ПОНТИЙ ПИЛАТ

В белом плаще с кровавым подбоем  

С трудом шагая вдоль оранжереи  

В колоннаду окруженную конвоем  

Вышел пятый прокуратор Иудеи  

Представитель и наместник римской воли  

Носивший гордо прозвище "ПИЛАТ"  

Сел в кресло и, закрыв глаза от боли,  

Взял на пергаменте написанный доклад  

"Опять она, проклятая мигрень  

О боги, боги, что вы сделали со мной  

Она меня преследует как тень  

Попробую не двигать головой"  

Почти не шевеля губами,  

Негромко, из последних сил  

С полуоткрытыми глазами,  

Пилат секретаря спросил  

– Подследственный из Галилеи?  

– Да игемон, из Галилеи,  

Высказывал опасные идеи  

– Доставьте подсудимого ко мне!  

И сей же час, со стороны оранжереи  

Ввели мужчину и поставили к стене  

– Ты? Подговаривал народ разрушить храм?  

Суровым голосом Пилат его спросил  

– Я, добрый человек, поверь моим словам...  

Но прокуратор арестанта перебил  

– Меня?! Назвал ты добрым человеком?  

Он подозвал к себе солдата из конвоя  

И приказал ему, чуть вздрагивая веком  

– Позвать ко мне кентуриона Крысобоя  

Когда к Пилату вышел Крысобой  

Всем показалось – на балконе потемнело  

Он заслонил собою солнце как стеной  

И весь конвой застыл окаменело  

Прокуратор обратился к Крысобою  

Кивнув на арестанта головой  

– Возьми его на пять минут с собою  

И объясни как разговаривать со мной  

Кентурион увёл мужчину за конвой  

Оставшись с ним в саду наедине  

Взмахнув небрежно сильною рукой  

Ударил плетью арестанта по спине  

Мужчина рухнул, вздернув головой,  

Его глаза наполнились тревогой  

Кентурион поднял его, одной рукой,  

И приказал "слова чеканя" строго  

– Называть прокуратора – игемоном!  

Отвечать на вопросы и смирно стоять!  

Иначе ты отправишься с Хароном  

Под землю воды Стикса покорять  

Они вернулись снова в колоннаду  

Там игемон продолжил свой допрос  

От боли, тайно помышляя выпить яду  

Прокуратор тихо произнес  

– Имя? Где живешь? Откуда родом?  

Спросил он глядя в даль на скалы  

– Я, игемон, живу везде, с простым народом  

Меня зовут Иешуа Га-Ноцри, из Гамалы  

О чем-то думая, своем, Пилат сказал  

– Короче выражаясь, ты – бродяга...  

Сильней всего Пилат сейчас желал  

Чтобы к нему пришла его собака  

Легла у ног, в тени фонтана на траве,  

Прогнать конвой, остаться в тишине...  

И пронеслось, как ветер, снова в голове  

"О БОГИ, БОГИ! ЯДУ! ЯДУ МНЕ! "  

Пилат направил взор свой к небесам  

Прижал виски руками и спросил  

– Ты подговаривал народ разрушить храм?  

И взгляд на арестанта опустил  

Иешуа поспешно отвечал  

–Я, игемон, не думал рушить храм  

И к этому людей не призывал  

Прошу тебя, поверь моим словам  

Пилат нахмурил брови строго  

И начал арестанту разъяснять  

– За тобой записано немного  

Но и немало чтоб тебя распять  

Я видел разных, недолюбленных судьбой  

Ты, например, относишься к лгунам  

Написано же ясно за тобой:  

Подговаривал народ разрушить храм  

Га-Ноцри крикнул дернув головой  

– НЕТ, НЕТ, поверь! – и тихо продолжал  

– Ходил, ходил один с пергаментом за мной  

И постоянно что-то в нем писал  

Но я однажды заглянул к нему в тетради  

И ужаснулся: то что он писал  

Я никогда не говорил! Я умолял,  

Прошу тебя сожги их бога ради  

Но он забрал их и куда-то убежал  

– Кто такой – спросил наместник строго  

Иешуа ответил, чуть робея  

– Бывший сборщик пошлин и налогов  

Мытарь, Левий Матфей, сын Алфея  

Когда я с ним впервые повстречался  

Он поначалу мне грубил и оскорблял  

Но, выслушав меня, он поменялся  

Бросил деньги на дорогу и сказал:  

