Звезда надежды.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.  

ДЖИЛ РИ.  

Глава первая.  

Представитель ССК.  

Второй пилот зарянского космолета «Ветер»- двадцатитрехлетний парень- шатен, среднего роста, со смешливыми карими глазами, одетый в синий, мешковатый комбинезон, расположился в глубоком белом кресле и спокойно смотрел на своего собеседника.  

Напротив него сидел капитан космолета Раул Шол- крепкого телосложения, пятидесяти двух лет, сухощавый мужчина с плоским, строгим лицом в обрамлении коротко стриженных черных волос. Под его правым глазом белел короткий, широкий шрам. В свете световых панелей под низким, пластиковым потолком отсека, белый комбинезон капитана Шола, казалось сиял. Он скрестил руки на груди и монотонно, почти лишенным эмоций голосом, говорил не отводя взгляда от молодого пилота.  

– Безответственный, – капитан немного помедлил и добавил. – Разгильдяй.  

Второго пилота «Ветра» звали Джил Ри.  

Джил молча слушал и казалось, слушал с почтением. Однако, вглядываясь в глаза молодого человека, капитан все больше раздражался, и его бесстрастный голос уже начинал приобретать оттенки эмоций им испытываемых.  

– Повторяю, Джил, ты разгильдяй. Я не потерпел бы тебя на своем корабле и дня, если бы не Совет, – капитан развел руки в стороны, видимо стараясь показать свое бессилие в кадровом вопросе. – Тебя не должно здесь быть, Джил.  

– Я здесь, капитан, – молодой пилот пожал плечами и добавил. – Сожалею.  

– Не надо мне дерзить, Джил.  

Они некоторое время молча взирали друг на друга.  

– Признаю, ты крайне везучий оболтус. Как минимум по ошибке тебя назначили представителем Совета Содружества и ты, по ошибке же, продолжаешь им оставаться.  

– Я доставил вакцину и администрация планеты... – начал было Джил, однако капитан продолжал говорить, не обращая на его слова никакого внимания.  

– По ошибке тебя, чуть не съели на Флории, и я не понимаю почему этого не произошло, – при этом Раул Шол, снова развел руки в стороны.  

– Капитан, никто бы меня не съел, – вставил Джил. – Просто...  

– По ошибке или недосмотру, ты болтаешься на «Ветре», и никакими рапортами я не в силах выковырять тебя из экипажа. И все же я верю, что это недоразумение, я имею ввиду твое представительство, будет исправлено, и мы простимся с тобой, Джил навсегда. Хочу дать тебе ценный совет, парень, и постарайся им воспользоваться. Не наломай дров.  

– Это ваш совет капитан?  

Джил скучал.  

Раул Шол глубоко вздохнул.  

– Это мой тебе совет, Джил. Дюжина неглупых парней на твоем месте уже свернули бы себе шею, но с тебя как с гуся вода, – в глазах капитана появилось разочарование. – Но в этом мире у всего есть одна особенность- перемены. Перемены, Джил. Все когда нибудь заканчивается, и твое везение закончится тоже. И тогда ты горько пожалеешь о своем разгильдяйстве и безответственном отношении к жизни.  

Второй пилот «Ветра», слегка улыбнулся и вежливо спросил:  

– Капитан, вы вызвали меня по какому- то конкретному вопросу или у вас появилось свободное время?  

– Опять дерзишь. Похоже это хроническое. Учитывая твой статус, высадка на П 39 без тебя не обойдется...  

– «Ветер» зайдет на П 39, капитан?  

– Да. Решение принято только, что. Совет поручил Уасу Ло, провести инспекцию.  

– Я там буду, капитан.  

– Не сомневаюсь, Джил. Поэтому хотел поговорить с тобой отдельно, наедине. Положение на планете плачевное, и учитывая особый характер предстоящей высадки, я настаиваю, чтобы ты не совал свой нос куда не следует, и вообще старался не предпринимать ничего, что может принести нам неприятности. На П 39 игрушки не пройдут.  

– Как представитель Совета Содружества, я...  

– Свободен.  

Джил поднялся из кресла и под немигающим взглядом капитана направился к выходу из отсека.  

******* *******  

Орбитальный челнок с «Ветра» мягко и бесшумно коснулся бетонной площадки старого приемного комплекса своими стальными опорами. Через большие иллюминаторы кабины пилотов было видно как на стенах приемной шахты комплекса, мечутся разноцветные блики бортовых огней корабля. В шахте царил полумрак.  

Капитан Раул Шол повернулся к сидевшему слева от него Джилу, произнес сухо:  

– Мы прибыли, Тилли.  

– Понял, – ответил из звуковой пластины на пульте управления сухой, низкий голос старшего навигатора «Ветра», Тилли Соука. – Удачи вам.  

Сидевшие в креслах задвигались, освобождаясь от страховочных ремней, начали вставать. Экипаж челнока составили пятеро- представитель Совета Содружества Миров, дипломат Уас Ло, сорока семи лет, высокий и худой мужчина с короткими светлыми волосами, Лина Сью- молодая, подтянутая, среднего роста, она остановилась у выхода из пилотской кабины, ожидая остальных. Рядом с Уасом Ло поднялась из своего кресла вторая женщина- Марро Камро, высокая, крепко сложенная, с чуть вытянутым лицом, сорока двух лет, с короткой прической русых, вьющихся волос. Все пятеро были одеты в синие комбинезоны, с яркими эмблемами Содружества на левых рукавах.  

