я сдаюсь.  

– Он сдается, Рик.  

– Когда это мы с тобой сошлись накоротке?  

– Только, что.  

– Я ранен. Ранен!  

– Он ранен, – рассудительно заметил Кайнс.  

Рик молча смотрел на поверженного противника, слушал свои шалые мысли- одну хуже другой.  

– Я вот, что думаю, Кай. Он мне не нужен.  

– Совсем?  

– Ага. А тебе? Ты чего сюда влез?  

– Так. Хотел его спросить кое, о чем.  

– Так спрашивай, а то ему жить осталось- всего ничего.  

– Я сдаюсь! Все! У меня нога...  

– Ты, что нибудь слышал? – Спросил Рик Кайнса. – Или мне почудилось? Я сейчас такое пережил- до сих пор трясет.  

– У меня слух плохой. Вот говорю с тобой, и то слышу через раз. Это просто машины шумят.  

– Там внизу?  

– Да, внизу. Очень высоко. Я знал одного парня, который любил бегать с пистолетом по крыше, так он сорвался и упал.  

Рик усмехнулся в темноту- эта игра слов начинала ему нравиться. Он сказал:  

– Бедняга. Его собрали?  

– Да. Лопатой. – Ответил Кайнс. – И потом долго замывали то, что осталось на асфальте.  

– Я ранен. У меня руки затекли! – Мурклай повысил голос, и в нем послышались визгливые нотки.  

– Нельзя, нельзя оставлять дворников без работы, – Рик покачал своей головой. – У них семьи, дети...  

– Одним подонком станет меньше. Хотя, он вряд ли разобьется насмерть.  

– Это почему?  

– С такой высоты, бывает что остаются живыми, – голос Кайнса звучал в темноте, рассудительно. – Но гипса на них потом тратят- чертову гору. К тому- же он не сможет даже читать.  

– Ослепнет?  

– Рик, подумай сам, кто станет за него держать книгу и листать страницы? Ты видел книги? Ими же убить можно! Да и не любят санитарки брать на себя лишнюю работу. Им из- под него еще надо будет утку убирать, задницу ему вытереть...  

– Срамно как- то.  

– Да, не почетно. Но может ему повезет, и он быстро отмучается.  

– Что поделать, если он сорвался, а мы не успели ему помочь.  

– Мы? Что ты, меня здесь вообще не было. Когда бедняга упал на асфальт, я был далеко!  

– Это, где- же, если не секрет?  

– У тети. Она старенькая. Ей нужно помогать.  

– Вытащите меня! У меня пальцы занемели!  

Рик посмотрел в темное лицо Кайнса и уже серьезно его спросил:  

– Ты его пас?  

– Его.  

– У тебя клиент остался без машины?  

– Рик, у меня сейчас вообще нет клиента. Сижу без работы. Я пас этого типа по своей инициативе. Даром.  

– Хм. Что- то новенькое. Награда полицейского управления- тоже хлеб.  

– Какой хлеб- крохи одни!  

– Я все расскажу! – Голос угонщика истерично зазвенел у Рика в ушах. – Если вы обещаете мне, что в деле не будет вооруженного сопротивления полиции, я вам такое расскажу, что вы обалдеете, ребята!  

– Он, что- то хочет нам сказать, Кай. Послушаем парня? Пусть исповедуется напоследок.  

– Пойдем отсюда, Рик. Я сам тебе все о нем расскажу. Он- подонок. Пусть летит. Не хочу тащить этот кусок дерьма через всю крышу. Даже для вознаграждения, это дело уже перестало быть, рентабельным.  

– Резонно. Сам он спустится быстрее. – И Рик довольный, рассмеялся- громко и весело.  

Недавнее его потрясение уже улеглось.  

– Я только пальцы ему разожму, – Кай склонился над лежавшим Мурклаем. – А то он еще час будет цепляться за свою никчемную жизнь...  

– Я сдаюсь, ребята, все вам расскажу! Честно! Без трепа! Прошу!  

– Он просит, Рик. Он хочет нам что- то сказать.  

Рик вздохнул, поморщился- правое плечо начинало болеть, и сказал обращаясь к Мурклаю:  

– Говори.  

– Я все расскажу, все.  

Через несколько секунд Мурклай лежал животом на коньке крыши. Рик обыскал его- пистолета при угонщике не было. Из правого кармана мешковатых брюк Мурклая, Рик извлек бумажный сверток.  

– Кай посвети чем ни будь, не вижу ни черта.  

В руке Кайнса вспыхнул яркий свет электрического фонарика, Рик прищурился, проворчал:  

– Не слепи меня.  

Сверток оказался замотан синей тесьмой. Рик содрал ее, разорвал оберточную бумагу и присвистнул:  

– Сюрприз, – под оберточной бумагой оказалась толстая пачка денежных купюр.  

– Я все вам расскажу.  

Кай ткнул пистолетом в затылок лежавшего ничком Мурклая и спокойно произнес:  

– Любой дурацкий номер, и я прострелю твою башку.  

– Я- все. – Мурклай тяжело дышал.  

Вдалеке, со стороны пожарной лестницы послышались чьи- то шаги. Рик оглянулся- в их сторону направлялась одинокая фигура.  

– Не стреляйте! – Крикнул низкий голос в темноте. – Охрана ресторана. Помощь нужна?  

– Нет, – крикнул в ответ Рик. – Спуститесь и ждите нас на площадке ниже. Мы скоро.  

– Ясно.  

Темная фигура скрылась из вида. Шаги стихли.  

Здесь, на темной крыше, под холодным, сырым ветром, Рик, в своем легком костюме, озяб. Упаковку найденную у Мурклая он положил в карман своих брюк.  

– Рассказывай. Не томи.  

– Я увел «Резвый 5», – заговорил Мурклай и голос его дрожал и булькал от волнения. – Первоклассная машина. Знаете сколько дают только за один ее двигатель? Пять тысяч! – В его голосе зазвучала скорбь. – Хотел завязать и махнуть на побережье на все лето. Солнце, океан, девочки...  

– Тюрьма «Зеленый мыс» тоже на побережье. – Произнес Рик и коснулся своего раненного плеча, поморщился от боли. – Только там прохладно. Загорать будешь в камере. Много лет. Без девочек.  

– Я не хотел в вас попасть! Это получилось случайно!  

– Я тебе верю, паренек. Если то, что ты скажешь будет серьезным делом, то я забуду про твою дурацкую выходку с пистолетом.  

– Серьезно? Еще как серьезно! Восемьдесят три тысячи монет!  

Кайнс Грейн присвистнул, сказал:  

– Это многовато для такого типа, как ты. Мама не учила тебя, что надо делиться с хорошими людьми? Это чертова куча денег. Я не верю.  

– Это правда!  

– Рик, ты веришь в добрую фею?  

– В фею? Я верю в налоговое управление.  

– Они оказались фальшивыми. Все деньги- были фальшивки! Но качество приличное. Я вышел на барыгу, который согласился их взять за пять процентов. Ну, думаю, четыре тысячи, это больше, чем ничего. Черт попутал связаться с этим дерьмом. Это вообще не мой профиль. Я нес образец фальшивок, чтобы показать его барыге.  

Рик спросил:  

– Чья машина?  

– Там были документы. Но я и так знаю ее владельца, следил за ним неделю.  

– Кто?  

Несколько секунд Мурлай молчал, видимо хотел подчеркнуть торжественность момента, потом ответил:  

– Дол Цапук. У него свой бизнес в столице, и здесь за городом есть рабочий цех. Они выпускают дорогую мебель.  

