Вольный художник

Ух, проказницы! Опять меня обчистили. И так ловко это у них получается, я даже не понял, в какой момент они у меня деньги вытащили.  

Ну, да ладно. Я не в обиде на них. Ходил, хожу и буду ходить. А сейчас сам Бог велел. Возраст у меня такой. Жениться поздно, а помирать рано.  

Челнинская улица красных фонарей для меня как родной дом. Я здесь завсегдатай.  

Но Вы не подумайте, я не ради похоти посещаю эти места. Стихи я, конечно, там тоже не читаю, я же не Есенин вам. Моя причина банальна и проста – я поговорить люблю, посплетничать.  

Ну а кто, как не девочки с борделя умеют выслушать, да и узнают они городские новости первыми.  

Туда ведь не только я захаживаю, половина мужского населения тут раз в месяц отмечается, и не только мужского. И, как Вы понимаете, все они язык за зубами не держат, рассказывают про себя все как на духу, словно на причастии.  

А люди разные заходят. Даже он, так сказать, наш представитель власти, каждую субботу тук как тут.  

Девчонки говорят, извращуга он еще тот, но я его не осуждаю. У всех у нас свои слабости. Но вот то, что он ни разу не заплатил, это он по-свински поступает. Можно сказать, через святые каноны шагает.  

А вот начальник пожарной части отметился так отметился.  

Эпичная ситуация с ним получилась.  

Отдыхал он здесь на той неделе, да и уснул с сигарой во рту, чуть весь дом не сжег. Ох и умора была, представляете, начальник пожарной части голышом бегает вокруг борделя и машет трусами, тушить огонь пытается. А вот когда приехала его жена, как она только прознала, было уже не до смеха.  

Она долго не церемонилась с ним, взяла из пепелища тлеющую головёшку и засунула нашему пожарному в одно место. Ох как он взвыл! Мне кажется, он с Нового города до самой Сидоровки бежал и орал.  

А вот следующая информация, наверное, больше для правоохранительных органов полезна будет, не иначе. Сразу предупрежу Вас: случай не для впечатлительных. Итак,  

рассказала мне тут на днях Маринка про одного типа. Ходит он к ним уже лет пять. Как его зовут никто не знает. Сам он себя вольным художником представляет. Ведет себя скромно. Как правило, придет, выберет девку, разденет догола, попросит позу принять, а сам поодаль встанет, наброски карандашом на бумаге делает, но это он так говорит, рисунки он свои не показывал. Ничего, собственно, необычного, художник, одним словом, да и платит хорошо. Даже чаевые оставляет. Но вот Маринка некоторую связь заметила. Мол, все девчонки, которых он рисовал, рано или поздно пропадать стали. Без вести. Сегодня, допустим, на работе девчина была, а завтра не вышла. И ни ответа, ни привета от нее. Это, конечно, тоже не новость. И раньше такие случаи были. Все объяснимо. Кого-то замуж забрали, кто-то в монастырь ушел, а кто-то на сносях.  

Но Маринку не обманешь, она своими глазами все видела.  

Произошло это совсем недавно.  

В ту субботу целый день дождь лил.  

Из клиентов никого, только один художник и приперся.  

На этот раз выбрал он Маринку.  

Все как обычно прошло, раздел, поставил в позу, порисовал, расплатился.  

Но перед уходом предложил он Маринке: айда, говорит, ко мне, продолжим, а то здесь света маловато.  

Маринка даже не думала, согласилась.  

Мастерская художника находилась у бульвара Энтузиастов. Номер дома Марина не запомнила. Помнит только, что третий этаж, а из окна стела видна, как ее там, Ангел-хранитель называется.  

– Раздевайся, а я пока краски приготовлю, – сказал художник, как только они зашли в квартиру, а сам скрылся в ванной.  

Марина скинула пальто – это все что на ней было в тот вечер – и осмотрелась.  

Мастерская художника представляла собой обычную трешку. Из мебели, правда, мольберт один да кушетка. Повсюду картины и скульптуры.  

И запах. Запах сладкого чеснока. Отвратительный запах.  

Марина открыла окно и стала разглядывать картины.  

О, вот Гулька, вот Натаха, о, Эльвирка тоже здесь была. Марина рассматривала картины, с которых на нее смотрели ее подружки.  

Ого, Милка здесь красавицей вышла, художник ей и грудь, и попу дорисовал, она же плоская сама-то. Марина прикоснулась к холсту, задумалась на минуту, перевернула картину и остолбенела. Ужас охватил Маринку.  

В эту же секунду она схватила пальто и выбежала прочь из квартиры.  

Как она бежала по улице, она уже не помнит, а как добралась до борделя, закрылась у себя в комнате и два дня не выходила.  

Она только со мной поделилась.  

Говорит, что холст тот на картине из человеческой кожи был, не иначе, а краски – не совсем краски.  

Она поняла, что это художник виновен в таинственной пропаже девчонок. Это он их заманивал к себе в мастерскую, убивал там, после этого натягивал их кожу на подрамник, кровь смешивал с красками и рисовал. Возможно, и тела девчонок еще там в мастерской. Есть предположение, что он их в гипс закатал, и стоят они как скульптуры в его квартире.  

Нет, я ей тоже такой же вопрос задал, как и Вы, как, говорю, ты определила, что это человеческая кожа? А она мне отвечает, я с детства шила, материал пальцами чувствую, а то, что это Милкина кожа – стопроцентная инфа, там татуха ее была. Она при мне ее била.  

Я переубеждать Маринку не стал, посоветовал ей все в полиции рассказать, но она до сих пор не сходила, думает не поверят ей, да еще саму привлекут за нелегальное ремесло.  

Знаете, между нами говоря, я тоже не совсем верю Маринке, мало ли что ей могло там показаться. Но вот дня два назад, я тоже его видел -вольного художника, по крайне мере по описанию все сходится. Это был он.  

Художник рисовал на бульваре Энтузиастов, потом он общался с дамой в шляпке, немного погодя они вместе скрылись в подворотне.  

Я, было, хотел проследить за ними, но быстро отказался от этой затеи. Если честно – боязно стало.