– Что с погодой? – поинтересовался Уас Ло.  

– Дождь, – ответил капитан Шол.  

Друг за другом по узкому проходу между двумя рядами противоперегрузочных кресел вышли в инженерный отсек и, пройдя его, оказались у серого люка шлюзовой камеры. Капитан Шол говорил:  

– Мы безоружны. Единственная наша защита- наш статус. Прошу соблюдать осторожность в общении с аборигенами, никуда не лезть. – последнее он произнес, глядя на топтавшегося у люка Джила Ри. – Я надеюсь, что все обойдется.  

– Вы слишком пессимистично настроены, Раул, – произнес Уас Ло. – Думаю, что нас уже встречают.  

******* *******  

Приемный комплекс, построенный более двух столетий назад, казался пустующим и забытым. На голых, покрытых черной плесенью стенах, горели редкие, уходящие в пустоту безжизненных коридоров, запыленные лампы. Люди с Зари спустились вниз по трапу, остановились, осмотрелись.  

Приемная площадка, окруженная высокими стенами комплекса, имела диаметр около трехсот метров и могла при необходимости принять тяжелый, грузовой космолет. С темного неба, затянутого свинцовой облачностью, лился мелкий, унылый дождь  

– Нда, – произнес Раул Шол, глядя вверх этого огромного, бетонного колодца, на его лицо падали капли дождя. – Похоже у них тут всегда так.  

– 39- не самый подходящий для жизни мир, – Уас Ло смотрел сейчас вперед в полумрак дальней стороны площадки, где едва угадывались призрачные, немые тени. – Когда то эта планета носила название «Искра». Еще до Большой Вспышки.  

Безмолвные тени у стены стали приближаться к зарянам, слышался гулкий звук шагов идущих.  

Встречающих было десять человек.  

Джил стоял рядом с Уасом Ло, как и подобает представителю ССМ. Первое, что бросилось ему в глаза- это их болезненная, синюшная худоба, словно этих людей мучает какой- то недуг.  

Все встречающие были одеты одинаково, в длинные черные балахоны- плащи, из- под которых виднелись черные костюмы с высокими, наглухо застегнутыми воротниками. Серые лица- маски, гладкие и необъяснимо отталкивающие, казалось лишенные всяких эмоций, смотрели на гостей больными, с пожелтевшими белками, глазами.  

Здесь было жарко и душно.  

Встречающие остановились от зарян в трех шагах, и вперед выступил высокий, больного вида мужчина, с узким обветренным лицом. Он поднял облаченную в черную перчатку руку, и произнес по зарянски:  

– От лица моего народа, я рад приветствовать вас на нашей планете. Меня зовут Ккап Ппак. Я являюсь официальным представителем властей. Я так же уполномочен решать все вопросы, связанные с вашей инспекцией.  

Уас Ло так же, подняв правую руку в приветственном жесте, ответил спокойно:  

– Рад нашей встрече, господин Ппак. Я представитель Совета Содружества Миров, посол Уас Ло. Это, – он указал на Джила Ри. – представитель ССМ Джил Ри. Мы с вашей помощью проведем запланированную инспекцию, после чего я вынесу решение о дальнейшем сотрудничестве Совета с вашим миром.  

Раула Шола, Лину Сью и Марро Камро дипломат представлять не стал.  

Встречающие и заряне церемонно поклонились друг другу, после чего Ппак сказал уже менее официально:  

– Господин посол, вы в курсе наших трудностей, поэтому я не стану объяснять вам сложившуюся ситуацию. В целях вашей безопасности, следуйте за мной и не отклоняйтесь от заданного маршрута. Сейчас мы с вами выйдем из этого комплекса и на машинах, отправимся к зданию директории, где для вас уже готовы места. Вы наши дорогие гости и нашей радости нет предела.  

Слушавший его Джил не уловил в словах Ппака, какой либо радости- серый, унылый человек, серый, унылый голос.  

Уас Ло ответил:  

– Благодарю вас за гостеприимство, господин Ппак.  

Джил посмотрел на группу встречающих.  

За исключением небольшой разницы в росте, они ничем не показались ему различны, как один худы и бледны, лица на первый взгляд были лишены индивидуальных черт. Люди- приведения, люди- манекены.  

Ппак жестом руки указал зарянам следовать за ним, и вот вся процессия направилась к лишенному двери, широкому проему в монолитной бетонной стене.  

Джил шел рядом с Уасом Ло, смотрел по сторонам на погруженные в темноту, удаленные от них стены комплекса. Бетонная площадка, по которой они шли, истрескавшаяся и грязная, была испещрена выбоинами и ямами, и в этих ямах, словно чернила, стояла черная вода. Свет от редких ламп, ярко отражался в лужах, и на их черной зеркальной поверхности прыгали блестящие пузырьки.  

– Господин, Ппак, – ровным голосом, по деловому произнес Уас Ло. – Мне бы хотелось сразу перейти к инспекции.  

– Сразу, без отдыха?  

– Поверьте, – Ло улыбнулся. – За время перелета я ничуть не устал.  

– Хорошо, – ответил тот, помедлив.  

Гулкое эхо шагов уходило вверх, смешиваясь с бесцветным, унылым шумом дождя. Они оказались в просторном зале, где лампами была освещена только та его часть, по которой предполагалось вести пришельцев. По крайней мере Джил понял так. Бетонные мрачные стены тонули во мраке, пахло плесенью и воздух здесь был сырым и тяжелым.  

Джил оглянулся вправо- Лина шла позади него, рядом с Марро.  