– Смешно. – Рик посмотрел в темноту, где светлело лицо Кайнса. – Забавно. Дол Цапук. Мне кажется, что этот говнюк, морочит нам голову, Кай. Цапук- состоятельный тип, влиятельный. Чтобы он связывался с фальшивками? Чушь. Не верю.  

– Хочешь продать нам тухлого зайца, паренек? – Усмехнулся Кайнс. – От этой истории несет дерьмом. Мы спустим тебя вниз как и обещали- с крыши.  

– Это правда! Деньги лежат у меня в гараже, в тайнике.  

– Какой адрес?  

– Речной переулок, дом семь. Это добровольное признание! Добровольное!  

Некоторое время Рик и Кайнс Грейн молчали.  

– Интересно, -произнес Рик сухо, – Забавно.  

– Надо брать парня, чем скорее, тем лучше, – сказал Кайнс. – Дол влиятельный дядя.  

– Пошли. – Рик попятился назад. – Уходим отсюда. – И Мурлаю, – Поднимайся.  

Через пару минут все трое добрались до пожарной лестницы, раненный в левую ногу Мурлай, то и дело вскрикивал от боли. Рик выглянул вниз, увидел на площадке третьего этажа охранника ресторана, который терпеливо застыл у перил, и громко сказал:  

– Принимайте груз.  

Где- то внизу на улице зазвучала полицейская сирена.  

Капли мелкого, холодного дождя, начали срываться с мрачного неба.  

Добравшись до окна, через которое он недавно выбрался на пожарную площадку, Рик перелез через влажный подоконник и оказался в помещении мужского туалета. Охранник- высокий, крепкий парень, с черными, как смоль, коротко стриженным волосами, и другой- низкого роста, коренастый крепыш, держали под руки поникшего, морщившегося от боли Мурлая. У закрытых кабинок стоял среднего роста блондин, широкоплечий, в спортивном костюме цвета спелой сливы, и по его вытянутому лицу блуждало выражение озабоченности.  

Рик заметил на пальцах его левой руки массивный золотой перстень.  

Кайнс легко перелез через подоконник и встал рядом с Риком, в его руке уже не было пистолета.  

– Хороший вечер, ребята, – произнес он с улыбкой. – Кто из вас предупредил этих парней, что за ними пришли?  

– Все это очень неприятно, инспектор, – блондин стоял, как вкопанный, смотрел на Рика, Кайнса он словно и не замечал. – Уверяю вас, что мои люди здесь, ни при чем. Мы сразу вызвали полицию. – Не сводя глаз с лица Рика, он левой рукой указал в сторону частного сыщика.  

– Господин Хо, я полагаю?  

– Всего лишь скромный управляющий, – он протянул руку Рику, представился. – Испак Джу. У нас приличное заведение. Вы ранены.  

Дверь в туалет распахнулась и в нее ввалился среднего роста, крепкого телосложения, мужчина, в клетчатых, черно- синих брюках- мятых, чье лучшее время давно миновало, несмотря на регулярную стирку, и синем, мешковатом свитере. Без шляпы. Его светлые волнистые волосы, торчали во все стороны, напоминая мочалку.  

В правой руке мужчина держал пистолет, в левой- полицейский значок.  

Абром Хлой.  

– Полиция! А... Рик, я смотрю- тебя нет... Это вот этот? – Светлые глаза Аброма смотрели на скорчившегося Мурклая. – Добегался.  

Правое плечо Рика ныло и отдавало до пальцев пульсирующей, противной болью. Обе ладони его рук были в крови, пиджак и брюки являли собой жалкое зрелище.  

Рика знобило.  

Он молча подошел к белой раковине у стены, открыл воду и нервно вымыл руки.  

Молча.  

Никто не проронил и слова.  

– Я хочу видеть официантку, которая их обслуживала.  

– Она уже здесь, – ответил Джу и кивнув, не громко позвал. – Элоли!  

Дверь в туалет тут- же открылась и уже знакомая Рику молодая официантка вошла и остановилась перед мужчинами.  

– Не здесь- же! – Рик поморщился.  

– Господин инспектор, я никому не говорила о вас!  

Рик, не весело усмехнулся:  

– Я не говорил вам, сударыня, что я инспектор полиции.  

Девушка молча посмотрела на своего шефа, потом словно опомнившись перевела взгляд на Рика.  

– Позови Фреска, – холодно сказал ей блондин, и девушка выбежала в коридор.  

Рик вытирал мокрые руки о несвежее, вафельное полотенце, висевшее на крючке рядом с раковиной.  

Полотенце было со следами темных пятен.  

Дверь в туалет снова распахнулась и вошел высокий парень, лет двадцати пяти, с длинными, светлыми волосами, в клетчатом, модном костюме. В руках он нес два пистолета, держа их за стволы.  

– Ребята подобрали у северной стены, – сказал он, протягивая оружие Рику.  

Рик не стал благодарить. Свой тяжелый, девятизарядный «Херк 32» он сунул в кобуру под пиджаком, второй пистолет, двенадцатизарядный «Оук 24», с белой, костяной рукояткой, спрятал в правый карман.  

Посмотрел на Мурлая.  

Тот весь сник, переместил свой вес на левую ногу, смотрел в пол.  

– Хорошая пушка, – буркнул Абром.  

– Мне надо позвонить, – сказал Рик, обращаясь к Джу. – С аппарата, который не прослушивается.  

– Инспектор, у меня в кабинете есть телефон, – блондин был сама любезность. – Пройдемте.  

– Аб, присмотри тут, – бросил он. – Кай, спасибо.  

Кабинет управляющего находился на втором этаже, куда вела узкая, ярко освещенная настенными лампами, деревянная лестница. В самом ее начале, на Рика буквально налетел выскочивший из боковой двери полицейский сержант- среднего телосложения, гладко побритый крепыш, в сдвинутой на затылок форменной фуражке.  

– Где?.. – Оборвав себя на полуслове, сержант узнал Рика, козырнул. – Добрый вечер, лейтенант. – За ним появился второй сержант.  

– Добрый. В вашей машине рация есть?  

– Откуда, лейтенант?  

– Они в мужском туалете. Я скоро.  

Рик вместе с управляющим, поднялись в кабинет- просторный, отделанный панелями из красного дерева, с массивным столом, которые были в моде еще лет тридцать назад. Стену, справа от занавешенного бордовыми шторами окна, украшала большая, написанная маслом, картина, изображающая тонущий в шторме, парусник. На столе стоял телефонный аппарат и яркая лампа на бронзовых, львиных ножках.  

– Он в вашем распоряжении, инспектор.  

Рик сел за стол на край глубокого, мягкого кресла, придвинул к себе телефонный аппарат, когда в открытую дверь мягко и тихо вошел полный, в темном костюме мужчина, лет тридцати.  

Собиравшийся уже выходить Джу, произнес представив его:  

– Инспектор, это наш Мас. Он посмотрит вашу руку. На флоте он служил медбратом.  

– Спасибо. Позже. Мне надо сделать звонок.  

Оба вышли, плотно закрыв за собой дверь.  

Достав из кармана своих брюк пачку денег взятую у Мурклая, Рик внимательно осмотрел верхнюю купюру. Фальшивка. Хорошая, добротная фальшивка. Вернув пачку обратно в карман, он поднял снял с подставки трубку черную телефона и связался с коммутатором:  

– Девушка, соедините меня с номером 73- 418. Добавочный 5. – Через пол минуты на другой стороне провода что- то щелкнуло, затрещало, и голос капитана Школа раздраженно произнес:  

– Второй участок. Слушаю.  

– Дик, это я. – Рик представил выпученные глаза начальника на полном, обрюзгшем лице и усмехнулся. – Мурклая взяли.  

– Ну и вези его сюда. Разберешься сам с этим недоноском...  

