Пустынная миля

Пустынная миля  

Планета Кренберри – один из двух обитаемых миров земного типа в галактике с совершенно неблагозвучным каталожным названием ХХ12. Она вращается вокруг, небольшого по меркам Вселенной, красного карлика, имеющего название Орубас. Поверхность планеты сплошь и рядом покрыта багровыми пустынями. Лишь ближе к экватору имеются небольшие водные пространства, соединенные друг с другом разбросанной паутиной рукотворных каналов. Тут сосредоточена основная часть населения, проживающая в единственном городе-мегаполисе – Акватории. Чуть в стороне от города находится невзрачный космопорт, буквально кишащий уродливыми неповоротливыми рудовозами. Грузовые шаттлы без перерыва и днем и ночью снуют между поверхностью и орбитой, доставляя марганцевую руду на огромные межгалактические транспорты, которые везут ценные минеральные ресурсы Кренберри в промышленные миры, где когда-то они и были построены.  

Планета, благодаря оксиду марганца, полностью соответствует своему названию. Несколько огромных озер окружают леса тысячелетних деревьев, насыщающих атмосферу кислородом. Этого жизненно необходимого элемента на планете не так много, поэтому многие инопланетники страдают тут от головокружений, отдышки и частых потерь сознания. Самое высокое из представителей флоры Кренберри не превышает и пяти метров из-за повышенной гравитации, которая больше земной примерно на 30 процентов. День сменяется ночью за 16 часов. Год составляет 226 дней. Одним словом, среднестатистический обитаемый планетоид. Популяция коренного населения составляет всего полтора миллиона человек, проживающих в Акватории. Других городов нет. Всеми важными делами заправляет Верховный совет. Десять его членов путем демократического голосования выбираются на пожизненные сроки.  

Небольшие ранчо, где выращивают маленьких животных эль пак ради мяса, веером раскинулись вокруг столицы, пользуясь близостью к рынку сбыта и водным ресурсам Кренберри. Остальная часть планеты пустынна и практически необитаема. В виде исключения, то тут, то там изредка попадаются серебристые купола метеорологических станций, предупреждающих население о надвигающихся песчаных бурях. Также, на некотором удалении от Акватории, расположена единственная на планете тюрьма. С нее то мы и начнем наше повествование.  

* * *  

Услышав громкий стук, Гринн открыл глаза. Робот-разносчик всунул свой телескопический манипулятор с пакетом в специальную нишу. Это был стандартный тюремный завтрак, состоящий из белково-протеинового батончика и вакуумной оболочки с недурным синтетическим кофе. Он быстро встал с лежака, тут же автоматически спрятавшегося в собственной стенной нише, и подошел к дверям. Подняв пакет, Гринн уселся на, исписанную ругательствами предыдущих обитателей камеры, пластиковую табуретку, вспоминая, что же предстоит сегодня сделать. Итак, в 9 его, как и каждого заключенного тюрьмы "Мунаверти", ждет часовая прогулка на свежем воздухе на специальной площадке, под строгим надзором роботизированной системы охраны, управляемой центральным искином тюрьмы. Она включает в себя такие способы устрашения, как электрические шокеры, вполне такие летальные пули (явно не от слова "летать") и несколько десятков андройдов-охранников, списанных с военной базы. Такая мини-армия позволяла в мгновение ока подавить любой бунт. В 10 в камере его ждал сытный обед, после чего заключенный должен отправиться на принудительные работы по благоустройству и уборке территории тюрьмы. В 13 вечера личное время до четырнадцатичасового ужина – любимый период для любого осужденного. После вечерней трапезы по желанию встреча с электронным сертифицированным адвокатом в специальной кабинке и отбой в 16 часов. Любое нарушение режима карается довольно долгим пребыванием в тесном темном карцере, ласково называемом заключенными "Мешком Санта-Клауса". Не один человек сошел с ума в этих мрачных застенках, что, в прочем, нисколько не влияло на его дальнейшую судьбу и отмену приговора. Выход отсюда только один – Пустынная миля.  

Сегодня шел уже пятый день пребывания Гринна в тюрьме, куда его привезли сразу после окончания судебного процесса.  

– Майкл Гринн, Высшим судом планеты Кренберри вы признаетесь виновным в контрабанде спиртного и, согласно Уголовного кодекса Двух планет, приговариваетесь к высшей мере наказания – прохождению ста пустынных миль. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! — произнес бездушный мужской голос электронного судьи.  

Далее – все как в тумане: доставка тюремным шаттлом в "Мунаверти", обыск уже, наверное, в сотый раз, процедура дезинфекции и заселение в унылую одиночную камеру.  

Он был такой не один. Многие решались на тот же шаг, что и Майкл- безработица на Астрии, второй терраформированной планете, достигала невероятного уровня. Люди голодали и умирали тысячами. Для многих жителей планеты – контрабанда спиртного на Кренберри была единственным способом заработать на жизнь. Кому-то везло больше, и он не попадался в первый, а, иногда и второй раз, рассказывая в мрачных барах о своем фантастическом обогащении. Полуголодные люди слушали, открыв рты о двадцатикратных наварах и никогда не было отбоя от смельчаков, также желающих рискнуть ради наживы.  

Майкл Гринн родился на Астрии в 2237 году, но родителей своих не знал. Все сознательное детство он провел в социальном сиротском приюте. Это был серый и унылый период жизни, наполненный мелкими обидами, чертовым четким распорядком дня и муштрой различных школьных наук. Потом было летное училище, куда он без труда поступил, но закончить не смог, не потянув оплату, когда закончилась разовая государственная субсидия. Приобретение профессии управляющий строительным роботом и последующая пятилетняя работа на главной верфи Астрии. Именно там Гринн познакомился с несколькими работниками, занимающихся контрабандой виски на Кренберри по выходным дням. Это было противозаконно, но кого это останавливало в 20 лет? Полученный с продажи на черном рынке барыш того стоил. Одна ходка равнялась не менее чем десяти месячным зарплатам на стройке.  

– Эй, Гринн! Заснул что ли? – знакомый голос заключенного из соседней камеры заставил вздрогнуть. Невысокий толстячок в оранжевой робе сел рядом на лавочку.  

– Чего тебе?  

– Знаешь, малый, сегодня я отправлюсь на "Пустынную милю". Хотел пожелать удачи, ты, вроде, парень, что надо!  

Эванс Провлет попал в тюрьму на два дня раньше Майкла. Они познакомились еще на первой совместной прогулке. Как оказалось, их упекли за одинаковое преступление. Вообще в "Мунаверти" находились лишь отпетые преступники: убийцы, насильники и контрабандисты астрийского синего виски, производимого из сладкого фиолетового корня купалицы, растущей на бесчисленных плантациях планеты. Количество последних сильно преобладало – ведь каждый хотел заработать на безбедную старость всего за несколько дюжин ходок.  

– Ты знаешь, что Пустынную милю на самом деле никто не проходил? Враки все это, что с дошедших снимаются все судимости.  