Душе от грязных денег пользы нет  

Ведь душу не отмоешь серебром  

Что он, со мной, во тьме увидел свет  

С тех пор он стал моим учеником  

– Матфей?.. – Пилат прищурил глаз  

– Ну что ж, вернемся к делу о тебе  

Спрошу тебя еще, в последний раз!  

Ты что-то говорил про храм толпе?  

– Я, игемон, сказал ученикам  

Что рухнет храм, обитель старой веры  

И вознесется новый к небесам  

Храм истины, которой нет предела  

– Зачем же ты, бродяга, рассуждаешь -  

Спросил Пилат не в силах боль терпеть  

– Про истину, которой ты не знаешь  

И ЧТО ТАКОЕ ИСТИНА??? Ответь!  

– Истина в том, игемон; у тебя болит голова  

Тебе даже больно дышать, тяжело говорить слова  

От мысли, что боли эти, не покинут тебя никогда  

Ты малодушно мечтаешь из жизни уйти навсегда  

Решая мою судьбу, ты судишь меня, бродягу  

Думая лишь о том как погладить свою собаку  

Но боль твоя скоро уйдет, навсегда, как закат  

Вот и все! Голова прошла! И я этому искренне рад  

Не понимая, что с ним происходит  

Пилат застыл и стал белее мела  

Не веря сам, что боль как сон проходит  

Но голова, и в самом деле, НЕ БОЛЕЛА!  

В его сознании тревожно пролетело  

"Моя мигрень мне больше не палач?.. "  

Придя в себя, Пилат спросил несмело  

– Сознайся, ты великий врач?  

– Нет, нет – ответил узник без лукавства  

И улыбнулся солнцу в небе бирюзовом  

– Врач помогает людям делая лекарства  

Я, помогаю людям, ДОБРЫМ СЛОВОМ  

Пилат, не двигаясь, задумчиво молчал  

Потом спросил, не зная что сказать  

– Моя собака?.. Как?.. Откуда ты узнал?  

– Ну, это просто – узник начал объяснять...  

В это время, во дворец, под потолком  

Влетели ласточки и стали там кружиться  

Чуть не задев в полете статую крылом  

Быть может, им пришла идея там гнездиться  

Пока они стремительно кружились  

У игемона, в голове, легко и ясно  

Отрывки мыслей в линию сложились  

И прозвучали приговором громогласно  

"Игемон разобрал дело Иешуа Га-Ноцри  

И в них состава преступлений не нашел  

А так же связи между ним и беспорядками  

Происходящими на улицах недавно  

Философ, просто, оказался сумашедшим  

Ввиду изложенного, смертный приговор  

Что вынесен Га-Ноцри местной властью  

ПРОКУРАТОРОМ НЕ УТВЕРЖДЕН! "  

– На этом всё, о нём? – спросил Пилат  

– Нет, к сожалению, – ответил секретарь  

И протянул ему еще один доклад  

Лицо Пилата стало жёлтым как янтарь  

– Ну, что еще? – спросил Пилат нахмурясь  

Глазами бегло пробегая по словам  

И вдруг застыл, как камень, и прищурясь  

Прижал ладони обессиленно к вискам  

"ПОГИБ! Поги-иб! ПРОПАЛ!.. Пропали!.. "  

Терзали злобно мысли голову на части  

В ней словно трубы диким воем заиграли  

Ему послышалось, что где-то прокричали  

"ЗАКО-ОН ПРО ОСКОРБЛЕ-ЕНЬЕ ВЛА-АСТИ!.. "  

Пилат поднялся, словно каменная глыба  

И обращаясь к арестанту грозным криком  

Спросил его – ТЫ ГОВОРИЛ ЧТО-ЛИБО?  

