Греховный рай

Сказал же кто-то: «Хорошо в раю…» А мы за ним, ей – ей, как попугаи,  

захлёбываясь, вторим… Мать твою! А ведь о рае ни шиша не знаем!  

Там хвалят Бога. Там поют псалмы. Там всё О'кей. Там жизнь кисельно – сладка.  

Но, мы же – не рабы. Рабы – не мы. А там – всё строго и по распорядку.  

Итак, согласно логике: пойдём от истин прописных, библейских, скучных.  

Представим, братцы: в пять утра – подъём. Хотя… Давайте, в шесть – так будет лучше.  

А впрочем, нет… Безвременье… Часы упразднены в связи с утратой цели.  

Контора «Дух святой, отец и сын» не знает сна. Там не нужны постели.  

Подушки, одеяла – атавизм. И, если церкви верить, хоть ты тресни  

один и тот же хор поёт на «бис» хвалебные одни и те же песни.  

Контора – вся в заботах да в делах. Создатель строг: едва что не по нраву  

зашлёт гонца «Внуши – ка смертным страх… Пускай дрожат во имя и во славу…  

Вот список: этих нужно «замочить» – беспутные, надежд не оправдали…  

Потом – за шкуру и сюда тащи: от сочных шашлыков и «Цинандали»  

Прозренье – словно апперкот под дых: да разве стоит выделки овчинка?  

Да разве ж это рай – без благ земных? Должны быть сладость… острота… перчинка…  

К любви небесной в дополненье секс. Не свальный грех, а истинное чувство.  

А рай ведь без неё – не рай, а крест. Минор в мажоре, чтоб им было пусто!  

Наобещают, дескать, «аз воздам» пиар – агенты. Ты поверишь на слово.  

А подойдёт награды череда – тебе предложат сдобный кукиш с маслом.  

Одним благою станет эта весть, иным – фигнёй, не стоящей ни цента.  

Но, настоящий рай – он рядом, здесь. До смертного, последнего момента.  

В раю бывают ливни и снега, с улыбками соперничают слёзы.  

Молочных рек в кисельных берегах здесь нет. Зато есть соловьи и розы.  

В раю прижились зависть, лесть и злость. Когда стучится в души безнадёга,  

надеются на случай и авось поболе, чем на ангелов и Бога.  

Уставший люд уснул под звёздный блюз… Что за последним вдохом – я не знаю.  

Но я по – настоящему люблю, живу, дышу в земном греховном рае.