– Это не все. Нужна твоя помощь, срочно. Я не могу сейчас говорить об обстоятельствах дела, но думаю время не терпит.  

– Ну?  

– Нужна санкция на обыск и на арест. Как можно скорее.  

– На кого?  

Рик понизил голос, сказал:  

– Дол Цапук.  

Несколько секунд по ту сторону провода царила гробовая тишина, а Рик разглядывал парусник на картине, потом голос Дика Школы сотряс телефонную трубку:  

– Ты в своем уме? Какого черта ты там надумал? Если я сунусь к городскому прокурору с такой просьбой, то меня завтра же выпрут на улицу! Дуй в участок, здесь и поговорим.  

– Дик, времени нет.  

– В участок!  

– Ордер.  

– Что на нем?  

– Это не телефонный разговор. Мне нужна санкция и ордер. Поверь, дело серьезное.  

– Что у тебя на него может быть? Превышение скорости? Считай, что выговор у тебя в кармане!  

– Дело «восемнадцать», – спокойно проговорил Рик.  

Дело под номером 18 было заведено из- за распространения в городе фальшивых денежных купюр. Капитана чуть не каждый день вызывали в городское управление полиции, где ему и другим капитанам участков- «грели затылки».  

«Грели затылки»- выражение самого Дика Школы.  

– Ты в этом уверен? – Спросил его Дик.  

– Нет.  

– Какого же ты черта, звонишь мне с этим, да еще хочешь, чтобы я подставил свою башку? У него городской прокурор в друзьях ходит! Меня съедят вместе с...  

– Звони окружному прокурору, Дик. У нас есть свидетель. Улики по его словам...  

– Его словам! – Взвился Дик и Рик почувствовал как зазвенело у него в ухе. – Его слова- ничто! Дерьмо! Давай его в участок...  

– Мы теряем время. Прошел не один день. Завтра может быть поздно. Улики могут уйти. Я не уверен в том, что мы успеем сейчас. Необходимо провести обыск немедленно, в доме Цапука, и на его предприятии за городом. И не тяни с этим. Мы выезжаем к нему домой. У меня на руках пачка фальшивых купюр, тянет на тысячу монет. – Рик улыбнулся. – Повышение, Дик. Тебе даже дадут медальку. И пришли нам ребят.  

– Так какого- же ты черта, сразу не сказал?!...  

Когда голос начальника взорвался бранью, Рик с ухмылкой повесил телефонную трубку на латунную подставку и встал на ноги.  

Через десять минут с перевязанным плечом он шел через зал ресторана- впереди двое сержантов, почти волоком, тащили Мурлая. Кайнс двигался следом за Риком.  

Отклонившись к столику, за которым он еще недавно сидел, Рик снял со спинки стула свой черный плащ.  

Бутылка дорогого коньяка, бесследно исчезла.  

На улице во всю лил дождь- холодный и сильный, порывы ветра холодили лицо.  

Морщась от боли в правой руке, Рик на ходу одевал свой испачканный грязью, плащ. Полицейские направились к стоявшей у тротуара машине.  

– Абром, – сказал Рик, обращаясь к Аброму Хлою, зябко жмущемуся в своем свитере. – Останешься здесь, составишь протокол. Все как положено. Вот держи. Это было при Мурклае, – он отдал Аброму пачку фальшивых купюр.  

– Мне положен хороший стаканчик водки, – проворчал тот.  

Грейн был тут- же.  

– Я на своей, – произнес за его спиной голос Кайнса.  

– Тебе там нечего делать, – буркнул в ответ Рик:- Не суйся. Я напишу в рапорте о твоем участии- награду получишь.  

Он остановился, глядя в лицо частного сыщика.  

– На моей малышке форсированный движок. Я не буду путаться под ногами.  

Кайнс надел на голову свою шляпу, он был без плаща.  

– Знаешь, где дом Цапука?  

– Я даже знаю, где мочатся его собаки.  

Рик подошел к полицейской машине- скулящего от боли Мурлая, уже закованного в наручники, бесцеремонно запихивали на заднее сидение, один из сержантов, ворчал:  

– Не мог днем по- пьянствовать, урод?  

– Следуйте за нами. – Сказал им Рик. – По городу включите сирену, за городом едем по- тихому.  

– Ясно.  

Старенький, черный «Арно 8», лихо подкатил к бордюру, где мок под дождем Рик, открылась дверца и он сел рядом с Кайнсом.  

Поехали.  

Тент крыши протекал, и редкие капли воды падали на приборный щиток, где тускло светился циферблат спидометра.  

Позади них пронзительно завыла полицейская сирена, яркие фары следовавшей за ними машины, блестели в зеркалах заднего вида.  

– Твоя рухлядь не развалится по дороге?  

Кайнс рассмеялся и ответил:  

– Она еще тебя переживет, Рик.  

Рик.  

– Не накаркай.  

Он посмотрел в лицо частного сыщика- нос заострился, глаза в темноте блестят, со шляпы капает дождевая вода.  

– Я купил ее по дешевке. У меня есть хороший знакомый- своего рода талант. Он сделал из нее конфетку. Ваши полицейские гробы ее не догонят.  

Они мчались вперед, проскакивая перекрестки, распугивая прохожих, машины уступали им дорогу, «дворники» неустанно сбивали с лобового стекла потоки дождя.  

Кайнс включил радио и, глядя на дорогу, крутил ручку приемника- в салоне машины хрипло зазвучал оркестр Искристый водопад.  

– Я люблю «Бас подворотни».  

Кайнс молча усмехнулся.  

Промчавшись через кварталы деловой части города, они свернули на восток, где тянулись строения промышленной зоны Тихой гавани, а справа темнела вода реки. Где- то далеко за низким горизонтом, полыхнул синий свет весенней молнии.  

Яркий свет фар пробивал стену дождя и тонул в мелькании белой полосы разметки дороги. Через несколько минут, оставив позади себя мрачные строения складов текстильной фабрики, с редкими огнями фонарей, машина вильнула на повороте и, набирая скорость, устремилась мимо темных зарослей елового леса, растущего по обеим сторонам, словно высокие стены, сказочного замка.  

– Вряд ли, что найдем. – Кайнс неотрывно смотрел в лобовое стекло. – Прошло два дня.  

– Посмотрим.  

– Как у тебя плечо?  

– Нормально.  

В сыром салоне «Арно», надрывался оркестр Искристый водопад, голос их солиста пел:  

– Танцуй, танцуй, танцуй,  

Всю ночь, всю ночь.  

Звездная ночь, твоя ночь.  

– Где твоя мать, где твой дом?...- Затянул слова песни Кайнс.  

Лицо у него в этот момент было задумчивое, и какое- то глупое.  

Слух, у частного сыщика отсутствовал.  

И Рик рассмеялся.  

******* *******  

Дом Цапука- трехэтажный особняк, громоздкий, кирпичный, с высокой двускатной крышей, укрывался за кованным забором. По ту сторону ворот находился крошечный домик охранника, в единственном его окне горел желтый свет. Короткая аллея из голых, раскидистых деревьев вела к хозяйскому дому, где в свете двух ярких фонарей, угадывалась площадка парковки.  

Дождь перестал лить. На асфальтированной дороге, лежали черные лужи.  

Кайнс подкатил машину к самым воротам с выключенными фарами, заглушил мотор. Выключенное радио молчало. Они молча вылезли из салона «Арно» и направились к воротам. Темная фигура охранника уже поджидала их у ворот.  

– Полиция. – Рик показал в темноту свой, спрятанный в кожаный чехол, полицейский значок. – Откройте ворота.  

В руках охранника вспыхнул электрический фонарь и его бледный луч осветил лицо Рика.  

В этот момент к воротам выруливала полицейская машина- фары были включены, на ее крыше ярко горел красный плафон фонаря.  