– Тебе то откуда знать? – буркнул Майкл, нежась в тёплых лучах солнечного света.  

– Я тебе говорю, все эти интервью с дошедшими – самый настоящий спектакль.  

Эванс сидел и нервно дрожал – его время нахождения в тюрьме закончилось.  

– Ты вроде неплохой малый, Гринн, поэтому дам тебе совет – когда будут предлагать вещи на выбор, компас не бери. Поверь, его стрелку специально перемагничивают, чтобы она указывала неверное направление.  

– Эванс Провлет, вам пора! – беспристрастно прозвучал мягкий женский голос в висящем неподалеку на ограде динамике.  

– Удачи тебе! – тихо произнес Майкл. – Может еще увидимся.  

– Это вряд ли, малый. Не поминай лихом!  

Ярко-оранжевый силуэт скрылся в проеме выхода с прогулочной площадки. Посидев еще минуту, Майкл поднялся, разминая затекшие ноги. Заключенные мирно занимались своими делами: кто играл в настольные игры, кто висел на турнике. Но никто не посмотрел вслед уходящему Провлету, отправившему на Пустынную милю. Счастливчики, они все недавно прибыли и какое-то время пробудут тут в ожидании неизбежной расплаты. Что касается Гринна, то почти наверняка его искупление начнется послезавтра.  

Что же такое Пустынная миля? Прежде всего – это венец демократии на Кренберри. Смертная казнь для человеческой цивилизации канула в лету еще в далеком 2058 году. Ее эквивалентом были пожизненные сроки и работы на урановых шахтах. Галактический совет, состоящий из семнадцати избранных народом сенаторов, представляющих все известные населенные миры, в этом же году, в виде исключения, позволил Кренберри оставить исторически сложившееся наказание в виде Пустынной мили. Данная высшая мера наказания была признана условно гуманной.  

Осужденных высаживали с шаттла в пустыне на точно рассчитанном расстоянии, соизмеримом с тяжестью проступка. Убийцу 7 детей когда-то давно приговорили к рекордным 300 милям бесконечного песчаного наказания. В среднем, тяжелый путь для рядового убийцы, либо насильника составлял 50-150 миль. Заключенному по закону на выбор предоставлялось право взять с собой два предмета из утвержденного Советом контрольного списка. Чаще всего бедолаги брали с собой литровую бутылку воды и компас. По статистике выживаемость составляла менее пяти процентов и напрямую зависела от пройденного расстояния. За более чем столетнюю историю Пустынной мили не было зафиксировано ни одного успешной ходки с расстояния более 150 миль. Зона наказания была оцеплена высоким забором из тонких токопроводящих нитей высотой 4 метра, с пропущенным по нему высокому напряжению. Несмотря на гигантскую территорию, выход был только один – на севере с постоянным дежурством персонала приставов. Стоило счастливчику пересечь заветную линию ворот, как с него автоматически списывались все преступления и мгновенно оказывалась вся необходимая медицинская помощь. Тщательным образом проанализировав историю данного наказания, можно было с уверенностью сказать, что не было еще случая, чтобы чудом выжившему на Пустынной миле, хотелось повторно пройти испытание. Даже самые закоренелые преступники вставали на путь истинный, пройдя через нечеловеческие испытания солнцем и жаждой…  

У него не было родных, друзей, не было любимого человека. Именно сегодня ночью Майкл Гринн особенно остро ощущал одиночество – это то чувство, когда никто про тебя не вспомнит и очень скоро горячий ветер высушит и мумифицирует умершую плоть. 100 миль – это не шутка, а шансы на выживание совсем ничтожны.  

– Хрен вам! – тихо со злобой в голосе произнес арестант. – Мы еще поборемся!  

Он ворочался на лежаке с боку на бок, но сон все не шел. За затянутым сеткой окном начинало светать – наступал новый день, возможно последний в тюрьме. А что дальше? Все очень просто – свобода или смерть...  

– Здравствуйте, заключенный Майкл Гринн!  

Заключенный едва не упал на пол от неожиданности, услышав довольно специфический электронный голос.  

– Я ваш адвокат. Вы готовы меня выслушать?  

– Валяй!  

– Мистер Гринн, Высший суд Кренберри, как и ожидалось, отклонил вашу бессмысленную апелляцию о помиловании. Сегодня в 10-00 приговор о высшей мере наказания будет приведен в силу.  

– Вот черт, почему же так быстро? – тихо спросил Майкл.  

Адвокатский набор битов проигнорировал вопрос и спросил:  

– Какие два предмета из утвержденного законом перечня хотите взять?  

Майкл Гринн ждал этого вопроса. Еще несколько дней назад он тщательно изучил тюремную сетевую библиотеку и знал, что наибольшие шансы выжить предоставляли лишь две вещи.  

– Я возьму компас и воду.  

– Хорошо, эти вещи будут ждать вас в тюремном шаттле. Я, в свою очередь, хочу пожелать вам, мистер Гринн, удачи и легких песков! Петиция о помиловании будет ждать вас в архиве на базе приставов в случае успеха. Кого из родственников следует уведомить, скажем так, если удача покинет вас?  

– У меня никого нет.  

– Что ж, тогда возьму на себя ответственность, как ваш адвокат, составить некролог и разместить в государственном электронном издании "Манифест". Если вам все понятно, то на этом закончим.  

– Что ж тут непонятного...  

Спикерфон щелкнул и замолк. Дверь камеры бесшумно исчезла в нише стены. Наступило время последнего завтрака. Майкл посмотрел на свое отражение во встроенном в стену бронированном зеркале и обомлел – за сегодняшнюю бессонную ночь его лицо постарело на лет десять, а в волосах появилась седина. Старик стариком.  

Все последующие события пронеслись мимо, словно в тумане: завтрак, на котором он по совету тюремных "экспертов" старался выпить как можно больше воды перед испытанием, прогулка на трясущихся ногах в освещенном солнцем дворике. Затем, ровно в десять, робот-надзиратель отвел по ступеням наверх, где находилась посадочная площадка шаттла. Тут, на возвышении, дул сильный ветер, вращая огромные лопасти ветряных турбин, вырабатывающих электричество для нужд "Мунаверти". Под монотонный гул, заключенный медленно, зачем-то стараясь выиграть время, направился к летающей тюрьме. Ему до конца не верилось, что это все происходит с ним.  

Серая камера шаттла сильно пахла озоном от работающих на холостом ходу двигателей. Как только Майкл поднялся по трапу во внутрь, бронированная дверь плотно села на свое место. Раздался щелчок магнитного замка.  

– Заключенный! Сядьте на кресло и нажмите на правый сенсор! – прохрипело радио.  