– С чего желаете начать инспекцию, господин посол? – спросил Ппак.  

– С города.  

– Сейчас раннее утро и нам вряд ли кто откроет...  

– Ничего страшного, – Уас Ло не улыбнулся. – Мы будем настойчивы.  

Приглядевшись, Джил увидел в густой темноте у стен, едва угадывающиеся силуэты, стоявших там людей. Он не мог бы поклясться, но ему показалось, что люди эти держат в руках оружие.  

Процессия проходила через однообразные большие залы и везде людей встречали запустение, упадок и слабо разбавленная тусклыми электрическими лампами, темнота. Некогда большие окна, теперь были заложены кирпичной кладкой. Какой- то мусор топорщился из темноты стен, сваленный в кучи.  

Топот шагов и шелест дождя.  

Неожиданно помещения приемного комплекса закончились.  

Через высокие бронированные двери, возле которых стояли несколько вооруженных охранников в черных плащах, они вышли на избитую асфальтированную площадку, на которой застыли в ожидании, похожие на автобусы, окрашенные в зеленое, громоздкие на вид машины, с маленькими как бойницы, окнами. В зарешетченных окнах машин светился тусклый, желтый свет.  

Всего Джил насчитал восемь машин.  

Дул влажный и прохладный ветер.  

Здесь же, на площадке, стояли в ожидании несколько групп охранников, рассредоточившись по периметру — молчавшие, неподвижные фигуры, они хмуро посматривали на идущих пришельцев, из- под капюшонов плащей. На столбах вокруг площадки горели прожектора.  

И тут Джил увидел город.  

Черный город.  

Никаких огней.  

Город тонул в темноте, за пеленой мелко моросящего дождя- темный, без единого светлого проблеска, он сливался с окружающим миром, словно гигантская, надгробная плита, тихий и невероятный для Джила этой мертвой своей тишиной. Мрачные силуэты многоэтажек окружили комплекс, как притаившиеся в ночи хищники. Деревья почти не были видны- размытые, едва угадываемые тени, а пустые пространства между домами, невольно внушали беспокойство и страх.  

Города- кладбища, города- призраки.  

Джил читал о городах на П- 39, и до сего момента не очень- то верил написанному.  

Он поежился.  

– Замерз? – спросила его Лина.  

– Да, зябко тут.  

Она встала рядом с ним, внимательно осмотрелась по сторонам, ее веки дрожали.  

– Как они тут живут?  

Джил смотрел на девушку.  

Лина Сью, та о которой он думает, та которую любит- тайно, молча, ради которой пойдет на любые безумства, лишь бы она обратила на него внимание. Как тогда, после неприятного происшествия на Флории- и смешно и глупо.  

Она в тот день смеялась до слез, а он не мог оторвать от нее своего взгляда- счастливый, и радостный.  

– Ты меня слышишь, Джил?  

– Что?  

– Нас приглашают в машины, – произнесла она и Джил увидел на ее губах едва заметную усмешку. – Не пропадай, Джил.  

Ппак уже вторично позвал зарян:  

– Прошу, господа, садится в машины.  

Стоявшие большим кольцом автобусы, занимали почти все пространство площадки перед приемным комплексом. Пришельцев проводили до длинной, тупоносой, бронированной машины, с двумя яркими прожекторами на плоской крыше. Высокий охранник откатил в сторону тяжелую дверь механического чудовища, и заряне по очереди, забрались в просторный, пропахший машинным маслом, салон. Расселись по жестким, стальным креслам.  

Ппак и еще пятеро охранников заняли места у начала и в конце салона. Из-за стальной перегородки впереди салона, в маленькое квадратное окошко выглядывал, глядя на пришельцев, худолиций водитель.  

– Едем, – сказал ему приказным тоном Ппак, и через секунду, другую, двигатель машины завелся, кашлянул надрывно, и они поехали.  

Джил посмотрел на сидевшую напротив него Лину Сью. Та казалась спокойной, намокшие от дождя черные волосы ее челки, липли ко лбу. Заметив его взгляд она спросила:  

– Что?  

Он пожал плечами, и отвернувшись, стал всматриваться в узкое окно на улицу. Из слабо освещенного салона, разглядеть, что либо в кромешной тьме за окном, было совершенно невозможно. Джил приблизил лицо вплотную к толстому, холодному стеклу и, прикрываясь рукой от внутреннего освещения салона, пытался увидеть детали неведомого мира.  

Машина кренилась на поворотах, тряслась на ухабистой, разбитой дороге. Минут десять ехали молча, пока Уас Ло не спросил Ппака:  

– Скажите, мы сейчас проезжаем жилые кварталы?  

Тот сразу ответил:  

– Да. Этот город полностью заселен, и у нас здесь сохранен порядок и полный контроль. Город обнесен высокой охраняемой стеной. Население живет спокойно и безопасно. Мы пытаемся выстроить социальные связи, которые как вы знаете...  

– Остановите машину, господин Ппак, я хочу осмотреться, – произнес Уас Ло.  

– Что прямо здесь? – беспокойно оживился тот и его синюшное, одутловатое лицо проявило взволнованность.  

– Остановите.  

– Но люди еще спят, господин посол. И к тому же у нас имеется квартал, где люди бодрствуют даже ночью. Там вы могли бы осмотреть условия жизни людей никому не мешая...  

– Я начну инспекцию отсюда.  

– Это так принципиально?  

– Это- принципиально, господин Ппак, – ответил ему Уас Ло.  