– Да уберите вы свет! – Рик зажмурился.  

– Добрый вечер, господа, – охранник говорил спокойно, луч его фонаря скользнул по лицу Кайнса, потом надолго уперся в полицейскую машину. – По какому поводу вы здесь?  

– Послушай друг, – Рик начал раздражаться. – Ты не видишь кто перед тобой? Мы не разносчики газет. Открывай ворота!  

– Я должен доложить о вашем прибытии господину Цапуку. Одну минуту.  

Охранник, крупный и высокий мужчина, уже отворачивался от них, собираясь уйти в свой домик, когда Кайнс коротко бросил ему в след:  

– За вещами пошел?  

Охранник повернулся к частному сыщику, в его низком голосе прозвучало непонимание:  

– За какими вещами?  

– За теми, которые тебе пригодятся в камере. – Кайнс казался равнодушным. – Предупреди своего босса и ты разделишь с ним нары в тюрьме. Соучастие, не хорошее обвинение.  

Кайнс спокойно прикурил папиросу, дымил, красный отсвет падал на его лицо.  

Рик усмехнулся, молча наблюдал за происходящим- в конце концов Кайнс выдавал не официальную версию.  

– Пойдешь соучастником, парень, – частный сыщик улыбнулся ему приветливой улыбкой. – За убийство.  

– Я никого не убивал.  

– Там разберутся.  

– У вас должен быть ордер на арест, – охранник переступил с ноги на ногу.  

– Ордер подвезут через час. – Кайнс сдвинул свою шляпу на затылок. – Я вижу, что ты не в курсе. Сейчас подъедет эскорт, а ты создаешь о себе дурное впечатление. Ты же знаешь, как это бывает.  

– У меня есть права!  

– Не томи.  

Сзади подошел один из полицейских, остановился рядом с Риком и молча смотрел на охранника.  

Тот наконец решился, полез в карман своей форменной куртки- зазвенела связка ключей в его руках, щелкнул замок и он, не говоря ни слова, начал открывать ворота.  

Они вернулись в машину Кайнса и Рик спросил:  

– В убийстве?  

– Это всегда срабатывает, Рик.  

Мотор рыкнул, дернулся и они двинулись через открытые ворота по асфальтированной дороге к дому.  

– Твой шеф получит ордер на обыск и арест?  

– Получит.  

Кайнс остановил машину перед высоким каменным крыльцом- мотор смолк, фары погасли.  

Оба вышли во влажную ночь.  

За массивными дверями особняка, в освещенных стеклах маячила, чья- то фигура. Полицейская машина еще только останавливалась рядом с «Арно», когда поднявшимся по ступенькам крыльца Рику и Кайнсу открыли высокую, входную дверь. Перед ними стоял среднего роста благообразный старик в лакейской ливрее.  

– Полиция. – Рик без особых церемоний сунул свой значок ему под нос и не дожидаясь приглашения, вошел в ярко освещенную парадную.  

Электричество тут не экономили. Ярко горели электрические лампы в огромной стеклянной люстре под потолком.  

Кайнс вошел следом за Риком.  

По лестнице поднимался полицейский, второй из машины не выходил.  

– Нам нужен господин Цапук. Дол Цапук. – Рик спрятал значок во внутренний карман своего пиджака, расстегнутый плащ отсвечивал грязью.  

– Господин Цапук дома. Я доложу о вас, господа.  

– Это лишнее. Просто проведите нас к нему, – произнес Рик и, повернувшись к полицейскому, сказал. – Останьтесь тут, сержант.  

– Слушаюсь.  

– Никого не выпускать.  

Рик повернулся к лакею, когда из боковой двери справа вышел высокий и грузный мужчина, в светло- сером костюме и серых войлочных тапках. Пиджак его костюма не был застегнут и белая сорочка с отсвечивающей золотистой булавкой, ярко светилась в свете электрических ламп. На его круглом, приветливом лице, словно приклеенные, раздвинулись в приветливой улыбке, рыжие, короткие усы, длинная рыжая челка закрывала светлые брови.  

– Чем обязан, господа? – спросил он, баритоном, которому бы позавидовал любой актер театра. – Что- то случилось?  

Он остановился в двух шагах от Рика, поочередно осматривая лица визитеров.  

На обеспокоенного, Цапук похож не был.  

– Добрый вечер. – Рик опять полез в карман за полицейским значком. – Господин Дол Цапук?  

– Скорее уже ночь, господа. А в чем собственно дело?  

– Вы Дол Цапук? – Рик показал ему свой значок. – Лейтенант Рикслем Ярк.  

– Естественно я, – он все еще улыбался благороднейшей из улыбок, которые только видел Рик:- По какому поводу вы ко мне в столь поздний час? Охранник меня не предупредил. Хм- Он повернулся к лакею и как бы мимолетно сказал ему. – Предупреди Оди, что с завтрашнего дня он уволен. – И уже Рику. – И так?  

– Господин Цапук, вы арестованы по обвинению в изготовлении фальшивых денег, мы должны провести у вас обыск.  

– У вас есть на это ордер, господа?  

– Ордер подвезут через пол часа.  

– Значит ордера у вас нет?  

– С собой нет.  

– Господа, я удивлен. – На лице хозяина дома обозначилось деланное удивление. – Вы вломились в мой дом без ордера, посреди ночи, минуя охрану, со смешными обвинениями. Как мне это понимать?  

– Обвинение не смешное.  

– Совсем не смешное. – Цапук смотрел на Рика в упор и его большие, бесцветные глаза не выказали и тени смущения. – И я достаточно состоятелен, чтобы не рисовать фальшивые бумажки.  

Рик молча слушал его слова.  

Он уже начал сомневаться в разумности их визита к Цапуку.  

– Я сейчас же позвоню городскому прокурору. – Цапук не двигался с места, стоял как истукан. – Можете проститься со своим значком, лейтенант.  

– Не буду спешить, он мне дорог. – Рик прямо смотрел ему в глаза. – Откуда я могу позвонить?  

– Только не из моего дома, лейтенант. Я требую, чтобы вы немедленно покинули мои владения. Немедленно!  

– Вы не очень- то любезны с полицией, господин Цапук, – произнес Рик. – Мы вернемся.  

– Сильно в этом сомневаюсь. – Цапук уже не улыбался, на его широком лице обозначилось выражение каменного спокойствия.  

Выйдя из дома, все трое- Рик, Кайнс и сержант спустились по лестнице вниз к машинам. Направившись к полицейской машине, Рик услышал за своей спиной ворчливый голос сержанта:  

– Нда. Как- то кисло получилось.  

Он открыл заднюю дверцу за которой откинувшись на спинку дивана, сидел в темноте закованный в наручники Мурлай.  

Сержант уже садился за руль, второй сержант в пол оборота смотрел с переднего кресла.  

– Я не люблю трепачей, парень. – Рик глянул в темное лицо Мурлая. – А ты похож на трепача.  

– Я сказал вам правду. – Мурлай говорил тихо, почти шепотом, но желание придать своему голосу больше убедительности, создавало впечатление, что его кто- то душит. – Фальшивки были в машине. Машина Цапука. Она у меня в гараже.  

– Я пристрелю тебя за попытку к бегству.  

– Я никуда не бегу!  

– Если ты мне наврал... – Рик выпрямился и, закрыв дверцу машины, оглянулся назад.  

Кайнс стоял в шаге от него и со скучающим видом смотрел на колесо полицейской машины, его шляпа была сдвинута на затылок и свет уличного фонаря освещал его лицо.  

– Поехали, Кай.  

Тот не двигался.  

– Нам нельзя уезжать, Рик.  

– Подождем за воротами, когда придет машина с ордером.  