Гринн, не задумываясь быстро выполнил указание. Автоматические ремни безопасности откинули тело назад, не позволяя рассмотреть, что творится за маленьким мутным иллюминатором. "Серьезно? Они переживают за мою безопасность? ". Шаттл тем временем мелко задрожал и медленно поднялся в воздух, разводя круговерть из мелких красных песчинок. "Боже, я еще даже не прибыл, а уже так хочется пить! " – с тоской подумал заключенный. Интуиция подсказывала, что теперешнее желание насладиться глотанием холодной чистой воды – ничто по сравнению с чувством жажды через несколько дней пути через убийственные пески. Громко взревели маршевые двигатели, и воздушная тюрьма взяла курс на место высадки. "Да уж, о комфорте заключенных явно ребята не заморачиваются" – подумал Майкл, плотно закрывая руками уши. "Потеря слуха – не самая большая из проблем, стоящая намедни. Главное – это выжить! "  

– «Мунаверти», говорит "Странник 1". Как слышите?  

– "Странник 1", вас слышу, доложите обстановку.  

– Мы в минуте от точки, вокруг все спокойно.  

– Вас понял, разрешаю высадку.  

Двадцатиминутный полет приближался к логическому завершению. Ремни безопасности освободили полуоглохшего заключенного. Створки металлических дверей, мягко шурша, отошли в сторону. Майкл Гринн поднялся с кресла, стараясь не обращать внимание на непрерывный вибрирующий шум в голове. Он быстро взял из специальной пластиковой ниши прозрачную бутылку с водой и металлический компас с ремешком. На непослушных ногах Майкл медленно подошел к зияющему проему. В лицо тут же дохнуло жарким порывом ветра. Куда ни посмотри – до самого края горизонта только один красный песок. Он молча спрыгнул вниз и быстро откатился в сторону, стараясь избежать реактивных струй шаттла, бьющих вниз при взлете. Опять же, по рассказам коллег по несчастью, несколько десятков зеков до этого зажарились в выбросах сопел, так и не успев увернуться вовремя от синего пламени температурой в несколько тысяч градусов.  

Судно тут же взмыло в воздух, поднимая тучи мелкодисперсной пыли.  

– Гребанные летяги! – смачно выругался заключенный, отплевываясь от мусора во рту. Он стоял прямо по центру имеющегося бетонного "веселого Роджера" с нарисованной в зубах цифрой сто. "Да уж, с юмором у кого-то все в порядке! "  

Не успели еще последние фракции песка осесть на почву, а шаттл уже растворился в розовом небе. Стих далекий рокот и накатила зловещая тишина. По сравнению с земными пустынями, где ранее водились хоть кой-какие насекомые, пресмыкающиеся и росли чахлые растения, на Кренберри выжженные светом Орубаса пустоши являлись абсолютным оружием, уничтожающим все живое. Экосистему пустыни населяли лишь микроскопические создания – бактерии и микроорганизмы, без труда переносящие жару и питающиеся разлагающейся плотью случайно забредших сюда животных и людей, отправленных на верную смерть.  

– Пора! – подстегнул себя Майкл, поднимаясь на ноги. Жара тут стояла просто невыносимая, по сравнению с охлаждением воздухом шаттла, и составляла около 35 градусов по Цельсию. Оранжевая тюремная роба, несмотря на сравнительно небольшой промежуток времени в несколько минут, в районе подмышек покрылась потом, а легкие кеды нагрелись от пышущей жаром почвы. Положив бутылку воды в карман на животе, Гринн надел на руку компас. Его стрелка, поколебавшись, указала на магнитный север – заветный выход из этой душегубки. Проверив верное направление, заключенный быстро зашагал по зияющей далеким маревом смертоносной пустыне. Он едва сдерживал себя, чтобы не побежать – распространённая ошибка, стоившая многим несчастным жизни. Бег по пустыне и смерть в данном случае – слова синонимы.  

Обильное потовыделение при быстрых движениях – скорый путь к обезвоживанию.  

Куда ни глянь – до самого горизонта тянулись бордово-красные пески. Ни одного бархана, ни одной кочки – только ровная, пышущая жаром поверхность. Уже сильно хотелось пить. При каждом шаге вода в бутылке призывно булькала, действуя на нервы. Но Майкл Гринн решил для себя: никакого питья до наступления темноты. Как бы ни было тяжело. Очень важно было беречь воду – самую бесценную вещь для выживания. Он старался придерживаться первоначального плана, составленного в тюремной камере во время череды бессонных ночных часов. Учитывая среднюю скорость передвижения в 3 мили/час, Гринн собирался сделать 30 миль за первые десять часов пути, включая ночь, когда идти было легче в отсутствии дневного зноя. Если все пойдет как надо, то через трое с половиной суток, Майкл будет на финише. Расстояние в 100 миль пока что не казалось ему таким уж большим. Но и легкой увеселительной прогулки из этого уж точно не получится.  

Гринн продолжал свой путь, стараясь чаще сверяться с компасом. Малиновое солнце быстро исчезало за горизонтом. Тень путника с каждой минутой удлинялась и ее конец, точнее голова уже исчезла за горизонтом видимости. Жара спадала, идти становилось полегче, но очень сильно мучала жажда. Губы спеклись и покрылись твердой коркой. Путник не мог думать ни о чем, кроме волшебной жидкости, плещущейся в бутылке на груди. А еще – нестерпимо хотелось в туалет по-маленькому. Он терпел, ибо в плане было найти емкость для сбора мочи на крайний случай. Но, как назло, вокруг было пусто и на землю начали опускаться сумерки.  

Монотонный звук шагов вдруг нарушил какой-то треск. Майкл посмотрел вниз – он наступил на большую кость. Света было все меньше, но без труда в песке можно было увидеть почти полностью укутанный земляным одеялом человеческий скелет. Гринн поспешно убрал ногу с останков. В душе накатила волна ужаса – не исключено, что он вскоре повторит судьбу этого бедолаги. Натянутые, словно струны, нервы сдали и в первый раз за сегодня Майкл перешел на бег, стараясь побыстрее покинуть это страшное место смерти. "Стоп, ну я и болван! " – внезапно замер путник, пытаясь поймать в голове мелькнувшую было мысль с подсказкой.  

– Это твой шанс! – нарушил тишину его голос. Майкл Гринн начал медленно возвращаться назад, с трудом разглядывая в сгустившейся темноте свои следы. Свет миллиарда звезд и тусклого диска Астрии озарял ночную пустыню. Вот он тот скелет!  

Заключенному было не по себе. Страшное святотатство или жизнь? К черту религиозные «забабоны» – главное выжить! Майкл трясущимися руками аккуратно выкопал череп и высыпал из него песок.  

Осмотрелся по сторонам, словно боялся, что кто-нибудь его все же увидит и проклянет до конца веков. Но вокруг, на многие мили, не было ни души. Он тяжело вздохнул и уже собирался опорожнить содержимое мочевого пузыря в бывшее вместилище мозга несчастного заключенного, как вдруг, увидел светлое пятно горлышка такой же пластиковой бутылки, как и у него. Поднял ее. Естественно, литровая емкость была пуста. Вся влага из нее была выпита этим несчастным давным-давно.  

– Брат, обещаю тебе, если дойду до конца, обязательно вспомню тебя хорошим словом и закажу молитву в Главной церкви. Покойся с миром!  