КОМУ-НИБУДЬ? О КЕСАРЕ ВЕЛИКОМ?!  

Или ты скажешь... что НЕ-е говорил!?  

Сросил Пилат ладони сжав в кулак  

И взгляд свой на Га-Ноцри устремил  

Пытаясь узнику послать какой-то знак  

– Правду говорить всегда приятно  

С улыбкой начал узник свой ответ  

Но прокуратор оборвал его злорадно  

– Мне все равно, тебе приятно или нет  

Тебе придётся правду говорить!  

Но мой совет тебе, следи за каждым словом!  

И помни! Если хочешь дальше жить  

Что жизнь твоя, сейчас, дешевле миски с пловом  

Итак, ответь! Ты знал кого-нибудь,  

По имени Иуда? Если знал,  

Ты говорил ему о власти что-нибудь?  

Или НЕ-е... помнишь, что ему сказал!?  

От узника свой взгляд не отрывая  

Пилат до боли стиснул свой кулак  

Но тот, его намек не понимая,  

Ответил быстро – дело было так,  

Позавчера, у храма, ближе к вечеру  

Мне повстречался добрый человек  

Мы долго говорили с ним доверчиво  

И он позвал меня на ужин и ночлег  

– ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК??? – спросил Пилат сердито  

– Да игемон – ответил узник простодушно  

– Очень добрый, и беседовал открыто  

Он принимал меня как брат, весьма радушно  

– Светильники зажёг!? – спросил Пилат  

– Да игемон – ответил узник удивленно  

– И попросил меня раскрыть ему мой взгляд  

На государственную власть и на законы  

– И что же ты, ему, в ответ наговорил?  

Спросил Пилат негромко и тревожно  

Потом добавил осторожно  

– Может ты ответишь,.. что забыл?  

Его слова уже звучали безнадежно  

– Я, между прочего, сказал тогда ему  

Что власть, любая, если не от Бога  

Живет насилием к народу своему  

Живет безбедно, но в душе её убого  

Её законы, часто, служат для того  

Чтобы народ боялся быть свободным  

Она преследует с их помощью того  

Кто этой власти оказался неугодным  

Под злобным взглядом Понтия Пилата  

Секретарь, старательно пытаясь,  

Не пропустить ни слова арестанта,  

Писал в пергаменте своем не разгибаясь  

– Ещё сказал – продолжил узник торопливо  

– Настанет время царства света, и тогда  

Народом будет править справедливо  

Истина, любовь и доброта  

И власть, любая, станет там ненужной...  

Га-Ноцри на секунду замолчал  

И произнес с улыбкой добродушной  

– Ну вот и все, что я ему сказал  

Секретарь, боясь поднять глаза,  

Склонился над пергаментом горбато  

Вдруг в тишине разнёсся как гроза  

Свирепый голос Понтия Пилата  

– ТЫ ГОВОРИШЬ, "НАСТАНЕТ ЦАРСТВО СВЕТА"???  

– Да! Игемон, я верю в это...  

– И ТАМ НАРОДОМ, БУДЕТ ПРАВИТЬ,.. "ДОБРОТА"???  

И снова арестант ответил – да!  

Я, игемон, уверен в этом...  

– ТАКОЕ ВРЕМЯ НЕ НАСТАНЕТ НИКОГДА!!!  

Единым царством, лучшим для людей  

Была и будет Римская империя!  

Великая, как вечный Колизей  

И нет прекрасней власти для людей  

Чем власть божественного кесаря Тиверия!  

И не тебе, безумец, рассуждать о ней!  

В повисшей над балконом тишине  

Пилат уже негромко произнес  

– Оставьте нас одних, наедине  

Здесь государственный вопрос  

Подняв щиты с изображением грифона  

Конвой поспешно выдвинулся в сад  

А вместе с ним и секретарь ушёл с балкона  

Остались только узник и Пилат...  