– Это долгая песня. Ее споют без нас.  

– Угу. У тебя идея.  

– У меня много идей. Я ведь не полицейский, Рик. Мне за воротами делать нечего.  

Он шагнул к частному сыщику, заговорил не громко:  

– Поделись своими соображениями.  

– Мастерская фальшивок здесь.  

Рик усмехнулся, сказал:  

– Это нюх?  

– Я видел в прихожей промасленную тряпку. Ее попытались затолкать за подставку для обуви, но я разглядел. Грязная, масляная тряпка в таком доме, в прихожей?  

– Может просто грязь? С чего ты решил, что она в масле?  

– Запах.  

– Я пристрелю вас обоих, вместе с Мурлаем.  

– Избавишь меня от мук в налоговой?  

Оба рассмеялись.  

– Я сошью тебе черный костюм, Кай.  

Это была модная песня у молодежи рабочих кварталов- « я сошью тебе черный костюм».  

Они двинулись к машине частного сыщика, и Кайнс начал заунывно ныть тягостный мотив:  

– Я сошью тебе,  

черный костюм.  

Будешь очень красив,  

вроде мэра.  

Ляжешь в гроб,  

и уже ничего,  

не захочешь из этого мира...  

Рик помотал головой- клоун, да и только.  

– Садись за руль, высадишь меня вон за теми деревьями. Я тут немного прогуляюсь. – Кайнс повернул к нему свое лицо, блеснув в улыбке ровными, белыми зубами.  

– Для твоей профессии Кай, у тебя слишком много зубов.  

Они прошли до машины Кайнса и, усевшись за руль, Рик наблюдал за тем, как частный сыщик садится рядом с ним.  

Он завел мотор и они выкатились вслед за длинной полицейской машиной, не включая фар ехали по асфальтированной дороге мимо высоких, темных деревьев.  

– Останови тут.  

Рик затормозил машину- Кайнс легко и быстро выскочил из салона в ночь, аккуратно прикрыв за собой дверь.  

Проехав до ворот, где маячила одинокая фигура охранника, он услышал сквозь шум моторов, короткий окрик полицейского:  

– Открывай!  

Ворота распахнулись и обе машины вытянулись на подъездную площадку, замерли в нескольких метрах от кованного забора с лысым, растущим под ним кустарником, и смолкли.  

Фары погасли.  

Ночной воздух был прохладен и чист. Пахло прелой листвой.  

Из полицейской машины вылез сержант, тот, что сидел за рулем и, шаркая по асфальту, приблизился к машине. Рик открыл боковое окно, выглянул в темноту.  

– Дерьмово получилось, лейтенант, – не громко и сухо проговорил сержант. Он прикурил папиросу и, наклонив голову к открытому окошку машины, спокойно закончил. – Этот жирдяй попьет из вас крови. Вот увидите.  

– Ждем машину из участка. Потом закатимся к нему по всем правилам.  

Сержант заглянул в салон.  

– А этот парень?  

– Какой парень?  

– Ясно. Жаль, что рации у нас нет.  

Сержант ушел, залез в полицейскую машину, бросив окурок за изгородь- красный уголек его папиросы прочертил светлую дугу и разбился в ночи о невидимую ветку, полыхнув на прощанье снопом ярких брызг.  

Рик закурил, дымил в окно.  

Ему не нравилась мысль, что Мурлай все придумал. Если это так, то шум поднимется большой, все газеты будут наперебой кричать о «произволе полиции», о «притеснении честных граждан», Дику Школу снова «взгреют затылок», а самого Рика, скорее всего, лишат премии.  

Он сидел, глядя в ночь и слушая ночь- тихую, притаившуюся за высоким, кованным забором, чьи острые штыри торчали черными зубьями, на фоне отсветов далекого хозяйского дома. Ветер шумел вверху деревьев, становилось холодно и сыро.  

Чтобы отвлечься Рик начал думать, что неплохо бы обзавестись на такой вот случай термосом, а еще лучше принять за привычку носить с собой пару бутербродов, как это делают многие...  

Грохнул выстрел.  

И сразу второй.  

– Открывай ворота, мать твою! – сержант закричал так, что его наверное, услышали на другой стороне Тверди.  

Заревели моторы, охранник уже распахнул перед полицейскими ворота, жался в сторону, вспыхнули фары машин, и они с воем включенной сирены, помчались по мокрой дороге к дому.  

Рик вел «Арно» в двух шагах от красных, горящих фонарей полицейской машины, и едва уклонился от столкновения, когда та стала тормозить на площадке возле парадного крыльца особняка. Он остановил «Арно» прямо за хозяйским шикарным «Локом 100», отрезав тому возможность внезапного отъезда, заглушил мотор и выскочил из салона, доставая из нагрудной кобуры пистолет.  

Оба полицейских с пистолетами в руках бежали ко входной двери.  

Кайнса, нигде не было видно.  

Два уличных фонаря, ярко освещали все вокруг.  

– Кай!  

Тишина.  

Он увидел, как перед полицейскими распахнулась дверь и лакей нервно произнес:  

– Стрельба, на улице!  

– Один в дом, второй со мной! – крикнул полицейским Рик. – Никого не выпускать.  

Сержант- водитель бегом спустился по лестнице вниз к Рику.  

– Жди здесь. – произнес Рик разворачиваясь, чтобы уходить. – Я обойду дом...  

И в этот момент они увидели Кайнса.  

Тот был не один.  

Кайнс Грейн шел позади среднего роста, коренастого мужчины одетого в грязно- синий рабочий костюм и растоптанные кеды, без шляпы, лысая его голова матово светилась в свете фонарей, он тяжело ступал на левую ногу, держа руки в стороны.  

На вид, лет незнакомцу было около сорока- круглое, безусое лицо с маленькими, близко посаженными глазками, морщилось от боли.  

У Кайнса в руках было два пистолета.  

Полицейские молча ждали приближения мужчин, и когда те подошли, Рик спокойно спросил:  

– Это кто?  

– Думаю, что это хороший знакомый нашего гостеприимного хозяина. – Кайнс сунул в карман своего расстегнутого пиджака один из пистолетов, а ствол второго упер между лопаток лысого. – Плохой ты стрелок. – И уже Рику. – Он стрелял в меня с десяти шагов и промазал.  

– Я ранен, – сухо произнес лысый.  

Голос у него был низкий и хриплый, мужчина стоял скособочившись, перенеся свой вес на правую, здоровую ногу.  

– Не сдохнешь, – Рик кивнул сержанту головой и тот достав из- за своего ремня блестящие наручники, и подойдя к раненному, завел ему руки за спину и сковал их. – Все в дом.  

Они поднялись по лестнице.  

В прихожей было по прежнему светло- лампы электрического освещения ярко горели на потолке и стенах, обклеенных дорогими « в цветах» обоями, сержант стоял в трех шагах от двери и на дорогом ковре остались мокрые следы от его грязных ботинок. В правой руке он держал пистолет.  

Дол Цапук находился тут же. Он стоял недалеко от правой стены прихожей, в шаге от лакея, и на его благородном лице отпечаталось не менее благородное недоумение.  

– Что здесь происходит, господа? – Спросил Цапук своим бархатным голосом. – И кто этот бродяга?  

Рик выступил вперед, произнес:  

– Это вы нам расскажите, кто он и чем здесь занимался. Сержант, начинайте обыск.  

– Я звонил городскому прокурору, лейтенант. Можете расстаться со своей пенсией.  

Один из сержантов пошел через парадную и скрылся в двери слева, второй заставил лысого мужчину сесть на пол, а сам остался стоять рядом с ним.  

– Моя пенсия, никуда не денется. Вам знаком этот человек?  