– Как скажите.  

Ппак крикнул что- то водителю и машина, резко сбавив скорость, скрипнула тормозами и замерла на месте. После этого, сначала охранники, открыв дверь, выбрались из теплого салона в дождливую темноту, а после них Ппак и заряне.  

Было прохладно.  

Не сильный ветер разносил по округе гнилостную вонь отбросов. Широкая, не освещенная улица, возможно когда то служившая проспектом, уходила в глубину кварталов и терялась за пеленой усилившегося дождя.  

Джил увидел, как резко останавливаясь, машины сопровождения образуют собой вокруг места, где стояли заряне, гудящую и воняющую выхлопными газами, железное ограждение. Темноту изрезали лучи прожекторов и фар и, выпрыгивающие из машин охранники, под резкие, гортанные команды, разбегались в стороны, держа в руках короткоствольное оружие.  

Темноту вокруг заполняли дома- темные и мертвые, они высились по обе стороны от дороги, мрачными, заброшенными бастионами.  

Когда- то это был оживленный проспект благоустроенного города, еще торчали из земли стволы давно умерших деревьев, и бордюры, раскрошенные и вросшие в остатки асфальта, уныло обозначали пространство запущенной дороги. Асфальт местами провалился, образовав глубокие ямы.  

До ближайшего дома их разделяло не более двухсот метров.  

Охранники включили громоздкие электрические фонари, похожие на небольшие серые чемоданчики и к освещению с машин добавились их узкие, ослепительно белые лучи.  

– Откуда желаете начать осмотр, господин посол? – поинтересовался Ппак, с плохо скрываемым раздражением в голосе.  

– Пойдемте вон к тому дому, – и Уас Ло указал рукой в темноту квартала, где высился монолит строения. – Здесь, по- моему все равно откуда начинать.  

Ппак подал рукой знак охране и три десятка вооруженных человек в черных плащах быстро распределились по обе стороны процессии. Несколько из них забежали далеко вперед, рыскали лучами фонарей из стороны в сторону.  

– Вряд ли кто нам откроет, господин посол, – Ппак неопределенно пожал костлявыми плечами под своим промокшим плащом, шел рядом- сутулый и черный. – Только зря вымокнем. Людям утром на работу. К тому же у нас свободное общество и мы не можем принуждать горожан силой, прерывать свой отдых.  

Хмурое, низкое небо, темно – сиреневыми отсветами намекало на скорый рассвет и кое- где, между тучами, слабо просвечивала грязная синева.  

Шли вперед к проезду между высотными домами. На повороте, прямо у дороги ведущей в мрачный двор, лежала большая мусорная куча, а рядом с ней примостился проржавевший до дыр, приземистый остов брошенной кем- то машины.  

Ни единого постороннего звука в шуршании дождя, только шлепанье многочисленных ног по лужам и чей- то глухой кашель справа.  

– Господин Ппак, – обратился к тому молчавший до этого Раул Шол. – А здесь действительно кто- нибудь живет?  

Капитан «Ветра» отставал на шаг от Джила, идущего рядом с Уасом Ло.  

– Увидите, – ответил глухо Ппак. – Вы же тут?!  

Повернули влево и вышли на широкую, заваленную каким- то бесформенным хламом, бетонную площадку, и оказались напротив плоской стены безмолвного дома.  

Охранники первыми открыли скрипнувшую входную дверь, человек десять из них, вошли в подъезд и скрылись из вида.  

– Постоим тут, господа- предложил Ппак.  

Ждали долго.  

За спиной Джила, Марро о чем- то тихо разговаривала с Линой. Охранники разошлись в стороны, светили фонарями в глубину тихого двора, и их черные, мокрые от дождя плащи, матово отсвечивали, казались металлическими. Все вокруг имело черно- серые тона, и только оранжевые одежды зарян, как будто вырезанные из живой картины иного мира, пестро выделялись на общем унылом фоне окружающего.  

Из открытой двери подъезда дома, наконец выбежал охранник, подбежал, разбрызгивая ногами лужи, остановился перед Ппаком, и коротко о чем- то ему доложил.  

Тот кивнул в ответ, повернулся к послу ССМ, и сказал:  

– Можно входить, господин посол.  

Они вошли в подъезд, стали подниматься по крутой бетонной лестнице на площадку первого этажа. Лучи фонарей охранников плясали на голых, грязных стенах, выхватывали из темноты заплесневелые углы с набросанным мусором.  

Поднялись, остановились и Уас Ло подойдя к ближайшей, оббитой ржавой жестью двери, с силой постучал по ней кулаком. Глухие, громкие звуки ударов, звонким эхом разнеслись по лестничным маршам, утонули где- то в вязкой тишине наверху.  

На стук Уаса никто за дверью никак не среагировал- посол повторил свою попытку, стучал дольше, требовательнее.  

Ответом ему была тишина.  

Ппак молча смотрел со стороны.  

Через минуту, подойдя к двери напротив, Уас Ло снова колотил своим костлявым кулаком в ржавую жесть.  

Результат оказался тем же.  

Никто за дверью не отозвался.  

Следующие пол часа процессия, этаж за этажом, обходила безмолвные двери квартир, за которыми казалось, вымерла всякая жизнь. Наконец Уас Ло повернул к стоявшему у лестницы Ппаку свое желтое в свете фонарей лицо, и сухо произнес:  

– Попробуйте вы, господин Ппак. Может вам откроют.  

