Лузер

Так сложилось, что всю жизнь я был лузером. В детском саду, у меня отбирали игрушки даже девочки. Во дворе, при выборе членов команд, меня не выбирали, т. к. я оставался последним. И если был нечётным, то наблюдал за игравшими сверстниками со стороны. В школе я безропотно выполнял приказы неформальных и формальных лидеров. Поэтому мне приходилось быть на побегушках. Я постоянно мыл доски, бегал за мелом, проветривал класс на переменах, и приносил на уроки карты и плакаты. Только от составления стенгазеты меня отстранили, едва я опрокинул пузырёк с гуашью. В ПТУ я был серой мышкой, несмотря на то, что начал курить. Я снова был на побегушках, стоял на стрёме, бегал за папиросами, а потом и за вином. В армию меня не взяли, даже в стройбат. Это поставило крест на моей мечте стать мужественным. В бригаде я снова был на побегушках, и меня называли дезертиром.  

Когда обанкротился завод, то выяснилось, что я выбрал в ПТУ бесперспективную специальность – слесарь-сборщик. В городе остался всего один завод, где была работа по специальности, но вакансий давно не было. Что мне тогда мешало выучиться на сварщика или на электрика – загадка. И началась бесконечная череда шарашкиных контор, в которых приходилось много работать, а получать мизерную зарплату.  

И женился я по залёту, не зная фамилии моей будущей жены в момент зачатия. Высшие силы были благосклонны к моему сыну, он окончил военное училище и его жизнь пошла по колее. Как только сын убыл на новое место службы, мою жену как подменили – она стала мигерой. Тут я и узнал, что всё плохое, что могло быть в мужчине – набор моих привычек. Особенно её умилял тот факт, что она зарабатывала больше меня в два раза. Кто мог предугадать, что бухгалтерам так подфартит? Благо я не пьющий, а то бы давно оставил сына без мамы.  

К майским праздникам, наша шарашкина контора обанкротилась. Мировой кризис, как нам объяснили, раздав трудовые книжки и по пятьсот рублей выходного пособия. Сообщить жене об этом прискорбном факте я не решился, и пошёл за советом к приятелю Борису, с которым мы учились в ПТУ.  

– Да, ситуёвина, – вздохнул Борис, выслушав мой рассказ, – даже не знаю, что тебе посоветовать.  

– Хочется вырыть землянку в лесу, жить там и никого не видеть, – добавил я.  

– Землянка не проблема, а что будешь есть?  

– Рыбу ловить, грибы и ягоды собирать.  

– Что ты в нашей луже кроме сопливого ёршика выловишь? А как зима нагрянет?  

– Тогда остаётся сигануть с крыши, – тихо сказал я и посмотрел в окно.  

– У меня второй этаж, – проинформировал меня Борис, – а может тебе до августа в землянке пожить?  

– Почему до августа? – удивился я.  

– В августе ночи холодные, без печки туго будет. А так и в палатке можно будет пожить.  

– Где я её возьму? – завёл я своё негативное нытьё.  

– У меня всё есть! Я ведь раньше любил рыбалку, но как только врач запретил употреблять алкоголь, что там делать?  

– Как что? Ловить рыбу! – усмехнулся я.  

– Да кому она нужна! Рыбалка – это мужской клуб на природе! Под водочку, с закусью, ну и с ухой, если повезёт. Всё лежит у меня в гараже, и даже удочки тебе выдам.  

– А как с продуктами?  

– Завезём, а потом я буду к тебе приезжать, хлеб, воду, яйца и прочее подвозить. Деньги у тебя есть, кроме пятихатки?  

– Есть, сын подарил на день рождения двадцать тысяч, думал жене отдать, но передумал.  

– Тогда без разносолов. Тушёнка, гречка, макароны, рис и бичпакеты. Сахар и чай. Заодно похудеешь, а то заплыл жирком.  

– А масло?  

– Только растительное. И на природу уходи по-английски, напиши записку жене, чтобы в розыск не подавала.  

Чем дольше я слушал Бориса, тем светлее становилось на душе. И я согласился.  

Правда в первую ночь на природе я сильно пожалел о своём решении. Было жёстко спать, комары и шорохи, не дававшие мне заснуть. Но потом втянулся, а готовя пищу на костре, я ощущал себя Робинзоном Крузо. Об одном я не подумал – чем буду заниматься целый день? Бесцельное времяпрепровождение стало раздражать. Борис потом привёз книги, но две недели я собирал сушняк в округе и жёг костёр, как в пионерском лагере. С рыбалкой ничего не получилось, я запутал леску на обеих удочках, а распутать не смог. Зато накупался вволю!  

Чем ближе было окончание июля, я всё чаще задумывался о том, что мне делать дальше. Ничего, кроме вахты, в голову не приходило. Но хватит ли здоровья – большой вопрос. И всё чаще я стал задумываться о смысле жизни. Сын встал на ноги, проживёт и без меня. Жена наверняка вздохнёт с облегчением, когда останется одна. Как там пел певец: «Мне уже многое поздно. Мне уже многим не стать. И к звёздам, что-то там, не слетать». Только мечтать я перестал давно. Я воспитан в СССР, и готов честно пахать на заводе, не хватая звёзд с неба. А сейчас другие времена, и в нынешние правила существования я не вписываюсь. Даже на пенсию не выйти, а если выйти, что за пенсию начислят – крохи! Вот и выходит, что жить мне незачем. Умереть бы во сне, чтобы без мучений. Зачем такие как я рождаются? Я ведь серая мышь, и ничего великого не сделаю. Но я ложился спать и просыпался, видимо не всё полётное задание выполнил на земле.  

Едва Борис приехал в очередной раз, я засобирался домой. Борис не удивился и помог собраться. Домой ехали молча, я пытался представить, что мне скажет жена. Вариантов было много, и ни одного позитивного.  

Сумок с моими вещами в прихожей я не обнаружил, значит, из дома меня не выгоняют. Это хорошая новость. Я выгрузил на кухне остатки неиспользованных запасов продуктов и денег. Сходил в душ, а потом завалился спать на мягкую кровать.  

Меня разбудила жена, я сел на краю кровати и сделал виноватое выражение лица.  

– Нагулялся? – тихо спросила жена?  

– Я не гулял, а думал о смысле своей жизни, – пробурчал я.  

– И в чём он заключается? – спросила жена с сарказмом.  

– Я его не нашёл. Наверно пора в обратный путь.  

– А о сыне ты подумал? Не хватало ему отца-суицидника.  

– А что мне делать? Я снова безработный, надоело скакать по фирмам, как перекати-поле, как белка в колесе.  

– На счёт работы, во вторник пойдёшь на собеседование.  

– Куда?  

– Людмиле на склад нужен грузчик. Предприятие стабильное, доработаешь до пенсии, будет получаться неплохо.  

– А здоровья мне хватит?  

– Там штабелёры, будешь управлять.  

– Спасибо!  

– Людмилу благодари, и своего Бориса.  

– А он тут причём? – удивился я.  

– Да он Людмиле напел, что ты на грани срыва, и только достойная работа тебя спасёт.  

– Грузчик – достойная работа?  

– Надо было на электрика учиться! Они по всему городу требуются! Лентяй!  

– Мне посоветовали учиться на слесаря.  

– Кто?  

– Женщина в приёмной комиссии.  

– Ха! Увидела лузера, и сунула на невостребованную специальность.  

– В СССР была востребованной, – возразил я.  

– Где твой СССР?  

На работу меня приняли, мрачных мыслей у меня больше нет. Позитивная стабильность – великая вещь!..