– Впервые его вижу. Он ранен, как я понимаю. – Цапук озадаченно посмотрел на сидевшего на полу. – Он испачкал кровью мой ковер.  

Кайнс тем временем без лишних разговоров заглянул за стоявшую справа от стены, лакированную, из красного дерева подставку для обуви, и сунув за нее руку, вытащил на свет серую, грязную тряпку.  

– У вас любят технику, господин Цапук, – вежливо произнес он подходя к Рику и держа свою находку перед собой.  

Рик взял тряпку в левую руку.  

Хлопчатобумажная тряпка, когда- то служила майкой, и ее покрывали следы грязи и машинного масла.  

– У вас в доме автомобильная мастерская? – спросил он Цапука. – Подрабатываете ремонтом машин?  

– Оди, что это? – Хозяин дома недоуменно посмотрел на старика- лакея. – Откуда эта дрянь в моем доме?  

– Ее не было, господин Цапук! До прихода полицейских ее там не было.  

– А вы так часто заглядываете за эту подставку? – Рик усмехнулся глядя в лицо старика.  

Лакей не ответил.  

Рик повернулся к сидевшему на полу задержанному и спросил:  

– Имя?  

Тот молча отвернулся в сторону.  

– Сейчас здесь будут наши ребята, господин Цапук, – сказал Рик. – Официально уведомляю вас, что вы арестованы по подозрению в изготовлении фальшивых банкнот, поэтому не советую вам испытывать судьбу сопротивлением властям. Сержант!  

– У меня наручники в машине, лейтенант. Сейчас.  

Он быстро сбегал к полицейской машине и вскоре Цапук и его старик- лакей стояли закованными в наручники.  

– Будь с ним, – сказал Рик сержанту и кивнул на раненного. – Мы осмотрим дом.  

– Я истекаю кровью! – Лысый мужчина произнес это с нотками возмущения в голосе. – Вы обязаны отправить меня в больницу.  

Рик посмотрел на стоявшего рядом Кайнса, тот усмехнулся и произнес:  

– Девочка будет жить. Кость не задета, пуля прошла мякоть, кровотечение слабое. До свадьбы заживет.  

– Идемте.  

Рик разделил задержанных- Цапука оставил при себе, а лакея поручил Кайнсу. Они больше часа провели в огромном доме Цапука, обошли все комнаты, заглянули в подвал- ничего подозрительного. Лакей был услужлив и жалок, он показывал дом «господам полицейским» с лакейской услужливостью. Цапук, напротив, ворчал и огрызался.  

Обыск ничего не дал- полицейские, ничего не нашли.  

Собрав всех, кроме Кайнса в гостиной дома- второго сержанта он отправил на улицу наблюдать, Рик развалился в глубоком кресле, и озадаченно смотрел в пол.  

Большая гостиная располагалась на первом этаже дома, в левом его крыле. Посреди нее стояли пять широких, мягких кресел, с обшитыми бордовым плюшем подлокотниками, окна были занавешены атласными, темно- зелеными шторами, расшитыми золотыми вензелями, с буквами «Д» и «Ц», ярко- красный ковер- огромный, прошитый серебром, покрывал собой весь пол гостиной, а его глубокий ворс, буквально взывал к Рику снять промокшие ботинки и погрузить в него уставшие ноги.  

Слева от входной двери в гостиную находился огромный мраморный камин, и над ним, доходя до самого потолка, висел портрет хозяина дома- Цапук в махровом халате смотрел задумчиво с портрета, куда- то в сторону темных, ночных окон.  

В дверях появился Кайнс. Он достал из портсигара папиросу и прикурил ее от бензиновой зажигалки.  

– Здесь не курят! – голос Цапука впервые за все время гневно повысился до крика, его широкое лицо покрылось красными пятнами.  

– Да? – Кайнс удивленно вскинул свои брови, глаза его по- детски округлились. – Никогда не поздно привыкать к хорошим традициям.  

Рик тоже закурил.  

– Лейтенант, можно вас на минутку? – Кайнс выглядел равнодушным.  

Рик устал, вставать из кресла без особой причины, ему не хотелось. Он посмотрел на стоявшего возле двери сержанта, и тот помахал ему в ответ пистолетом.  

– Все будет в ажуре, лейтенант.  

Цапук, лакей и раненный сидели вместе на большем диване, глядя на полицейских.  

Крякнув, Рик поднялся на ноги и вышел в коридор вслед за частным сыщиком.  

– Ну?  

– Я кое- что нашел, Рик. Пойдем.  

Они прошли почти через весь широкий коридор, мимо открытой двери, где располагалась библиотека хозяина дома.  

В библиотеке горел свет.  

Кайнс провел Рика до следующей большой комнаты, с шикарным бильярдным столом- через открытую дверь был хорошо виден стеклянный бар для спиртных напитков и огромное, узкое зеркало у окна.  

– Ну?  

Частный сыщик усмехнулся, глядя в лицо Рика:  

– Рик, сколько шагов от холла, до крайней стены бильярдной?  

Рик непонимающе посмотрел на Кайнса и сказал с раздражением:  

– Послушай, дружище, я устал, промок и голоден...  

– Двадцать два. Библиотека- десять, сама бильярдная- десять.  

– Ну и?  

– Рик, – тот перестал усмехаться. – Ты, что считать разучился? Не хватает двух метров! Они, никуда не могли деться. Я считал шагами, но ошибиться так сильно не мог.  

Рик только сейчас понял, что ему пытается объяснить Кайнс, и громко рассмеялся:  

– Черт бы его побрал, – он покачал головой, и двинулся к библиотеке. – Вот ведь, сукин сын.  

– Я уже начал переживать за твои умственные способности. – Кайнс шел следом за ним.  

– Вот сукин сын.  

– Кто? Я или Цапук?  

– Оба.  

В библиотеке, как и подобает подобному месту, вдоль стен стояли высокие книжные шкафы, лакированные полки, отсвечивали темно- красным, тут пахло книгами. У окна находился широкий письменный стол, со старинной, бронзовой лампой под желтым абажуром, единственное кресло библиотеки, оббитое бархатом цвета сливы, стояло придвинутым к самому столу. Пол покрывал паркет.  

Кайнс и Рик остановились у книжного шкафа, за которым находилась стена, разделяющая оба помещения.  

– Выглядит безупречно, Кай. Может ты все таки плохо считал?  

Кайнс наклонился и посмотрел себе под ноги.  

– А вот и дорожка к богатству, Рик. – Он указал на два едва заметных следа на паркете, скорее всего от колесиков выдвижной дверцы. – Будем ломать или попросим хозяина дома открыть ларчик?  

– Будем ломать. – Рику стало весело. – В полицейской машине должен быть ломик.  

Тут до них донесся шум голосов из коридора.  

– Кажется гвардия прибыла, – Произнес Кайнс, и посмотрел Рику в лицо.  

Они вышли в коридор, буквально столкнувшись с Диком Школой. За Диком, в двух шагах от открытой двери комнаты с арестованными, замерли двое полицейских- подлейтенанты Фру Оол и Мирол Дар.  

Дик, как и положено капитану и начальнику был мрачен и раздражителен, шрам на его правой щеке блестел розовым, лысина отсвечивала желтым, маленькие черные глазки смотрели злобно, шляпу свою- серую и мокрую он держал в левой руке, в правой дымила папироса. Черный плащ Дика промок- на улице опять шел дождь.  

– Ты получил на Цапука ордер?  

– Что здесь делает этот тип? – Дик никогда не миндальничал и часто был груб с окружающими, но только не с начальством. – Тут не забегаловка.  

– Дик, он сегодня, спас мне жизнь. К тому же дело Цапука раскрутил именно он.  