Недолго на балконе было слышно  

Лишь музыку фонтана в тишине  

Застыло солнце в небе неподвижно  

И только ласточки носились в вышине  

Прервав молчанье, арестант заговорил  

– Боюсь, свершилась страшная беда  

Из-за того, что я с ним говорил  

С тем добрым юношей, тем вечером тогда.  

Он приютил меня и пловом угостил  

Мне будет жаль, я не желал ему вреда  

– Есть кое-кто – ответил прокуратор  

– Достойный больше жалости твоей  

Чем этот грязный провокатор  

Твоя судьба сейчас, его судьбы страшней  

Тебе, поверь, бояться нужно больше о своей  

Конец твоей судьбы уже невдалеке  

И знай, что жизнь твоя висит на волоске  

В ответ на это узник произнёс  

– Ты думаешь её подвесил ты?  

Тогда позволь задать тебе вопрос  

Кто создал небо?.. Землю, и цветы?..  

Я думаю, подвесил жизнь не ты  

– НЕ Я! – сказал Пилат с улыбкой злой  

– Не знаю, кто подвесил твой язык  

Но перерезать "волос жизни" твой  

Я в силе за один короткий миг  

Не понимая, что ему грозит расплата  

Га-Ноцри возразил словам Пилата  

– Имея власть, легко и без забот  

Ты можешь делать всё, что в голову придёт  

Но согласись, о чём бы ты не грезил,  

Что перерезать волос вправе только тот  

Кто эту жизнь на волосе подвесил?  

– Так, так, – сказал Пилат – теперь я верю  

Что разный сброд, заслушавшись тобой,  

Узрел в тебе пророка новой веры  

И за тобой везде бродил толпой.  

Скажи, не знаешь часом ли таких,  

Спросил Пилат, глазами глядя на фонтан  

– Среди толпы поклонников твоих  

С именами Гестас, Дисмас и Вар-Равван?  

– Нет, эти добрые, порядочные люди  

Мне незнакомы, я их не встречал  

– Тогда ответь мне, по какой такой причуде  

Ты незнакомых, этих, "добрыми" назвал?  

– Я верю, злых людей на свете не бывает  

– Впервые слышу это, я наверно мало знаю  

И часто это тебе в жизни помогает?  

Я почему-то постоянно их встречаю  

Твой взгляд на жизнь с моим не совпадает  

– Скажи, Иешуа, ты признаёшь богов?  

– Я ВЕРЮ в Бога, верю он меня спасёт  

– Тогда молись покрепче, не жалея слов  

Впрочем,... это, ни к чему не приведёт  

– А ты меня не мог бы отпустить?  

Спросил Га-Ноцри прокуратора тревожно  

– Мне кажется меня хотят убить  

Ведь для тебя не будет это сложно  

Лицо Пилата исказилось как от боли  

– После всего, что ты наговорил  

Ты просишь отпустить тебя на волю?  

О боги, боги, дайте же мне сил!..  

Ты решил, что прокуратор Иудеи  

Имея власть, живущий без нужды  

Наивно станет разделять твои идеи?  

И пожелает оказаться там где ты?  

Га-Ноцри вскрикнул – но ведь я не виноват  

Добрый человек, я не...  

– МОЛЧАТЬ! – как гром прервал его Пилат  

– Конвой и секретарь, КО МНЕ!!!  

Солдаты заняли места вокруг балкона  

И прокуратор стоя, громко объявил  

Что утверждает приговор Синедриона  

Зкрыл глаза,.. и руки опустил  

Секретарь, прележно выполнив регламент,  

Слова Пилата записал на свой пергамент  

В более полном объеме "перевод" романа Булгакова на стихи ( сколько смог ) выложен ранее, в работе "Мастер & Маргарита". Но там все немного по другому... Всех поклонников Булгакова приглашаю прочитать мой, скромный, вариант этой книги в стихах. Буду признателен всем кто выскажет свое мнение. И спасибо всем за уделенное внимание!