Сделав свое дело в найденную бутылку, Гринн наконец-то позволил себе отпить около трехсот миллилитров воды. Теплая противная вода, стекая по стенкам горла, в этот момент казалась самым большим удовольствием в жизни. Он неожиданно вспомнил детство, когда они мальчишками, сумев оторваться от строгого взора воспитательницы, запыхавшись прибежали к небольшому озеру.  

– Гринн, чертов недомерок, чего застыл? Давай к нам! – орали плещущиеся в прохладных волнах сорванцы.  

– «Бомбочка» вам укурки! – в ответ прыгнул он, обхватив ноги руками, с самодельного пластикового трамплина, поднимая целые тучи брызг. "Вода! Все мысли только о воде. До чего же хочется пить! "- с тоской подумал Майкл, старательно изгоняя из головы все эти иллюзии. Он взглянул на флуоресцирующий в темноте компас, сориентировался по звездам и быстрым шагом продолжил гонку со временем.  

Наступившая ночь начала охлаждать раскаленную почву. Шагать стало легче, несмотря на кровавые мозоли от набившегося в обувь проклятого мелкого песка.  

Пока что все шло по заранее выверенному плану и к рассвету он надеялся преодолеть невидимую отметку в тридцать миль. Чувство жажды притупилось, зато пустой желудок начал напоминать о себе регулярными резкими спазмами. Тем временем окружающая местность немного изменилась – на смену твердой почве пришли небольшие песчаные дюны, на преодоление которых тратилось куда больше времени, а самое главное сил. Ноги то и дело застревали в глубоком песке, а икроножные мышцы при подъеме наливались усталостью.  

– Чертова пустыня! – выругался Майкл, пыхтя и сопя, забираясь вверх на очередной бархан. После продолжительного подъема, он посмотрел вниз. Там простиралась небольшая ровная площадка, окруженная со всех сторон высокими дюнами. Существовало лишь два пути – спуститься туда, чтобы потом подняться на высоченный склон или идти вокруг по хребту, что давало лишнее расстояние в несколько миль. В тусклом свете с трудом различались некоторые почвенные аномалии в долине. Множество каких-то странных бугорков и бледных растений. "Пойду вниз" – решил Гринн удовлетворить своё любопытство и сэкономить время. Спуск мужчины вызывал повсеместные миниатюрные песчаные лавины, периодически засыпающие ноги чуть ниже колен. Почти сразу путник понял, что это были за причудливые растения. Вся равнина была усеяна людскими останками в истлевших тюремных робах. Это была братская могила, пополняемая не одно десятилетие. Тут почили самые отпетые головорезы со сроками в сто пятьдесят миль и более. Спустившись сюда, они не нашли больше сил подняться на крутой противоположный склон и остались здесь навеки. "Нужно побыстрее выбираться отсюда! " – подумал путник. " От этого места у меня аж мурашки по телу! ". Он медленно обходил острые ребра, всматриваясь в царящий в долине мертвых сумрак. Шагать тут было легко из-за твердого спрессованного грунта. Внезапно что-то мелькнуло слева. Майкл остановился как вкопанный. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Спина покрылась липким потом. Злобные призраки умерших страшной смертью коллег явно не входили в его программу похода.  

– Эй! – дрожащим голосом крикнул Гринн. – Есть там кто-нибудь?  

Но ответом ему была звенящая тишина. "Может показалось? Пора валить отсюда! "  

Майкл Гринн, в очередной раз забыв свое главное правило, со всей мочи побежал в сторону уже такого близкого противоположного склона, на этот раз совсем не разбирая дороги. Ему было плевать, что он ступал по человеческим останкам – главное сейчас было спастись от такой близкой и сверхъестественной опасности. Полуночный путник начал свой подъем, когда вдруг увидел, что сверху сыпется целая лавина песка. Подняв голову, он вновь успел увидеть мелькнувший темный силуэт.  

– А, Гринн, приятно видеть тебя снова! – послышалось совсем рядом, а потом мир померк и перестал существовать, погрузившись в непроницаемую тьму. Сильнейший удар по голове заставил бесчувственное тело скатиться к подножью холма.  

Эванс Провлет тихо рассмеялся – его шансы на выживание сегодня значительно повысилась. К нему сама пришла свежая еда, а возможно, даже и бутылка с водой этого тупого засранца еще не опустела до конца. Его стратегия оказалась верной!  

Сильная тупая боль в области затылка заставила вернуться из небытия. Теплая жидкость капала с головы на песок. Несмотря на туман в голове и звон в ушах, Гринн сумел быстро сориентироваться в ситуации и затаился. Показывать противнику, что он очнулся было бы непростительной глупостью. Руки Провлета поспешно обшаривали карманы робы.  

– А вот и главный приз! – радостно воскликнул тот, вынимая из-под тела бутылку.  

Майкл к тому времени уже полностью пришел в себя и только ждал подходящего момента, когда тот отвернется. Коварный удар ногой по паху застал проклятого Эванса врасплох. Он смешно хрюкнул и повалился на землю.  

– Тебе конец, грязный недобиток! – прохрипел коллега по несчастью, скуля и качаясь на спине по песку. Гринн, не теряя времени даром, начал подъем наверх. Глаза все еще застилала сумрачная дымка, а кровь продолжала течь из разбитой головы. Отупевшее сознание подсказывало: "Без воды тебе конец парень! ". Главное сейчас – сбежать отсюда подальше. Майкл Гринн отдавал себе отчет в том, что если Провлет доберется до него во второй раз, то смерть – будет самой мелкой из возможных неприятностей. По габаритам он значительно уступал противнику. Бегство было единственным верным решением. Очень не хотелось быть съеденным этим отморозком. Впрочем, и ни кем другим тоже…  

Запыхавшись, он наконец поднялся наверх. Только теперь гул в голове пропал, и он осознал, что в нагрудном кармане все это время что-то булькало. Не веря своему счастью, он вынул из робы бутылку с водой и громко засмеялся.  

– Будь ты проклят сраный ублюдок! – раздался рев снизу.  

– Что, дружище, мои вечерние анализы тебе пришлись не по вкусу?  

– Ты мертвец Гринн! Я тебя прикончу!  

– Не обольщайся, Эванс, ты умрешь первым. Пока вонючка, встретимся в аду!  

Не желая проверять, сможет ли противник подняться на крутой холм, Майкл быстро зашагал прочь. В тишине ночи еще долго раздавались проклятья из долины мертвецов. По всему видать, что толстяк Эванс не смог осилить подъем. Но все же следует быть осторожным. Ведь когда вновь поднимется солнце следы станут видны всем блуждающим по пустыне неприкаянным душам и живым мертвецам. "Все планы коту под хвост! Хотел днем поспать, набраться сил, а придется постоянно озираться по сторонам! "  

– Чертова пустыня!  