Дик прямо посмотрел в лицо Кайнса, затянулся своей папиросой, выпустил струю сизого дыма и сказал хрипло:  

– Мне плевать Грейн на то, что болтает Рик. Я буду терпеть твое присутствие здесь, но никуда не лезь. Это ясно?  

– Добрый вечер, капитан. – Кайнс улыбнулся ему самой приветливой улыбкой, и протянул ему руку.  

Дик пару секунд медлил, но потом пожал руку Кайнса.  

– Был дьявольский скандал, – сказал капитан Рику:- Если ничего не найдем- меня съедят. Тебя тоже. – Он снял и отряхнул от воды шляпу, надел ее на свою лысину. – Я был у окружного прокурора. Ему нет до Цапука никакого дела, все прошло гладко, но судья Храмк устроил мне разгром. Возможно завтра мы уже не будем служить в полиции, Рик. Я понадеялся на тебя. И кто подстрелил того хмыря?  

– Я, – скромно сказал Кайнс. – Его пистолет у меня.  

– Дик, так ордер у тебя есть или нет?  

– Есть у меня ордер, черт бы вас всех побрал! Я вымок, как дворняга! Теперь выкладывайте, что вы тут нарыли.  

Рик зашел в библиотеку, следом за ним Дик и Кайнс. Последний не проронил ни слова, давая Рику ввести капитана в курс дела.  

Пока Рик говорил, круглое лицо Дика Школы не выражало ничего, кроме сдерживаемого раздражения. Идею о потайном входе в подвал дома, Рик преподнес ему в конце своего рассказа.  

Как только капитан услышал о следах на паркете, его глаза радостно заблестели, и он почти выкрикнул:  

– С этого надо было начинать! – Он почти согнулся, осматривая паркет возле книжного шкафа. – Вот мерзавцы! – Он распрямился, глянул на Рика и Кайнса, оживленно произнес. – Судья Храмк может засунуть свои угрозы себе в зад! Я сам раскручу этих голубчиков. Фру! Ладно, сейчас мы их пощупаем.  

Через минуту они вошли в комнату, где их ожидали арестованные и полицейские. Рик прислонился к стене рядом со стоявшим Кайнсом и стал наблюдать представление. Дик остановился перед сидевшими на диване Цапуком, его лакеем и раненным, стоял широко расставив ноги и заложив руки за спину, погасшая папироса торчала в углу его рта.  

– Я- капитан второго участка, Дик Школа. Вот ордер от окружного прокурора на ваш арест, господин Цапук. – Он вытащил из внутреннего кармана своего блестевшего от воды, плаща, лист бумаги, и потряс им перед носом Цапука, потом убрал его обратно. – Вам лучше сразу рассказать нам детали дела, тогда суд вам это зачтет.  

– Здесь не курят, капитан. – Цапук в упор смотрел Дику в лицо.  

– Хм. Да, что вы говорите? – Дик бросил окурок папиросы на дорогой ковер и раздавил его носком своего ботинка. – Сержант. Возьмите этого недоноска и отвезите в тюремную больницу. Хотя нет, это может и подождать. И так Цапук, – он не добавил слова «господин». – Сознаваться вы не хотите?  

– Мне не в чем перед вами сознаваться! Вы еще сильно пожалеете обо всем этом.  

– Не думаю. Сержант, в вашей машине есть лом?  

– Так точно, господин капитан.  

– Несите.  

Сержант вернулся через три минуты, неся в руке короткий ломик.  

Дик Школа слегка качнулся вперед, его краснощекое лицо, расплылось в торжествующей улыбке:  

– Я покажу вам Цапук, одну занятную вещь. И да- теперь жалеть будете вы. Надо было добровольно во всем сознаться...  

Рик скучающе наблюдал за Диком, он не любил, когда тот впадал в нравоучения и позерство.  

******* *******  

Цапука и всю компанию только что посадили в две из трех полицейских машин, прибывших с капитаном.  

Дождь прошел, ветер успокоился, но было как будто холоднее, чем пару часов назад, казалось, что темное, затянутое тяжелыми тучами небо, забирает остатки тепла с промокшей за ночь, тверди.  

Рик стоял возле полицейской машины, в которой приехал Дик, на ее покатой крыше горел ровный свет красного фонаря, вся подъездная площадка возле высокого крыльца, была занята машинами- слышалась брань полицейских, машины уже гудели моторами, пытались разъехаться.  

Дик в своей сдвинутой на затылок серой шляпе, походил на базарного торгаша. Открыв переднюю пассажирскую дверцу, он вдруг вспомнив, о чем- то, повернулся к Рику и сказал:  

– Отчет напишешь завтра. А сейчас езжай к Гаю, и как хочешь приводи его в порядок.  

– Капитан. – Рик не захотел называть Дика по имени в присутствии стоявшего рядом Кайнса. – У Гая простуда. У него есть больничный...  

Дик шагнул к Рику, его глаза, погруженные в тень от шляпы, казались двумя черными провалами:  

– Он снова в запое, и твоя Лайна его покрывает! Короче, если он завтра не явится на службу, то вылетит на улицу к чертовой матери. У меня и без него хватает нервотрепки. – Дик отвернулся к машине, начал забираться в темный салон, его голос приобрел оттенок умирающего, смертельно раненного бойца. – Этот день меня доконал, судья выжал из меня последние соки...  

Хлопнула закрываясь дверца, мотор взревел и машина тронулась вперед, неуклюже разворачиваясь, сигналя другим полицейским машинам.  

– Пошли, Рик. – Кайнс посмотрел на свой, припаркованный в стороне, автомобиль.  

Через несколько минут все разъехались- машина Кайнса неслась по темной дороге, мокрый асфальт сверкал в двух ярких лучах ее фар.  

– Тебя куда подкинуть?  

– На двадцать шестую улицу, где универмаг «Силуэт».  

Кайнс посмотрел на светящийся циферблат часов на приборной панели, покачал головой:  

– Половина второго ночи, Рик. Может закину тебя домой?  

– Нет. Мне еще рано. Сначала навещу напарника.  

Кайнс промолчал.  

Рика колотила мелкая дрожь, он стиснул зубы, чтобы они не стучали, и уставился в боковое окно, глядя на мелькающие призраки деревьев.  

– Посмотри в бардачке. Там еще должно быть.  

Рик посмотрел- нащупал в темноте ручку на приборной панели, открыл маленькую, болтающуюся на плохих петлях дверцу и достал плоскую, обтянутую кожей фляжку.  

Он сделал из фляжки один большой глоток, потом второй, задержал дыхание- водка толчками провалилась в желудок, ударила крепко в нос, разгоралась внутри приятным теплом. Рик выдохнул, закрутил колпачок фляжки.  

– Закуски нет, – рассмеялся Кайнс.  

Он убрал фляжку обратно в бардачок, достал папиросы, закурил сразу две- вторую протянул Кайнсу.  

– Теперь я точно не помру, – Рик рассмеялся довольный, Кайнс глядя на дорогу, зажав папиросу зубами, оскалился.  

– Жаль, что печка у меня не работает, – произнес частный сыщик. – Вечно, что- нибудь не так.  

– Это точно.  

– Капитан, наверное, тебе премию выпишет. Печатный станок в подвале, тянет на медаль.  

– Вряд ли. Он стал скуповат, когда получил капитана. – Рик улыбнулся сам себе, смотрел сейчас на дорогу. – Он начинал с нами, обычным постовым. Потом пошел на повышение. Теперь это уже другой Дик.  

– Ты сколько лет в полиции?  

– Много. Наверное, всю жизнь. Дик раньше был нормальным парнем. Мы с ним вот так были, – он показал Кайнсу сжатый кулак. – И под пули ходили не раз. Просто люди склонны забывать.  

