Марксист

Мы сидели уже на третьей лекции по Ленину, переглядывались и ехидно улыбались.  

А на перемене говорили между собой:  

– Для него только Ленин и философ – остальные вообще ничего не сделали.  

Мы стояли кучкой у стены, шутили и смеялись, поглядывая на него. А он, как обычно, прогуливался по коридору, сурово и строго на всё поглядывая.  

Низенького роста и преклонного возраста, лицо обрамлено седыми прядями, одет во что попало: серые кроссовки, тёмные штаны, тёмный шерстяной свитер. Мы знали, что он живёт один, и никого из родственников у него уже нет.  

В начале следующего часа он подводил итог: Ленин такой-то мыслитель, Ленин открыл первым то-то, написал такую-то выдающуюся книгу... Тут Антон посмотрел ему прямо в лицо и твёрдо сказал:  

– Я не понял: что же сделал Ленин?  

– Вы внимательно слушали? – спросил он и тоже посмотрел в упор.  

– Да, – ничуть не смущаясь, ответил Антон.  

– Не поняли, – уточнил он.  

– Не укладывается в голове, – обнаглел Антон.  

– Ленин дал определение понятию "материя", – спокойно сказал он.  

– А до него таких определений не было?  

Он терпеливо ответил:  

– До него материю сводили к конкретным объектам, элементам или состояниям, и тем самым давали недостаточные определения. А Ленин дал качественное и полное, принципиально новое, определение материи. Он определил её как философскую категорию.  

Тут Игорь смело сказал:  

– А я, кажется, нашёл у Ленина противоречие...  

Он приопустил веки, устало и тяжело посмотрел на него.  

– Пожалуйста, – предложил он.  

– Ленин не разработал онтологию, а категорию определил, – быстро проговорил Игорь.  

Он взглянул на часы и сказал:  

– У меня ещё много материала...  

– Ну всё-таки, – не отстал Игорь.  

– Хорошо, – терпеливо сказал он, – давайте разбираться.  

Ещё битый час мы мучились с ленинским определением материи.  

В конце пары Слава настырно, с презрением и чуть ли не с отчаянием произнес:  

– Почему же сейчас говорят, что он ничего не сделал!? не открыл!? Некоторые вообще говорят, что он не философ.  

Наступило молчание – короткая пауза. А после неё мы услышали:  

– Потому что сволочи... предали.  

Я взглянул на него. Увидел затаённую боль и горечь – и слезу, скатившуюся по старой морщинистой щеке.