Гринн еще шел, но чувствовал, что силы уже на исходе. Вторая бессонная ночь давала о себе знать. Кровавые мозоли на пятках лопнули еще при последнем скоростном подъеме и доставляли невыносимые мучения. Сильно болели мышцы ног, а в виски, словно кто-то вбивал титановые гвозди. Но это было ничто по сравнению с пылающей иссохшей глоткой, требующей воды и пустым желудком, продолжавшим периодически напоминать о себе острой болью в районе живота. Но пока что, Майкл стойко держал в узде свои желания. Он продолжал медленно идти, боясь сорваться и выпить все из бутылки до последней капли. "Нужно следовать плану, иначе ты труп дружок! ".  

Тем временем пейзаж вновь изменился: на смену песчаным дюнам пришли обильные каменистые россыпи многокилограмовых булыжников и идти стало невыносимо тяжело. Но был один приятный плюс – на камнях следов не оставалось. Зато блуждать в полумраке было очень опасно – нога могла в любой момент попасть в трещину или зацепиться за выступ. А малейший вывих в его ситуации означал только одно – смерть!  

– Пора делать привал!  

Путник со вздохом опустился на все еще теплый большой камень. "Отдохну чуть-чуть и снова в путь" – вяло подумал Майкл, стараясь не заснуть. Но безмерная усталость пересиливала даже чувство жажды. Прошло всего несколько мгновений и тело спящего мужчины медленно сползло к основанию шероховатого камня. Тем временем, на горизонте уже начинала разгораться заря, предрекая очередные мучения адским пеклом утомленному страннику.  

Жуткие сновидения сменяли друг друга: вот, Провлет одной рукой тянет его за ногу по песку, а второй сжимает окровавленный нож.  

– Ну что, свинка? Ты готова? Сейчас дядя Эванс будет кушать! – смеялся тот, скаля кривые темные зубы.  

Исчезает один кошмар, появляется другой еще более жуткий: Майкл в отчаянии разгрыз себе вены, стараясь избавиться от всепоглощающей жажды... Он пытается напиться собственной кровью, но жажда при этом только усиливается.  

Очнулся Гринн от звука собственного смеха. Открыв глаза, путник попытался вспомнить, что же смешного было в его сне. Оказывается, подсознание сыграло с ним злую шутку, и Майкл во сне кому-то рассказал тюремный анекдот, выцарапанный на стене: «Нашел человек в пустыне лампу Алладина, потер её, а оттуда, как полагается в таких случаях, вылетел Джинн.  

– Чего хочешь, чувак?  

– Домой хочу! – недолго думал путник.  

Джинн берет мужика за руку:  

– Пошли!  

Чел облизал пересохшие губы:  

– Ты не понял Джинн, я хочу быстро домой.  

Джинн:  

– Тогда побежали... »  

Гринн улыбнулся и тут же пожалел, ибо от этого действия моментально лопнула туго натянутая кожа на губе. Не в первый раз за день, но все-равно неприятно.  

Солнце стояло в зените – был полдень. Он проспал много часов. Прямые лучи солнца за это время разогрели голову до неимоверной температуры. Она здорово кружилась, а перед глазами веселый танец исполняли красные мушки. И это, не считая ужасного чувства голода и всепоглощающей жажды.  

С трудом усевшись на красный валун, Майкл поправил тюремную кепку на голове и достал из кармана бутылку. Открутив пробку, он залил все оставшееся содержимое в болезненно иссушенное горло. Теплая вонючая вода закончилась необычайно быстро, но самочувствие улучшалось: он поднялся на ноги, ощущая необыкновенный прилив сил. "Пока все идет по плану! "- подумал странник, с огромным облегчением опорожняя содержимое мочевого пузыря в опустевшую емкость.  

– Н. З., мать его!  

Мужчина поднялся на валун и с интересом осмотрелся по сторонам. На юге, откуда он пришел, виднелись красные песчаные дюны. По направлению на север они частично перемешивались с осколками скал, отличающихся от них более насыщенным бордовым оттенком. Значительные каменные осыпи то тут, то там говорили, что сегодня легко не будет. В прочем, как и в последующие дни... В прочем, если они вообще настанут эти дни.  

Спать уже не хотелось и Гринн решил не терять времени, ожидая темноту, а начинать путь сейчас. Сориентировавшись по компасу, Майкл, медленно ступая, начал свой второй отрезок пути. Вместо запланированных 30 миль, он быстро прикинул на вскидку, что вполне способен преодолеть 45, имея половину суток в запасе.  

Жара стояла просто невыносимая. Хотелось снять с себя робу и идти голышом, но Гринн знал, что это желание очень быстро приведет к смерти. Ведь имеющаяся одежда предохраняет организм не только от перегрева, но и от излишней потери влаги при испарении, что имеет первостепенное значение на Пустынной миле.  

Мужчина шагал значительно медленней, чем вчера – сказывалась накопившаяся усталость. Он с куда большим трудом преодолевал покатые каменистые осыпи, страдая от непрекращающегося головокружения и, терзающей душу пульсирующей, головной боли. Дующий ночью ветерок давно стих и в окружающих его пустошах стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком его шагов.  

– Чертова пустыня! – в сотый раз выругался странник.  

Майкл шел уже много часов. Все так же сильно болела разбитая голова и стертые до крови ноги в ботинках. Теперь каждый шаг теперь был небольшим подвигом. Наверное, многие из заключенных на завершающем этапе Пустынной мили проклинали демократов, запретивших смертную казнь. Маленький укольчик долгое время служил избавлением от всех мук для приговоренных. «Но это меня не касается! Я пройду свою дистанцию, во чтобы то не стало».  

Мужчина со вздохом присел на горячий камень. Он медленно развязал шнурки на ботинках и достал из них ноги. Острая боль от этого действия заставила вскрикнуть. Внутри на стельках и боковинах виднелась бордовая песчаная дурно пахнущая кашка. С трудом сняв окровавленные носки, Гринн посмотрел на свои ступни, которые представляли из себя просто ужасающее зрелище. Пальцы были сплошь покрыты лопнувшими мозолями и из них непрерывно сочилась жидкость, к которой приклеивались вездесущие мелкие песчинки. Все это дополняли вздувшиеся от долгой ходьбы пятки и стертые до мяса их задние части.  

– Ничего! Еще посмотрим кто кого! – тихо сказал Майкл, обращаясь не понятно к кому.  

После чего он вырвал из куртки два кармана, решив использовать их вместо портянок. Путник с трудом одел их на искалеченные нижние конечности. А потом, очень осторожно, натянул кое-как очищенные от кроваво-песчаной каши носки. Обув ботинки, он едва не потерял сознание от нахлынувшей сумасшедшей боли. А еще надо было как-то передвигаться.  

Вздохнув, Майкл Гринн поднялся на ноги. Сориентировавшись по компасу, он осторожно побрел в нужном направлении. Боль в ногах, отдышка, головокружение, иссушающая жажда и острый голод – разом все испытания и напасти свалились на бедного путника. Смерть теперь не казалась чем-то плохим, возможно, это был единственный способ прекратить эти невыносимые муки.  