Ппак глубоко с видимым огорчением вздохнул, и сказал:  

– Кто я такой, чтобы мне беспрекословно подчинялись? Все мы свободные люди, в конце концов.  

Тем не менее он приблизился к двери, на облезлой поверхности которой был приклеен исписанный каракулями лист грязной бумаги, и постучав в нее, громко произнес:  

– Откройте.  

И снова ничего не произошло.  

Ппак посмотрел на посла ССМ с усталым выражением в умных глазах и, с показным терпением в голосе, сказал:  

– Я же говорил вам, господин посол, что нам никто не откроет. Надо ехать в другой квартал.  

Уас Ло в упор смотрел на Ппака и худое, скуластое лицо посла, казалось еще больше осунулось.  

– Господин Ппак. Не надо считать меня дурачком. Я намерен пообщаться с этими людьми и я этого добьюсь.  

– У вас завидная настойчивость.  

Он пожал плечами.  

– Прикажите своим людям ломать дверь, – жестко потребовал Уас Ло. – Сейчас же.  

– Господин посол, это противоречит нашим законам. Я не уполномочен...  

Уас Ло медленно приблизился к Ппаку, обойдя стоявшего на его пути охранника, остановился и заговорил:  

– Господин Ппак. Повторять не буду. Либо мы сейчас же войдем в любую из этих квартир, либо наша миссия законченна. Я признаю результаты инспекции не удовлетворительными.  

Ппак минуту, долгую минуту молчал.  

Ппак думал.  

Ппак что- то решал.  

Его лицо казалось неподвижной маской мертвеца. Стронувшись с места, он подошел к двери в углу лестничной площадки и трижды с силой в нее ударив, громко произнес короткие слова:  

– Именем директории!  

И словно те, кто находился за дверью, ожидая этих его слов, лязгнули засовом и дверь открылась.  

В темном проеме, кутаясь в грязный, неопределенного цвета плед, стояла худая, низкорослая женщина, возраст которой, Джил затруднился бы назвать. Серая кожа ее лица была грязна, на подбородке- коротком и остром, вызывающе торчала большая бородавка. Черные глаза женщины- впалые и, не естественно большие, смотрели на гостей со страхом, как у затравленного зверька.  

– Почему не открыли сразу? – безо всякого интереса в голосе, спросил ее Ппак.  

– Мы не слышали, господин смотрящий! – выпалила она. – Как услышали, так сразу и открыли. А до этого не слышали. Нет, нет. Не слышали! Это правда!  

Ппак повернулся к стоявшему в стороне Уасу Ло, и жестом пригласил его войти в квартиру, сказал:  

– Прошу вас, господа.  

Но посол еще не успел сделать и шагу, а трое охранников оттолкнув женщину в глубину квартиры, быстро прошли в прихожую, светя фонарями по сторонам.  

Уас Ло вошел за ними. Следом- Ппак, четверо зарян и охранники. Джил шел за Ппаком, глядя в его сутулую, обтянутую плащом, спину.  

В квартире стоял тяжелый, сырой смрад. Джил оказался в комнате, освещенной двумя фонарями охранников, где из всей мебели, лежал на полу широкий, такой же грязный как и все вокруг, матрас. Рядом с матрасом, закрывая руками глаза от света, стояли у самой стены двое- мужчина и женщина. Оба они, укутанные в какие- то тряпки, являли собой жалкое и отвратительное зрелище. Кожа на их руках и лицах носила следы заживших недавно не то язв, не то фурункулов. Волосы женщины частично выпали, оголив переднюю часть черепа, руки сильно дрожали, голова дергалась.  

Мужчина, по виду был немногим моложе ее, но к нему уже пришел возраст за пятьдесят, а на заросшем седой, жидкой бородой лице, отпечаталось выражение страдания и смирения. Глядя на этих людей, Джил впервые в жизни испытал неприязнь к самому себе от непреодолимого чувства гадливости к стоявшим перед ним людям.  

Покорные и молчавшие хозяева жилища, стояли в немом ожидании, как горестные призраки окружающего мира.  

Уас Ло, после долгого молчания, открыв рот, уже собирался, что- то сказать, но женщина, вдруг встрепенувшись, заговорила быстро и отрывисто, при этом взгляд ее глаз не отрывался от лица Ппака:  

– В этом подъезде только три обитаемые квартиры. А на верхних этажах никто не живет. Там нет никого. Правда, правда, господа заряне.  

Теперь она смотрела на Уаса Ло.  

– Откуда вам известно, что мы с Зари? – спросил ее посол.  

Взгляд женщины метнулся в сторону Ппака, словно ища у него поддержки, но тот демонстративно отвернувшись, разглядывал грязные, тонущие в темноте, стены коридора.  

– Я...  

– Что вы ели сегодня? – спросил ее Уас.  

– Ели? Сегодня? О! – лицо женщины исказила гримаса, словно она вспомнила, о чем-то сказочно хорошем. – Много чего! Ну, хлеб ели, много, много хлеба!...  

Джил глядя на лицо женщины, вдруг с содроганием понял, что она пытается изобразить некое подобие радости и счастья, которых возможно никогда и не знала.  

– Большие, бо-о-ольшие такие, квадратные куски хлеба!  

– Покажите мне вашу еду, – тихо перебил ее Уас.  

Женщина осеклась, в ее взгляде вспыхнул и разгорелся страх- дикий, жгучий. Она уже неотрывно смотрела в лицо Ппака:  

– Показать? Как же это?  

– Я хочу посмотреть на вашу пищу, – снова сказал Уас Ло. – У вас же есть еда?  