– Бывает.  

– А ты давно в частных сыщиках, Кай? – Рик почувствовал, как водка постепенно развязывает плотно скрученный узел, где- то глубоко в душе, и ему захотелось поговорить.  

– Как вышел в отставку.  

– Откуда?  

– С авиации. Армейская авиация. Я был пилотом К- 23, Рик. Неплохим пилотом. Теперь я- лейтенант в отставке.  

Рик посмотрел в лицо Кайнса- темная, застывшая маска с торчащей во рту папиросой. Он не стал его спрашивать, о причине отставки, но Кайнс сказал сам:  

– Медицинская комиссия признала мое сердце негодным для полетов. Мое сердце. Я всегда думал, что мое сердце, никогда меня не подведет. Никогда.  

Рик не нашелся, что сказать, молчал.  

– Помню, как летал ночью над океаном. Если и есть что- то в этой жизни, так это небо и ночной океан, Рик.  

– Почти, как сейчас.  

– Почти, как сейчас. – Кайнс мельком взглянул в сторону Рика, лицо его улыбалось. – Похоже.  

– Почему стал сыскарем? Мог пойти к нам, в полицию.  

– К капитану под каблук? Я уж лучше один буду. И потом, Рик, в полиции на дежурстве спиртное нельзя, а у меня на этот счет свои убеждения. Я- вольная птица.  

Рик усмехнулся.  

– По крайней мере, за рулем не пьешь.  

– За рулем не пью.  

– Тоже убеждения?  

– Тоже. Была у меня как- то, клиентка. Один пьяный парень, сбил ее сына на автобусной остановке. Насмерть. Свидетели не смогли прочитать его номер, видели только, как он- виляя, уезжал. Я его долго искал.  

– Нашел?  

– Нет. – Кайнс помолчал. – Это только в книжках, мерзавцев находят и правда торжествует. В жизни все иначе.  

Вскоре машина въехала в городские кварталы- миновали мост, проехали стадион «Горный», свернули на Четырнадцатую улицу и помчались по Восточному проспекту.  

Тротуары были безлюдны, свет уличных фонарей, сверкал в спокойных, плоских зеркалах луж, темные окна домов вокруг, с сонливым безразличием смотрели в ночь, отражая огни освещенных электрическими лампами, плакатов уличной рекламы.  

Они проехали мимо одиноко стоявшего такси.  

Светофоры, как всегда в ночное время, горели желтым предупредительным огнем. В середине улицы показалось громоздкое здание универмага «Силуэт»- темное, уснувшее.  

– За «Силуэтом» сразу направо, – сказал Рик.  

Машина сбавила скорость и, вильнув, свернула в проулок, въехала в широкий, неосвещенный двор муниципальных домов.  

– Тормозни у второго подъезда.  

Они остановились перед семиэтажным, кирпичным домом, где во мраке жидких деревьев, угадывались строения детской площадки.  

Над входной дверью в подъезд, тускло светила мутная лампа.  

Рик и Кайнс посмотрели друг на друга.  

– Хорошо провели вечер, Рик.  

– Да, неплохо. Жаль, что выпивки у тебя мало.  

– Я же не знал, что будет вечеринка.  

Посмеялись.  

Рик открыл дверцу, подумал и сказал:  

– У тебя есть дела утром?  

– Только кошку покормить.  

– Пошли.  

– Рик, я бы не хотел...  

– Считай, что вечеринка продолжается.  

– Думаешь, это хорошая мысль?  

– Это хорошая мысль, Кай.  

– Ладно. Сейчас отгоню машину.  

Рик выбрался из салона автомобиля, закурил папиросу и смотрел, как старенький «Арно- 8», рыча и захлебываясь выхлопными газами, скрывается во мраке двора, рычащий в тишине ночи мотор, грохотал, как пулеметная очередь.  

Наконец все стихло.  

Кайнс вышел из темноты.  

Они вошли в подъезд дома, где пахло кошками и мочой, и стали подниматься по узкой, бетонной лестнице. Обшарпанные, тускло освещенные стены, являли собой тупик жизни местных жильцов- масляная краска полопалась и местами висела жалкими, унылыми лохмотьями, то тут, то там взгляд выхватывал написанные чем- то, а чаще нацарапанные слова- «Жани и Юк, любовь», «Кикимора дура», «суки», и прочее.  

Рик видел эти надписи много- много раз, к старым надписям прибавлялись новые, он знал их авторов, даже видел их в своем участке. Упомянутая Жани, уже лет пять, как вышла замуж и уехала с мужем в Столицу, а Юк- белобрысый и худющий паренек, помер года три назад. Рик не знал отчего тот умер, да и не интересовался.  

Кикимора.  

Он горько усмехнулся.  

Кикиморой звали старуху, жившую здесь лет пятнадцать назад, и любившую подсматривать в щель приоткрытой двери своей квартиры.  

Старость такая- она лишает многих рассудка, и прививает вздорные привычки и интересы.  

Рик не любил думать, о своей старости.  

Они поднялись на пятый этаж.  

На лестничной площадке был полумрак. Рик свернул направо, прошел вперед по узкому коридору, и остановился перед коричневой, обшарпанной дверью, подождал Кайнса, и когда тот приблизился, постучал.  

Никто ему не ответил, ни через минуту, ни через две. Тогда Рик начал колотить в дверь с силой, отбивая об нее свой кулак.  

Грохот ударов эхом разносился по коридору.  

– Соседей разбудишь.  

– Я из полиции, – усмехнулся Рик.  

За дверью послышалась какая- то возня и, спустя несколько секунд, звуки открывающегося замка известили пришедших о пробуждении хозяина квартиры.  

– Ублюдки, мать вашу! – Голос за дверью- низкий и хриплый, принадлежал напарнику Рика, Гаю Оолу.  

– Он не доволен, – произнес Кайнс.  

– Не обращай внимание. Гай отходчивый и гостеприимный парень.  

– Хм.  

Дверь резко распахнулась. Яркий свет электрической лампы, ослепил глаза Рика. Гай Оол- полный, за сорок лет мужчина, лысеющий, с маленьким носом на круглом лице, стоял в проеме двери в трусах и майке. Майка Гая была заправлена в его трусы. В левой руке хозяин квартиры держал короткоствольнный пистолет «Ахай 37».  

– Что надо?  

– Гай, убери пушку, – Рик не двигался, ждал, пока глаза напарника сфокусируются на его лице. – Твой больничный отпуск окончен.  

Несколько секунд красное лицо Гая Оола меняло выражение от бешенства до растерянности, потом он расплылся в детской, стеснительной улыбке и, отходя вглубь квартиры, начал бормотать:  

– Рик, черт бы тебя побрал. Заходи. Я уж думал...  

– Что ты думал? – Рик вошел первым, следом за ним в прихожую шагнул Кайнс.  

– Я уж думал... А это кто? – водянистые глаза Гая, широко открылись. – Проныра Кайнс! Чтоб мне сдохнуть!  

– Гай, это мой друг. – Спокойно произнес Рик, закрывая дверь. – Его зовут Кай.  

– Да? – Казалось, что глаза Гая не могли уже раскрыться еще шире, но они раскрылись. – С каких это пор?  

– Сегодня он спас мне жизнь.  

Гай Оол рассматривал гостей, переводя свой взгляд с одного на другого, в его руке по- прежнему был пистолет.  

– Проходите. На кухню. Я сейчас.  

Рик и Кайнс, не снимая обуви, зашли на маленькую кухню, где беспорядок носил хронический характер, и сели за небольшой стол, заняв два единственных здесь стула.  

Перед тем, как сесть, Кайнс подозрительно рассмотрел стул, даже попробовал его расшатать.  

******* *******