Прошло некоторое время и, наконец, каменная гряда осталась позади, а впереди куда хватало взора, простиралась идеально ровная песчаная пустыня. Солнце понемногу исчезало за горизонтом, предвещая скорое окончание второго светового дня пути. Майкл брел, низко опустив голову. Смотреть было особо не на что кроме компаса и сознание без перерыва, словно заезженная пластинка, богато рисовало картины бескрайних водных пространств, чистые студёные родники Чейширского леса и городские аппараты по продаже напитков. Их всех объединяло одно – волшебная животворная жидкость, называемая водой. Она бывает разной – обычная, сладкая с сиропом, со вкусом мускусного плода дерева Айчихуа. Сейчас бы любой... Раньше, он и представить не мог, что будет настолько тяжело.  

– Все, не могу больше!  

Гринн достал из кармана штанов бутылку, открутил пробку и зажмурившись выпил. Как и ожидалось, первый глоток желтой жидкости из-за рвотных позывов исчез в песке.  

– Никогда не думал, что опущусь до такого...  

При второй попытке часть вонючих человеческих выделений все же попала во внутрь, вызывая настоящий пожар в растрескавшемся рту и губах. В бутылке осталось не больше ста грамм. Опуская ее в карман, путник заметил вдали что-то весьма необычное. Поднимающееся от песков тепло сильно искажало какой-то необычный предмет. Разглядеть его с такого расстояния не представлялось возможным. Солнце уже почти село и в пустыне воцарилась сумерки. "Что же это может быть? "- с надеждой подумал Майкл, быстро зашагав в сторону находки. Откуда только силы взялись? Он старался успеть, пока на землю не опустилась темнота. Через пять минут, подойдя поближе, Гринн с содроганием смотрел на дурно пахнущую находку. На песке сидели две обнявшиеся человеческие мумии. Их руки крепко сжимали горло визави. Несчастные задушили друг друга. Стараясь не вдыхать миазмы медленно разлагающейся плоти, путник старательно обшарил карманы их выгоревших роб.  

– Что? Воруешь у мертвецов? Да, опустился ты Гринн! – талдычила ему совесть.  

Такой же компас и две пустых бутылки – вот и вся добыча. Ничего полезного. Остается только одно – продолжить свой путь. Ночное время на вес золота. Дневная жара уже спала и идти вновь стало значительно легче. "Завтра утром будет пройдено более 60 миль пути, останется еще 40! Надо держаться, мне эта задача по плечу". Правда самочувствие ожидало желать лучшего: к жажде прибавились тревожные симптомы в виде учащенного пульса и тошноты, а еще, похоже, поднялась температура. "Все признаки первой степени обезвоживания! " – с болью подумал он, вспоминая статьи тюремной библиотеки, что же ждет его на оставшихся двух стадиях. Сначала произойдет потеря массы тела до 10 процентов, станет серьезно мучать отдышка и значительно ухудшится координация движений. Третья же стадия, надеюсь до этого не дойдет, уменьшит вес человека до 20 процентов и будет характеризоваться смертельной усталостью, сморщиванием кожи, галлюцинациями и ухудшением всех чувств.  

– Боже, помоги мне! – тихо простонал путник, стараясь не сбиваться с шага. До этого Майкл не считал себя верующим человеком, но близость смерти меняла все расклады и в его положении требовалось хвататься за любую самую тоненькую ниточку надежды. Он молился всем богам, которых знал о спасении. Надежда еще жила, еще имелись силы...  

Стрелка компаса светилась в темноте, указывая верный путь на север. Ночь уже вступила в свои права. Несмотря на серьезный упадок сил, передвигаться темнотой было куда легче, да и равнинная местность играла на руку. Прохладный ветерок, дующий в спину, на данный момент приносил облегчение, но чувствовалось, что он постепенно усиливается, поднимая взвесь из мелких песчинок. Она время от времени, при особо сильных порывах, забивала глаза, ноздри и рот, вызывая обильное чихание и слезотечение.  

– Проклятая Пустынная миля, только бури мне еще не хватало. Гринн знал, что застигни данное ненастье на открытой поверхности и он стопроцентный покойник. Вспомнив обнявшихся мумий, мужчина ускорился, радуясь, что направление ветра ему помогает. "Нужно срочно найти убежище! " – не на шутку забеспокоился он, стараясь рассмотреть что-либо в темноте. Но отраженного света Астрии было недостаточно и оставалось только одно – молиться чтобы равнина быстрее закончилась, а буря не усилилась.  

Целая ночь скитаний завершалась и в предрассветных сумерках Майкл Гринн наконец-то увидел убежище – красный каменный зуб диаметром в метров двенадцать, торчащий из песка. Его гребень поднимался на несколько десятков метров в высоту. Глыба руды, иссеченная безжалостными ветрами, должна была надежно защитить от надвигающейся бури. Майкл обошел ее с подветренной стороны и опустился на землю без сил. В глазах потемнело, и он тут же выпал из реальности – то ли заснул, то ли потерял сознание. Хотя теперь грань между этими двумя состояниями стала крайне тонкой.  

Отрывки воспоминаний прошедшей жизни из детства и юности чередовались в анархичном порядке: вот, он пятилетний катит с горы на одолженном гравискутере, теряет равновесие и падает, больно ударившись носом об утоптанный грунт лесной дорожки. Не успев еще толком испугаться, Гринн уже выжимает из старенького шаттла всю имеющуюся в реакторе мощность. Угрожающе звенят различные сигналы тревоги, но полицейский катер быстрее и куда маневренней. От погони не уйти. Предупредительные выстрелы гравитонных пушек прогремели совсем рядом, заставив пилота вжаться в кресло...  

Оранжевые спирали, крутящиеся против часовой стрелки в глазах, вызвали резь. Майкл Гринн открыл их и понял, что дело было вовсе не в фантастических спиралях, а в мелких песчинках, попавших под веки. Он протер их и увидел, что ноги были полностью погребены под десятисантиметровым слоем песка и если бы вчера Майкл не сел, а лег, то вместе с ногами в этой импровизированной могиле находился бы и он сам. Ветер уже стих, пыль осела и над пустыней уже вовсю жарило беспощадное солнце Кренберри. Был полдень или что-то около этого.  

Мужчина сделал попытку подняться на ноги, но острая боль тут же пронзила ступни.  

– Вот же я болван! – тихо простонал он. – Как же я вчера забыл снять обувь, чтоб низ ног хоть немного подсох?  

– Ты вовсе не болван, ты просто потерял сознание! – талдычило внутреннее "я".  

Засыпанные песком конечности полдня находились в своеобразной теплице без доступа воздуха, что весьма плачевным образом отразилось на их состоянии. Майкл Гринн, страдая от невыносимой боли с трудом снял обувь и развернул портянки. «Водяная баня», настоянная на человеческом поту, превратила ступни в покрытые гноящимися язвами и рубцами сосредоточия боли.  