Продолжая смотреть на Ппака, женщина замотала головой, нижняя ее губа оттопырилась, как бы капризно:  

– Нет, нет, этого … нельзя! – теперь она, повернув голову, произносила слова быстро и отрывисто. – Мы не можем, как же это?... Это против наших... привычек. Это не принято у нас. И эти... приличия такие, что вы, смотреть на чужую еду, ведь это не хорошо!...  

– Господин Ппак, поинтересуйтесь вы, – Уас Ло не повернул в его сторону головы.  

Ппак молчал.  

Поняв это по- своему, женщина заговорила вновь, но на этот раз постаралась изобразить восторг, почти истеричный:  

– А вы, господа заряне, приходите потом, да, потом. А сейчас никак нельзя смотреть на еду, потому что это,...это,...не прилично!  

– Господин Ппак. – спокойно произнес Уас Ло.  

– Покажи им все, – произнес сухо, Ппак.  

Выражение истеричной восторженности на лице женщины тут-же сменилось глубоким унынием, словно забытое недавно знание, о беспросветной и тяжелой как свинцовая плита, ее жизни, вдруг вернулось из небытия и придавило сознание, безнадежной обреченностью приговоренного к смерти.  

– Это в другой комнате, – тихо сказала маленькая женщина, вдруг севшим и охрипшим, голосом.  

Она обошла дипломата- боком, стараясь не задеть его, и вышла в коридор. Уас Ло, Джил, Ппак и Лина Сью, медленно двинулись за ней.  

Капитан Раул и Маро, остались стоять посреди заплесневелой и темной комнаты.  

Они вошли в незапертую дверь в конце коридора ( двое охранников освещали им путь переносными фонарями ), и оказались в таком- же пустующем и заброшенном помещении, как и прежнее, с той лишь разницей, что здесь у окна стоял не большой стол. Вонь и смрад в этой комнате, казались нестерпимыми.  

На столе- деревянном и прогнившем, лежали четыре покрытые чем- то засохшим ложки, и помятая алюминиевая кастрюлька, с плоской крышкой без ручки. Женщина поджидала их у стола, и как только заряне вошли, подняла крышку, освободив из кастрюльки зловоние и запах гнилостности.  

– Вот, – сказала она. – Пахнет уже, но что- то есть надо, – и тут же, словно спохватившись, заговорила быстро, убежденно и искренне. – Но мы не жалуемся! Вы не подумайте чего такого... Мы переехали в город директории шестнадцать лет назад, и очень рады, что нас приняли. По решению комиссии мы признанны безвредными, работаем на благо города...  

Она говорила эти слова, обращаясь к Ппаку.  

– Люди в той комнате- они ваши родственники? – спросил ее Уас.  

Джилу не терпелось поскорее уйти отсюда- от вони, от этих людей, от всей их жизни.  

– Да, – ответила она, посмотрев на дипломата угольно черными глазами. – Еще с нами живет мой дядя Тронс. Он лежит в соседней комнате, болеет. Наверное скоро умрет... И мы, как и положено по закону, сожжем его тело. Вы не подумайте...  

– Я понял, – перебил ее Уас. – Простите нас за беспокойство, – и уже Ппаку. – Мы уходим.  

Выйдя на улицу, где беспросветное небо, как отражение жизни людей, живущих под ним, продолжало изливать из себя холодный дождь, Джил полной грудью, стараясь изгнать из своих легких отвратительный воздух квартиры, который, как ему казалось, въелся в его плоть и уже начал ее разъедать, дышал жадно, глубоко.  

– Это страшно и отвратительно, – очень тихо произнесла Лина, чтобы ее мог услышать только Джил. – Это невозможно.  

– Угу, – Джил кивнул ей в ответ. – Лина, поговорим об этом на корабле.  

За далекими, мрачными коробками многоэтажек небо начинало светлеть- нехотя, тяжело, оно очертило собой четкими гранями, плоские крыши домов и торчащие вдоль дороги столбы.  

– Что это? – раздался рядом с Джилом голос Уаса Ло.  

Джил невольно оглянулся.  

Дипломат стоял в двух шагах от него, рядом с застывшей, серой фигурой Ппака и капитаном Раулом Шолом, и смотрел куда- то вдоль мертвой улицы. По его лицу стекала дождевая вода, блестела в свете фонарей охранников.  

– Где? – спросил его Ппак.  

Уас не ответил. Он молча направился к покосившемуся столбу, что мрачно торчал в темноте на углу дома. Джил пригляделся. Там, на короткой перекладине столба, прямо над прислоненной к нему лестницей, висели рядом два неподвижных куля.  

Теперь, направившись следом за Уасом Ло, Джил хорошо разглядел то, что привлекло внимание дипломата.  

Через три минуты несколько человек уже стояли рядом со столбом, на котором касаясь друг друга, висели два человека. Из-за мешковатых и бесформенных одежд, понять кто они были- мужчины или женщины, было невозможно. Вывернув неестественно длинные шеи, мертвецы смотрели вниз неразличимыми в темноте лицами.  

– Гм. – Ппак пару раз кашлянул и сказал коротко. – Это не то, о чем вы подумали, господин посол.  

– О чем же, по- вашему, я подумал? – голос Уаса был бесцветен.  

– У нас тяжелая жизнь, господин посол, – Ппак смотрел на дипломата. – И никто не может запретить людям, сделать свой выбор. Даже такой.  