– Что ж, придется идти босиком! Хотя, есть еще один вариант – сесть и принять смерть! Нет уж, не дождетесь! Если понадобиться поползу на руках! Вот вам, выкусите! – Майкл адресовал кому-то в белоснежном небе весьма неприличный жест. Затем он закинул ботинки в рюкзак и медленно, шатаясь из стороны в сторону, словно, только что оприходовавший бутылку виски, алкаш, зашагал против солнца. Пить хотелось просто невыносимо, но ничего уже не осталось. Остатками жидкости он недавно обработал ноги, зная, что моча – хороший антисептик. Язык сильно распух и занимал большее пространство рта. Чтобы как-то облегчить страдания, Гринн положил в рот, только что поднятый с земли красноватый камушек. Вроде бы стало полегче. А, может, просто показалось? Путник шел очень медленно и уже начинал терять нить реальности, задавая себе самые нелепые вопросы и тут же отвечая на них.  

– Гринн, сколько песчинок на всей планете?  

– Больше чем звезд на небе, дружище...  

Песок быстро высушил обезображенные ноги. Теперь идти было даже в некотором роде приятно: почва была терпимо горячая, а мелкий песочек был вовсе без камней. Если закрыть глаза, то можно было бы вообразить, что идешь по пляжу на курортах Рейнтерии, проспекты с изображением которых Майкл встречал не раз на рекламных голографических плакатах, расположенных на главных авеню родного города. Но сам он там никогда не бывал – такие развлечения были не по карману.  

Долгое время он так и шел с закрытыми глазами – так меньше болела голова и пропадала резь в них.  

Распахнув опухшие веки, чтобы свериться с путеводным прибором, Гринн оторопел – вдали на горизонте плескались воды океана. Волны наказывали на берег, разбиваясь о линию прибоя.  

– Я что, сбился с пути? – протер несчастный глаза. Никакого внутреннего моря или озера на территории  

Пустынной мили не существовало в природе.  

– Похоже мираж... а может уже галлюцинации начались...  

Майкл Гринн опустил взгляд на компас.  

– Направление правильное.  

Когда он вновь поднял голову, марево уже исчезло. На сколько хватало глаз, во всех направлениях был только красноватый песок, меняющий свою цветовую гамму в зависимости от расстояния до редких невысоких образований песчаника. Чем ближе к скалам, тем более насыщенно-бордовым он был. На большем расстоянии спектр цвета был близок к оранжево-желтому.  

Человек шумно выдохнул и медленно поковылял дальше. "Если расчеты верны, то осталось где-то 35 миль. Если повезёт, то завтра утром дойду! ". Ужасно мучала жажда. Гринн вспомнил ранее прочитанную информацию, что человек в пустыне без одежды теряет около 900 мл жидкости через пот в сутки. Невероятная цифра! "Слава Богу, я одет! А то пришлось бы несладко".  

Испытания солнцем продолжались. Жаркие лучи Орубаса нагревали каждую страдающую частицу тела бедолаги, вызывая невыносимые страдания. Мужчина старался идти без перерыва, но силы были уже совсем не те. Когда было совсем в невмоготу, он останавливался и садился на землю. А затем, требовалось предъявить недюжинную силу воли, чтобы подняться и пойти дальше. Организм молил о малюсеньком глоточке воды. Но воды не было, впрочем, как и мочи. Вся влага выходила вместе с потом.  

Гринн упрямо продолжал идти, вспоминая все известные методы выживания в пустыне. В конечном итоге все они сводились лишь к одному – требовалась найти либо добыть воду. "Копать колодец в затененном низменном месте? Утром собрать конденсат с закрытой пленкой ямы? Все не то. Нельзя тратить силы на эти, заведомо провальные, дела". Майкл точно знал, что если тут под песком и есть вода, то до нее не докопаться и за пять лет. Что касательно пленки, то ее попросту нет, а заменить нечем. За этими мыслями, путник не заметил, что солнце начало садиться. На землю опускался вечер. Он брел по песку, словно робот, повинующийся некой программе движения, перестав моментами осознавать кто он, куда и зачем идет. Густая кровь едва двигалась по артериям и венам, обделяя головной мозг животворным кислородом. Гринн медленно брел, вслушиваясь в темноту. Вот уже битый час кто-то слева шагал рядом с ним. Стоило остановится, как шаги незнакомца тоже стихали.  

– Кто там? Ты человек или тварь какая? – цедил сквозь зубы несчастный.  

– Эванс, это ты?  

Ответом ему была тишина. Возможно, это смерть поджидала своего часа, когда бесчувственное тело упадет на песок и закроет навсегда глаза, не в силах больше подняться.  

Шатающийся из стороны в сторону, человек шагал всю ночь напролет. Шагал, наперекор судьбе и смертельной усталости. Майкл Гринн чувствовал, что останавливаться нельзя. Если он прямо сейчас присядет на песок, то сил подняться уже не будет. По всем подсчетам, Майкл уже давно должен был дойти до пункта оказания помощи. Он повыше поднял голову, осматривая окрестности в первых лучах рассвета.  

"Если там ничего нет, то лягу прямо тут и умру! " – решил он для себя, смотря вперед. Там ничего. С трудом повернув шею вправо он остолбенел – прямо в сотни шагах от него тянулась тонкая сетка невообразимой высоты.  

– Дошел, мать его. Я дошёл!  

Всплеск чистого адреналина заставил сердце забиться сильнее. Радость придала сил и помутневшее было сознание вновь приобрело на какое-то время былую ясность мышления.  

– Хорошо. Куда сейчас идти? На запад или на восток?  

Майкл Гринн смотрел то в одну сторону, то в другую, надеясь увидеть подсказку. Но проклятое ограждение растворялось за горизонтом, не давая никаких ответов. Путник бросил рюкзак – дальше он не понадобится и медленно подошел к забору. Гул высокого напряжения давал представление о том, что перелезть не получится, а подкоп делать нет сил. Да и Гринн знал, что глубина фундамента будет приличной.  

– Итак, направо или налево – вот в чем вопрос. Пожалуй, с пятидесятипроцентной вероятностью выберу запад!  

Шатающаяся человеческая фигурка в розовых лучах рассвета повернула налево и вскоре растворилась за горизонтом...  

На заставе Бюро Исполнения наказаний сегодня была смена Джона Бренмона – вооруженного до зубов солдафона, отвечающего за общую безопасность периметра и военного врача Семена Копалыгина, задача которого сводилась в оказании услуг первой помощи и спасении жизни заключенных, дошедших до заветной черты и заслуживших общественное прощение. Сейчас на заставе постоянно находились лишь два лица. Всему виной недавний указ о сокращении бюджетных средств в судебной системе Кренберри.  

Джон, сидя на вращающиеся кресле, расположенном под темным тентом, осматривал специальным головизором, подключенным к интрасети, окрестности. И днем, и ночью прибор безошибочно определял на расстоянии в несколько миль движение человеческих силуэтов и подавал звуковой сигнал. Бренмон за свои два года работы здесь лишь раз был свидетелем того, что кому-то удалось пройти Пустынную милю. Это было всего месяц назад, когда школьный учитель, осужденный за изнасилование своей малолетний ученицы, смог пройти расстояние в восемьдесят миль.  

Неожиданно тишину поста разорвал пульсирующий сигнал тревоги – кто-то приближался к спасительной черте.  

– Эй, Джонни, кто там у нас? – вышел из комфортабельного домика для персонала Копалыгин, торопливо накидывая одежду на ходу.  

– Сейчас посмотрю, дружище.  

Заглянув в наладонник и отключив звуковой сигнал системы, солдат нахмурился.  

– Это кто-то из отъявленных мерзавцев, мой друг. Итак, пять дней назад начал Испытание некий Эванс Провлет, осужденный за разбой с двойным убийством на 150 миль.  

– Нет, Джон, никому еще не удавалось проходить такое расстояние. Еще кандидаты есть?  

– Да, есть еще один. Это некий Майкл Гринн, осужденный за контрабанду спиртного и приговорённый к 100 милям.  

– Ну что ж, мистер Гринн, добро пожаловать! Если дойдешь конечно.  

– Семен, спорим на 10 монет, что не дойдет? – бодро спросил Бренмон, рассматривая шатающуюся на головизоре фигуру, едва переставляющую ноги.  

Доктор задумчиво взглянул через прибор на ходячего мертвеца, медленно приближающегося к заставе.  

– Идет, дружище. По рукам! А теперь составишь мне компанию? Время еще есть – сказал он, позванивая стеклянными банками пива. Несмотря на то, что контрабанда спиртного на планету считалась одним из самых тяжких правонарушений, местные пивоварни абсолютно легально производили различные виды слабоалкогольных напитков.  

– Конечно.  

Вообще-то выпивка на службе не поощрялась и перечила уставу, но тут на сотни миль вокруг не было ни одной живой души и других развлечений попросту не было. Поэтому начальство хоть и догадывалось об этом, но предпринимать ничего не спешило, считая, что вахтеры иногда имели право расслабиться.  

Тем временем, шатающийся силуэт на приборе упал и больше не шевелился.  

– Ну, что я тебе говорил?! – обрадовался охранник, потягивая пенный напиток.  

– Подожди, дружок, еще не вечер! – доктор раздосадовано смотрел на экран, понимая, что спор уже почти наверняка проигран.  

Майкл Гринн лежал на теплом песке. Хриплое затрудненное дыхание говорило о том, что он еще жив. Сил больше не было, вообще никаких. Организм представлял из себя одно пульсирующее болевое пятно. "Все-таки надо было повернуть на восток! " – подумал он и провалился в приносящую покой темноту...  

На Пустынную часть Кренберри опускался закат, украшающий небо розово-желтыми красками. Голубой диск Астрии обрел более четкий контур, заняв большую часть небосвода.  

– Док, пошли спать!  

– Уже иду!  

Семен с надеждой в последний раз взглянул на головизор. Но силуэт человека за этот длинный промежуток времени не изменил своего положения. Спор был проигран. Очередного преступника постигла законная кара. Пустынная миля поглотила очередную жертву. Он достал из кармана кредитку и пошел следом за Джоном. Проходя мимо одинокого фонаря, освещающего Черту, он на секунду остановился с надеждой разглядывая сгущающиеся сумерки. Но все было тщетно...  

Майкл Гринн открыл глаза. "Я уже мертв? "- подумал он. "Отчего же тогда так хочется пить? " Он попытался подняться. С пятой попытки это удалось сделать. То, что он увидел, заставило его вновь упасть на землю. Впереди, совсем близко горел яркий свет.  

– Будь я проклят, если это не Чертов светильник спасительной Черты!  

Ноги уже не могли держать его тело, и Майкл пополз на спасительный свет, тщательно упираясь локтями о теплый песок, словно летящий мотылек на обжигающее пламя...  

Очередной рабочий день на заставе начался со звонка будильника. Бренмон потянулся в кровати и сделал попытку подняться. Резкая боль в голове наполнила о том, что выпито вчера было не мало.  

– Док, у тебя есть что-нибудь от похмелья?  

– Сейчас найдем, дружок! – ответил Семен, с трудом разлепляя глаза. Его вид после вчерашнего также ожидал желать лучшего: всклокоченные волосы, красные глаза и мерзкий запах изо рта.  

– Я на пробежку! – сказал солдат, натягивая на себя амуницию.  

– Окей, через десять минут приходи, сделаю "волшебный коктейль" из нужных витаминов и обезболивающих!  

– Ты душка, Док!  

Джон выскочил из спального домика во двор и побежал по знакомому маршруту вокруг периметра базы.  

Утоптанная тропинка шла мимо гудящего ограждения с изображением "веселого Роджера" на столбике, затем сворачивала мимо служебных боксов и, спустя сотню метров, оканчивалась у Черты. Он медленно бежал, стараясь не подымать пыль. И, вот, когда начали появляться первые признаки отдышки, охранник, все еще страдая от сильной головной боли, оббежал наблюдающий пункт и вдруг замер, словно натолкнулся на невидимую стену.  

– Копалыгин! Быстрей сюда!  

– Ну, что там у тебя? Пиво недопитое нашел? – ответил тот, выбираясь из спальни на двор.  

– Вот же черт! – потрясенно произнес доктор, с удивлением рассматривая лежащее за Чертой на территории базы спасения тело. Семен со всех ног кинулся к несчастному. Подбежав, он первым делом попытался прощупать пульс на шее. Не обнаружив последнего, доктор развернул рулетку реанимационного прибора, постоянно подключенного к сети комплекса. Он представлял из себя специальное полотнище с кучей датчиков, электродов и арсеналом лекарств. Активировав прибор, он отошел на несколько шагов, заглянув в наладонник.  

– Как он, Док?  

– Мертвее мертвого! – ответил тот, наблюдая как реаниматор вкалывает адреналин в давно остановившееся сердце. Несколько электрических разрядов заставили лежащее тело дернуться пару раз. Кардиограмма продолжала показывать прямую черту.  

– Что будем делать, Семен?  

– Нужно оттянуть его в пустыню, а то нам не сладко придется... Вместо того, чтобы оказывать первую помощь лицу, прошедшему Пустынную милю, мы вчера вовсю глушили пиво. За это по головке не погладят уж точно.  

– Если кто-нибудь узнает про обман, то нас самих выкинут в пустыню! – грустно покачал головой солдат, наблюдая за безуспешными попытками реанимации трупа...  

– Кто узнает? Джонни, тут только мы с тобой. У тебя есть предложение получше? Лично я не хочу потерять работу! – ответил тот, пультом отключая реаниматор.  

– Что ж, похоже, выбора нет! – Бренмон подхватил тело под мышки и медленно поволок за забор.  

– Легкий то какой! – сказал он, обращаясь к доктору.  

Семен тем временем старательно засыпал песком следы несчастного и не расслышал сказанного.  

– Джон, оттащи его подальше, а то вонять будет! И, кстати, дружище...  

– Что еще?  

– Ты мне должен десять монет!  

03. 03. 2018