– У них нет выбора, господин Ппак, – произнес Уас и, отвернувшись от страшной находки на столбе, пошел ссутулившись к стоявшим у обочины разбитой дороги, машинам.  

Дождь резко прекратился, словно, где- то наверху кто-то перекрыл невидимый кран. Видимость стала лучше, но рассматривать окрестности никто из зарян уже не хотел. Собравшись у головной машины, освещаемые редкими лучами фонарей охранников, люди долго хранили тяжелое молчание. Наконец Уас Ло произнес, обращаясь к Ппаку:  

– Я, конечно, должен провести встречу с вашей директорией, но уже сейчас могу сказать, что не подпишу благожелательный отзыв о ваших делах. Содружество Миров прекратит оказывать вам свою помощь. Все в пустую. Вам плевать на свой народ. Я не вижу причин, чтобы продлевать эту агонию.  

И тут, впервые за все это время, воздержанный и немногословный Ппак, выказал свои эмоции. Шагнув к Уасу, он с жаром в низком голосе, произнес:  

– Господин посол! Я прошу вас о нескольких минутах. Пройдемте в машину, – и обращаясь к охране, сказал по зарянски. – Всем оставаться здесь!  

– Я не веду заушных разговоров, – спокойным тоном произнес Уас Ло. – И у меня нет секретов от зарян.  

– Хорошо, – Ппак боком пятился к машине. – Пусть ваши люди будут присутствовать при разговоре, господин посол.  

Пятеро зарян и Ппак забрались в слабо освещенный салон машины, расселись на жестких сидениях.  

– Выйди, – приказал Ппак водителю, подождал пока тот не выскочил из кабины, резко закрыв стальную дверцу.  

– Я вас слушаю, господин Ппак, – сказал Уас Ло, тяжело откинувшись на железную спинку сидения, и стерев ладонью капли влаги со своего худого лица.  

Желтый свет светильника под низким потолком, падал на его скуластое лицо, придавая острому носу дипломата, какой-то комичный вид.  

– Мы можем поговорить не официально? – спросил Ппак.  

– Как вам будет угодно.  

Ппак почти минуту молчал, потом произнес:  

– Нам крайне нужна помощь Содружества. Без нее мы обречены. Вы сами видите, что наше положение катастрофично. Вы не можете отказать нам.  

– Почему? – Уас Ло смотрел ему прямо в глаза.  

Ппак не ответил.  

– Хотите я скажу вам свою позицию по вашему вопросу, господин Ппак? Не стану скрывать, что при голосовании в Совете Содружества Миров о вашей планете, я голосовал против.  

Ппак замотал головой и тихо произнес:  

– Вы нас убьете! Мы все умрем.  

– Как раз- таки мы здесь, ни при чем. Вы сами себя убьете- рано или поздно. Это у вас хорошо получается. Знаете как называют вашу планету в Содружестве? Помойка. Кладбище. Это ни я придумал, господин Ппак, таково отношение к вашему миру. К тому, чем вы стали.  

– Это жестоко, – воскликнул тот. – Жестоко.  

– Это объективно. В Содружестве есть еще два неблагополучных мира, но вы превзошли всех! За несколько столетий до Большой Вспышки, ваше общество было крайне озабоченно грабежом и убийством. Оно отравляло все, к чему только могло прикоснуться. Вы были неуемны в стремлении к комфорту и наслаждениям, труд считался у вас чем-то унизительным, и вы всячески стремились заменить его автоматами. Вы гонялись за эквивалентом труда, который у вас называется- деньги. Все для себя, все для наслаждений! Вы никогда, и никому не помогли! В своей жадности вы отравили всю планету, вы вели друг с другом войны за господство друг над другом, вместо того, чтобы жить мирно, сообща строить свой общий дом. И под конец- захотели стать бессмертными богами. Решили улучшить то, что имели, и стали вживлять в свои тела электронные устройства, которые должны были это бессмертие вам обеспечить. Вседозволенность и бессмертие- вот, что двигало вами.  

– Это в далеком прошлом! Вы не можете судить нас за дела наших предков!  

Уас Ло глубоко вздохнул и произнес:  

– Я не закончил. Когда стало известно, что миру Флория угрожает опасность уничтожения, вы отказались участвовать в подготовке эвакуации его населения. Хотя многого от вас и не требовалось. Вам тогда было все равно!  

– А вы, мстительны, – заметил Ппак.  

– Нет, – ответил ему Уас Ло. – Мы не мстительны. Но я продолжу. Когда на Светиле произошла Большая Вспышка, то пострадали все сорок восемь миров. То есть все, без исключения. Это был сокрушительный удар по развитым цивилизациям, удар отбросивший нас всех далеко назад. Производство и социальная сфера- все это рухнуло. Но общества, миры Содружества поднялись, господин Ппак, они нашли в себе силы подняться. Мало того. Содружество снова обрело себя и продолжило осуществление плана по эвакуации Флории. Понимаете, господин Ппак? В то время, когда каждый мир нуждался в помощи, мы сочли необходимым помочь тем, кто без нашей помощи был обречен. Так мы выстояли- помогая друг другу. Все вместе, по мере сил каждого. И только ваш мир, из всех развитых миров, не смог подняться. Он погиб- рухнул как гнилое дерево. А ведь наши миры очень близки. Мы говорим на схожих языках.  

– Мы то же люди, и хотим жить не меньше вашего...  

– Конечно, – кивнул головой в ответ, Уас Ло. – Никто с этим и не спорит. Но только вы скатились до каннибализма. Впрочем, это было вполне ожидаемо, господин Ппак, ведь буквально накануне Большой Вспышки вы убили всех, кто был не согласен с последними веяниями в вашем обществе, всех, кто говорил вашим правителям- нет! Я хорошо знаю историю вашего мира. Вы с вашим хваленным бессмертием просто сошли с ума. Вы отрекались от родных и друзей, если те были против «модернизации». Модернизация в бессмертие... Кто из вас прожил хотя бы тридцать лет от заявленного бессмертия? Молчите, господин Ппак? Так я вам скажу- ни один! Большая Вспышка уничтожила всю вашу электронику и все, что вы успели вживить в свои тела. Миллиарды человек умерли сразу, миллиарды, желавших бессмертия и удовольствий. Миллиарды предателей и убийц. А те, кто остались жить, не могли умереть, хотя хотели смерти больше всего. В конце концов, не стало и их. Последним аккордом в этом марше смерти явилась техногенная катастрофа. Ядерные и химические предприятия стали неуправляемы и смертельно опасны. Почти все насекомые умерли из-за радио-магнитного излучения вашей новейшей электроники, и когда пришла беда, оказалось, что и смерть не самое худшее для вас. Бессмертным медицина не нужна, вы ее упразднили, и когда все рухнуло, вы о ней вспомнили. Но было уже поздно. А потом пришел голод, и люди сначала съели все то, что еще оставалось, а потом... А потом, господин Ппак, вы начали есть друг друга.  

– Это была катастрофа! Что прикажите? Люди, конечно повели себя, э- э- э... Но они хотели жить!  

– Господин Ппак. Лучше бы предатели и убийцы умерли, чем продолжали цепляться за жизнь по своим привычным обычаям. Как звери. Мое мнение таково- вам всем надо было умереть. Не цепляться за отвратительное существование, а просто лечь и умереть.  

– Мы- внуки и правнуки тех, кто тогда жил, господин посол, – проговорил Ппак. – Мы не несем ответственности за прошлое нашего мира. Мы стараемся выжить в тех условиях, которые нам достались по наследству.  

Джил Ри слушал их разговор и, глядя в серо-синее лицо Ппака, невольно представил себе картину давно минувшей катастрофы на П-39. Он читал историю этого мира, но только сейчас, всматриваясь в угольно-черные глаза Ппака, слушая его голос, словно соприкоснулся с тем, что когда- то погубило эту планету.  

– Я скажу вам, что сказал вначале нашей беседы. Я голосовал против помощи П-39. Жадность, алчность ваше имя. И даже сейчас я не хочу помогать вам. Конечно же, это решать Совету Содружества, но мое мнение таково. У вашего мира нет будущего, помочь вам встать на ноги, значит запустить старую, забытую песню. Это мерзкая песенка, господин Ппак. Вы так или иначе закончите тем-же, как и ваши предки. Просто скажите мне- за последние сорок с лишним лет, пока Содружество помогает вам, что нибудь изменилось у вас, к лучшему? Мы привозим вам семена, животных, реагенты, оборудование... Много чего. Что изменилось? Ничего! Вы, как были на грани вымирания, так и остались. Надо дать возможность вашему миру, прекратить эту бессмысленную пытку. Совет просил вашу директорию, о возможности прислать наших наблюдателей для контроля за распределением продовольствия и налаживанием производств. Но эту просьбу отклонили. Скажите мне, господин Ппак, какой смысл кормить тех, кто обрекает на смерть свой же народ? И я хорошо рассмотрел то, что висело на том столбе.  

Ппак долго молчал.  

Джил понимал, что означает для населения планеты, сказанное Уасом Ло, и ждал реакции чиновника директории.  

Ппак заговорил.  

– Хорошо, – произнес он, подняв свое лицо и глядя на дипломата. – Плевать на условности, – его голос охрип и скрипел. – Я говорю с человеком, а не с должностью. Я обращаюсь к вам, как человек к человеку- дайте нам шанс! Не надо нам верить, не надо нас жалеть, мы этого действительно не заслуживаем. Но я прошу вас о возможности для нас стать … людьми. Вы правы- все так. Вы не можете отказать нам в этой просьбе. И... Вот, что я еще хотел вам сказать, господин посол. Вы сейчас поедете в директорию, так скажите им все так, как сказали мне! Убедите их прислушаться к вашим словам. В противном случае все мы обреченны. Но знайте- мы делаем все, что только в наших силах. Но почва не родит, урожаи мизерные, а поля грабят, не взирая на охранение. И мы пытаемся спасти тех, кого еще возможно спасти. Каннибалы... Их нет, по крайней мере в больших городах, а тех из них, кого находим- казним! Мы пытаемся учить и воспитывать здоровых детей, но их мало, очень мало. Услышьте мои слова, о большем не прошу.  

Молчавший все это время Джил Ри прокашлялся и сказал обращаясь к Ппаку:  

– Должен вам сказать, господин Ппак...  

– Господин! – Ппак презрительно фыркнул. – Какой я господин?  

– Что касается меня лично... – Джил посмотрел на Уаса Ло. – Я постараюсь убедить Совет продолжать вам помогать. Но решающее слово не за Советом, а за вашей директорией.  

Ппак слушал молодого пилота с каким-то отсутствующим выражением лица, и когда тот закончил говорить, сказал Уасу Ло:  

– Скажите им так, как мне. Если вам действительно не все равно.  

Он привстал со своего сидения, протянул вперед костлявую руку и открыв дверь, крикнул в темноту:  

– По местам. Все в директорию!  

******* *******